[indent]Алексей Елагин бесцельно бродил по городу, выбирая улицы попустынней, и думал о Даше.
[indent]Софья Николаевна сказала ему днями, что Дарья его обманывала, что она была шлюхой – «да-да, шлюхой и не морщись!» – что она использовала его, чтобы через него добраться до Елагинских денег.
[indent]Алексей, конечно же, не поверил ни единому слову. Даша, его Даша, не могла быть такой... Хотя именно Даша написала ту записку, из-за которой Софья Николаевна отправилась к охотничьему домику и убила студента...
[indent]Адвокат Миронов с трудом спас Елагину от каторги, убедив присяжных, что это была самооборона: студент действительно стрелял первым. А на вопрос Алексея о Дарье Виктор Иванович твёрдо ответил, что как адвокат посоветует поскорее забыть эту женщину, не достойную представителя столь громкой фамилии.
[indent] Штольман, у которого, набравшись храбрости и почти не краснея, спросил про Дашу Алексей, подтвердил слова Миронова. И рассказал, что именно Даша подстроила смерть несчастного студента Кириллова и отравила его квартирную хозяйку.
[indent]Все говорили это Алексею твёрдо, резко, глядя прямо на него, но при случае отводя глаза. И ему стало казаться, что что-то ему не договаривают. Но что?
[indent]Алексей часто ходил к охотничьему домику, подолгу бродил вокруг, заходил внутрь и сидел, глядя на кровать, на которой он с Дашей... Софья Николаевна, узнав от слуг об этом, самолично сожгла домишко, а головешки приказала разбросать подальше по лесу, чтобы от сторожки не осталось и помина. Даже собиралась лес то ли продать, то ли вырубить. Миронов отговорил, да егерь Ермолай убедил оставить всё, как есть. Снег скрыл следы сгоревшей сторожки, и Елагин перестал захаживать на это место.
[indent]А с Софьей Николаевной Алексей старался пореже видеться... Он теперь и в мыслях говорил «она» или по имени-отчеству. «Матушка» не выговаривалось... Они встречались каждый день за столом, перекидывались парой дежурных фраз – «Приятного аппетита», «И Вам тоже», «Спасибо, всё было очень вкусно» и... всё, пожалуй. Иногда он передавал через горничную Тасю, что не будет обедать или ужинать дома: поест в городе, и тогда они с Софьей Николаевной почти не виделись.
[indent]«Не может быть, – твердил он себе, бродя по улицам, – не может быть, что Даша лгала, жарко шепча о своей любви и отдаваясь ему со всей страстью... Начальник сыскного, адвокат, Софья Николаевна сговорились скрыть правду». 
[indent]А на самом деле Даша была другой, такой, какой он  её знал.
***
[indent]Алексей тряхнул головой, прогоняя нерадостные мысли, и огляделся. Он стоял  в конце Царицынской улицы. Здесь жил адвокат Миронов. Вон его дом за решетчатой оградой, беседка в саду... Почему ноги принесли его именно сюда? Он досадливо покачал головой и повернул к перекрёстку. И увидел в начале улицы шедшую ему навстречу барышню, чему-то своему улыбавшуюся. Это была дочь адвоката – Анна.
[indent]Елагин видел её лет, наверно, пять назад. Тогда Анна была мила, а сейчас стала просто красавицей. Алексей отметил это как-то отстранённо и вдруг понял, почему здесь оказался. Он слышал, что адвокатская дочка – медиум, разговаривает с мёртвыми... А Даша мертва. Значит, Анна Миронова может с ней поговорить! И он узнает доподлинно, как всё было на самом деле. Причём у самой Дарьи. И тогда станет ясно, кто прав: он или все остальные...
[indent]Алексей решительно направился навстречу Анне... и налетел на человека в клетчатом пальто, вышедшего из ворот дома адвоката.
[indent] – Ох, простите, не заметил – задумался о своём, –коснувшись тростью котелка, произнёс мужчина.
[indent] – Это вы меня извините, – смутился Елагин, –это я на вас налетел, толкнул...
[indent] – О, не стоит приписывать себе того, что вы не делали, – любезно улыбнулся мужчина и, повернувшись, направился в сторону города, навстречу барышне.
[indent] – Дядя! – воскликнула та, бросаясь мужчине на шею и целуя его в щёку. – Как хорошо, что я тебя встретила!
[indent] – Аннет! – изумлённо воскликнул тот...
***
[indent] Анна возвращалась от Бенциановой. Урок с Ваней прошёл блестяще: мальчик смышлёный, схватывал всё на лету, и успехи его были несомненны. Но более всего Анну радовала – и тревожила – нежданная встреча со Штольманом у дома Бенциановой. Как необычно он вёл себя с ней сегодня! Как смотрел на неё! Сердце просто замирало при воспоминании, о том, как он... Какие у него руки – крепкие, сильные, тёплые и удивительно нежные! Когда его горячее дыхание коснулось её замерзших пальцев, по ней словно искра пробежала: перехватило дыхание, сердце сначала замерло, а потом так быстро и сильно забилось где-то у горла, будто выскочить хотело.
[indent] «Что это было? – задавалась она вопросом всю обратную дорогу. – Что это значит? – хотела она и боялась ответа. – Надо посоветоваться с кем-нибудь. Или не надо? Нет, надо... С кем? Да с дядей же, конечно! Он всегда меня понимал и сейчас поймёт. Только бы он был дома!»
[indent] И в этот миг дядюшка собственной персоной вышел из ворот и столкнулся с молодым человеком, постарше её, в студенческой фуражке на голове. Мужчины, по всему видно, принесли друг другу взаимные извинения, и дядюшка пошёл ей навстречу, помахивая тростью.
[indent] – Дядя! Как хорошо, что я тебя встретила! – воскликнула радостно Анна и бросилась тому на шею...
***
[indent] Пётр Миронов незаметно для Марии Тимофеевны покинул дом. Не хватало ещё, чтобы на него снова накинулись с упрёками, что он живёт за счёт брата... Просто ему не повезло... Но сегодня, он уверен, ему обязательно повезёт, непременно повезёт... может быть... Вчера краем уха он слышал, что в Затонск приехал известный карточный игрок Ферзь. Вот бы с кем сыграть партеечку! И проверить свою удачу... Не плохо было бы... Но он обещал брату – и не нарушит своего обещания! Скорей всего... Но как же хочется!.. Но нельзя...
[indent] Так размышляя, Пётр Иванович вышел на улицу, не заметив молодого человека, стоявшего у ворот, и толкнул того плечом. Принеся свои извинения и получив ответные, он спешным шагом направился  на угол Царицынской, где намеревался взять пролётку и поехать в трактир на Ярмарочную, где и проходили все карточные игры в Затонске.
[indent] Но успел он пройти всего несколько шагов, как услышал:
[indent] – Дядя! Как хорошо, что я тебя встретила!
[indent] Миронов поднял глаза: к нему, радостно улыбаясь, подбежала Анна и бросилась на шею.
[indent] – Аннет! – заглянул он, отстранившись, в счастливое лицо племянницы.
[indent] И понял, что ни в какой трактир на игру он сейчас не пойдёт, потому что Аннушке нужно рассказать о том, что сделало её такой сияющей и прекрасной – просто глаз не отвести! Какая красавица! Штольману не устоять!..
[indent] – Что случилось, дорогая? Отчего ты так цветёшь, словно уже весна пришла и птички поют?
[indent] – Дядя, дядюшка, – отстранилась Анна, счастливо улыбаясь, – я так... Мне так радостно!..
[indent] – Отчего же, друг мой?
[indent] – Так просто... просто так... так всё прекрасно! – и рассмеялась легко.
[indent] – Дай угадаю, – шутливо-серьёзно  проговорил Пётр Миронов. Алексей узнал его по обращению «дядюшка». – Ты сегодня встретила Штольмана, и он сказал или сделал что-то такое... – дядюшка покрутил в воздухе свободной от трости рукой, – приятное для тебя.
[indent] – Да! – радостно отозвалась Анна.
[indent] – Он поверил в твоих дýхов?!
[indent] – Почти, –и Анна снова крепко обняла дядю.
[indent] – Я рад. Лучше поздно, чем никогда.
[indent] – Простите, – раздался за спиной голос, и, повернувшись, Пётр Иванович увидел того самого молодого человека, с которым столкнулся в воротах.
[indent] – Простите, – повторил тот, и обратился напрямую к Анне: – Вы дочь адвоката Миронова – Анна? – Та кивнула, продолжая радостно улыбаться. Кажется, сейчас она любила весь мир. – Возможно, вы меня не помните... Я Елагин...
[indent] – Я помню вас, Алексей, – ответила Анна.
[indent] – И Миронов тоже кивнул. Он вспомнил, что слышал от Виктора о братьях Елагиных.
[indent] – Мне нужно... – замялся Алексей, подыскивая слова. – Я бы хотел поговорить с вами, Анна... если можно... – глянул он на Петра.
  [indent] Тот склонил голову и отошёл к воротам.
[indent]  [indent] – Анна, – волнуясь, заговорил Елагин, – у меня к вам... Я слышал, что вы можете говорить с... – и запнулся.
[indent] – С мёртвыми, – договорила Анна, не смущаясь.
[indent] – Да, – облегчённо согласился Алексей. – Вы могли бы поговорить с Даш... Дарьей Климовой? Мне очень нужно!
[indent] – С той девушкой, которая... – Елагин резко кивнул. – А вы уверены, что вам это действительно нужно? – помолчав, спросила Анна, и лицо её посерьёзнело. – Ведь то, что она вам через меня скажет, может вам не понравиться.
[indent] – Мне всё равно, – просительно глядя на Анну, поспешно произнёс Алексей. Он вдруг подумал, что барышня откажется, а ему ещё раз смелости не хватить просить о таком... – Мне просто надо знать правду. Какой бы она ни была!
[indent] – Вы можете спросить Софью Николаевну или следователя Штольмана. Они всё вам расскажут...
[indent] – Я спрашивал, – перебил её Алексей. – Они мне такое сказали, что я... не могу поверить...
[indent] – Но... – начала Анна.
[indent] – Нет, нет. Я хочу узнать от самой Даши, а не от посторонних.
[indent] – Что именно вы хотите узнать, Алексей?
[indent] – Правда ли, что она... использовала меня? – с трудом выговорил он. Щёки его загорелись румянцем, он отвёл глаза.
[indent] «Бедный мальчик», – только и успела подумать Анна, как всё исчезло перед глазами во тьме...
***
... [indent] Когда она пришла в себя, над ней склонился дядя!
[indent] – Аннет! – взволнованно спрашивал он, с беспокойством глядя ей в глаза. – Как ты? Может, врача?.. 
[indent] – Не надо... врача... – с трудом проговорила пересохшими губами Анна. Она сидела в сугробе у решетчатой ограды собственного дома. – Что... со мной... было?..
[indent] – В тебя вселился дух, – как о само собой разумеющемся ответил дядя. – Хорошо, что я был неподалёку... Встать сможешь? – Анна кивнула. – Помогите мне, Алексей. Я правильно вас назвал? Вы же – Алексей Елагин, младший сын Софьи Николаевны?
[indent] – Откуда вы?.. – удивился молодой человек.
[indent] – Ещё бы я не знал постоянных клиентов брата!
[indent] Они вдвоём помогли подняться Анне, Миронов отряхнул её пальто от снега, молодой человек подал варежки, выпавшие из ослабевших рук барышни. 
[indent] – Ты знаешь, чей это был дух, Аннет?
[indent] Анна кивнула, глянув на Елагина:
[indent] – Вы узнали её, Алексей? – Тот кивнул, отведя глаза и опустив голову.
[indent] – Так это по вашей просьбе, – протянул Пётр Иванович. – Как вы всё-таки неосторожны!
[indent] – Я не думал... не представлял себе, что всё это так... – пробормотал, мучительно краснея, Алексей. –  Простите, Анна...
[indent] – Но вы узнали то, что хотели?
[indent] – Да... И всё это так мерзко! Так не похоже на мою Дашу...
[indent] – Ну, это бывает, – философски заметил Миронов. – Женщины бывают коварны так, что поверить трудно. Вам больше ничего не нужно от Анны? А то ей бы домой – прилечь, отдохнуть...
[indent] – Да, да, – поспешно согласился Елагин. – Спасибо вам, Анна... Что согласились, что... Простите меня...
[indent] – Всё хорошо, Алексей. Вы ни в чём не виноваты. Просто дýхи... они такие. Я почти привыкла...
[indent] – Прощайте, Алексей, – поторопился вмешаться Миронов: Анна всё ещё была бледна, и её чуть покачивало. – Пойдём, Аннет. Передавайте привет Софье Николаевне.
[indent] – Обязательно передам, – машинально ответил Елагин. – Прощайте.
[indent] Он проводил глазами удаляющиеся фигуры Мироновых и, когда они вошли в дом, повернулся и быстро пошёл к перекрёстку, где можно было поймать извозчика.
[indent] Елагину нужно было подумать, серьёзно подумать.
***
[indent] Домой идти не хотелось, и Алексей попросил извозчика отвезти его в трактир на Главной улице. Елагина усадили за столик недалеко от входа и поставили перед ним графинчик, стопку и какую-то закуску.
[indent] Алексей выпил, не почувствовав вкуса, закусил, кажется, капустой и тут же налил вторую.
[indent] За соседним столом сидели двое: юноша лет шестнадцати, и молодой мужик борцовского вида. Первый моргал слезливыми глазками, а второй ему выговаривал. Алексей прислушался.
[indent] – Ты, Лёшка, определись: мужик ты или мальчишка сопливый. Если мужик, то и веди себя соответственно, а если мальчишка... Мать твоя бьётся как рыба об лёд, работает не покладая рук, чтобы вас – тебя, шестнадцатилетнего детину, и сестёр твоих малолеток – поднять, а ты? Чем ты ей помогаешь? Тем, что дома не ночуешь, что водку вот в трактире пьёшь и деньги последние пропиваешь?
[indent] – Я на свои заработанные пью... – вскинулся вьюнош.
[indent] Мужик прихлопнул ладонью по столу так, что тарелки и стопки подпрыгнули.
[indent] – Не перебивай старших! – Парень опустил голову и даже, кажется, всхлипнул. – И сопли подотри! Чай, взрослым себя считаешь – водку вот пьёшь, как большой... А на самом деле ты сопляк и размазня... Молчи и слушай! – прикрикнул он снова на паренька, попытавшегося было что-то сказать. – Ты бы свои деньги заработанные матери принёс – она бы нашла, на что их потратить, сестрёнкам баранки бы купил – пусть порадуются... А ты? В память об отце твоём, – дядька размашисто перекрестился, – я тебя в покое не оставлю. Если ты сейчас, прямо сегодня, вот с этой минуты, за ум не возьмёшься – грош тебе цена. Не достоин ты ни отца своего – знатного каретника, ни фамилии. Так я твоей матери и скажу. Отплачет она по тебе один раз, как по мёртвому, и жить дальше будет. А ты как хочешь: куда хочешь, иди, что хочешь, делай, а дома и дальше не показывайся. Не позорь...
[indent] – Да я ж, дядь Никит... – испуганно заговорил юноша, – я же всё... понимаю... я ж... Да что там говорить! Испугался я, дядь Никит, когда на меня всё свалилось. Подумал, что не сдюжу я... и убежал... Потому и домой не кажусь... стыдно мне, дядь Никит, ой, как стыдно! – Лёха всхлипнул, потом испуганно глянул на «дядьку» и вытер нос рукавом. – Вот и оказался здесь, в трактире... Думал, выпью – полегчает, ан, нет... – как-то обречённо махнул он рукой. – Выпил – во рту горько, на душе скверно, в голове пусто... Не помогает водка-то, и глотать её противно... Как только люди её пьют?
[indent] – Не дыша и залпом, – усмехнулся дядька Никита, – чтобы обратно не успела выйти. Ладно, Лёха. Кончай нюни распускать. Человек слаб, если таковым себя считает, и силён, если так о себе думает. Вот ты как думаешь, почему я из бойцов среди первых? Потому что думаю, что я сильный и в бою победю... побежду... – тьфу ты! – ну, ты понял. А иначе меня все бить будут...
[indent] – Как Илья Сажин?
[indent] Дядька Никита помолчал.
[indent] – Илюха бойцом был, настоящим. Таких больше нет.
[indent] – Его убили. Ты не рассказывал, как и кто.
[indent] – Его убила исподтишка зависть и злоба. Через Илюху отцу его отомстили... Да не об нём сейчас речь, а о тебе, Лёха. Как ты решил? Что делать будешь?
[indent] – Пойду домой, у матери прощенья попрошу. Повинюсь в своей глупости... А потом работу какую-никакую поищу. Подсобишь, дядь Никит?
[indent] – Правильно, Лёха, мыслишь. Подсоблю, конечно. У купца Крымова в каретной мастерской подмастерье нужен. Пойдёшь?
[indent] – Пойду! – обрадовался паренёк. – Мне с деревом работать подручнее, чем... с другим чем.
[indent] Громко хлопнула трактирная дверь, в помещение ввалилась развесёлая компания. Сразу стало шумно, людно, тесно. Елагин отставил стопку, так и не выпитую, и вышел из трактира.
Пора было возвращаться домой...
***
[indent] Дома готовились к обеду. Только он вошёл, служанка Тася, нёсшая на подносе столовые приборы, радостно окликнула его:
[indent] – Алексей Семёнович! Как раз к обеду. Через десять минут – к столу. Я скажу барыне, что вы вернулись.
[indent] – Хорошо, Тася. Я переоденусь и спущусь, – откликнулся Елагин, раздеваясь, и быстро поднялся к себе.
[indent] Ему надо было обдумать увиденное и услышанное.
[indent] Войдя в свою комнату, он сразу подошёл к окну и взглянул на заснеженный сад. Перед его глазами стояла Анна Миронова...
***
[indent] – Правда ли, что она... использовала меня? – спросил он, глядя прямо на барышню Миронову.
И тут что-то произошло. Он увидел изменившееся лицо Анны. Он мог бы поклясться, что это была Анна и одновременно... Даша. Его Даша. Её глаза, блестевшие даже в темноте, её губы, улыбавшиеся зовуще, её голос, обволакивающий и... непривычно холодный:
[indent] – Бедный мальчик, – сказала Даша-Анна. – Ты и вправду думал, что интересен мне? Нет, как ни обидно это прозвучит для тебя.  Как любовник, – ты скучен, как мужчина, – не интересен. Мне нужны были твои деньги. Постель – это способ до них добраться. Если бы твоя мать не согласилась – а она и не согласилась, ведь так? – мне оставалось только понести от тебя. И тогда уж... Не наследство, а пожизненное содержание мне было бы обеспечено. Потому и записку не тебе послала, а матери твоей. Чтоб уж сразу всё решить. Её нет, старший брат твой наследства лишён – всё тебе достанется, а значит, и мне... Да, видно, не судьба. Поторопилась я рассказать о своей беременности Морелю. Он и убил меня: не стерпел, что я из-под него вырвалась. На тебе мои похождения и закончились. Вот так, Алёшенька... Хотя с тобой время в Затонске пролетело не так тоскливо и однообразно, – и рассмеялась презрительно...
***
[indent] Алексей покрутил головой: как это всё низко, подло... Правы оказались и матушка, и адвокат, и следователь... Это они пожалели его, молодого и неопытного, оградили от всего этого ужаса. Как теперь жить? Кому теперь верить?..
[indent] В дверь постучали.
[indent] – Барин, Алексей Семёнович, к столу пожалуйте.
[indent] – Иду, – отозвался Алексей, с силой потирая лицо. Оно почему-то было мокрое. – «Я что, плачу?» – изумился он.
[indent] Последний раз он плакал пять лет назад, на похоронах отца. Он любил батюшку и не стеснялся слёз у его могилы. А теперь... Из-за кого и из-за чего он плачет? Из-за Даши, которая лгала ему и притворялась всё то время, что они провели вместе? Из-за правды, что он, как и хотел, узнал от неё самой? Как там в народе говорится: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Сладости, знать, он наелся, а горечь с ним до конца жизни так и останется... От неё и плачет, видно. Что ещё ему остаётся? Признать, что был не прав, что зря плохо о людях думал... Думал, они ему лгут, а они, выходит, правду ему говорили. Только он в слепоте своей им не верил, дурак. Глупый мальчишка... Именно мальчишка, сопляк, как сказал тот дядька в трактире.
[indent] Но тому мальчишке простительно: ему всего шестнадцать, а Алексею уже двадцать один. Взрослый уже. А вёл себя, как... Обиду на всех тешил, всех подозревал в обмане, даже матушку по имени-отчеству называл... А она из-за него под суд пошла. А брат Владимир в Затонск приехал не просто так: за него, брата младшего, переживал. А Алексей с ним драться полез...
[indent] Пора, пора взрослеть. Он теперь единственный мужчина в семье. Брат Владимир не в счёт: у него своя жизнь, далёкая от Затонска, и, когда с матерью всё благополучно разрешилась, он поспешил уехать в Петербург. Теперь Алексей – материна надёжа и опора. Вот и соответствуй, как сказал «дядька». Значит, будем соответствовать. А об остальном подумаем после. Завтра.
[indent] Алексей встал решительно, умылся: с утра осталось в кувшине вода, насухо вытерся полотенцем – хорошо, Тася не убрала: он ей запретил входить к себе в комнату – и спустился в столовую, где за столом его ждала Софья Николаевна... матушка.
***
[indent] С того самого дня, как Елагина узнала про беременность Дарьи и попросила Штольмана и Миронова не говорить Алексею об этом, она жила, ожидая несчастья. Размолвка с сыном грозила перерасти во что-то более страшное и тяжёлое. Муж после гибели крестьянской девочки, умер, так и не дождавшись раскаяния от старшего сына Владимира, его надежды и опоры. Владимир, отрезанный ломоть, жил в Петербурге не понятно, как и на что. И даже его краткосрочный приезд в Затонск и, в общем-то, благородное поведение в деле с убийством студента не примирило с ним Софью Николаевну. Оставался один, любимый Алексей, Алёшенька... Она больше всего боялась, что он отвернётся от неё, откажется от её любви и заботы, уедет, переселится... Как она будет одна доживать свой век? Кому отдаст всю любовь?
[indent] Муж был тряпкой, ото всех проблем уходил или на охоту или в запой. А чтоб глаза своим непотребным видом не мозолить, велел сторожку в лесу себе соорудить, где и предавался разврату, ничего не стесняясь. Уж что только она ни делала! И уговаривала, и просила, и требовала, однажды даже по щекам отхлестала. Это ещё когда дети малые были. Муж был пьян в стельку, вида непотребного, и дети рядом с ним в этой проклятой сторожке – в мусоре, можно сказать, в грязи – куда только няньки смотрели! Не сдержалась она тогда и дала волю рукам. Остановилась только, увидав заинтересованный взгляд шестилетнего Владимира и испуганный – трёхлетнего Алёши. Взяла на руки младшего, за руку – старшего и вышла вон из этого вертепа развратного. Ох, и досталось тогда нянькам! Чуть не выгнала тогда под горячую руку. Да успокоилась, подумала – и оставила. Чай, свои, из слуг, что верой правдой служили Елагиным много лет. Но строго-настрого запретила оставлять мальчиков одних и близко подходить к сторожке.
[indent] Она видела, что сыновьям нужна её ласка, забота, любовь, а у неё на плечах огромное елагинской хозяйство, за которым глаз да глаз нужен. Ей так хотелось обнять их, прижать голову к груди, погладить, пожалеть-погоревать вместе с ними. А вместо этого ей приходилось быть жёсткой, даже жестокой с сыновьями, чтобы они не выросли тряпками, как их отец.
[indent] Как она встретила Владимира, впервые за пять лет приехавшего в родной дом? Обвинениями и даже на прощанье слова не сказала. Как она разговаривала с Алексеем, когда он рассказал о своей любви? Первой любви!.. Грубо она ответила ему, резко, больно. Ничего удивительного, что он с ней почти не разговаривает.
[indent] Сын почти не бывал дома. С утра уходил, где-то бродил, иногда пропуская обед, и, вернувшись, сразу поднимался к себе. Они почти не общались, что больно ранило её сердце. А ей хотелось, чтобы он ей улыбнулся, спросил бы о том, как ей спалось, что она читает, рассказал бы о своём...
[indent] Вот и сегодня она сидела за накрытым к обеду столом и ждала, когда Алексей спустится вниз. Тася сказала, что он пришёл и обещался. Может, сегодня обед пройдёт не в тягостном молчании?
[indent] Дверь в столовую распахнулась, и Алексей прошёл к столу и сел с другой стороны стола, напротив Софьи Николаевны. Сын был какой-то собранный, задумчивый.
[indent] – Что случилось, Алёша? – внутренне обмирая, решилась спросить Елагина, заметив, в каком состоянии и настроение сын спустился к обеду. Он даже не переоделся.
[indent] – Нет... да, случилось, – сказал сын и стал аккуратно расправлять салфетку.
[indent] – Что? – не сдержалась Софья Николаевна.
[indent] – Я узнал, что вы... вы все были правы... насчёт Даши. Она была действительно не такая, как я... о ней думал. Простите меня...
[indent] – Я тебя давно простила, Алек... – Софья Николаевна с трудом проглотила подкатившийся к горлу комок и хрипло закончила: – сынок.
[indent] Алексей с удивлением взглянул на матушку: она никогда не называла его сыном, только Алексей. А тут вдруг...
[indent] – Спасибо, – и улыбнулся: – маменька...
[indent] Елагина судорожно выдохнула и велела:
[indent] – Тася, разливай суп.