Карты, деньги, три ножа

« - Преданность?!! И ради этой преданности вы готовы пожертвовать…
- Да! Всем, всем, всем, всем, чем я располагаю. Всем!
- Даже честью Вашей жены?!!!!
- Да! Даже честью Вашей жены!»
(к/ф «Дон Сезар де Базан»)

- И это все? Конец? – каким-то чужим голосом спросила бледная Анастасия.

- Рукописи – нет. Сцены встречи двух «любящих людей» – да, - исчерпывающе ответил Михаил.

Он и сам не ожидал, что Ася будет настолько впечатлена услышанным. Ох, что сейчас начнется! Как пить дать, и бедолаге Ребушинскому, царствие ему небесное, прилетит, за то, что плохо повлиял на молодежь.

- Ужасно. Позор, - тихо, и оттого еще более страшно произнесла учительница словесности, - так вести себя с человеком, который чуть жив. Которого ты любила! И любишь.

Анастасия вскочила с места и заходила по комнате, натыкаясь на мебель.

- Но он… Это же уму непостижимо – жениться на другой, не сказать ни слова, дарить девушки поцелуи и объятия… Где там? В конюшне? – она обернулась к брату.

И замерла, увидев, что тот улыбается.

- В гостинице при конюшне, если я правильно понял мысль автора. Но Ася, я думал, ты прежде всего накинешься на слог, разберёшь по косточкам стилистику этого сочинения…

- Да бог с ней, со стилистикой, хотя она кошмарна! – едва ли не со слезами закричала Анастасия, - но как можно писать ТАКОЕ о Штольмане и Анне Викторовне! То есть, - девушка смешалась, - о Якобе фон Штоффе и графине Морозовой…

Повисла тишина. Анастасия стиснула руки, пытаясь успокоиться.

- Не смейся, Миша. Я ведь про них – настоящих, от кого только не наслушалась. Понятно, что идеализируют и Якова Платоновича, и Анну Миронову, но все же – полностью такое не придумаешь! Они столько добра людям сделали, и ничего за это не просили и не ждали. И любовь у них была. Та, что раз в жизни встречается. У меня, может быть, не сбудется, но жить легче, если знаешь, - она просто есть. Сильнее разлуки и смерти. Без подозрений и вот этого – кто кого подденет больнее…

Она резко замолчала, а потом спросила брата – убито и беспомощно:

- Я опять говорю слишком красиво, да?

Михаил подошел к ней, осторожно обнял за плечи, заглянул в лицо:

- Все ты правильно говоришь, сестренка. Плакать не надо – для тебя обязательно найдется настоящий человек. А бред этот … про хромого краба и ледяное сияние! Да ну его … к черту. Девчонка писала, без мозгов и сердца. Разве ей под силу затонских Сыщика и Барышню замарать?

Анастасия покачала головой.

- Ну вот, - продолжал Михаил, -  я-то думал, ты посмеешься, ну – рассердишься кончено, на безграмотность и падение морали среди подрастающего поколения. Пойдешь войной – на пошлость и глупость.

- И пойду! – сверкнула глазами сестра.

- Вот, узнаю мою Аську. Давай-ка я тебя все же повеселю. Где-то был тут совершенно замечательный кусочек…

«Графиня Марианна созерцала собственные фигуристые прелести в зеркале, под одобрительным присмотром верной Мавры. Собираясь с деловым визитом к фотографу, автор ошеломляющего романа «Страсть и измена», превзошла в соблазнительной грации саму себя. Атласное платье цвета электрик с глубинным декольте эффектно очерчивало бюст скромной Венеры, а легчайшая серебристая накидка расходилась нараспашку интригующим занавесом ровно посредине. Зрелую, но столь же влекущую красу графини скрыть было невозможно. И пусть презренный Роман Морозов встретит ее, гордую и независимую, и сразу увидит все, что он потерял!»

- Какое декольте – глубинное? – подняла брови Анастасия, - серди бела дня, у приличной дамы? И легкая накидка из шелка? 

- Которая все… гм, прелести оставляет на виду, - подтвердил брат, - а за окном у них поздняя осень, между прочим.

- Кашлять матушка Авроры будет посильнее, чем ты, - предсказала Анастасия. И тут же перестала улыбаться, с тревогой посмотрев на Михаила.

- Да мне уже, знаешь, и не до кашля стало – с такими открытиями! – усмехнулся тот.

Далее к графине явился ее верный друг и соратник на ниве литературы – редактор Рябчиков. На нем-то и было опробовано «глубинное декольте», а также малиновая помада. Впрочем, никаких вольностей графиня не допустила, и Рябчикову оставалось только смотреть издалека – а руками не трогать.

- Бессердечная кокетка, - передернула плечами девушка, - понятно, в кого Аврора – такая. В маму.

- Эх, ничего-то бедняга Рябчиков не дождется! – кивнул Михаил.

- Ну вот как, как же девочкам объяснить, что это подло? – печально спросила Анастасия, - зачем на чужих чувствах играть? Пусть он смешной, толстый, и ты его не любишь, но мучить-то для чего? Чтобы неверный муж приревновал? Фу!

- Может быть, тебе устроить обсуждение романов Тургенева? – предложил брат, - «Накануне» - очень подойдет.

- Его в программе нет… Но я не побоюсь! – решительно объявила Анастасия.

- Уверен в этом! Ну что, готова к дальнейшим событиям сей леденящей истории?

- Готова. Врага нужно хорошо рассмотреть!

Анастасия расправила плечи и глубоко вздохнула, точно собиралась войти в холодную воду.

«Утираясь фартуком и перчатками, Иван Стравинский рыдал, словно невинное дитя, лишенное радости. Увы, все его ночные телодвижения в операционной оказались напрасными, и пациент решил окончить свои дни. Аврора, истомленная и прекрасная, с тенями под бездонными очами, которые делали ее еще одухотворённый и небесней, в глубоком ужасе созерцала состояние коллеги. Как! Этот сильный человек и врач, полный особого юмора и живости, еще недавно искрометно назвавший идиотом раненного мальчика, коий не сумел как следует себя застрелить, одаривший столь же неожиданным сравнением его матушку, - этот человек лил слезы! Из-за сбежавшей души пациента. Сколько же в нем доброты, сострадания и благородства – подумать страшно!»

- Страшно, - согласилась Анастасия, и погладила вновь вернувшегося в комнату Николая Васильевича. Тот насмешливо щурился.

Михаил хмыкнул, и продолжил чтение.

Полиция изучила письмо, принесенное Авророй Романовной из дома Залихватского. Выяснилось, что через почту убитые моряки передавали друг-другу шифрованные послания о дате карточной игры, и месте где оная должна случится. Была изъята вся корреспонденция Смиренного, Залихватского и Некрасивого. В ней они пытались каким-то образом поручить выгодные закупки для флота своему человеку. Все эти интересные послания подвергались на почте незаконной проверке…

«Влетев в отделение почты, словно черный камень возмездия и закона, Гектор Гордеевич обнаружил отсутствие служащего Тополькова, который только и мог быть ответственен за погружение во внутренний мир конвертов. Зато прямо в его полицейский глаз бросился нож, который был поразительно родственен тем ножам, что присутствовали рядом с умершими телами офицеров. Те ножи, почти все, были безнадежно и огорчительно тупы – по приказу хозяина гостиницы, не желавшему кровавых побоищ. Но один из них являл хищное наточенное острие, и на лице его была написана жажда чьей-то смерти. Почтовый нож составлял триаду с безвредными и лишенными своих способностей приборами…»

- Если ножи похожи, из могли подменить. Или перепутать… - против воли заинтересовалась Анастасия, - хотя, если ты убил острым ножом – как можно его спутать с затупленным?

- И унести с места преступления чистенький и безопасный, а испачканный в крови оставить на месте! – дополнил Михаил.

Брат и сестра переглянулись. Кот на полу зевнул, и плюхнулся на бок, привалившись к ноге Анастасии.

«Посещения и опросы домов убиенных дали целый урожай характеров. Смиренный весь последний год провел в тоске и рыданиях, призывая погибшую невесту. Залихватский много пил и частенько играл в прятки со своей супругой по всему городу. И только Некрасивый вел себя как всегда – с бестрепетной наглостью и самодовольством.

- Их явно связывала тайна карт и денег! – мудро заметил Гектор Гордеевич.

- И трех… нет, четырех ножей – тупых и острых, - гулко и печально вздохнул Якоб фон Штофф…

Тем временем, кошмарные сны кружили слабую голову Авроры Романовны, являя ей громотекучую реку и мертвый силуэт утонувшей девы, завывавшей – «Месть за меня!»
Во сне графиня не сумела поставить дух на верное место, и послать в небытие. Громко крикнуть своим чистым и натренированным голосом никак не получалась, и дева нагло мучила своим грустным присутствием духовидицу, пока та не разомкнула густые опахала пушистых ресниц.

Спустя время стройная и точеная, как пальма черного мрамора, Аврора вошла в полицейский кабинет. Увы, вместо верного и надежного Гектора ее очи наткнулись на мятое, бледное и зыбкое лицо фон Штоффа.

- Я не к вам, и слова не вымолвлю в ваш адрес, - холодно резанула духовидица, строча записку для господина Сундукова.

- Вы уже сии слова вымолвили, и именно мне, - закинул сети сыщик, играя несчастными глазами и сединой, - выслушайте мои резоны и примите к сердцу…

- Вы безбожны и черствы, отвратительны и жестокосердны! – вскричала Аврора, - вы смели целовать меня, манить блеском обручального кольца и законной свадьбы, я летела глупой бабочкой на ваш огонь, роняя свою честь и достоинство, а вы глумливо готовили сачок. Как можно было просить моих рук, коли иные руки уже украшены вашими брачными обетами!

- О, если бы вы знали, в каком состоянии те супружеские персты, коими вы укоряете меня, вы бы даровали свое прощение! – кроша зубы и десны проговорил Якоб фон Штофф…»

- Я просто теряюсь в догадках, - фыркнула Анастасия, - какая же может быть уважительная причина у этого... персонажа? По мне, так только если неизвестная нам дама силой приволокла бедолагу к алтарю, грозясь в случае отказа убить Аврору.

Михаил поднял глаза к потолку, и постарался придать лицу выражение «страдающий Вертер»:

- О нет! Жена фон Штоффа – это и есть Аврора! Но она была загипнотизирована, и ничего об этом не помнит! А сыщику велено молчать, ибо стоит ему напомнить девице о венчании, как она, повинуясь отсроченному приказу, свершит самоубийство!

Не выдержав такого накала патетики, оба расхохотались.

- Боюсь, даже наши версии писательнице в голову не придут, - грустно сказала Анастасия, вытирая глаза, - а некоторые считают, что девочкам не нужны математика и логика! Напротив, срочно требуются дополнительные занятия.

- Обдумаем, - согласился Михаил.

- Знаешь, а я… я бы его все-таки выслушала, - призналась вдруг Анастасия, - лучше все узнать, а потом уже выводы делать. Фон Штофф очень виноват. Но вдруг все-таки – не виноват? Силой заставили, и угрозами...

Брат молча развел руками.

Аврора же никакими сомнениями не страдала. Крикнув женатому поклоннику, что чем унижать себя общением с ним, она лучше добровольно сдастся Крушилину, графиня удалилась из участка. Так и не раскрывший свадебной тайны, Якоб остался «стоять скрюченным столбом, символизируя воспаленную совесть всего мужского коварства».

Не успела Аврора Романовна сбежать от несчастливого дуэлянта, как едва не влетела в объятия того, кому везло несколько больше. Князь Клюевский, желая услужить прелестной страдалице, пригласил ее на ужин. «Фигура Духовидцы согласно качнулась, и они с князем удалились в особняк, преодолевая холодный ветер и вселенскую тоску…»

Пока фон Штофф мучился от моральных и не до конца заживших физических травм, Сундуков прочитал записку Авроры, и помчался арестовывать Тополькова. Служащий, оказавшийся «маленьким и печальным, словно несправедливо выгнанный пес», признался в убийстве из мести.

« - Дочь моя, Алекса, была невестой Сиренного. А сей негодяй проиграл ее в карты Некрасивому, коий воспользовался правом выигрыша, выманил мое дитя на улицу, и похитил! Смиренный и Залихватский оказывали ему подмогу, и ни одного шевеления не сделали, дабы выручить ее. Некрасивый посадил Алексу в лодку, и через ночные бушующие волны поплыл с ней прочь. Не вынеся обмана, моя девочка предпочла утопнуть, но не достаться уже никому!»

- Ася, вот я не пойму, - отвлёкся Михаил, - за что наша писательница Инкогнито так ненавидит мужчин? Фон Штофф - не то глупец, не то подлец. Сундуков – карьерист и эгоистичный пакостник. Роман Морозов – изменник. А здесь, смотри что выходит: любящий жених ставит на кон невесту! А проиграв, помогает ее похитить, и ничего не делает для того, чтобы выручить. Это какой свиньёй надо быть! Карточный «долг чести» не оправдывает. Уверен, самые отпетые гусары со мной согласились бы.

- Можно подумать, женщины тут лучше, - хмуро отозвалась Анастасия, - одни наряды в головах, да собственные переживания. Только бедную Алексу жаль… Но тоже не пойму – зачем она сама явилась Авроре? И помогла поймать отца, который ее любил, и отомстил ее же мучителям?

«Увы, справедливая и хитроумная казнь Тополькова не заслужила милости от закона. Отец погибшей девушки вынужден был последовать в камеру, где ожидал суда.

- Наш суд – самый негуманный суд в мире! – возопил Гектор Гордеевич, - ни милосердия, ни внимания к человеку и его обстоятельствам, только желание раскатать его во имя приговора!»

- Кто бы говорил, - прокомментировал Михаил.

Анастасия кивнула.

- Какая все-таки хромая композиция, - добавила она, - до самого конца мы не знаем почти ничего! Ни о девушке, ни о подозрительном выигрыше. Пусто, пусто, только возвышенная и страдающая Аврора показательно мучается. И вдруг – словно мешок яблок-фактов на голову.

- А кто у нас учитель словесности? – укорил Михаил, - тренируй своих учениц, пусть сюжетные сочинения почаще пишут. Тогда и выйдет толк.

- Ты мне дай эту рукопись, Миша, попросила в ответ Анастасия, - я по почерку вычислю, кому точно дополнительные занятия нужны.

- Нет, - твердо сказал брат, - я тебя, Ася, знаю – актриса ты никакая, уж извини. Не сумеешь скрыть от девочки, что тебе известно… нечто. Она поймет, что ее выделяют, и не в лучшую сторону. Поэтому влияй на весь коллектив, и воспитывай. Думаю, не только автору истории хорошие книги и умные разговоры пойдут на пользу. Ну а тетрадку придется сжечь – хотя большего она и не заслуживает.

Николай Васильевич потянулся, ловя когтем подол платья, и широко, со вкусом зевнул.

«Изысканно воздрав ногу на ногу, Аврора тянула багряное душистое вино, и плыла всей своей головой на белых парусах. За окнами туманилась и пенилась ночная мгла. В гостиной князя Клюевского загадочно осеняли сумрак восковые свечи. В их ореоле Клюевский выглядел очень романтично и загадочно. Мерцающие рубинами глаза, распахнутый ворот рубашки, обнажающий мужскую шею. Слова, падавшие в уши графини, повествовали о дальних странах, жутких культах, необычных нравах. О новых рождениях душ, и наказаниях, которые они терпят за свое несовершенство.

Аврора то начинала нежно смеяться, как соловей, то проваливаться в воспоминания князя неостановимым метеором. Порой ей мерещилась она сама – в роскошном парчовом платье и фероньерре древности, с невероятными золотыми старинными локонами. Это было красиво! И князь был красивым… И вино – будоражащим. А она сама была современной смелой женщиной, которую не страшит хищный мужчина, особенно после недавнего урона своего девичьего благопристойного имени. Ах, какая у него голая шея, в мускулах, сухожилиях и напряженных нервах ... ммм… А нога на ногу – весьма женственная и независимая поза коварной русалки.

«Только бы какая-нибудь служанка со шваброй не вывалилась в дверь, - более четкая и тяжелая мысль решительной мышью проскакала по туманной голове. - А то придется сочетаться замужем с князем! А он пока меня тоже… ик, не заслужил!»

Отредактировано Мария_Валерьевна (20.10.2021 16:44)