Серия 3

Прошел год. 

Нет, прошло полгода. Потому как проживать в Париже денежки папы-адвоката это одно, а иметь мужа без определенных занятий и с сомнительными материальными перспективами - совсем другое. Впрочем, двойной дар – двойной доход, можно было бы прекрасно гастролировать по Франции или там агентство открыть, но – скучно… Заранее ясно, как все будет: Анна будет ловить покойников, Платоныч – допрашивать преступников путем наложения головы, а убийца все равно дворецкий. Другое дело Затонск, никогда не знаешь, чего ждать от сценаристов.

На затонском вокзале Коробейников встречает молодоженов. Чемоданы пары украшены наклейками с портретами розовых пони и “I love Paris”, перекрывающими огромную диагональную надпись “Yaroslavl forever”.

- Анна Викторовна, рад вас видеть! Яков Платоныч, смотрю, шишка на лбу совсем у вас рассосалась!

- А уж как мы рады! Мы привезли вам, Антон Андреевич сувенирный магнитик. В кабинете, на сейф повесите. Вот эти две точки - мы с супругом на фоне Эйфелевой башни. Сам Монэ изобразил. Я закончила обучение. Вот диплом! Я -   в клинику, надо срочно показать его доктору Милцу!

Анна Викторовна широко улыбается Коробейникову безбрежной, от уха до уха улыбкой, что вкупе с бездонным взглядом, устремленным в светлое будущее, производит неизгладимо - зловещее зрелище.

Из состояния эстетического ступора его вывел шепот Штольмана: “Восхититесь! Анна много часов провела в Лувре у портрета Джоконды с зеркальцем. Тренировалась!”

- Погодите, я должен кое-что расска... - пытался остановить её Антон, но не был услышан. Вихрь юбок подхватил Анну и унес в сторону клиники.

- Ну а тут как дела, Антон Андреич? Вы подыскали нам квартиру, как я просил? Не удалось? Рынок недвижимости впал в спячку? За полгода никто не умер? Ну ничего, мы вернулись, жизнь войдет в свое русло. Пока поживем в моей прежней комнате.

- Яков Платоныч, я должен кое-что рассказать...

- А я, признаться скучал в Париже без дела. От тоски семь левреток отыскал. Хозяева правда так и не нашлись... Поторопился я с отставкой. Придется подыскивать новую службу. В нашей полиции нет вакансии? Только простым городовым?

- Да у нас тут это...

- Не торопитесь, Коробейников, я сам узнаю. Семена дара Анны во мне принялись, пустили корни и проросли талантом замысловатой конфигурации. Мы назвали его “тет-а-тет”. Я смогу прочитать мысли собеседника, если удастся прислониться к нему лбом...

Штольман боднул Коробейникова и с минуту молчал. Подкрутил Антону уши, настроился на его волну:

- Вы что вчера пили, Коробейников? Ну и помехи, сплошной треск. Так, вижу, вы вчера… нет, это пропустим… а днем раньше… да вам что, больше делать нечего?! Интересно-интересно, что там открыла Мадам?

Красный Антон Андреич попытался освободиться из стального захвата, но куда там. И тут Штольман дошел до главного.

- Это помощник Милца?! Да вы меня с ума сведете!

Тем временем в клинике Анна показывает доктору Милцу диплом, он удивленно цокает языком:

- Анна Викторовна, вижу, вам еще не сказали...Хочу представить вам моего нового помощника...

Серия 4

- Ну иди сюда, не бойся. Ишь, стесняется. Познакомься это Анна Викторовна, а это сынок мой приёмный - Ванюшка. Мальчонку я себе завёл. А что я хуже всех?  Всем раздали жён, любовниц и даже детей. У кого внебрачные, у кого приемные, и только я один, как зуб мудрости, которому в челюсти семейного счастья места нет. 

- Александр Францевич, вы в своем уме? Какой это Ванюшка? Это же Гийом! Он мой веночек испортил, Абраксасом своим стены измалевал, на французском коряво изъяснялся, хотел меня большим ножом жизни лишить, то есть наоборот, обречь на вечную жизнь с ним в чертогах прекрасного мира. Как он вообще у вас оказался?

- Привезли его в морг, я приложил зеркало к его губам оно и запотело. Жизненных возможностей всего 0,5% оставалось. Подлечил его, валерианой отпоил, он амнезийным мне достался, ничегошеньки не помнит, кроме медицинской науки. На Гийома не откликается, на Крутина тоже, вот и стал его звать по-старому Иван Евгеньичем, а ласково - Ванюшкой, да к делу приладил, в морг определил. Живые-то лечиться у него не хотят, а тамошним пациентам все равно. Правильно, сынок, я говорю?

- Уи, батя! Же сюи тон Ванюшка! 

— Вот видите какой молодец, «батя» сказал! А то раньше всё «мама», да «мама». И французский вспоминать стал...

Анна вспоминает навыки, полученные во втором сезоне, и смотрит на Милца, как на Штольмана, не умершего в положенное время. Милц как раз в это время снимает очки и ничего не видит. Зато видит Ванюшка и восхищается:

- Манифик, сямпатик, динамик!

Анна гордо разворачивается, еще не решив, чего там не будет – ее ноги, Ванюшки или французского. Успевает плюнуть Ванюшке на спину. Потом спохватывается – а что это я? Я теперь добрая и милая! Для компенсации целует Ванюшку в щеку.

Штольман и Коробейников затаскивают багаж молодожёнов в его прежние апартаменты. Апартаменты на глазах превращаются в квартирный вопрос в глазах уборщицы Аглаи.

- Яков Платоныч, тут некоторые интересуются, почему бы вам с Анной Викторовной не пожить у её родителей?

- Коробейников, как вы себе это представляете? Мы с Анной за время брака привыкли общаться силой мысли, без слов. Если нам захочется тет-а-тетнуться, как это воспримут ее близкие? А потом, в её бывшей комнате на стенах висят портреты родителей, как раз напротив ложа для сна, что тоже не способствует гармоничным тет-а-тетам.  Причем ложе – узкая девичья кроватка. А единственная двуспальная кровать на весь город расположена в гостинице.

- Даже и не знаю, как сказать…  Гипноз оказался стойким, расколдовать подвергнувшихся не удалось. Так и стоят все в гостиной, салфеточками накрытые. Ребушинский приходит, пыль раз в неделю с них смахивает, да тапочки всё ищет. Прасковья из деревни вернулась, пустырником поливает, чтоб не засохли.

-  Вооот, а вы говорите, жить в том доме. Да это всё равно, что ночевать в музее мадам Тюссо.  Вы всё выполнили, что я велел? Зеркала солью засЫпали? Замрите и сдвиньте шляпу на затылок, я сам все́ узнаю. Да не егозите, это не больно. Тааак: соль…огонь…мадемуазель Полонская… пудреница с зеркалом…в калачи из кондитерской не докладывают мака… Антон Андреич, вы не проверили все зеркала! Возможно, злой дух не уничтожен, он затаился?!