Jelizawieta написал(а):Анечка вот тоже не чувствует Якова в этой сцене, а ведь она раньше в него влюбилась, чем он в неё, мы все это видели Но к ней почему-то у вас нет вопросов. Или всё же есть?
В "Фотографе" они оба друг друга "достойны". Анна не видит (не в финальной сцене - в ней слепой и глухой Штольман), что у Штольмана "крышеснос", и он хочет объясниться. Но она не чувствует, и не помогает ему. Даже немного отталкивает. Если бы почувствовала, может быть она не только намеки, но и объяснение получила бы уже на лесной дороге.
Штольман пытается объясниться с Анной, что он готов, но не может сделать предложение. Может быть и так прямолинейно, как я пишу, но что-то подобное. Он хочет сказать об этом Анне, но не знает, как ему это сделать, и никак не может решиться.
Я так увидел Штольмана на экране (подробно ниже).
У Штольмана с самых начальных кадров взгляд и интонация, как у человека, у которого есть серьезная внутренняя неприятная трудно разрешимая проблема. Интонация неуверенная и немного крикливая. У него нет той уверенной интонации, с которой он вел расследования в предыдущих сериях. Она у него появляется только в нескольких эпизодах, когда сами события отключают его от обращения в свои чувства, и после того, когда он смог выдавить из себя Анне хоть какие-то намеки.
Он раздраженно говорит: «Странно было бы услышать что-то иное», когда Глафира сообщает, что медиума звали Анна Миронова. У него и так с ней проблема, а тут еще и с преступлением Анна каким-то образом связана.
Раздражен на то, что полицмейстер поручает ему второе дело. Ему нужно к Анне с разговором, который он не знает, как провести.
Наконец, делает первую попытку. Анна встречается ему на лесной дороге. Но разговор у них получается рванный и путанный, Штольман пытается, но никак не может решиться.
Сначала он пытается посадить ее в экипаж. Наверно, в экипаже хочет поговорить. Но как он собирается объясняться, в экипаже же - кучер? По-моему, он в этот момент не очень соображает, что делает. Главное, чтобы оказаться вместе, а там как-нибудь. Он совсем не обращает внимание на то, что Анна идет в другую сторону. Прислушайтесь к его голосу и присмотритесь к движениям. В голосе напряженность, рукой пытается остановить Анну, но тоже делает это нервно.
Анна не садится в экипаж. Тогда он перекрывает ей дорогу, и начинает спрашивать про посещение фотографа. Добился, что она с ним разговаривает. Идут рядом. Но Штольману нужно переходить к объяснению. Штольман встает перед ней, останавливает. Разговор о фотографе закончен. Штольман делает паузу собраться, и пытается начать: «Как вы, Анна Викторовна?» Все еще не может начать, и спрашивает: «Как Элис?». Но этот вопрос его подводит. Анне он не нравится (не ей интересуется). Анна поворачивается и начинает уходить. Штольман видит, что попытка проваливается. Пытается остановить ее за руку, опять забегает вперед, останавливает. И начинает: «Я …» (вот здесь и должно было бы быть объяснение). Пауза – не может решиться. И говорит другое: «Я не видел вас давно». Анна «И что?». Штольман – молчание, никак не может начать. Анна поправляет ему шляпу набок, щелкает и уходит. Все, не смог, и решимости больше нет начинать.
Анна идет в участок. Штольман видит ее издалека. Окликает. Анна подходит. Он в напряжении - надо объясняться. Из-за этого его несет: «Ну разумеется, не Коробейникову же сны рассказывать». Понял, что сморозил. Извиняется. Анна начинает рассказывать. Плохо слушает, крутит головой в стороны, пытается решиться, собраться, плохо понимает, что ему говорят: «Но я не понимаю, при чем здесь фотограф?». Смотрит на Анну, хочет начать, постоянно паузы между предложениями, не может решиться. Анна поворочается, уходит. Бросается за ней, останавливает, встает перед ней, чтобы не ушла, и удобнее начать разговор глаза в глаза. Но может говорить только о деле. Закончили, Анна пытается его обойти и уйти. Опять не может, рефлекторно (напряжение - не может делать шаги осознано) зеркально повторяет ее движение. Анна ушла, не смог объясниться. Садится в пролетку, с обидой на себя зовет кучера.
Следующая попытка. Идет к беседке. Настроение более уверенное. Начинает разговор. Дает фотографию. Анна задает вопрос. Он не отвечает, смотрит на нее, думает, как начать объяснение. Анна догадывается, что не фотография его интересует: «Зачем вы приехали?». Наконец, решился, начинает: «Поверьте, если бы я мог хоть что-то изменить!». …
Но так и ничего не сказал, кроме намеков.
И всего этого Анна не видит и не слышит.
Отредактировано Борис (25.02.2024 09:47)
), я как бы такая вся юная, непосредственная и замуж хочу. А любимый с предложением не торопится, а только намекает туманно на некие обстятельства. И тут, спустя день или два, зовёт на свидание. О чём я подумаю? Что он хочет предложение сделать? Нет, я так не подумаю. Может быть, подумаю, что он сейчас хочет мне рассказать о тех неких обстоятельствах, на которые намекал. И точно подумаю, что он хочет меня видеть. И точно немножечко принаряжусь, вот это — сто процентов. И точно буду волноваться, и точно некоторые движения будут неловкими, скованными, ну, то есть, не совсем у меня, а у меня, по самую маковку влюблённой, тридцать лет назад. Но это я в той ситуации не подумаю о предложении руки и сердца, потому что я не Анечка Миронова из Затонска. А Анечка Миронова подумала, потому что она — не я. Мы с ней разные очень. И то, что мы с ней разные, не даёт мне права сомневаться в её умственных способностях.
) догадался, то что ему было делать? Как вариант — поговорить о чем-то другом, например, о бедных сиротках. 
