Глава пятая
Не самая приятная ночь в жизни

Марья легла. Несмотря на усталость, провалиться в сон никак не получалось, видимо, сказывалось нервное напряжение последних недель. Одобрительно высказываясь о Туле как о работнице, Марья ничуть не лукавила, потому что девушка действительно честно и добросовестно выполняла свои обязанности, её любили не только постоянные клиенты, но и коллеги. Случись что в моечной – Тула приходила на помощь. Если во время подготовки к заказному мероприятию на кухне не хватало рук, Тула неизменно приходила на нарезку и отлично справлялась с тем, что ей доверяли. Пару раз, когда не успевала к началу своей смены бармен Вилья, Тула становилась за стойку и вполне успешно смешивала простые коктейли. Последнее Марья не одобряла категорически по личным причинам, плюс если бы такое явное нарушение правил стало достоянием гласности ей, как владелице, пришлось бы выплачивать серьёзный штраф, но чисто по-человечески она радовалась за девочку, которая серьёзно и вдумчиво осваивала все тонкости своей первой профессии. Ану, старшая официантка, скупая на похвалу, сказала как-то, что Тула обладает врождённой грацией движений и хорошей координацией, поэтому крайне быстро овладела азами мастерства официанта.
Да, она двигалась как плыла. Марья даже однажды спросила её, не занималась ли та танцами. Тула слегка смутилась и сказала, что трудно назвать занятиями те несколько уроков, которые ей дала мать одноклассницы ещё в Миккели.
Изменения? Пекка сказал, что в крови нашли алкоголь и какой-то психотропный препарат. Знакомство с алкоголем в шестнадцать лет случается у многих: Марья улыбнулась, вспомнив вечеринку, которую они с одноклассницами закатили по случаю шестнадцатилетия одной из них, и то, как она сама, ощутив необычайную смелость после выпитого бокала шампанского, впервые в жизни целовалась с мальчиком «всерьёз», позволяя даже достаточно смелые ласки. Но улыбка тотчас сбежала с её губ. Нет, Тула не проявляла никакого интереса к алкоголю. Вообще ничего особенного с ней не происходило – кроме, пожалуй, того, что неизбежно случается со всеми девчонками в этом возрасте: они расцветают словно деревца по весне, каждая по-своему.
Да, именно так и говаривала мама: «В шестнадцать каждая девушка становится хороша, даже самая последняя дурнушка, только разгляди. Одна как яблонька, другая как черёмуха, третья как калиновый куст, четвёртая как берёзка закудрявится. Иной суждено быть юной сосенкой с зелёными свечками на ветках, а некоторые вовсе не из наших лесов оказываются. Ветер ведь любое семечко перенесёт, земля всем силу даст, а приживётся ли деревце на наших скалах – только от него зависит».
«А я кто?» – с трепетом в голосе спрашивала юная Марья, понимая, что мудрая мать всё видит, всё понимает заранее. «А ты, моя милая, не пойми кто для других, для меня же яблонька сладкая, самая лучшая. Если Господь отмерил тебе талантов в должной мере, так будешь скитаться по свету немало и каждый в тебе своё, ему необходимое разглядит. А если нет, помни: яблоней ароматной будешь только здесь, где на свет появилась. Так уж мир устроен, многие люди ищут лучшей доли, и в том их право, зато деревья точно знают: где корни, там и ствол».
За то время, что Марья не жила в Рийхийоки, в деревне появились только два новых дома и только в одном из старых, которые она помнила с детства, сменились хозяева, как раз в том, что купили родители Тулы. Что случилось с прежними, Марья не знала и лишь сейчас об этом задумалась. В самом деле, почему Минна Юскинтар продала родительский дом? Судя по слухам, она осела вместе со вторым мужем в Миккели, не так далеко. И если дом сразу был ей не нужен, почему она тянула почти пять лет прежде чем решиться на такой шаг? Ведь покупатели на такой хороший участок могли найтись сразу…
В голове стаей встревоженных ос роились сотни вопросов, которые до разговора с Пеккой почему-то не появлялись. Почему Пекка сказал, чтобы она не вздумала заниматься частным расследованием? Почему от всех умышленно скрыли подробности убийства, фактически признав официальной ложную версию? Почему следователи так быстро уехали?
Почему она сама вспомнила про кредитную карту спустя месяц после происшествия?
Ах, телефон! Там же есть фото!
Но стоило ей разблокировать экран, как тишину ночи разорвал рёв моторов и режущий уши ритмичный грохот, который молодёжь почти с фанатизмом слушала везде, где за последние три-четыре года приходилось бывать Марье. Она знала, что этот стиль называют рэпом, знала про его историю, обнаружила для себя двух или трёх интересных исполнителей, но в целом даже отказывалась признавать эту сумятицу звуков музыкой. Так, текст, начитанный под ритмическую основу, не более того. Ей менее всего хотелось казаться этакой воинствующей ретроградкой, но в этом случае Марья честно признавала: не нравится, раздражает, бесит с первой же минуты до такой степени, что хочется визжать в голос и колотить кулаками по стене. Когда Юси составлял плей-лист для кафе, Марья уверенной рукой вычеркнула оттуда все рэп-композиции: у неё не молодёжное заведение, а под «бум-бум-бум» никакой лосось в сливочном соусе нормальному человеку в рот не полезет.
Звуки и грохот не прекращались, Марья не выдержала, встала и подошла к окну. Как раз на развилке между основной дорогой и дорожкой, которая вела к её дому припарковалась целая компания молодых людей на мотоциклах. Она различала силуэты и слышала громкие, возбуждённые голоса, которые старались перекричать грохот. Скорее всего, кто-то из парней или девчонок был местным, но большинство явно не понимали, где оказались, как и полагалось гостям из столицы или из какого-то другого большого города, где нравы куда более лояльные чем в финской глубинке!
Терпения хватило минут на десять, а затем заявилась мигрень, острая, сводящая с ума, которая превращала Марью в фурию. Кажется, ребята не понимают, что выбрали для придорожной вечеринки не самое подходящее место! Она щёлкнула выключателем и врубила свет в спальне. Реакции не последовало. Ах, так!
Телефон валялся на подушке. Марья набрала знакомый номер, и через минуту хриплый от сна мужской голос отозвался:
- Сержант Ярвинен, дорожная поли… Тьфу, пропасть, Марья, это ты?
Как вы уже знаете, все трое мужчин из семейства Ярвиненов служили в полиции, но являлись представителями разных структурных подразделений и занимались каждый своим делом. В данной ситуации вопрос лучше всего мог решить тот, кто и должен был по долгу службы – младший брат Пекки Мика. Судя по всему, Марья не угадала: Мика мирно спал, как и все жители Рийхийоки, сегодня было не его дежурство, но сути дела это не меняло ничуть. Напротив, назойливый шум, который производила веселящаяся компания, теперь был прекрасно слышен и представителю дорожной полиции.
- С тобой всё в порядке?
- Пока да, но у моего дома веселится компания подозрительного вида.
- Их много?
- Десять мотоциклов, почти на всех по два человека. О, Мика, да они пиво пьют и даже банки не скрывают!
Мика соображал быстро и, видимо, одевался в процессе разговора. Марья вышла на балкон и увидела, что свет зажёгся не только на всей усадьбе Ярвиненов, но и у других соседей.
- Потерпи, я сейчас буду сам и свистну ребят. Действительно, громко.
Если громко было у Ярвиненов, то у Марьи в доме дрожали все стёкла. Проснувшиеся коты испуганно шмыгнули под хозяйскую кровать, а толстый рыжий лентяй Гарфилд с жалобным мявом тёрся о ноги Марьи и требовал, чтобы его незамедлительно взяли на руки.
Прошло пять минут ожидания, семь, десять…
Марья решила проявить инициативу, оделась, вооружилась газовым баллончиком и электрошокером, храбро врубила фонари у ворот, которые мигом обозначили компании, что они, собственно, практически вторглись в частные владения и выскочила на улицу.
- Празднуем День Тупицы, ребятки?
Её не сразу заметили, а когда разглядели, то на лицах парней, да и у девушек тоже, появились снисходительные ухмылки.
- Тётя, спать надо!
- Доброй ночи вам!
- Сладких снов!
- Мы вам не помешали?
«Тётя» сразу обнаружила, на каком из мотоциклов включены на полную мощь колонки. Система была дорогой, качественной, не всякому по карману – Марья знала фирму-производителя и порядок цен. Про сам мотоцикл она ничего не могла сказать, кроме того, что он блестел чёрным металликом и производил впечатление агрегата крутого и агрессивного.
«Точно назгул на драконе!» - подумала она, когда дотронулась рукой до плеча высокого парня в чёрной, украшенной шипами куртке. У него была выбрита часть головы, а несколько длинных прядей раскрашены в разные цвета. Мелирование тоже было качественным, не дешёвым, как и татуировка на шее, и модная серьга – «тоннель» в правом ухе.
«Где-то я его видела…» - мелькнуло в мыслях, когда он оглянулся, а в следующее мгновение она уже знала, где именно: два года назад в Хельсинки, на концерте по случаю Дня Независимости, когда все участники были приглашены на приём к Президенту. Она выступала в официальной части и пела национальный гимн и несколько народных песен, а этот парень был одним из музыкантов группы-хэдлайнера.
- Здравствуй, Валто! – сказала она как можно более приветливо. – Ты с поклонниками решил навестить меня? Как мило с твоей стороны. Как дела?
Кажется, парень слегка растерялся.
- Приглуши музыку, разговаривать неудобно, да и не принято у нас шуметь по ночам, - прежним дружеским тоном продолжала Марья, - сейчас всех перебудишь, кто-нибудь непременно вызовет дорожную полицию.
- Что этой тётке от тебя надо? – перекрикивая музыку, спросила сильно накрашенная девица лет девятнадцати, блиставшая стразами на кожаным корсаже. – Что она к тебе пристала? Эй, бабушка, ты опоздала, это мой парень.
Валто несколько убавил звук, чем вызвал разочарованные возгласы компании, продолжавшей попивать пивко, пританцовывать и подпевать.
- Бабушка не претендует на твоего парня, внучка, - парировала Марья. – Просто старики в это время привыкли спать, особенно здесь, в провинции. Это не Хельсинки, моя милая, и тем более не Гамбург.
Про Гамбург девица не поняла, а при упоминании Хельсинки слегка скривилась.
- Поздно меня учить, я уже школу закончила.
- Тогда должна знать, что бывает, если незаконно попадаешь в частное владение. Детки, уберите ваших коней, видеокамеры всё фиксируют. И давайте договоримся: я ничего не говорю про вас, вы немедленно убираетесь веселиться в лес.
«Мика, тормоз века, где ты и обещанные тобой парни? Меня же сейчас прикончат!».
- Мы будем веселиться где хотим. Здесь нам нравится, и такое эхо прикольное! – девица в корсаже вновь врубила музыку на предельную громкость.
- Прикольное настолько, что я уже слышу звук полицейской сирены, - Марья, заметив, где именно находится кнопка регулирования звука, перевела рычажок на минимум, и тут же ощутила, как её запястье сжало точно стальными клещами.
- Командовать не рекомендуется! – прошипел ей на ухо Валто. – Мне приятно, что меня в лицо знают пожилые женщины. Должно быть, я после какого-то концерта немного порезвился с твоей внучкой-фанаткой, и ты меня запомнила благодаря плакатам на стене её комнаты? Ну, извини, она сама этого хотела, я никогда никого не принуждаю…
От рок-знаменитости пахло сигаретами и алкоголем, он даже не удосужился выплюнуть жвачку. Интересно…  на приёме у Президента все пятеро участников его группы были такими милыми, пусть и экстравагантными мальчиками, так трогательно смущались, так старались быть хорошими!
- А у Президента ты был совсем иным… - чувственно вздохнув, призналась Марья.
- Что? – хватка слегка ослабла. Кажется, парень растерялся, и Марья тут же пошла в атаку:
- Какие внучки, детка? Ты строил глазки мне и даже предлагал совместное выступление по образу и подобию Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье!
У неё было не лирико-драматическое, а колоратурное сопрано, изрядно противоречившее разговорному голосу, мягкому и довольно низкому, потому рок-звезда от неожиданности разжал пальцы, когда услышал прямо у своего уха пронзительное, явно знакомое ему:
- Barcelona, It was the first time that we met!
От испуга Марья взяла на два тона выше положенного, вышла на верхнюю ноту не без труда (петь с вывернутой за спину рукой было чертовски трудно и непривычно!), но вся компания с изумлением уставилась на неё: во даёт тётка, просто хоть в оперу бери!
Именно в этот момент раздался пронзительный вой сирен полицейских машин, летевших на всей скорости по дороге, по скалам и верхушкам сосен метнулся на дальнем повороте свет проблесковых маячков.
Марья почти повисла на Валто, готовая в любую секунду пустить в ход электрошокер – странно, что никто не заметил, что именно находится в её свободной руке.
- Ходу, живо! – коротко скомандовал тот, отшвыривая женщину в сторону и быстро оседлав своего железного коня. Марья, вовсе не желавшая разбить себе лицо, локти и колени, уцепилась за пояс парня, но тут же упала, не удержавшись. Её окутало бензиновой вонючей гарью, лишь чудом никто не проехал в спешке по её ногам, когда вся компания принялась торопливо разворачиваться. Слаженный рёв моторов показал, что беглецы припустились прочь, следом через какие-то считанные секунды промчались полицейские, спешно вызванные добросовестным Микой из Иломантси. С дорожной полицией шутки плохи, об этом знали все.
К ней подбежал бледный от волнения Пекка.
- Что тебе было сказано делать, ненормальная?! Сидеть дома! Это дом? Какого чёрта ты ввязалась? Я тебя предупреждал! Они же… Они могли тебя убить, понимаешь?
Марья, немного пошатываясь, поднялась немного раньше, чем он успел поднять её.
- Не убили бы. Пекка, я узнала их предводителя. Ты его тоже знаешь, их часто по телевизору показывают, а в Интернете у них свой канал. Валто Куусинен по прозвищу Локи.
- А, этот, вертлявый из «Вальхаллы»… Да, я так и подумал. Он с двумя дружками отдыхает у каких-то приятелей… Они тебе ничего не сделали?
- Ничего, кроме того, что обозвали старухой, - Марья рассмеялась, хотя её била дрожь. – Ладно, Пекка, пошли спать. Мика сам разберётся, что к чему. Эти идиоты думают, что сумеют откупиться. Да легче бензопилой побриться, чем дать взятку нашим ребятам.
- Бензопилой легче, - согласился Пекка. Их вновь обступала тишина летней июльской ночи. Вдалеке прокричал петух. – Ладно, спокойной ночи. С утра поговорим.
- Спокойной ночи, Пекка.
Марья вернулась в дом. Телефон лежал на прежнем месте, коты заняли всю кровать, их пришлось сгонять.
Марья машинально сунула руку в карман халата… и обомлела: на её ладони серебристой рыбкой блестела флэшка, явно оборвавшаяся с брелока и упавшая прямо в карман. У самой Марьи никогда такой не было, её собственные оставались в доме, а эта была незнакомая, с выгравированным на одной стороне изображением молота Тора и инициалами ВК на колпачке.
Она толком ничего не успела рассмотреть, как свет мигнул и погас. Ноутбук, к которому Марья сунулась было, оказался разряжен. Заводить генератор? Она не смогла бы справиться одна, а помощника отпустила до утра домой… Заряд телефона показывал три процента.
Пришлось лечь.
Коты тут же явились, заурчали свои песни, и Марья, поглаживая то одного, то другого, незаметно уснула.
   

   
Следующая глава          Содержание