Очень прошу авторов второго поколения Штольманов, а так же создателя Авроры и Якоба указать, если какие-то слова и фразы обижают героев. Увы, штиль Зиночки мог прорваться в цитаты Ребушинского, по моей вине.

Орлиное гнездо, или Зиночкин сон

Наконец-то она видит во сне что-то хорошее!

Последнее время, стоило только опустить на подушку голову и закрыть глаза, как в ночные видения барышни Ломакиной являлись Сыщик с Медиумом. Но не те, которых столь старательно создавала она сама, наделяя истинными страстями и жизненными характерами. Увы, неблагодарная Аврора отбрасывала и гордость, и достоинство, взлелеянные в рукописях юной писательницы. Графиня Морозова бесстыдно льнула к презренному Сыщику, который даже не думал падать перед ней на колени и каяться в собственном несовершенстве. Нахально обнимая Аврору, Якоб фон Штофф холодно и колко смотрел прямо на Зиночку, недвусмысленно угрожая тростью…

Несмотря на охватывающий ее ужас, девочка отчаянно спорила с персонажами, наотрез отказываясь прекращать эпистолярный труд. И вносить изменения в образы героев – тоже. Это зов ее души, отдохновение, надежда на то, что в жизни существует справедливость! Что только знающая себе цену (очень высокую цену) женщина, гордая и независимая, получает власть над судьбой и мужчинами. А мужчины – особенно падшие, нечуткие и глупые, смирено принимаю как гнев прекрасной дамы, так и ее милости.
Неужели Аврора и Якоб из книг Ребушинского поняли, что она сильнее, и оставили писательницу в покое?

Зиночка с восторгом смотрела на великолепный белоснежный замок, пригрезившийся ей. Легкий, изящный, он походил на лебедя, который, сложив крылья, сел отдохнуть среди суровых скал. Девочка шагнула к воротам из чугунного кружева, и тут в ее ушах зазвучал Голос.

Голос был не самый приятный – слишком тонкий, он еще и перемежался сопением и пыхтением, порой срываясь едва ли не на визг. Но вот слова казались странно знакомыми. Точнее, тон, которым они произносились…

«В сем скупом на яркие краски, но красивом истинно мужественной красой месте нашелся приют семейному гнезду тех, кто не мог жить, не испуская на окружающих потоки Добра и Справедливости. Словно памятник свету, стоял замок – истинная цитадель надежды для всех и всегда! Ибо самые грубые и мозолистые руки как пейзанина, так и рабочего могли постучаться в беломраморные двери и найти у них полное понимание и поддержку…»

Зиночка фыркнула и опасливо обернулась. К счастью, ничьих грязных мозолистых рук и других частей организмов не наблюдалось. Все-таки хозяева – люди явно знатные и богатые, совершали, по мнению девочки, большую ошибку, позволяя всяким там… пейзанам нарушать красоту их жилища. Интересно, сумеет ли она убедить владельцев замка в том, что их демократичная щедрость бессмысленна и несовместима с величием?

«Резное крыльцо приглашало всякую ногу пересчитать надежные ступени и взойти в гостеприимные палаты, нимало ни заботясь об отсутствии длительных родословных и верительных грамот. Ибо под синими крышами белоствольного замка царствовали столь же безгранично синие глаза добрейшей души, бывшей некогда графиней, а ныне – некоронованной и негласной, но королевой. Тот, кто разделил с ней свое высокое звание, отказался возвращать стопы на родину, где не позволялось ему на всех крыльях чести нести в народ справедливость и закон. Посему пара, связанная узами земными и небесными, тихо и инкогнито поселилась в горном краю иной земли, в скромном замке, именуясь всего лишь княжеским, но никак не королевским семейством…»

Гостья вошла в просторную светлую залу. Вокруг царила тишина, князь и княгиня не торопились встречать прибывшую с визитом юную писательницу. Прямо напротив двери, рядом с лестницей, ведущей на галерею, располагалась резная дубовая доска, вделанная в плиту розового мрамора. Кинжалом с рукояткой, усыпанной жемчугом, к доске было приколото послание:

«Кем бы вы ни были – проходите и устраивайтесь. Мы вынуждены были удалиться сегодня, дабы устранить грозящую рыбацкой деревне беду, но убеждены, что враг бедняков повержен будет очень быстро. Наши наследники окажут вам первую потребную помощь и развлекут до нашего прихода! Господин и госпожа фон Ш.»

Зиночка огляделась, гадая, где можно найти загадочных наследников княжеского рода. Она хотела уже подняться на галерею, но тут услышала шум за маленькой дверкой под лестницей.

«Здесь ради лучшего и всестороннего развития выпуклых черт юных натур, была устроена трудовая мастерская, наполненная светом и знаниями. Она помогала взращивать не лежебок и капризных трутней, но истинных работников, готовых от всей души продолжать дело нанесения благополучия и прогресса во всех возможных ипостасях. И грубые инструменты, несущие простоту и надежность, вроде топора и орала, и хитрейшие геометрические и физико-магнетические механизмы – все присутствовало здесь и служило мозгам и умелым дланям молодой поросли княжеского дома. Умнейшие кожаные тома книг позволяли вести высокоумные беседы с героическими и проницательнейшими авторами – учеными, путешественниками, полиглотами и гуманистами…»

Зиночка замерла на пороге, не в силах отвести глаз от огромного сверкающего локомотива, который возвышался в центре мастерской. Он совершенно не походил ни на модель, ни на игрушку. Казалось -  вот-вот раздастся гудок, и чудо инженерной мысли легко покатится вперед, не замечая препятствий.

Рядом с локомотивом, небрежно поигрывая гаечным ключом, стояла девочка – примерно ровесница барышни Ломакиной. Плотные кожаные брюки-галифе, жилет со множеством карманов, из которых торчали рукоятки инструментов, сдвинутые на лоб защитные очки с толстыми стеклами, похожие на авиаторские – вот из чего состоял наряд сей странной особы. Но белая широкая блуза, как моментально определила Зиночка, сшита была из тончайшего бесценного шелка! Значит, ее хозяйка точно не служанка. Но кто?

«Вероника фон Ш. удовлетворенно созерцала мерцающими, как звезды, голубыми очами дело рук своих. Быстроход-амфибия, всепролазный и несокрушимый, был готов! Очень скоро батюшке и несравненной маме не придется загонять лошадей и свои ноги, дабы вовремя принести страждущим справедливое Добро, и сурово покарать Зло. Быстроход, не страшась ни гор, ни круч, ни пустынь и айсбергов, доставит их в любое самое дикое и забытое место. Несмотря на весьма юные годы, дочь своих родителей отличалась большим умом и сообразительностью, а также невероятным талантом к покорению технических наук. Еще в колыбели Вероника сотворила розовыми невинными пальчиками из погремушки, мячика и батюшкиных часов механическую поливалку для аленьких цветочков, кои мама выращивала в горшочках всего замка… Ныне же ее детище – Локомотив-Быстроход, должен был стать суровым орудием возмездия, направленным на клевету и обиду, коими были обстреляны самые высокочтимые ею люди...»

- Деметр! – крикнула Вероника, не замечая гостью, - механизм полностью готов! Что с боевым оснащением?

Четко печатая шаг, к локомотиву приблизился кудрявый юноша в военной форме. Не сгибая спины, он легко нес множество ружей, вычищенных, и снабженных загадочными и устрашающими деталями.

- Работает, - лаконично сообщил Деметр, с одобрительной усмешкой оглядывая творение Вероники.

«Деметр фон Ш. был достойным продолжением своего героического родителя и не менее храброй и справедливой родительницы. К тому же, именно он унаследовал от матери некие колебания астрала, кои посылали в его юную, но логичную голову сведения о готовящихся трагедиях. Сведения сии были крайне коротки, но младому ростку дедукции и интуиции оного хватало, дабы спасти окружающие жизни. Что он делал с превеликим пылом и радостью, ибо его неудержимо тянуло выступать вперед супротив сил зла за все доброе и светлое. Увы, его не влекло к лупе и приспособлению для снятия отпечатков криминальных пальцев. Но поля справедливых сражений за Отечество с нетерпением ждали вхождение в возраст героя-полководца, коий не позволит нашествию сковать народ цепями рабства. Ныне же, вместе с сестрой, он готовился вступиться за честь бесценных для него людей, поведя вперед, к победе Локомотив-Быстроход, и метко руководя выстрелами его орудий…»

Зиночка замерла, позабыв обо всем на свете. Ибо «взгляд этих глаз, полных колкого ума и храбрости прошил все ее юное существо железно-стальным кинжалом» - как прокомментировал Голос-в-голове.

«Еще и князь, и наследник этого белокрылого замка!» - подумала девочка, и восхищенно ахнула.

Вероника и Деметр тут же обернулись к ней. Зиночка улыбнулась, взмахнула ресницами, и как можно изящнее присела в реверансе. Но даже кивка в ответ не дождалась. В мастерской явно повеяло холодом.

Вероника задумчиво перекинула гаечный ключ из одной руки в другую. Потом обратно. Зиночка зачарованно следила за полетом инструмента. Почему-то появилось ощущение, что ей здесь совсем не рады.

« - О брат мой, отчего же не упредили тебя колебания астрала о ядовитом визите в наш дом? – вопросила Вероника фон Ш. сурово выгнувшиеся брови брата.

- Оттого, сестра моя, что сие посещение – всего лишь сон этой… юницы, - уронил каменным булыжником наследник, пока металл глаз его все сильнее пригвождала гостью к сверкающим плитам половиц…»

- А мы ведь как собирались к вам, фройляйн Зина, - вымолвил Деметр. Он широко улыбнулся, но при всем желании девочка не смогла убедить себя в том, что сия гримаса значит для нее что-то хорошее.

- На моем Быстроходе, через все пространства, времена и астралы, - подхватила Вероника, - зарядив самые лучшие ружья самым действенным средством. Может быть, оно отобьет у вас охоту писать!

Зиночка прижала руки к груди, и почти без усилий затуманила взгляд слезами.

- Вы будете в меня… стрелять?

- Только не пулями, - откуда-то из-за локомотива вышел мальчик лет восьми, круглолицый и растрепанный.

«Жанно фон Ш. совершенно не походил на остальную семью чертами, волосами и прочей генетикой. Ибо был усыновлен княжеской семьей, испив горького сиротства и отверженности. Но в сих приемных глазах все ярче с каждым годом разгоралось пламя истинного потомка героического Сыщика и отважной Спиритки. Так же круто и многозначно могли изгибаться брови Жанно, цвета пшеницы, но главное – так же горячо стучало его сердце, понукаемое жаждой добра и помощи. Очень юный, но гениальный, он мечтал вырывать чужие жизни у жадной смерти, врачуя раны и исцеляя хвори несчастных жертв. Поэтому в углу мастерской всегда кипела маленькая лаборатория, где меньший сын фон Ш-в мог составлять и конденсировать лекарства и микстуры, пригодные для спасительных операций. Посему последнее время самые зловредные вирусы облетали сей замок прочь, сраженные на подлете опытами Жанно…»

- Наш брат, фройляйн, открыл новый состав, который должен прочищать мозг и душу, - с изысканной вежливостью пояснил Деметр.

- Если есть, что прочищать… - уточнила Вероника.

- А назову его – «Антиграф»! –  Жанно неаристократично шмыгнул носом.

- Против … графов? – пролепетала растерявшаяся Зиночка.

- Против графоманов!

- Мы именно им зарядим ружья, - светски продолжал Деметр, - и вас окутает дым. После вдыхания которого отпадет всякое желание писать гадости и глупости, клевеща на хороших людей!

- Да как вы смеете! – возмутилась Зиночка, сжав кулаки. Обида за собственное творчество пересилила страх, - Я пишу талантливо, а главное – жизненно! Я так вижу! И никто не имеет право мне запрещать!

- Вы написали, что мой отец – подлец и трус, - подчеркнуто спокойно произнесла Вероника. Только резко побледневшее лицо выдавало ее волнение.

- А мама… - Деметр стиснул зубы, и лицо его на миг стало старше лет на двадцать, - мама в вашем творении похожа на … неумную и недобрую кокетку!

- Это наша-то мама, - выступил вперед насупившийся Жанно, - то к к одному на шею кинется, то с другим ... слипнется… В перья и пух какие-то наряжается! Тьфу!

- А дядю Гектора теперь в гости не дозовешься – ему стыдно за то, что вы о нем наговорили, - продолжала Вероника.

- А вы, вы… - Зиночка растеряла всю робость, даже Деметр уже не казался таким уже прекрасным и необходимым, - вы все – незаконнорождённые, вот! Я не дала вашим родителям пожениться, не дала, не дала! Потому что у вашего отца есть другая жена, и она вовсе не умерла! Бастарды!

«В ответ на сии ужасные слова трое наследников чести неостановимо… захохотали. И чем громче звучал их смех, победными искрами отражаясь от пробирок Жанно, инструментов Вероники, оружия Деметра, тем жутче и страньше делалось клеветнице. Ибо невозможно напугать того, кто смеется.

- Никогда наш отец не изменил бы слову, данному светлейшей и чистейшей особе – нашей маме! Даже не будучи венчанным с ней, он почитал себя ее, и только ее супругом перед взором бога, солнца и луны, людей и призраков! – провозгласила гордая и прямая Вероника.

- Человек, исполненный истинного благородства и чести не будет помогать шпионке передать кому-то ее грязные деньги по наследству, предавая ту, что пожертвовала для него свое юное сердце, - с нерушимой твёрдостью подтвердил ее брат.

- Да и на какой такой кой это вообще сдалось? – фыркнул Жанно, - законы почитайте – ничего бы от этой мадам по наследству не перешло – так, грошики какие-то…»

- Законы – это неважно. Важно показать героев во всей глубине падения! – топнула ногой Зиночка, - Все падают, и ваши родители – тоже!

Жанно рванулся вперед, но был удержан рукой Деметра.

- Даже самую глупую и злую даму… человек чести не будет бить, - сказал юный князь.

- А я вот тоже дама, - заметила Вероника, опять подкидывая в руке гаечный ключ, - как вы считаете, дама даму побить может без урона для чести и благородства?

Деметр, Жанно и Вероника с абсолютно одинаковыми выражениям лиц переглянулись, словно бы всерьез обдумывали этот вопрос.

Зиночка сглотнула, попятилась, нашарила дверную ручку, и выскочила вон.

«Она неслась без всякого изящества, рыдая и вопя, и размазывая слезы ужаса по щекам и золотым кудрям спутавшихся волос. Чудный сон обернулся новым нутряным кошмаром и встречей с собственным образом – которому не хотелось верить. Нет, куда лучше будет думать, что мир ополчился на ее вольные и передовые идеи, и пытается загнать в скучные шаблоны скукоженных от старости моралите. Но даже отступив, носительница клеветы не была устыжена и сломлена.

- Эх, вот кабы она не во сне пришла – опылили мы ее мозг, и все! – горевал Жанно. - А так мой «Антиграф» не подействует!

- Не печалься, брат, - лёгким поцелуем коснулась его пшеничной макушки Вероника, - Мой локомотив рано или поздно сумеет проломить параллельные преграды всех пространств, разделивший варианты судеб. И мы попадем не в сон. А в реальность сей литераторши, дабы вправить ей душу и ум!

Деметр молча кивнул, равняясь в решимости и несгибаемости с самым сильным и дальнобойным своим ружьем.

- Мы еще встретимся, фройляйн Зина. Обязательно встретимся!»

Отредактировано Мария_Валерьевна (25.09.2021 14:11)