АННА
Солнце в утренней столовой высветило седину и рельефней обозначила морщины. Дядя овдовел, постарел. Но все одно молодец, не унывает, живчик и обязательно в гуще событий. Часто бывает в Петербурге. Сможет ли он узнать, был ли Штольман осужден? Каждую ночь он настойчиво зовет меня из тюрьмы. Почти уверена, что это так и было....
Все, все, все!.. Как говаривала нянюшка, плохое отдадим ночи. Впереди хороший наполненный день! Не стоит переживать за то, что еще не случилось.

ЯКОВ
Она изменилась, стала другой, жесткой, закрытой. Редко в уголках глаз, в мимолетной улыбке, узнаю прежнюю нежную, открытую Аню. А вот новая Анна вполне может за себя постоять и даже стать защитой другим. Стала сильнее и все также бескомпромиссна, прямолинейна. Решения принимает быстро и, как вижу, обдуманно.
После расследования дела баронессы избегает меня. Не дала мне возможности высказаться до конца, пусть отчасти, но как-то объяснить себя. Да что там! Я могу понять ее. Вот что не могу, так это понять себя. Был готов к отдаленности, холодности, даже к ненависти, наконец. В реальности все оказалось сложнее. Не был готов, что она стала чужой.

АННА
Дядя ожидаемо дух не увидел. Двуколку остановили. На обочине девушка в белом внимательно смотрела именно на меня. А в овраге виднелось ее тело. Дар вернулся. Полностью. Меня это не радует. Только как способ помочь. Зато, как видно, радует Штольмана. Чем он ему важнее меня? Может ли он объяснить?

ЯКОВ
Пока подвозили труп, Коробейников провел дознание первым. Не переживайте, господин Коробейников, с моей стороны Анне Викторовне ничто не угрожает! Но в делах служебных негоже толкаться локтями. Надо будет как-то привести враждебность Антона Андреевича в норму. Личные чувства, уважаемый коллега, в работе не имеют права быть!
К примеру, кулон на убитой пропустил. А вот к новому помещику я точно поеду. Моя первая обязанность — знать, кто в Затонск пожаловал и с какой целью.

АННА
Что за мода?! Духи взяли за обыкновение разговаривать через живых. В первый раз от испуга из рук все выпало. Не вредно ли такое? Еще помню, как раньше меня всегда холодом обволакивало. Сейчас старушка просто заснула, а дух девушки через нее все переживал, что кто-то будет безвинно осужден. Что это значит?

ЯКОВ
Сложно в Затонске. Куда ни ступи — везде тени прошлого.
Холод метели на секунду прикоснулся к щеке. Казалось, только вчера мы с Аней в ночь и снег выходили из княжеского особняка. Все поменялось. Сейчас весна. И я стал сентиментален. Очень плохо. Дом все тот же. Вместо князя некий Клюев Андрей Петрович. Неплохо бы его проверить. Не очень вежлив, слегка угрюм. Скорей всего, меня не посчитал объектом, достойного внимания. Характеризует… Внутри хозяин дома изменил почти все. Видимо, нашептали про проклятье.
Убитая Анфиса Лужина, служанка в доме. Никаких зацепок. Письма, кулон. Это все. Кроме того, что часть мужского населения сохло по местной красавице. Хозяина дома, как видно, это не затронуло. Принципиальный человек. Хорош собой. Дамы на таких заглядываются. Но холоден и скрытен, а значит, может быть опасен. Записать штрих к портрету.

АННА
Вскрытие Александр Францевич мне, по разумным причинам, не доверяет. А вот подготовку делаю сама. Из вещей убитой, достаточно новых и праздничных, выпала монетка. По привычке мыслью рванулась к Штольману. Кольнуло… Нет, лучше Коробейникову показать. За окном шум, крики. На крыльце, собой закрыв толпу от меня, стоял Александр Францевич с неизвестным молодым господином. Нас представили. Клюев Андрей Петрович, наш сосед. Приехал на опознание, очевидно.
Молодые люди мужского пола с некоторого времени мне безразличны. Такая расстановка приоритетов убивает мою матушку, но вполне комфортна для меня. Не тревожит и не обязывает. В первый раз за много лет глаза незнакомца не показались отталкивающими. Умен, воспитан, образован. Ненавязчиво галантен. Царапнула мысль: а Штольман?! В душе отозвалась тянущая боль. Оставит ли она меня когда-нибудь?

ЯКОВ
А девица-то весьма неплохо крутила головы местным юным воздыхателям. И вещи ей дарили недешевые. По крайней мере, два местных донжуана попадают под подозрение. Дело потихоньку обретает логическую схему. Как всегда. И, как всегда, появляется азарт охотника, который вышел на след. Главное не мешать. И опять забываю местные реалии и собственную легенду. Нет больше ведущего Штольмана, как в прежних местах. Есть рядовой, ничем не примечательный сыщик, обязанный соблюдать субординацию. Ах ты, как Антона Андреевича-то цепляет! Ему бы выдержке пора учиться.
А вот моя выдержка, похоже, дала трещину в первый раз за много лет. По тротуару, что-то горячо обсуждая, под ручку неспешно шли Анна и ее новый сосед. Все закономерно. И такое имеет место быть. Только где мое место во всем этом? Даст ли она мне хоть один шанс хотя бы объясниться? Грудь полоснула острая боль, кашель застрял на полпути.

АННА
Наталья Павловна всегда радела просвещению. Я чувствую себя обязанной продолжать ее дело. Впервые после ее смерти вижу человека, кому не безразличны судьбы простых людей, кому не безразлично дело развития и образования в глубинке. Приятно, что такой человек нашелся. К тому же разрешил загадку с монеткой в туфельке. Оказывается, девушка перед смертью собиралась под венец. Для Антона Андреевича, думаю, будет важно.

ЯКОВ
Очевидно, меня сегодня решили попробовать на прочность все, кому не лень. Тело убитой похоронили без вскрытия! Что здесь происходит? Неужели сыщики потеряли хватку, забыли про процессуальные нормы? Или как? Списывать скандальный спич Коробейникова на свой счет не буду, но пришло время с ним поговорить. Его чувства мешают следствию! Его невысказанные вопросы мешают следствию! Его действия уже начинают мешать следствию! К сожалению, не успел я сделать из Антона Андреевича вышколенного сыщика! Моя недоработка. Но за время моего отсутствия они тут вообще хватку потеряли! Черт знает что такое!

АННА
Известие о приглашенном Андрее Петровиче, к удивлению, не вызвало отторжение. Мама, как всегда, на седьмом небе от счастья, что я не ушла при известии о званом обеде.
Но вмешательство духов в мою семью — это уже из ряда вон. Как это остановить, если мама сидит со стеклянным взглядом и вещает утробным голосом? Дух! Замолчи! Сейчас же!.. Мороз по коже…! Да пойду я на эти лабазы! Только оставь мою маменьку в покое! Уходи!
Поздно вечером отец пожурил меня слегка за расследования и передал письмо. Как понимаю, от маменьки прятал. На обороте почерк Якова. К горлу подкатил ком. Написал! Все-таки написал! О том, что думал, помнил и мечтал обо мне, о том, что мечтал увидеть, и все пять лет надеялся на встречу. На минутку, прижимая письмо, у стола стояла прежняя Аня. Обручи в груди растаяли без следа. А на место нее полились слезы освобождения и радости. Я пыталась скрыть от своих собственных обид, что люблю его!

ЯКОВ
Некогда нянчиться. Надобно брать следствие в свои руки. Слава Богу, тело убитой эксгумировали. Теперь хорошо бы преподать Антону Андреевичу урок перекрестного дознания. Благо батеньки двух незадачливых женихов имеются. Придется работать за вас, господа, выбора-то вы мне не оставили!..
В процессе выяснилось, что всех четверых так или иначе можно причислить к подозреваемым. Вот так-то лучше. Папаши успокоены, сыночки под стражей. И в деле еще один подозреваемый выявлен.

АННА
Лабаз на окраине города как-то особенно безлюден. Что и кого здесь искать — не знаю.
На последнем этаже мороз пробрал по коже — голос, тихий и зловещий, звал меня. На голову что-то сильно начало давить. Закрылись окна, посыпалась мука, билась посуда. Меня охватил жуткий ужас. И, не замечая ничего, я вихрем слетела с лестницы прямо в руки Штольмана.

ЯКОВ
Она свалилась на меня, как снег на голову. Перепуганная, дрожащая. Вцепилась мертвой хваткой, не давая пройти наверх. Говорила про кого-то, про что-то страшное. На секунду я увидел перед собой прежнюю Анну, ту, что когда-то нуждалась в моей защите и искала ее. Но это было лишь мгновенье. А наверху лежал только труп. Подозреваемый мертв и, определенно, больше ничего такого, что бы так напугало ее. Если же, конечно, она не начала бояться духов!
Свежий воздух успокоил чувства. К Анне вернулась привычная сдержанность.
Она не хочет или не может принять мои объяснения. Хотя, какие это объяснения! Я связан по рукам и ногам. Недостаточно аргументированно - знаю, все это было — тоже знаю. Прошлое дело тянется сюда своими мерзкими щупальцами. С каким ужасом она спросила про тюрьму! Откуда знает?! И она сохранила папку! Через столько лет! Это ли не доказательство? Родная моя! В твоих глазах боль и слезы. Есть ли у меня шанс? Молю, не избегай меня. Дай мне возможность видеть тебя! Говорить о чем угодно, только бы изредка быть рядом! Потерять тебя еще раз выше моих сил! И никакие Александровские казематы не сравняться с этим!

АННА
Да, я прочла письмо. Знаю, что все правда, что он любит меня. Но что с того? Он опять за стеной. Я не понимаю его. Мне нужны слова, а не полунамеки. Почему не изъясниться прямо? Какие обстоятельства? Зачем мучить? Что такого было в эти годы, что он как замороженный? Он был в тюрьме? Из-за папки? При ее упоминании он застыл. С окаменевшим лицом спросил: «Вы сохранили ее?» Вдруг стало больно, что опять в наши чувства, в нашу любовь вторгаются чужие тайны. Сколько ночей я лежала раздавленная этой папкой, не смея даже посмотреть, из-за чего тебя, возможно, убили, возможно, пытают! Сколько раз я хотела выбросить ее, чтобы не разрывать себе душу напоминанием. Но ТЫ попросил ее не трогать и не заглядывать. ТЫ! И ты вот так просто: «Вы сохранили ее?» Я хотя бы что-то имею право знать, что между нами стоит? Его глаза вдруг стали живыми, умоляющими. В порыве он схватил меня за руку. И я поняла, что тоже не смогу его не видеть… Лучше говорить о деле.

ЯКОВ
Она хотя бы не отказала мне во встречах. Я уже живу.

АННА
Дом изменился полностью и кардинально. Недаром соседи недоумевали, почему такой состоятельный сосед не выходит из своего поместья. Теперь здесь могли бродить, ну разве что наши воспоминания.
Андрей Петрович был любезен и обаятелен. На Якова Платоныча особого впечатления не произвел. Видимо, вчерашняя встреча оставила тяжелый осадок. А я видела перед собой легкого, доброжелательного собеседника. Он охотно отвечал на вопросы, восхищался нашим сыскным тандемом в прошлом. В конце потряс меня новинками техники и планами на развитие поместья и деревни.

ЯКОВ
Сложно отделить подозрительность от ревности. Но этот господин не внушает доверия. Нужно будет успокоиться, привести себя в порядок. Проанализировать факты и дать запрос по поводу этого Клюева. И пусть я буду просто ревновать, чем пропущу серьезную угрозу.

АННА
Штольману провожать себя не позволила. Благо до дома рукой подать. Вечерело… Сад был наполнен весенней свежестью. Земля оттаивала после зимних холодов. И мне вдруг тоже захотелось на минутку проснуться от тяжелого сна последних недель. Как я устала! Пять лет ожиданий, мучений и слез. Пять лет страха и надежды. И вот Яков здесь…. Холодный и таинственный, как всегда. Из-за этого нам еще хуже. Мне хуже. Мы уже другие. Я стала другой….
У меня выбора просто не было. А ты, возможно, еще тот же, поскольку молчишь по обыкновению.
Чтобы быть рядом, чтобы наша связь жила, не должно быть секретов. Мерзких тайн, за которыми стоит смерть. А духи, как раньше, меня не увлекают. Я просто хочу жить. Я поняла это, когда увидела тебя в первый раз на улице. В тот момент вспыхнула надежда, что все позади. Я поняла, что невозможно, до скрипа в зубах, хочу любить тебя. Но сейчас, своим молчанием ты не даешь это сделать. Не даешь ни себе, ни мне. Ты отчаянно просил разрешения видеть меня и говорить со мной. Если бы ты знал, как это больно!
Вечером моя семья имела удовольствие беседовать с Андреем Петровичем за ужином. Маменька была в восторге от рассказов, любезностей, комплиментов. Судя по ее лицу, свершилась мечта последних лет. Она нашла мне жениха. Я ее понимаю. Но, вместе с тем, ясно, что мне придется выдерживать уже двойной натиск из-за матримониальных планов родителей. В этом вопросе отец перечить маме не будет. Он вообще старается последнее время ей не перечить. После долгих скандалов и слез маменьки он тщательно обходит острые углы. Выдержка ему никогда не отказывала. Во всяком случае, думаю, маме неплохо бы пересмотреть свое отношение к отцу. Это только мое мнение. И очень жаль, что мне приходится об этом думать.

ЯКОВ
Антон Андреевич каким-то таинственным образом выяснил, что Анфиса гадала за деньги. Не Анна ли подсобила?
Из тела девушки извлекли серебряную пулю. Беременность не обнаружили, значит…. Пуля для ведьм? Стало быть, убили по чисто мистическим причинам. Не удивляет, знаете ли. Где пулю ковали, узнать не сложно. Кузница одна в округе. Да и кузнец бесхитростный оказался. Все возмущался, что кто-то в его отсутствие в кузницу влез и пули из столового серебра ковал. Теперь осталось найти этого умельца.

АННА
Мальчик пришел ко мне после дежурства. Я как раз убирала медицинские инструменты. Дух рассказал, кто смерть ему наговорил и как он умер. Ничего не просил. Но стало ясно: нужно искать родителей. И это выяснить было несложно. В отделении был только дежурный, и адрес нашелся сразу. Все сыщики во главе с Трегубовым отдыхали в ресторации. Может, это и к лучшему. Сама разберусь.

ЯКОВ
Отец Ани не оставил ни единого шанса объясниться. Пусть я и был готов к такому разговору, но не сейчас и не в такой манере. Виктор Иванович требовал или просить ее руки, или в противном случае полного отказа от встреч с Анной. Упомянул мою честь. Очень кстати сейчас вспомнить все обстоятельства той ночи и понимать, что по-другому ничего не могло быть! И только из-за этого я смог без сомнений и прямо смотреть ему в глаза.
Причины визита могу понять. Вероятней всего, господин Клюев настолько понравился Мироновым-старшим, что теперь любыми способами они пытаются сохранить возможность выдать ее замуж. Возможно, я не вполне готов был к такому повороту. И чувства неожиданно вырываются из-под контроля. Что нельзя допустить. Сейчас нельзя допустить. В противном случае все, к чему я шел столько лет, станет бессмысленным. Моя плата за жизнь не состоится. В противном случае угроза намного страшнее, чем просто бочки с газом, станет реальной. Сейчас нельзя сорваться.
Просить руки Анны... Невероятная фраза! Возможно ли это в самых смелых мечтах?!
«Совместить службу и женитьбу? Это и раньше не получалось и теперь навряд ли». Пришлось такую мысль уже высказывать моим сослуживцам на невинно-провокационный вопрос Трегубова. Но Антон Андреевич поперхнулся на этой фразе и в сердцах приговорил аппетитного рака. Как же всем не терпится! Как не терпится вытащить из меня хоть какие-нибудь сведения! С начала приезда хожу по ножам!
Из неловкого молчания вывели две одинаковые вилки, одна из которых была использована для пули. Убийца здесь. И служит в ресторане Голубцова!
Полчаса — и пролетка уже стояла у меблированных комнат. Мы надеялись застать преступника дома, но реальность превзошла наши ожидания.  Нам открыла дверь….Анна!

АННА
Мужчина задыхался, когда я пришла. На сбитой кровати один в запертой полутемной комнате. Нищий, несчастный старик! Даже без осмотра Александра Францевича стало ясно: много он не протянет. Моим долгом было облегчить страдальцу последние минуты жизни. Расспрашивать отца мальчика не имело смысла. Он еле дышал.
Стук был настойчив. Вполне ожидаемо, только поздновато, в комнату ворвались наши молодцы-сыщики. Штольман, как всегда, быстро и жестко провел допрос. Умирающий не сопротивлялся.
От всего происходящего веяло чем-то запредельным. Насмешкой, глумлением над здравым смыслом. Убить за гадание? Как ведьму, серебряной пулей? В памяти проползли образы моего заклания черным силам. Невольно повернула голову. В глазах Якова стоял такой же ужас.

ЯКОВ
Анна в роли сиделки привносила в ободранную нищенскую комнату умиротворение. Допрос официанта был лишь формальностью. Но я видел, как коробит Аню такое святотатство перед лицом смерти. Она видела эту даму ближе, чем все мы. И имеет право ее уважать еще и потому, что сама частенько сопровождает души в другой мир. Она явно видела отца и сына вместе и улыбалась им. Я думаю, если духам в переходе светит ТАКАЯ улыбка, значит ТАМ еще не все потеряно.

АННА
Вечерний воздух был свеж и резок. Я и не заметила, что путь до коляски мы прошли вместе со Штольманом. Перед глазами стоял счастливый отец с маленьким сынишкой. Хорошо им сейчас вдвоем. Из задумчивости неожиданно вывел кашель. Яков старательно прикрывался перчаткой и отворачивался. Кашель был глухой и, видимо, застарелый. Не припомню, что бы он так болел. Что-то мне этот кашель очень не нравится… Надо доктору показаться.
Но Яков, в своей обычной иронии, позаботиться о себе не дал. «Вы беспокоитесь обо мне. Значит, не все потеряно». Ненавистный сарказм. В его манере. Больно! Захотелось убежать, уйти, только не видеть искаженное насмешкой лицо.

ЯКОВ
Возможно, если бы я больше доверял Анне, многих трагедий в свое время можно было избежать. Сейчас уже поздно об этом говорить. Пусть даже редко, но отчаянно хочется вернуться на пять лет назад… Зачем, спрашиваю? ТАМ мы были счастливы! Несмотря ни на что. Несмотря на отчаяние, страх, боль, непонимание, недоверие. НО... Знаю точно, что мы и снова бы поступили так, как поступили. В это время, в этом месте, в этом состоянии души и тела. По-другому никак не могло быть. Следовательно, жалеть бессмысленно, опасно, нелогично. И не в моей привычке.