Серия 27

Елизавета Тихоновна зашла в кабинет, заперла за собой дверь, уселась в кресло и закинула ноги на стол. Пошарила в декольте, что-то поискала там, подтянула и достала оттуда незваного гостя, вернее гостью. Поправила у неё на шее розовую ленточку и заглянула ей в глаза. Маленькое Зло, усердно вращавшее там спирали, затянуло бывшую мадемуазель Жолдину в водоворот воспоминаний: безнадежная бедность в семье, сиротство, заведение Маман и легкомысленные девицы, оказавшиеся верными подругами, кульбит Фортуны, внезапно оказавшейся к ней лицом, а не другим местом, более привычным, молодой человек, предложение руки и сердца, дом, часы с кукушкой...

Елизавета отрешенно поглаживала мышиную спинку, мышонок прекратил возню, затих, блаженно жмурился и обещал, что “Прекрасное” не так уж и далёко, скорее, наоборот очень близко, вон за тем поворотом.

И все, что нужно сделать Елизавете Тихоновне для счастья - найти сомышленников во зле, устроить им шабаш и приютить в собственной душе.   А там уж весь мир будет у ее ног и к ее услугам. Гипноз действовал безотказно. Господа начальница кивала, перед мысленным взором проносились заманчивые картины. Мир - гимназия, люди в нем - ученики и ученицы. А она - Директор!

Итак, для исполнения плана надлежало найти других носителей, имевших приятное пушистое обличие, столь выгодно отличавшееся от невидимых глазу паразитов. Но как это сделать? Лизе не пришлось долго думать. Когда-то она обратилась за помощью к милой девушке, теперь же решила пойти прямо к ее мужу. Что-то ей подсказывало, что мужчине можно доверить поиск милых сердцу грызунов, тогда как женщина, даже самая добрая, обычно видит в них угрозу обществу и черпает в них акустическое вдохновение.

В полицейском управлении было тихо: Затонск погрузился в сонное оцепенение. Штольман уже подумывал о том, чтобы через третьих лиц соблазнить польских гастролёров краем непуганых толстосумов и не делал этого только потому, что расследовать подобное скучно. И тут появилась бывшая мадемуазель Жолдина.

Далее последовало приветствие: сколько лет, сколько зим, объятия, поцелуи...

Нет, конечно, ничего такого не было, хотя, надо признать, несколько лет назад подобное предложение г-ну Штольману от этой дамы поступало. Поэтому сцену приветствия мы пропускаем и переходим к самой сути:

- Яков Платоныч, у меня случилась беда. Я не знаю, к кому обратиться со столь деликатной просьбой. 

- Чем могу помочь?

- Мыши! Мне нужны, просто необходимы белые мыши!

- Нет ничего проще, у г-на Коробейникова, вы же помните его, этого добра навалом. Одарит вас с радостью, хоть десятком, хоть двумя. Да я и сам с превеликим удовольствием отдал бы своих, да, по счастью, они, в поисках лучшей жизни отправились куда глаза глядят.

Но, конечно, как выяснилось, Елизавете Тихоновне не каждая мышь подходит, нужны конкретные. Сделайте милость, Яков Платоныч, всего-то три малюсенькие мышки...

Пусть Затонск размерами далеко не Петербург, но найти в нем конкретных мышей не представляется возможным. Второсезонный Штольман безропотно на все согласился бы, отправился на поиски, а потом, претерпев неудачу, взвалил бы на свои плечи новый груз вины.

Но, не таков был женатый Яков Платоныч. Женитьба пошла ему на пользу, укрепила характер и силу воли. Да и роль городского кота-мышелова ему претила:

- С удовольствием помогу вам, Елизавета Тихоновна, но дабы отловить нужных вам, и не лишить Затонск всего мышиного населения, прошу вас для поиска предоставить портреты пропавших мышей.

Елизавета Тихоновна опешила. Откуда же ей взять портреты. Но тут же просияла и достала из декольте оригинал.

- Вот точно такие же, Яков Платоныч!

Штольман пристально посмотрел на мышку, а она на него. Черные бусинки вперились в серые насмешливые глаза. Насмешливость не понравилась Злу, и оно напряглось. Мышка очень старалась, хвостик вытянулся струной, глазки выпучились. «Подчинись моей воле! Подчинись моей воле! Подчинись», - но Штольман только усмехался. Подобные заклинания, исходящие даже из таких высоких сфер, как начальство, на него не действовали. Схватка духовного с материальным привела к полной победе материального благодаря низкой гипнозопроводимости облучаемого. Розовая ленточка затрепетала, меж усиков проскочила искра, и облачко зла вылетело из мыши. Штольман развеял его одним дуновением.

Елизавета Тихоновна, избавившись от морока, некоторое время пыталась вспомнить, зачем пришла, отчаялась и, подхватив мышку, обворожительно улыбнулась Штольману.

- Так захаживайте с Анной Викторовной, Яков Платоныч!

- Не премину, - ответил Штольман, делая в уме зарубку – найти остальных.

Серия 28

- Антон Андреич, у вас мышей не стало меньше? - часом спустя Штольман озадачил коллегу.

Вкратце рассказав Коробейникову о приходе и просьбе бывшей мадемуазель Жолдиной, Яков Платоныч заставил коллегу пережить несколько пугающих минут.

В самом деле, какие могут быть шутки, если его жилплощадь, быть может, стала штаб-квартирой всемирного Зла?

- Есть предложение по дальнейшим действиям, Антон Андреич? Как выявлять и бороться со злом будем? Гипно-мыши - это вам не Крутин. Каждая особь за год может произвести на свет до ста штук себе подобных. Представляете, сто Крутиных?  Вам ведомо не хуже моего, что мыши плодятся со страшной скоростью, если не успеем предотвратить сей процесс, то обывателям Затонска грозит гипнотизация. И хорошо бы выявить, как они разносят гипноз. Как инфекцию, на лапах? Тогда точно беды не миновать. Вы идите домой и проверьте своих квартирантов, а я отправлюсь в клинику, побеседую с доктором Милцем и его Ванюшкой.

- А как мне предотвращать размножение? Брому им налить? Контрацептивами снабдить? Прочитать лекцию о контроле за рождаемостью? 

Фейспалм от Штольмана выглядел весьма выразительно – две поднятые брови, неописуемая гримаса.

- Разделите их по гендерному признаку...- и видя непонимание коллеги пояснил, - мальчиков к мальчикам, девочек к девочкам.

Тем временем, уютно расположившись на скамейке, согретой последними теплыми лучами осеннего солнца, главный инспектор по контролю за грызунами предавался воспоминаниям о мимолетной бурной юности...

Задрав повыше заднюю лапу, больничный кот Василий тоскливо вздыхал, разглядывая то место, которое раньше не ценил и принимал как должное, и которого так коварно лишился. Штольман уселся рядом и обратился к коту:

- Вот что, Василий. Требуется твоя помощь.

Василий равнодушно уставился на человека. Ну что там еще. Штольман изложил свою просьбу коротко и доступно. Василий отвернулся и задумался в позе йога, забыв опустить ногу. Потом одним плавным движением перелился в позу охотника. Оглянулся на Штольмана и согласно затрусил выполнять его поручение.

У Василия была своя верная примета «странных» мышей – дневной образ жизни и наглое поведение. Ну и то, что сыщик сказал, - эти мыши не боятся людей, а ищут их. Таких нечасто увидишь. И нескоро найдешь, как он понял после долгой скачки по городу. Василий утомился и лег вздремнуть под кустом.

Его разбудила тихая беседа.

- Нас остается все меньше и меньше…

- Дробное Зло теряет силу…

- Вот что нам нужно сделать…

У Василия не хватило терпения. Он сделал мощный прыжок и… В лапах у него забилась здоровенная толстая мышь, до того аппетитная, что он ее тут же проглотил. Это был второй носитель Зла, с которым он столкнулся, видно, количество перешло в качество. Василий вдруг почувствовал невиданный прилив агрессии и сил, издал хриплый вопль, взбудораживший всех дам в округе, и неожиданно понял, что некогда утерянное вернулось! Он снова был полон жизни и потенции. Не веря ощущениям, убедился визуально и тактильно, и побежал проверять вновь приобретенное на практике.