Глава Третья

Снежный дух и еловый призрак

«Автомобиль фон Штоффов ворвался на площадь, словно комета, несущая на хвосте надежду и возмездие. Почтение к служителям Добра и Законности тут же оттеснило рыдающую и стонущую толпу жителей, открывая оперативный простор места преступления. Оголенные натюрморт и пейзаж площади поражали воплощением символичной тоски. Мрачный пень вместо елки, мокрые и лохматые палатки с такой неуместной и насмешливой праздничной мишурой, печальные остовы расплывшихся горок, и грязные истоптанные барханы, кои еще недавно были восхитительным снежным покровом…

Якоб фон Штофф шагнул вперед, отметая своим несокрушимым профилем самую возможность того, что Зло не будет исправлено и наказано».

Сыщик внимательно осмотрел еловый пень, буквально вынюхивая следы своим породистым носом, а затем переключился на мокрое месиво под ногами. Суровые брови фон Штоффа были нахмурены, а глаза полыхали холодным азартом, который не мог предвещать преступникам ничего хорошего.

Между тем Аврора Романовна столь же сосредоточено и вдумчиво занялась делом. Своими невероятными очами глядя в недоступное для прочих никуда, она призывала дух загубленного снега.

«Прекрасная, как серебряная свеча, стояла княгиня среди общего горя и мрака, одним сиянием своих кудрей и лика под непромокаемым шёлковом капюшоном сея вокруг веру и надежду. Потусторонний мир не смог противиться ее дару. Туманный и печальный дух, состоящий из завихрений призрачных снежинок и скорбной белоснежной головы с лицом рыдающего ангела, явился пред Авророй Романовной.

Духовидица ахнула и покачнулась, чтобы тут же быть пойманной шестью взволнованными руками детей. Спустя мгновение, к ним присоединись и непоколебимо надежные объятия супруга…»

- Он показал мне белыми перстами ухабистую дорогу, - прошептала княгиня, повторяя названное движение в воздухе уже собственными ладонями, - которая ведет вниз… И укоризненно качал головой…

- Укоришь тут, когда тебя заставляют испариться! – посочувствовал Снежному духу Жанно.

- Передохните, моя дорогая, и не тревожьтесь – я все принял к сведению! – искренне поклялся фон Штофф.

Однако, Аврора Романовна не стала возвращаться в автомобиль. С помощью Деметра и Вероники она пересекла площадь, и села на просторный пень, который мог показаться весьма уютным, если бы не являл собой символ убитого праздника.

- Успокойте людей, - попросила духовидица своих отпрысков, - и убедите их окончательно не затоптать следы злодеяния!

Сын и дочь, убедившись, что матушка не собирается падать в обморок, отступили прочь. Правда, шепнув при этом Жанно держать медицинский рюкзачок наготове.

- Дух несчастной елки, приди! – тихо позвала княгиня, убедившись, что супруг в данный момент осматривает следы на земле, и не видит ее попыток продолжить чудодейственные допросы.

«Якоб фон Штофф, достав из кармана тысячекратную лупу, пригнулся, не теряя при сем достоинства, и целенаправленно двинулся по площади, с усердием благородного паука, плетущего сеть против злостных паразитических мух. Мокрая каша немилосердно отбрасывала блики праздничных иллюминаций, порождая цветовые пятна в глазах, темнота раннего вечера трудолюбиво задергивала свой густеющий полог… Но глаза сыщика, подобно пронизывающим стрелам различали аккуратные цилиндрический круги, кои явно оставили капли, падающий с зонтика.

А поскольку те же глаза Закона и Порядка успели зафиксировать отсутствие зонтов в горюющей толпе, вывод был четок, как барельеф на каменном надгробии. Сии следы были оставлены зонтом таинственного обладателя сладкоголосой шарманки. И владетель ее знал, что вместо чарующего снегопада на головы должен пролиться незваный дождь, прибивая радость и головные уборы…»

Между тем Деметр и Вероника вдохновенно исполняли повеление матушки – утешали народ. Дабы отвлечь присутствующих от горя, и настроить на позитивный лад, юная изобретательница начала читать лекцию о пользе науки и техники.

- Время не стоит на месте, и мы очень скоро сумеем исправить ошибки природы! Даже если это касается столь тонкой материи, как снег! Ведь сумели люди приручить, и смешать с техникой музыку. Ведь вы все слышали чудодейственную шарманку на этой площади, которая не хрипела, и звучала на диво мелодично?

«Множество кивков ответили Веронике. Деметр тут же организовал из оных четкую очередь, которая могла бы поделиться показаниями с их проницательным отцом…»

Между тем призывы Авроры Романовны не пропали втуне. Внутренний взор ее узрел дивное явление…

«Прелестная маленькая елочка, распушив зеленое платьице, танцевала по всему пню, кружась в грациозных па-де-де и фуа-гра. Своими нежными ручками… Или пушистыми лапками? Веточками… Она поддерживала хвойный подол, как делают это девочки, желая стать центром изящнейшего смерча легких порхающих складок… Детский елочкин голосок напевал милую добрую песенку и звенел колокольчиками и шариками…»

- Но ведь елка была большая, -  прошептала изумленная княгиня-медиум, возвращаясь в реальность.

- Очень большая - всхлипнул Мэр, сиротливо присевший на краешек пня.

Однако удивительный призрак явился вновь, яростно звеня и подпрыгивая, к тому же явно топая ножкой… От столь навязчивых и сердитых звуков у Авроры Романовны опять закружилась голова, но рядом тут же возник Жанно с бодрящим флакончиком солей в руках. К нему присоединились бесстрашные ладони супруга, которые вновь вернули княгине полное здравие, обхватив ее за плечи.

- Вы совсем забыли о своей безопасности! – с невероятной смесью любви и гнева укорил ее встревоженный фон Штофф.

«Сам сыщик успел проследить путь таинственного зонтика до одной из узких улиц, а также собрать всевозможные показания толпы, коя сумела описать странного шарманщика. Он был невысок, совершенно и сверкающе лыс, очи имел вдохновенные и сияющие. Под стать круглым, малость перекошенным очкам, криво украшающим его нос…

- Простите меня, пожалуйста, - кротко произнесла прекрасная спиритка, - я ослушалась вас, мой друг, но жажда доставить добро и справедливость снова оказалась сильнее благоразумия. Но я убеждена, - и Аврора Романовна улыбнулась во всю глубину неимоверно синих глаз, - что рядом с моим непревзойдённо героическим супругом и многообещающими детьми мне ничего не может грозить!»

Все строгие слова, заготовленные было Якобом фон Штоффом внезапно превратились в легкие воздушные шарики, которые весело и бездумно устремились ввысь, абсолютно забыв высказаться по назначению. Им на смену пришла неоспоримая истина, гласящая, что лучше всего держать в руках – и себя, и возлюбленную супругу. Причем, как можно ближе…

- Здравствуйте, Аврора Романовна! – громко, радостно и четко поприветствовал княгиню мальчишеский голос.

Бедняга Мэр, не ожидавший ничего подобного, подпрыгнул на пне, оглядываясь в испуге. В отличии от него, прелестная спиритка даже не дрогнула, ибо подобные приветствия, помноженные на голоса нескольких сотен весьма юных жителей города, выслушивала очень часто. А точнее – каждый раз, когда приходила в школу, дабы преподать что-то особенное детям, узнать, как им живется, а еще – овеять педагогическими знаниями их не столь опытных наставников.

- Здравствуйте, садитесь!  - улыбнулась Аврора Романовна, немного отстраняясь от мужа, и поворачиваясь к источнику шума, - то есть, я очень рада тебя видеть.

«Но улыбка тут же упорхнула с ее побелевшего чела, узрев ребенка лет десяти, покрытого ужасающими лохмотьями и рубищем с головы до ног.

- Карло! Какая беда постигла твое семейство? Почему вы не пришли ко мне? Господин Мэр! – обратился гневный вскрик княгини к вероятному виновнику, - как вышло, что в нашем городе опять появились оборванные голодные дети? Куда смотрите вы и ваши советники? Подобное позорное явление было уничтожено князем и мною, и вы клялись, что ныне все чада сих улиц благополучны!

Казалось, молнии очей Авроры Романовны освещают всю площадь, требуя ответа и справедливости…»

Мэр жалобно замигал, робко объясняя происходящее:

- Гг-оспожа княгиня, ваша светлость, не подумайте дурного! Это всего лишь ффикция… мираж…

- Это не мираж! Это настоящий ребенок в лохмотьях! И наверняка голодный! – задохнулась от возмущения духовидица.

- Аврора Романовна, у меня все в порядке! – взялся успокаивать ее уже сам Карло, - это только костюм! Ну – для театра. Рождественское представление! Я играю бедного сироту, на которого в светлый праздник падает милость, благословление и добрые родители!

При этом «сирота» ухмыльнулся и подмигнул Жанно. Будущий эскулап засопел, и сделал вид, что ищет что-то в своем рюкзачке с красным крестом. Якоб фон Штофф, на миг забыв о таинственном двойном преступлении, с удовольствием созерцая всю эту сцену. Одна из бровей сыщика изогнулась на манер птичьего крыла, а в стальных глазах заплясали шаловливые огоньки.

«Пламя, которое собиралась выдохнуть Аврора Романовна на лету обратилось в облегченный вздох такой силы, что с головы Карло сдуло потрепанный капюшон из мешковины, явив красивую теплую меховую шапочку и круглые румяные щеки…»

- А скажите-ка, Карло, - присмотрелся сыщик к фальшивому рванью юного артиста, - не беседовал ли с вами сегодня некий лысый владелец зонтика и шарманки?

Всевидящий палец сыщика указал на рукав и подол рубища, где идеальным полукругом развернулся строй капель, явно пролившихся с края зонта.

- Беседовал, - мальчишка фыркнул, - он тоже поверил в мой костюм. Дал монетку, и сказал: «Скоро кончатся твои муки, дитя, и ледяная дрожь не будет сотрясать твои пястные, лучевые и позвонковые кости!» - Карло посмотрел на княгиню – Аврора Романовна, это правда, что в нас столько костей понапихано? А почему они так называются?

Из своего багажа тут же вынырнул Жанно:

- Их в нас еще больше!

- Жанно обязательно тебе подробно все объяснит. Потом, - остановила медицинскую лекцию княгиня.

- Если покажешь нам монетку, что дал тебе шарманщик, - продолжил выяснять факты фон Штофф.

Карло долго рылся в складках и дырках своего наряда, и наконец выудил маленький сверкающий кружок, с женским полным профилем и чуждыми буквами по краям.

- Английская! – хором воскликнули сыщик и медиум, сблизив высокоумные чистые лбы над вытянутой детской ладонью.

- Итак, мы идем по следам, которые оставили капли английского шарманщика! – провозгласил Якоб фон Штофф.

- А елка? Кто украл ее? - грустно вопросил Мэр.

- Так вы же сами велели ее срубить! – убежденно заявил Карло.

- Я? – лик Мэра изумился и подёрнулся туманом непонимания.

- Да-да, - вмешался сыщик, - те, кто был на площади, утверждают, что елку рубил огромный мощный детина в форме полиции, провозгласивший, что сие есть ваше повеление!

«Словно безмолвная рыба, Мэр открывал и закрывал уста, силясь отвести от себя страшную клевету. Наконец, ему удалось собрать разлетающиеся части алфавита в понятные и осмысленные словеса.

- Никогда я не выдавал такого страшного приказа! И нет у нас в полиции мощных детин! И вообще сегодня никого в полиции нет! Почему я сразу и полетел в Орлиное гнездо – ибо участок наш пуст… Почти все ушли в отпуск, двое прислали свидетельство врача, что больны. А последний отпросился, ибо именно в эту ночь должен стать отцом! Ах, если бы мы знали, что у преступников хватит совести выйти на работу, когда их даже некому достойно встретить! Позор и погибель нашему городу!

Мэр вновь рухнул, как подрубленный, на гостеприимный пень, по которому, не виденная никем, кроме духовидицы, продолжала танцевать малютка-елочка…»

Отредактировано Мария_Валерьевна (20.01.2022 23:50)