Серия 5

Яков Платоныч мается от безделья в отставке. Сообразил, что, если провести от табакерки два проводочка к электрической розетке, прибор начинает трансляцию сериалов, подсел на “Великолепный век”. Записался в библиотеку, перечитывает все затонские издания и «Телеграф» и «Дамский угодник» за прошедшие полгода. В «Угоднике» обнаружилась колонка брачных объявлений. Одно привлекло его внимание: «Интересная брюнетка предбальзаковского возраста ищет спутника жизни без брачных обязательств, но с земельными угодьями. Отдам предпочтение жителям Затонска. Материальных проблем не имею. При необходимости смогу обеспечить себя и избранника. Имею небольшое стадо зубров». Что-то смутно знакомое затрепыхалось и уснуло в его памяти.

“Надо подыскивать службу, иначе скоро докачусь до колонки для домохозяек,” - решил он, вырезая из газеты рецепт консервированных арбузов.   

Яков Платоныч достал грамоту с “неограниченными полномочиями” и пошел устраиваться на службу.

Шел и размышлял о том, что рассказала Анна про Ванюшку. Еще о том, что надо как-то разгипнотизировать Мироновых и компанию, а то женат уже полгода, а зятем как бы и не стал и трудностей с тёщей, тех, о которых анекдоты складывают до сих пор, не испытал. С тестем не выпил ни разу, даже в карты не сыграл. И хорошо бы, чтобы готовила не Анна и убирала не Аглая, а Домна, а то вон Аглая никогда под гирей полы не моет…

Погруженный в свои мысли, он дошел до полицейского управления, зашел в сыскное отделение, огляделся по сторонам, Коробейникова не наблюдалось. Повесил грамоту над его столом, подтащил кадку с пальмой ближе и устроился на службу на его рабочем месте.

- Яков Платоныч, это мой стол!

- Коробейников, доложите... положите... уложите... вот черт, забыл, как надо.

- Надо - займитесь делом! 

- Коробейников, делом займитесь! Отправляйтесь к доктору Милцу, узнайте, в какой момент он определял зеркалом Гийома на живучесть, до или после солезасыпания. И постарайтесь узнать у его Ванюшки, где “Энциклопедия ереси”, мне надо родственников оживлять, у Анны день рождения скоро.

Отставка отставки произошла очень вовремя. Ведь талантливый мальчик Гришенька уже обнаружил на чердаке их нового дома синюю тетрадь. Он читал ее взахлеб, удивляясь, как можно так просто и понятно ответить на все главные вопросы, и жалея, что написано так мало. Ему захотелось перевести стихи по-своему, и он вывел первую строчку прямо в той же тетрадке: «Варкалось. Хливкие шорьки…», не замечая, что над его головой сцепились два призрака, один во фраке, другой в цилиндре.

Анна внезапно почувствовала возмущение потусторонних полей и попыталась мысленно связаться с мужем. Не получилось, очевидно, он был вне зоны доступа. Вторая и третья попытки тоже ни к чему не привели. Тогда она взялась за перо, написала ему сообщение и сожгла, чтобы дошло скорее. Как только развеялся последний дымок, она ощутила, что в ее жизнь вошло что-то новое. Перед глазами мелькнули сердечки, радуги, рожицы, тоже с сердечками, на миг она услышала восторженный хор. Так ее настигло проклятие розовых пони.

Серия 6

Коробейников по привычке отправился исполнять волю Великого и Могучего и лишь по дороге очухался, и посетовал на свое растяпство, потому как  забыл сообщить Штольману, что он ему не начальник и власти над ним не имеет, но потом вспомнил, что извинился за прошлое хамство и нового наживать вроде и не хочется, чтобы не пришлось еще раз извиняться, но, впрочем, от этого язык не отсохнет, значит разок - другой при случае можно и нахамить. 

В клинике толком ничего узнать не удалось. Милц не помнил очередность событий, Ванюшка улыбался и что-то лопотал по-французски. Антон языками не владел, и про себя отметил, что надо бы сказать создателям, чтобы пустили субтитры, как-то у них этот вопрос не продуман. 

Анна Викторовна была безмятежна, бездумна и беззаботна, и это напомнило Антону о грядущем дне рождения, он поставил крестик в памяти, что надо купить какой-нибудь подарок. Валторну, например. Давненько они не музицировали.

На обратном пути завернул к мадемуазель Полонской, изъять пудреницу с зеркалом, где, предположительно, скрывался злой дух. “Ну что за низость,” - думал Антон, -   “мельчают силы зла. Как-то даже некультурно с их стороны, отсиживаться в складках юбки старой девы. Выходи, зло, сразись со мной!” 

Потом, угощаясь конфетами у старой учительницы, он по школьной привычке фантики скатывал в комочки и бросал на пол. “Мальчишки несносны в любом возрасте” - вздохнула мадемуазель и шлепнула Антона по руке. Он в ответ предложил ей на выбор: прогуляться до тюрьмы суток на пятнадцать за нападение на полицейского при исполнении или взять у него пару мышек.

- Цезарь-то мой сбежал, неделю в подполе скитался, судьбу свою встретил, жену домой привел, семью завел. Стал уже дедом и даже прадедом. Родственники его, женятся разводятся, создают семьи, бросают детей, ну чисто “Санта-Барбара”. Заполонили мою жилплощадь, сплю на коврике у двери. Так что, мадемуазель, решайте, или в тюрьму или удочеряйте внучку его, с мужем и семнадцатью детьми.

Ну, конечно, лучше приютить Коробейниковых родственников по мышиной линии, чем в тюрьму. Там те же грызуны, только с тюремным прошлым. Несите, Антон Андреич, всех приютю, приючу, создам условия, в общем. А ты, Барсик, скройся с глаз, до поры до времени. Если будешь молодцом, то скоро у нас проблем не будет с питанием для тебя.

Антон Андреич возвращался в участок в приподнятом настроении. Радуясь, что, если и дальше так пойдет, ему удастся раздать всех мышей. Да, Штольманам надо подарить пяток, пусть мучаются, то есть нянчатся, пока детьми не обзавелись...

Злой дух в пудренице проклинал его забывчивость, ибо сидение в юбках Полонской угнетало его до невозможности. Сидишь целый день, думаешь, что бы такое сделать плохое, а тебе являются одни голубые щенки и дамы, распивающие чаи с их бывшей учительницей. От скуки он уже попроклинал дам, разбив их на два лагеря, и они перестали приходить к Полонской, потому что сидели дома и строчили длинные письма, доказывая друг другу, кто лучше, Анна или Штольман. Время от времени письма разбавлялись поздравительными открытками, картинками и проклятиями в адрес тех, кто не подозревал о такой активной эпистолярной жизни. Но для настоящего Зла это было мелковато.

Вот бы, мечтал дух, вернуть первый сезон. Я бы уж там развернулся. Жиляева вывесил бы на доску почета, Нину выдал бы замуж за Разумовского. Адептов бы всех скопом загнал бы в книжку и заставил бы кланяться Анне Викторовне не только в кино. А сам бы обернулся звездой на погонах и приклеился бы к какому-нибудь оборотню. Мы бы с ним днем провиант добывали, а ночью бы напускали синий туман, чтобы Брауну икалось от зависти. Нет, надо взять себя в руки и повернуть время вспять!