Буквально в эти дни мир отмечает 30-летие распада СССР. Не сказать, чтобы очень радостная дата. Но это хороший повод осмыслить с известной исторической дистанции то, как прожила это время моя страна. Я историк по образованию. Сейчас мне обломился в рамках госзаказа большой исторический проект, посвящённый независимости Казахстана. Цикл статей выходит в газете "Мой город".
Но газетная статья - вещь эфемерная. Сегодня номер вышел, а завтра его уже в туалете оприходовали (простите за откровенность). Между тем, хотелось бы, чтобы эти материалы не исчезли. Возможно, написанное кому-то покажется банальностью и общим местом. На новизну я и не претендую. Но возможно, кто-то захочет поделиться своими мыслями и воспоминаниями по этому поводу.

Предупреждение!
Поскольку темы политические и достаточно острые, возможность оставлять комментарии в этом теме имеют только зарегистрированные пользователи "Перекрёстка миров", Поймите нас правильно! Это сделано для того, чтобы иметь возможность прекратить дискуссию, если она пример слишком острый и нежелательный оборот.

Итак, эссе первое.

Три решающих дня

Августовский путч 1991 года и его последствия

С начала 80-х годов прошлого века СССР всё быстрее сползал к краю исторической пропасти. Кризисные явления в экономике Союза и всех входящих в него республик усугублялись глубоким параличом политической власти. В многонациональной стране, состоявшей из «пятнадцати республик-сестёр», усиливались центробежные тенденции. Почему оказалась тщетной последняя попытка сохранить Советский Союз, читайте в материале корреспондента «МГ».

«Гонки на пушечных лафетах»
Смутное желание перемен копилось в советском обществе с начала 1980-х годов. Вначале оно выражалось в усталости от бесконечных похорон на государственном уровне. Средний возраст политического руководства СССР уже составлял 76 лет. К этому итогу неумолимо привели решения, принятые на уровне руководства Коммунистической партии Советского Союза в начале правления Леонида Брежнева.
Несмотря на то что в СССР было декларировано всеобщее равенство, партийные функционеры традиционно находились в привилегированном положении. В стране, где очереди на квартиру, холодильник или телевизор люди ждали годами, где дефицитом были даже необходимые продукты и вещи, сотрудники обкомов и горкомов КПСС ездили на служебных авто, снабжались в закрытых распределителях и лечились в особых партполиклиниках. По сути дела, партийные руководители стали «новой аристократией» в государстве рабочих и крестьян. И они хотели гарантий того, что эти привилегии за ними сохранятся навсегда.
При Сталине (1929 - 1953) одним из условий выживания руководителя любого ранга была его эффективность. Не справившийся с порученным ему делом в любой момент мог получить ярлык «врага народа» и отправиться на лесоповал.
Хрущёв, руководивший СССР с 1956 по 1964 год, устранил угрозу физического уничтожения, зато бесконечно тасовал партийных функционеров в ходе хаотично проводимых попыток реформ.
Свергнув Хрущёва в результате партийного переворота 1964 года, партноменклатура потребовала от нового Генерального секретаря КПСС Леонида Брежнева гарантий своего благополучия. И получила их. С 1968 года была отменена ротация партийных кадров. Отныне партийно-государственная верхушка получила возможность стареть и умирать на своих постах.
Череду государственных похорон открыла смерть Брежнева в ноябре 1982 года. Следующий Генсек Юрий Андропов руководил страной до февраля 1984 года и успел запомниться только «закручиванием гаек» - попыткой восстановить трудовую дисциплину на производстве. Сменивший его Константин Черненко и вовсе был неизлечимо болен и какой-либо роли в управлении СССР сыграть не успел. Бесконечные похороны вождей в стране иронически называли новым видом спорта – «гонками на пушечных лафетах по Красной площади».
В марте 1985 года, после смерти Черненко, руководителем КПСС был избран Михаил Горбачёв, которому на тот момент было 54 года. С приходом к власти «молодого» политика общество связывало надежды на перемены в общественной жизни и экономике.

Перестроились!
Горбачёв изначально получил огромный кредит доверия от советских людей в отношении любых преобразований. Кумир молодёжи, рокер Виктор Цой выразил эти настроения в песне: «Перемен, мы ждём перемен!»
К сожалению, у нового руководителя не было никакого чёткого плана экономических или политических реформ. В 1985 году он дебютировал с лозунгом «ускорения социально-экономического развития», хотя никаких ресурсов для экономического рывка в СССР уже не было. Материальная база производства, созданная в 30 - 50-е годы ХХ века, морально и физически устарела. Произвести техническую модернизацию не давала плановая экономика, при которой нельзя было ни на день останавливать действующие производства. В погоне за получением премий руководители промышленных предприятий, колхозов и совхозов рапортовали о выполнении плановых показателей. Но многое существовало только на бумаге. В стране в середине 1980-х годов в свободной продаже практически невозможно было купить ни одежду, ни обувь, ни колбасу. Денежная масса, которую не на что было потратить, продолжала накапливаться на руках у населения.
Одним из роковых шагов, подтолкнувших СССР к экономическому кризису, стал пресловутый «антиалкогольный указ» 1985 года, резко сокративший торговлю спиртным. В условиях тотального дефицита продажа винно-водочной продукции оставалась одним из немногих каналов, по которым деньги возвращались в государственный бюджет. Теперь же торговля спиртным ушла в тень, став почвой для появления организованной преступности и неведомой прежде в СССР наркомании. При этом, чтобы выплачивать зарплату, на полную мощность заработал печатный станок, провоцируя рост инфляции.
К 1986 году уже стало очевидно, что обещанного «ускорения» не происходит. Виновником неудачи Горбачёв объявил «механизм торможения» - старые партийные кадры. Одним из объектов показательной порки стало руководство ЦК Компартии Казахстана.
КазССР тогда считалась одной из «брендовых» республик Союза, гордящейся освоением целины и космодромом Байконур. Первый секретарь партийной организации Динмухамед Кунаев был политическим долгожителем – возглавлял республику 24 года. К тому же он был личным другом Брежнева. Между тем в Казахстане, как и везде по Союзу, наблюдались негативные тенденции в экономике. В 1986 году договорные обязательства по поставке продукции не выполнило каждое четвёртое предприятие по республике. Фондоотдача производства упала на 15 процентов. Более половины предприятий, сданных в эксплуатацию за девять лет, так и не вышли на проектную мощность. В сельском хозяйстве процветали хищения и растраты. За пять лет исчезли в никуда 120 тысяч голов КРС, свыше 1,7 миллиона овец, 42 тысячи лошадей и столько же свиней.
16 декабря 1986 года состоялся внеочередной пленум ЦК Компартии Казахстана, освободивший Кунаева с поста первого секретаря «в связи с уходом на пенсию». На его место назначили Геннадия Колбина, до этого возглавлявшего Ульяновский обком партии. На следующий день молодёжь, недовольная этим решением, начала собираться в Алма-Ате на площади Брежнева. Первоначально было около 200 митингующих с транспарантами: «Каждому народу – своего руководителя!», «Мы за ленинскую национальную политику!». Новое руководство не вышло к демонстрантам, чтобы успокоить их. Молодёжь двинулась по городу. 18 декабря шествие повторилось, начались столкновения и хулиганство. Колбин принял решение разогнать толпу. В ходе операции «Метель-86» против мирных митингующих были применены водомёты и сапёрные лопатки.
Официальная версия, которую озвучило союзное руководство сразу после происшедшего, – «националистические выступления». В историю Независимого Казахстана события 17 - 18 декабря войдут как проявление демократии и национального самосознания казахской молодёжи. 

Кровь и «парад суверенитетов»
Союз с 1988 года начали сотрясать межнациональные конфликты. Первым вспыхнул кровавый армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха, который был компактно населён армянами, но территориально относился к Азербайджанской ССР. В мае - июне 1989 года в Ферганской долине произошла резня, в которой участвовали узбеки и турки-месхетинцы. Одновременно в казахстанском Новом Узене начались столкновения между местными жителями и вахтовиками с Кавказа. Здесь также были жертвы. Кровавые подавления силовиками народных выступлений на национальной почве произошли в Тбилиси, Вильнюсе и Риге.
В прибалтийских республиках развернулось широкое общественное движение за передачу республиканским органам власти всей полноты политических и экономических полномочий. Декларацию о своём национальном суверенитете Эстония приняла в ноябре 1988 года, Литва – в мае, а Латвия - в сентябре 1989 года.
Тем временем разворачивался политический конфликт между Горбачёвым и бывшим секретарём Московского горкома партии Борисом Ельцыным, возглавившим оппозицию действующему руководителю страны. В июне 1990 года РСФСР также приняла собственную декларацию о суверенитете. Казахстан, который с лета 1989 года возглавил Нурсултан Назарбаев, присоединился к «параду суверенитетов» последним. Наша декларация была принята 25 октября 1990 года.

Последняя попытка
К началу 1991 года было очевидно, что распад СССР неизбежен. До августа 1991 года о своём выходе из СССР в одностороннем порядке объявили пять республик: Латвия, Литва, Эстония, Грузия и Армения. А Молдова также заявила о том, что не намерена вступать в Союз Суверенных государств (ССГ), который предполагалось создать вместо СССР.
В марте 1991 года горбачёвское руководство провело референдум о судьбе СССР. В нём не участвовали республики, уже принявшие решение об отделении. В остальных девяти республиках 76 процентов населения высказались за сохранение Союза. На должность премьер-министра обновлённого государства прочили Нурсултана Назарбаева.
Подписание союзного договора, который превратил бы СССР в новое федеративное государство ССГ, было назначено на понедельник 20 августа 1991 года. Но 19 августа с 6.00 все радиостанции и телеканалы СССР начали передавать экстренное сообщение о том, что Михаил Горбачёв не может более выполнять обязанности Президента СССР по состоянию здоровья. Его полномочия переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву, а в стране вводится чрезвычайное положение. В состав Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) входят министр обороны, председатель КГБ, министр внутренних дел и ряд партийных функционеров из высшего эшелона власти. Члены ГКЧП заявляли, что СССР в опасности и они призваны его спасти.
Первые указы ГКЧП закрывали оппозиционные газеты и журналы, а в Москву вводились Таманская и Кантемировская дивизии.
Всем в стране было очевидно, что происходит государственный переворот. Президент России Борис Ельцын, стоя на броне танка перед зданием правительства РСФСР, призвал не подчиняться ГКЧП. Вечером 19 августа это выступление просочилось на один из союзных телеканалов.
Перед руководством Казахстана встал выбор, как повести себя в непонятной политической ситуации. По воспоминаниям Первого Президента РК, 19 августа он ждал даже собственного ареста. Попытался связаться с Горбачёвым и не смог этого сделать. В итоге в Казахстане было принято решение не принимать поспешных решений и не принимать ничью сторону.
- Дорогие казахстанцы! – обратился к народу Нурсултан Назарбаев. – В этот крайне ответственный для страны час призываю вас к сохранению спокойствия и выдержки. Сейчас это особенно необходимо, поскольку любое эмоциональное, непродуманное действие со стороны каждого из нас может стать началом тяжелейших социальных потрясений.
Эпицентром драматических для СССР событий так и осталась Москва. По призыву Ельцына к Белому дому России начали собираться тысячи горожан и приезжих, не согласных с действиями ГКЧП. В ночь на 21 августа армейским частям был отдан приказ атаковать Белый дом. При попытке остановить бронетехнику погибли трое молодых защитников демократии. После этого солдаты отказались выполнять приказ министра обороны. Путч провалился. Члены ГКЧП были арестованы, а Горбачёв вернулся к управлению страной. Только это была уже другая страна. Подписание союзного договора, сорванное путчем, так и не состоялось. Три трагических августовских дня окончательно обрекли СССР.

Глазами очевидца
Александр Чернышев:
- Первые годы Перестройки запомнились, несомненно, эйфорией. Казалось, вот она  - свобода. Сразу вспоминается первый Съезд народных депутатов СССР, который мы смотрели, прилипнув к экранам. Всю весну 1989 года была очень активная предвыборная компания, когда мы выбирали этих депутатов — впервые на альтернативной основе. Обсуждали и оценивали их программы. От них ждали того, что они скажут с трибуны Съезда правду о наших проблемах. И вот — сказали. Выступление академика Сахарова вызвало взрывной эффект. Потом один за другим выходят на трибуну выступающие, и идёт сплошная критика, критика, критика. Мы к этому совершенно тогда не привыкли. А тут стало можно говорить обо всём.
Борис Ельцын и впрямь тогда воспринимался многими как какая-то сакральная фигура. Борец с партийным всевластием. На фоне Горбачёва, который говорил много, но не о чем, он был харизматичным и конкретным. Это подкупало.
Мы были молодые и ощущали приход этой свободы через какие-то бытовые вещи. Появлялись новые товары. То, что было когда-то дефицитом и продавалось из-под полы, теперь можно было купить у кооператоров. Все эти новшества пьянили.
А программа «Взгляд»! Она шла у нас глубоко после полуночи. Но мы ждали её, смотрели до четырех утра, несмотря на то, что на следующий день к девяти надо было идти на занятия. С ней к нам пришла новая журналистика. Мы смотрели, как она нарождается.
Свобода пришла и неожиданными путями - через видеосалоны. Когда такое было, чтобы "в широком прокате" шла эротика. «Греческая смоковница» неизменно собирала полные залы. Мы увидели кунг-фу, зрелищные американские боевики. Это был новый кинематограф. Те наши «культовые», как сейчас сказали бы, боевики, которые снимались в СССР, и рядом не стояли с тем, что начали ввозить с Запада. Но привозили и хорошие фильмы, скажем, «Бегущего по лезвию бритвы». Тем не менее в основном рынок был насыщен огромным количеством потоковой американской кинопродукции, в том числе и достаточно низкого качества. Но мы всё это смотрели. Оно было новым.
Постепенно начинали замечать, что на фоне всего этого идёт определённый экономический упадок. Одни товары исчезли, другие. Но в тот момент наша эйфория мешала нам это замечать в полной мере. Были ощущения новых возможностей в жизни. Но какими они будут, никто не понимал.

Елена Мацковская:
Я тогда была студенткой исторического факультета Усть-Каменогорского педагогического института. В день путча (это ведь было воскресенье) мы отдыхали на Бухтарме, в Бухте Солнечной. Узнали о том, что происходит, потому что люди начали говорить. На базе было что-то вроде клуба, где стоял телевизор. Там я увидела все эти обращения, перемежаемые балетом «Лебединое озеро». Всё это шло бесконечно. 20 августа мы приехали в город, но продолжалось то же самое – полный информационный вакуум. Но вечером стали показывать, что делается непосредственно в Москве.
Что происходит госпереворот, я догадалась сразу. Это было необычно, никогда такого не было – чтобы закрыли полностью все каналы информации. Никто ничего не знал. А когда людям не дают информации, они начинают выдумывать.
Очень много было домыслов. Говорили о том, что Горбачёва убили, в тюрьму посадили. Говорили о том, что теперь Союз распадётся. Кто-то твердил, что экономика гибнет, и нужно скорее вклады из сберкассы забирать, а то всё отнимут. Получается, люди ждали даже, что пойдут какие-то экспроприации. Эти события воспринимались как потрясение государственного уровня.
Я, как историк, не могла не анализировать политические процессы. Стало понятно, что до путча было некое единодушие по сохранению Союза. А после народ засомневался в центральном руководстве. Часть пожилых людей думала, что можно что-то сохранить и говорила даже о поддержке ГКЧП.
Что касается позиции руководства республикой, она была достаточно осторожной. Назарбаев занял выжидательную позицию, и это оказалось правильным. Очень многие это одобряли. Здесь не было острого политического противостояния. Мы обошлись без потрясений.

Мнение эксперта
Учёный-демограф, доктор исторических наук,  профессор Александр Алексеенко:
- Уже во второй половине 1980-х годов стало понятно, что Союз идёт к распаду. Причём на этнополитической основе. Произошли трагические события в Прибалтике, Грузии, конфликт в Нагорном Карабахе. Видно было, что если раскол пойдёт, то именно по этой трещине. Все социально-экономические проблемы аккумулировались в этнической сфере. Никакие объективные, логические схемы здесь явно не работали.
Сыграла свою роль и политика гласности. Нам раньше информацию дозировали по капле, а потом начали лить в три горла. Шла просто идеологическая атака через СМИ. Народ опьянел. Всё воспринималось на эмоциях. Повсеместное иррациональное мышление сыграло большую роль. Было ощущение, что что-то скоро случится. Все чего-то ждали, и даже с непонятной радостью.
Как всегда бывает на стыке веков, царил полный сумбур в головах. Символами эпохи появились экстрасенсы Кашпировский и Чумак – как Гришка Распутин в своё время. Это было знаком того, что люди уже не знают, во что верить. Предыдущие точки опоры – социализм, коммунизм - рассыпались. В вакууме у людей осталась одна точка опоры, которая не меняется, – это этничность. Человек попал в обстоятельства, где он не знает, кто он и что он: пролетарий, интеллигент? Знает только, что он русский, немец или казах.
Здесь Назарбаев, по моему мнению, себя правильно повёл, сдерживая страсти. Он считал, что не надо торопиться. У него сильная логика, он предвидел все последствия, которые могут быть для Казахстана в частности. Казахстан был частью системы, как рука у организма. На основе этой руки надо было воссоздавать весь организм.