РОЖДЕСТВЕНСКИЙ  ПОДАРОК

[indent] Накануне рождественского сочельника Анна с мужем были в гостях у Мироновых. Обед прошёл в милой семейной атмосфере. За столом говорили б Анечке-младшей, которой уже исполнилось три месяца, о замечательной кормилице Досифее – Прасковья столько добрых слов выслушала в свой адрес, что совсем засмущалась, – о разных домашних мелочах, из которых и состоит жизнь семьи. Каждый наслаждался покоем и уютом домашнего очага.
[indent] Прасковья подала всем чай, Якову – кофе. Разговоры на время утихли. И Мария Тимофеевна обратилась к Анне:
[indent] – Аннушка, дорогая, ты сможешь завтра прийти в дом помещицы Пичугиной и помочь с проведением благотворительной ярмарки?
[indent] – Что за ярмарка, мама? Я ничего о ней не слышала.
[indent] И это было действительно так: последние три месяца Анна занималась только дочкой и хлопотами, связанными с ней, и совсем отстала об общественной жизни Затонска.
[indent] – Мария Романовна Пичугина, – вступил в разговор Виктор Иванович, – ты, может, помнишь её, Аня? Умерла месяц назад, и оставила дом с землёй сиротскому дому при монастыре – благо забор у них общий, а остальное «имущество», как написано в завещании, – наследникам. Они прилетели, как вороны на падаль, чуть не передрались между собой, потом примирились, кое-что из дома забрали: пару рам от картин, столовое серебро... От остального отказались в пользу того же сиротского дома. Я, будучи душеприказчиком Пичугиной, всё оформил, как полагается по закону. Теперь сиротский дом – единственный и полновластный владелец всего «имущества».
[indent] – А родственники на драгоценности прилетели? – саркастически поинтересовался Штольман.
[indent] – Ну да, – согласно кивнул Миронов.
[indent] – Что за драгоценности, папа? – спросила Анна у отца и повернулась к мужу: – А ты откуда о них знаешь, Яков?
[indent] – Драгоценности – это из области легенд, – сказал, усмехнувшись, адвокат. – Ещё в прошлом веке, говорят, отец Марии Романовны привёз из-под Измаила шкатулку с драгоценностями. Среди них было ожерелье из редкого жемчуга розового цвета. Но никто его, как и остальное, в глаза не видел, не считая портрета первой жены Пичугина, где она, якобы, изображена с ожерельем на шее.
[indent] – А на драгоценности принесли в полицейское управление заявление о пропаже, – дополнил Штольман, – и потребовали срочно разыскать и представить.
[indent] – И что?.. – заинтересовалась Мария Тимофеевна. – Нашли?
[indent] – Так нечего же искать, Маша! – воскликнул Викторо Иванович. – В завещании о драгоценностях ни слова, наследники весь дом перерыли и ничего не нашли...
[indent] – Так что им было отказано, – завершил рассказ Яков.
[indent] – Жаль, – вздохнула Мария Тимофеевна, – деньги бы, ой, как пригодились!
[indent] – Так всё плохо? – посмотрела на родителей Анна.
[indent] – Да уж, – в свою очередь сокрушённо вздохнул Миронов. – Дом нуждается в ремонте: штукатурка сыплется, кое-где на первом этаже плесень на стенах, да и мебель... Короче, деньги нужны и немалые.
[indent] Анна вопросительно взглянула на мать. Та неопределённо пожала плечами и кивнула, соглашаясь с мужем.
[indent] – Вот потому-то Бенцианова и ярмарку организовала, чтобы средства собрать для сиротского дома. Привлекла многих: Зинаиду Игнатову, например, Анфису Карамышеву, Надежду Кулешову... – Мария Тимофеевна нервно поправила салфетку на коленях и тихо закончила: – Мне предложила поучаствовать...
[indent] – А я в доме Пичугиной помню чудесную ёлку, – мечтательно сказала Анна. – Она была такая пушистая, так хвоей пахла! И игрушки! – Анна восторженно посмотрела на Якова. – Рукодельные! Ангелы в белом одеянии с красивыми круглыми пуговицами-бусинами на ниточках. Совиная голова с зелёными, как изумруды, глазками тоже на ниточках. Змейка, свёрнутая кольцом, и рубиновым глазком. Они так таинственно поблёскивали при свечах!.. – Анна прерывисто вздохнула. – А что теперь с этими игрушками? – вдруг спросила она у отца.
[indent] – Коробку нашли наследники на чердаке всю в пыли и паутине. Всё, как я уже говорил, отошло сиротскому дому. Отец Артемий сегодня и завтра будет вместе с мальчиками и монахами наряжать ими ёлку, подаренную Елагиной на Рождество.
[indent] – Отец Артемий... – произнёс Штольман, напрягая память, – что-то знакомое...
[indent] – Счетовод, – мгновенно отозвалась Анна. – Три ученика профессора Анненкова: Демиург, Гений, Счетовод...
[indent] Яков кивнул: он вспомнил это дело, расследуя которое, чуть не поседел.
[indent] – Так ты будешь завтра в доме у Пичугиной? – нерешительно спросила Мария Тимофеевна.
[indent] – Ну, до ярмарки ли Анне теперь? – неуверенно сказал Виктор Иванович, коротко взглянув на Штольмана.
[indent] – Я приду, мама, – мягко произнесла Анна, положив руку на руку Якова.
[indent] Тот согласно поцеловал тыльную сторону её ладошки...

[indent] Вечером, готовясь ко сну, Анна никак не могла отделаться от мыслей о завещании Пичугиной.
[indent] «Как-то неправильно получилось, что сиротам достался такой дом, с которым одни проблемы. Ну, много ли соберёшь на ярмарке от продажи старой, рассохшейся мебели и никому не нужных картин?..»
[indent] Она спиной почувствовал холодное дуновение, какое-то, она бы сказала, осторожное, медленно обернулась...  [indent] Сзади неё стоял, дух пожилой женщины - Анна сразу догадалась, кто это, - и погрузилась в видèние...
[indent] Анна стоит в доме Пичугиной, у ёлки, рядом - Мария Романовна. Она вешает на ветку ангела, поправляет свернувшуюся розовую пуговку-бусину, проводит рукой по шее, поправляя то ли платок, то ли украшение, и улыбается...
И Анна всё поняла...
[indent] Когда в спальню вошёл Яков, жена встретила его словами:
[indent] – Я знаю, где драгоценности. Ты завтра пойдёшь со мной на ярмарку?

[indent] В рождественский сочельник сиротский дом в полном составе готовился к празднику и ярмарке. В доме Пичугиной было чисто – воспитанники постарались; тепло: с утра топили, дров не жалея, – Крымов подсуетился, чтобы недостатка в дровах не было; в гостиной стояла высокая пушистая ёлка – её по просьбе Елагиной привёз купец Игнатов; вокруг зелёного дерева, пахнувшего лесом и снегом, суетились мальчики из сиротского дома во главе с отцом Артемием; игрушки уже были развешаны – монах как раз убирал лестницу; в центре большой гостиной, где намечалось торжество, стоял большой стол для ярмарки, накрытый скатертью с бахромой из запасов Марии Романовны, от которых отказались её наследники, – около него суетилась Мария Тимофеевна, раскладывая и переставляя вещи, предназначенные к распродаже.
[indent] Такую картину застали Штольманы, адвокат Миронов и ювелир Селиванов, вошедшие с мороза в дом.
[indent] – Аня! Как хорошо, что ты пришла! – обрадовалась Мария Тимофеевна и увидела остальных. – Витя, Яков Платоныч? Вы как здесь?.. Почему?..
[indent] – Мы по делу, мама, – произнесла Анна Викторовна, снимая перчатки.
[indent] – По делу? По какому? – занервничала Мария Тимофеевна. – Что случилось?
[indent] – Вопрос о наследстве, – пояснил громко Виктор Иванович.
[indent] В один миг всё вокруг замерло. Дети не дыша, во все глаза глядели на адвоката; отец Артемий сразу решил, что наследники передумали и дом сиротам не достанется вовсе; монах со стуком то ли уронил, то ли опустил лестницу на пол. Все вздрогнули, но продолжали молча глядеть на вошедших.
[indent] Штольман кашлянул и выступил вперёд. Мальчики перевели на полицейского глаза, и в них проступило какое-то недетское отчаяние. Наверно, они подумали то же, что и их наставник.
[indent] – Откуда игрушки? – спросил Яков.
[indent] – Из коробки, – так же громко ответил отец Артемий, – с чердака.
[indent] – Те самые? – обернулся Штольман к Анне.
[indent] Та кивнула и подошла к ёлке, потрогала ангела, очищенного от пыли, поправила завернувшуюся пуговку-бусину на холщовом одеянии. Потом сняла игрушку и протянула ювелиру.
[indent] – Господин Селиванов, посмотрúте.
[indent] Владимир Сергеевич взял ангела из рук Анны Викторовны и подошёл к столу. Мария Тимофеевна поспешно освободила место и вопросительно посмотрел на мужа.
[indent] – Я специально пригласил ювелира, чтобы он засвидетельствовал... истину.
[indent] Селиванов разложил принесённые с собой инструменты, среди которых Анна узнала только лупу, аккуратно срезал пуговку-бусину, протёр её бархатной тряпочкой, и она матово заблестела, чуть розовато, как утренняя заря, и взял лупу.  [indent] Дети затаили дыхание, отец Артемий тяжело вздохнул: он понял, что это был тот самый легендарный жемчуг, которого никто не видел. Ну, теперь наследники всё отнимут у сирот...
[indent] – Да, вы оказались правы, Анна Викторовна. Это жемчуг. Розовый жемчуг, редкий и драгоценный,  громко произнёс ювелир. - За одну такую бусину можно этот дом превратить... в дворец.
[indent] Все замерли соляными столбами. «Неужели?.. Такое бывает?.. Не может быть!..» – металось у каждого в мозгу.
[indent] Мальчики дружно вздохнули: они тоже поняли и посмотрели на адвоката взглядом, в котором была обречённость и покорность судьбе и одновременно такая сумасшедшая надежда... на чудо. Ведь Рождество же!
[indent] – И что теперь? – спросил отец Артемий, приготовившись к худшему. Он-то ко всему привык, а вот дети... как им объяснишь?
[indent] Виктор Иванович первым из всех пришедший в себя – спасибо Анне, по дороге рассказавшей о явившемся ей духе Марии Романовны, – сглотнул подступивший к горлу комок и, прокашлявшись произнёс:
[indent] – Ничего. Это имýщество, – особо подчеркнул он это слово, – теперь ваше. Можете им распоряжаться по своему усмотрению.
[indent] Отец Артемий шумно перевёл дух. У мальчиков в глазах засветилась такая радость, что, не удержавшись, они захлопали в ладоши и засмеялись. Кто-то даже начал прыгать, и монах их не окорачивал. Он тоже радовался вместе с ними и крестился, молясь шёпотом: «Не попустил Господь. Явил свою милость...»
[indent] Анна, внимательно разглядывавшая на ёлке украшения из коробки с чердака, посоветовала:
[indent] – А вы, отец Артемий, вместе с мальчиками ещё поищите среди игрушек. Вдруг и другие драгоценности найдутся... – и загадочно улыбнулась, разглядывая свернувшуюся кольцом змейку и висящую рядом совиную голову – с глазками...
***
[indent] Никогда ещё благотворительная ярмарка в Затонске не проходила столь оживлённо и многолюдно!