7. Бескровная жертва
ЯКОВ
За мной нацепили слежку. Заметил после дела с Морелем. А это значит, что наша несравненная Нина Аркадьевна начала действовать. Это не слишком хорошо. Скорей всего, Нина оставила по-пытки вернуть меня «в стойло». И, надо думать, работать со мной будут серьезно. Хуже, если меня связывают с Анной Викторовной. Значит, мне есть за кого опасаться.

АННА
Я уже не смотрю на него снизу вверх, как полгода назад. Мне он становится все более понятным. Восхищают невероятные аналитические способности в соединении с острым умом и проницательностью, обширные знания и жесточайшая самодисциплина. Тихо любуюсь, когда он ведёт допрос или блестяще проводит анализ ситуации. При этом не чувствителен к тому, что не может осязать, пощупать или увидеть. Плохо это или хорошо, трудно сказать. Но каждый раз, принося ему факты, взятые из мира потустороннего, я борюсь с стеной. И, кажется, уже начинаю привыкать. И это нас разделяет. Как будто ему трудно поверить своим глазам, ушам. Как будто, проверив, он разрушит что-то в себе. Но иногда он меня пугает. Иногда он становится жёстким, как сталь. Безжалостным, как нож, холодным, как лёд. Может, все дело в полиции? В ужасах преступлений, которые он раскрыл? Но все же. Есть ли в этой душе место для света и любви? Или его невозможно уже отогреть? Как ему поверить мне, если он не верит в чувства, не верит в любовь, привязанности? Или все это скрыто под толстым слоем иронии и самозащиты?

ЯКОВ
Когда я строю логическую схему преступления, утверждения в ней должны проверяться и подтверждаться фактами. Факты Анны Викторовны проверить нельзя. В них можно только поверить. И таким образом они нарушают целостность логической конструкции. Но, впрочем, в конце расследования они непостижимым образом укладываются в доказательства. Доверять видениям Анны все равно, что вступить на тонкий лёд. Пока мне сложно, очень сложно работать с таким материалом. Хотя я понимаю, что они имеют право быть. Бывает, непостижимым образом её факты настолько неоспоримы, что иногда спрашиваю себя, а что я здесь делаю?

АННА
Ничто не предвещало проблем. Обычный светский вечер с необычной графиней. Я была рада поговорить с Яковом Платонычем просто так. По-дружески. Такого, знаете, почти не бывает. Но убийства ходят за нами по пятам.

ЯКОВ
Анну Викторовну спрятать уже нельзя. Известность медиума бежит пред ней. Изучая ее феномен, понимаю, что каждый сеанс она проводит на пределе человеческих сил. И никогда не знаешь, за каким поворотом ждет очередной труп. Нынче еще и обескровленный.
Вместо непринужденного вечера — полицейское расследование.
Вместо светских разговоров — беседы в участке.
И снова поиск, поиск, факты, алиби, схемы, подозреваемые. И снова Анна в деле. Без нее уже никак.

АННА
Обнаружила в себе новое. Когда ко мне приходит дух, уже могу слышать его мысли в виде образов, слов, чувств. Нужно только открыться ему. Нужно открыться девушке с перерезанным горлом.

ЯКОВ
Анна Викторовна, следуя видениям и снам, нашла нож убийцы. Нервирует меня такой метод дознания. Просто выбивает почву из-под ног. Только и слышно вокруг: Миронова, медиум… Как будто полиция уже не причем! Ей-ей, ведьмачество! Еще про какие-то сапоги сообщила. Конечно, не забуду. Но наговорили друг другу колкостей и разошлись.

АННА
Подружилась с Каролиной, дочерью баронессы. Девушка перепугана поведением больной матери. Как может история про кровавую графиню быть болезнью?

ЯКОВ
Круг подозреваемых становится больше. Баронесса себя не контролирует. Каролина не внушает доверия. После случая с ведром сока в ванной совсем не внушает. Анна планирует остаться в доме на ночь. Что это? Продолжение следствия или действительно хочет поддержать? Как ее уберечь от самой себя?

АННА
Убитая девушка настойчиво просит открыть сознание. Сапоги, о которых она говорила, оказались на Каролине. Каролина — убийца! Думала, что дух поможет, открыла себя…. Но получилось ужасно. Дверь сарая заперта. За ней запах горящего дерева. Каролина решила меня убить!

ЯКОВ
Анна Викторовна, вы иногда сами себя убиваете. И меня разом.
Когда увидел факел в руках Каролины — все внутри перевернулось. Я же говорил вам, я вас предупреждал! Почему вы меня не слушаете… Поберегите себя, хотя бы ради меня! Что же вы так к себе относитесь!
Вашим чувства мог бы приписать испугу, когда Вы бросились ко мне со слезами, но хотелось бы думать иначе.

АННА
Как такое возможно?! Как можно? Допустим, мои отношения с мамой далеки до совершенства.
Но какой бы она ни была, она самый дорогой мне человек. Как можно было только пожелать больной матери участи убийцы!

ЯКОВ
Анна Викторовна! Кто бы Вас научил женскому флирту. Да и не прилепится оно к Вам. Так прямо признаться, что Вас ко мне тянет, в мою темноту! Это, знаете, чисто по-вашему. Меня тоже тянет. К Вашему свету. Но я сопротивляюсь. Не имею право иначе. Служба обязывает и обстоятельства. А Вы — нет. Вас даже не пугает темнота во мне. Я же могу разрушить Вас! Хотя…

АННА
А с Яковом Платонычем мы поговорили. И даже призналась ему в том, в чем зареклась признаваться. Случайно. Так как ещё были свежи в памяти его объятья и теплое дыхание на щеке.

8. Тайна синей тетради

ЯКОВ
Обычное банальное убийство на почве ограбления, но не без сюрпризов…
Во-первых, тетрадь со стихами, орудие убийства, игрушка на месте преступления. Во-вторых, Анна Викторовна настаивает, что в деле замешана девочка лет 8.

АННА
Девочка зовет меня, я слышу ее плач в подвале. Я вижу, как пишет стихи, и не могу понять, что она хочет от меня.

ЯКОВ
С утра в отделении переполох. Крики, приказы. Пришел новый полицмейстер Николай Васильевич. Фигура весьма любопытная. Старая школа. Он включился в работу сразу. Сработаемся?

АННА
Молодого математика Штольман привлек для расшифровки стихов девочки сразу после получения каких-то известий из Петербурга. Я поняла, что тетрадь обеспокоила Якова Платоныча. И теперь он ищет новые улики в этом деле.
Павел весьма заинтересовано смотрел на меня, что и заметил Штольман.

ЯКОВ
Не ускользнули от меня взгляды, которыми молодые люди обменивались. Укол в сердце был ощутимый. Но во всякой ситуации можно найти что-то хорошее. Я сказал себе, что беспокоиться об Анне нечего. Если у них все сложится, то она больше не будет возмущать мое спокойствие и служебные дела.
Вообще чушь несу. Все это мне очень досадно и огорчительно. Тени прошлого на солнечной улице стояли между мной и Анной. И опять сдавило сердце. Пугаться мне нечего, но неужели это — банальная ревность? «Что за фантазии Яков Платоныч», — сказала она. Может, действительно фантазии. С кем поведешься - от того и наберешься, говорят.

АННА
Яков Платоныч ревнует?! О Боги! Можно даже посмеяться. Господин Штольман, кого вы хотите обмануть официальной улыбкой?
А он сам-то об этом знает? Павел, конечно, смотрел на меня особыми глазами, но это ничего не значит. Мои мысли отданы только Штольману. Никто из знакомых и даже незнакомых ему в подметки не годится.

ЯКОВ
Князь в городе. Интересуется убийством и тетрадью. Вот и главный подозреваемый. Значит, тетрадь -действительно шифр, это связано с основным заданием. Уверен, сейчас подтянутся основные силы в лице нашей всеми любимой Нины Аркадьевны.
Если бы я знал тогда в Петербурге, что такое этот Разумовский, не пустил бы пулю вверх. Хотя… Судьба иногда хохочет надо мной, я бы тогда не встретил Анну. Но, очевидно, Анна Викторовна имеет в рукаве секреты. Какие личные дела могут быть у нее и Разумовского? Ну что же, ее право. Это уже не укол. Это страх в сердце. Анна в опасности. Кирилл Васильевич -серьезный враг. Не просто серьезный, а очень опасный в свете открывшихся обстоятельств, которые предоставил полковник Варфоломеев.

АННА
Курочкина много лет держала девочку в подвале, на цепи, надеясь найти клад. Теперь Элис в психлечебнице. Павел мертв, дело забрали в столицу, как я понимаю.
Бедная Элис! Скукоженная фигурка на больничной койке, безумный взгляд до конца жизни. Вот чем она заплатила за тайны отца. Чудовищно! Осталось больше вопросов, чем ответов. Главный для меня — кто такой князь Разумовский и почему Штольман так его ненавидит.

9. Ночной гость

АННА
Духи могут иметь свои чувства, намерения, свою эмоциональную жизнь. Но, поскольку тела нет, выразить свои терзания дух не может. Тогда он воздействует на материальную форму окружающего мира. Привидения и неуспокоенные духи — причина этого. Так объяснил мне дядюшка убийство невестки в усадьбе Бенециановой.

ЯКОВ
Анна Викторовна влетела смерчем в кабинет. Не снимая пальто, с порога эмоционально поделилась с нами, как дух убитой Ксении кричит и просит отпустить ее на встречу с каким то Анатолем. Привыкаю воспринимать Анну серьезно. Но ничего не могу с собой поделать. Каждый раз трудно сдержать скепсис. Знаю, что обижаю ее. Но не могу потакать такой горячей упрямице. Ей полезно немного сдерживать свои чувства. Порядка никакого.

АННА
Странная история. Духи не могут говорить с обычными людьми, а те не могут их слышать. А вот муж убитой рассказывает, что по ночам к тетушке Бенециановой является дух покойного сына и говорит с ней, он сам слышал его голос. Чепуха какая-то. А вот дух Петруши жалуется, что кто-то чужой играет его игрушками. Помещицу явно обманывают с какой-то целью.

ЯКОВ
Анна Викторовна принесла улику. Как всегда, фокус из рукава. Мальчик, приходящий к помещице, имеет реальные ощутимое тело и все, что к нему прилагается. И даже игрушку потерял, каковую и принесла Анна. Ее самодеятельность часто мешает расследованию. Тем не менее, здорово она нам помогла. Все под впечатлением. Ну что же с ней делать?

АННА
В первый раз мы с Яковом Платонычем вместе на задании. Ищем живого мальчика, потерявшего игрушку. Штольман мне доверяет. Это здорово! Вместе мы намного больше сможем!

ЯКОВ
Следы ночлежки мальчика на складе нашли, но убийца сбежал. Спасли мальчишку от ножа преступника. Дело закрыли за 3 дня. Помещицу пытались ограбить горничная и ее дружок. Убийство не планировали. Но это уже ничего не значит. Два трупа — на кладбище, два преступника — на каторгу.

АННА
Неужели штольмановский лёд начал таять? Неужели глаза стали обычными, человеческими? Мое дыхание остановилось, когда он грел мою руку своим. Такого способа признания я не предполагала. Но высказаться прямо не смог. Ну что ж, даже так для него много. Я же чувствую. И я… влюбилась!!! И уже давно. И это признание было самым прекрасным!

ЯКОВ
Удивительно, как светло на душе. Я уже не помню, как это бывает. Когда она заходит в кабинет, мало места для меня. Она заполняет собой все пространство.
Яков, ты влюбился? Чушь, чушь и ещё раз... Наверное, да. Она меня победила.
Без её визитов и работа не складывается. Она как дополнение, как часть чего-то, чего бы я не хотел впускать в свою жизнь. А может, и не надо впускать? Это уже было… Ведь не Нина разбила меня, а та далёкая, образ которой никогда не уйдёт, потому что я буду всегда винить себя в её смерти. Каким же юнцом я был тогда, если мог допустить, что мой образ жизни соответствует семейным узам. Да никогда!
На какой-то момент, я подумал что Нина… Лучше бы я этого не думал. И когда князь высказался о ней тогда в её будуаре, я ещё не знал, что это правда. А имел же право, подонок. Постель её и для него была открыта. И вопрос семьи отпал сам собой. Свою я рано потерял. А создать новую с моей службой слишком проблематично. Но могу ли я сейчас…. хотя бы надеяться, что свет в душе не покинет меня? Имею ли право?.. Черт! Эта рюмка уже лишняя.

10. Ферзь
ЯКОВ
Ну все, это надо прекращать. Допился до трупа в камере! Господин подполковник, где ваша выдержка?! Размяк вчера, как барышня. Женщины никогда не приносили счастья нашей семье. Анна пусть останется Анной Викторовной. И это не обсуждается.

АННА
Всё плохо. Якову грозит опасность. Мне уже все равно, что он будет думать, как не доверять. Но я должна спасти его. Под угрозой его репутация и жизнь. Ферзь страшен. У меня просто сердце
заходится в его присутствии. Он требует продолжать игру. Он не отстает от меня. Он убьет всех, кто причастен к его смерти. Как сложно доказать то, чего никто не видит!

ЯКОВ
Анна Викторовна не отстает в своих расследованиях. Настойчиво пытается доказать, что со мной играет покойник и что от исхода партии зависит моя жизнь. А Антон Андреевич поддерживает ее. Это ни в какие рамки… Я под подозрением в убийстве. Моя жизнь и репутация здесь и сейчас зависят от исхода расследования, а не от мистической игры. Голова раскалывается от невозможности ситуации.

АННА
Ферзь может воздействовать на физические предметы?! Как? По всему отделению летали поднятые им бумаги. А попавший под пролетку человек? Просто столкнули с тротуара? Что еще он может сделать?

ЯКОВ
Еще один подельник Ферзя убит. Приходов убит молотком по темечку. Молотком, который просто упал на голову. Сам по себе. Сейчас моя голова треснет от нелогичности фактов. Где ответ? Еще немного и просто сорвусь.

АННА
Ход Ферзя привел в дом Приходова. Уже мертвого. Штольман на пределе… Я вижу. В первый раз вижу его растерянным.

ЯКОВ
И Анна, и Антон Андреевич требуют, чтобы я играл. Играл с кем? С духом? Они меня с ума сведут. Оба. Безумие какое-то…Ход ферзя ведет в дом Мышлоедова.

АННА
Как мне надоели его постоянное недоверие и скепсис! Но сейчас некогда его в чем-то убеждать. Просто берём в охапку и действуем. Надо срочно найти зеркало!

ЯКОВ
Если она не знает шахмат, значит, чего-то не знаю я. События раскручиваются сумасшедшей скоростью. Трупы в местах, где прошла фигура на доске. Рикошет от часов. Смерть Мышлоедова. Ферзь в зеркале. Падающая мебель в номере. Её страх, неподдельный и ощутимый. И я совсем перестал контролировать ситуацию.
Она кричала: «Уйди»! И Ферзь в зеркале исчез, затем её обморок и я перестал что-то понимать. Мироздание сделало невообразимый кульбит. Очевидно, духи таки существуют!

АННА
Солнышко светит. Жизнь прекрасна. Всё вокруг такие милые. Он спасен! Что ещё надо? Но, очевидно, я кому-то сильно задолжала, потому что Штольман соскочил с пролетки и ринулся на меня, как разъяренный зверь. Я его таким ещё не видела. Его честолюбие было уязвлено моим «розыгрышем», когда ему объяснил дядюшка, что якобы я изучала шахматы. Другие логические аргументы в расчёт не брались. Он объявил меня чудовищем и монстром. Обвинил в обмане. И Его Оскорбленность удалились. Наверное, мне никогда не доказать ему свою правоту! Такова моя судьба.