Мадам маркиза де Ла Вальер обладала характером деятельным и изобретательным. Достигнув заветной цели: замужества, она, в силу неугомонной натуры и столь же неугомонной добродетели, принялась оглядываться по сторонам, движимая благочестивой мыслью устроить судьбу всех, кто еще не обременен супружескими узами. Невест в округе Блуа было достаточно, проблема была в женихах.
Графа де Ла Фер мадам Ла Вальер впервые увидела на собственной свадьбе: он был в числе приглашенных со стороны жениха. Впечатление у новоявленной маркизы было двояким: с одной стороны гость поразил всех собравшихся своими безукоризненными манерами, с другой – красотой при очевидной скромности туалета. И еще одна странность поразила маркизу: граф тяготился обществом гостей, это проглядывало в те редкие моменты, когда он оставался в одиночестве.
Граф де Ла Фер был новым человеком в Блуа, он не бывал в обществе, из окрестного дворянства сошелся только с Ла Вальером, да еще герцог де Барбе привечал его, находя его чрезвычайно образованным и умным собеседником. Про графа ходили слухи, что живет он бирюком, что в его доме почти нет слуг, и что граф сильно пьет. Правда, глядя на этого спокойного, с чуть вальяжными манерами господина, никто бы не предположил, что он способен затеять пьяную драку из-за одного, не к месту сказанного слова или часами сидеть, уставившись мутным взором на бутылку в каком-нибудь темном углу неприметного трактира на дороге в Блуа.
Маркиза глаз не спускала с графа до тех пор, пока он, к ее неудовольствию, счел это внимание навязчивым для себя.
Граф приблизился к молодоженам и с почтительным поклоном, сославшись на срочные дела, выразил сожаление, что вынужден покинуть прием. Все это было сказано очень вежливым, безукоризненным тоном, но маркиза не обманулась: ее внимание к персоне графа было для него неприятным.
«И что из себя представляет на деле этот господин, мне необходимо выяснить!» - решила для себя дама, и отпустив гостя напутственной улыбкой и протянутой для поцелуя ручкой, над которой граф должен был склониться, сделала себе в памяти зарубку. Позднее она не раз и не два думала, что ошиблась с выбором, дав свое согласие Ла Вальеру. Мадам де Ла Вальер была о себе очень высокого мнения и считала, что была достойна более родовитого супруга, хотя ее род давно обеднел и не числился в первых рядах провинциального дворянства.
К ее разочарованию, в дальнейшем господин граф свел их контакты до минимума: напрасно она присылала Атосу приглашения – он отделывался вежливыми извинениями. А потом и вовсе исчез; зато по окрестностям Блуа поползли удивительные слухи: граф от скуки пригрел сироту без роду без племени. Никто не видел этого ребенка, никто не знал, сколько ему лет, и даже неизвестно было, мальчик это или девочка!
Само собой, граф де Ла Фер не спешил известить местное общество о своих пристрастиях и о своих странностях. Его молчание только разжигало любопытство соседей тем более, что герцог де Барбе был в курсе дел графа, но, несмотря на дружбу с Ла Вальерами, хранил молчание.
Время бежит быстро, и через несколько лет чета Ла Вальеров удостоилась лицезреть воспитанника графа.
***
- Рауль! Ну, что же вы, сударь, медлите? – властный звучный голос разнесся над лужайкой перед красивым белым домом, и мальчик лет шести поспешил дать шенкеля крупному пони. Лошадка деловито затрусила по кругу, время от времени встряхивая густой челкой. Сидевший на ней мальчик хмурил тонкие брови: он был недоволен собой.
- Вы еще не настолько хорошо управляетесь с лошадью, чтобы позволить себе мечтать, сидя в седле, - легкая насмешка прозвучала в голосе наставника и юный всадник, тряхнув головой, гордо выпрямился: он изо всех сил старался показать себя опытным наездником.
Именно в этот момент и подошел к хозяину слуга, чтобы доложить, что прибыли гости.
- Гости? – поразился граф де Ла Фер, потому что, занимаясь со своим воспитанником не планировал никаких визитов. – Но кто пожаловал?
- Маркиз и маркиза де Ла Вальер, - доложил с поклоном лакей.
Атос чертыхнулся про себя: гости никак не входили в его планы на день.
- Проси! – коротко приказал он и, кивнув мальчику, который тут же слез с пони, пошел встречать гостей, кусая от досады усы.
Пролетевшие годы наложили свой отпечаток и на гостей, и на хозяина Бражелона. Ла Вальер обрюзг, видно было, что семейная жизнь заставляет его прикладываться к бутылке. У мадам де Ла Вальер появился в глазах голодный блеск неудовлетворенной жизнью женщины, а вот граф де Ла Фер казалось невероятным образом помолодел. И секрет этой молодости стал для маркизы загадкой, которую она возжелала разгадать. Острое сожаление о якобы возможном счастье охватило ее при взгляде на аристократа, стоявшего перед гостями. Потому что сейчас особенно заметна стала разница между Ла Вальером, чья родословная насчитывала пару сотен лет и этим утонченным вельможей, с чуть заметной иронией приглашавшем их в свой дом, где в семейной галерее, наверняка висят портреты Монморанси и Роанов. Потом, уже сидя в гостиной, и украдкой, пока муж обменивался любезностями с графом, разглядывая обстановку, мадам не нашла ничего, что могло бы прояснить для нее положение графа в свете.
«Так хорош – и не женат», - подумала она, невольно вздохнув. - «И где этот воспитанник, о котором все говорят? Граф прячет его от посторонних глаз, неужели этот ребенок так уродлив, что его страшно показать друзьям?» - маркиза Ла Вальер, без ложной скромности, причислила уже себя и своего мужа к числу друзей графа де Ла Фер.
Мадам закончила свои наблюдения и соизволила прислушаться к тому, о чем говорили мужчины. Разговор шел о политике, и маркиза, с непосредственностью избалованной мужским вниманием дамы, перевела его в интересовавшую ее плоскость.
- У вас совершенно очаровательный дом, граф, - она мило улыбнулась и послала графу кокетливый взгляд поверх веера, которым усиленно обмахивалась. – Единственно, чего в нем не хватает, так это хозяйки и детских голосов.
Атос на мгновение растерялся: к такому напору он не привык, это уже попытка влезть в его личную жизнь. Смутился и маркиз: бестактность жены заставила его выйти из ставших уже привычными рамок покорности.
- Дорогая, вы не правы; у графа в доме достаточно женской прислуги, чтобы содержать его в образцовом порядке, - попытался спасти положение маркиз, но жена не приняла его помощи.
- Ах, боже мой, разве вы не понимаете, что я имела в виду не прислугу? Дом только тогда становится уютным гнездышком, когда в нем есть заботливая хозяйка, которая и о муже заботится, и детьми занимается.
Ла Вальер осторожно поднял глаза на графа: Атос был бледен от гнева, но пока сдерживал свои эмоции. Маркиз про себя решил, что, пожалуй, он теперь никогда больше не наведается в Бражелон в случае, если драгоценная супруга увяжется за ним.
И, словно чтобы оспорить слова маркизы, задорный детский голос окликнул собаку, залаявшую во дворе. Атос сделал было движение, чтобы вскочить, но в следующую минуту на пороге показался мальчик, одетый в костюм для верховой езды, в высоких сапогах и в бархатном берете с пером, изящно падающем на плечо. Увидев гостей, он сдернул берет и поклонился с грацией и достоинством истинного дворянина.
Атос глубоко вздохнул и встав, подошел к мальчику, положив ему руку на плечо.
- Мадам, господин маркиз, это мой воспитанник, Рауль… де Бражелон. – от маркизы не укрылась крохотная пауза между именем и фамилией мальчика.
- Бражелон? – переспросила она, с изумлением переводя взгляд с графа на ребенка. – Но ведь…
- Поместье – собственность Рауля, я как раз занимаюсь этим вопросом, - сухо ответил граф, предвосхищая готовый вырваться вопрос. – Не думаю, что это обстоятельство требует обсуждения, мадам.
Сказано это было сдержанно, твердо, но достаточно категорично, сразу отбив у Ла Вальеров желание что-либо расспрашивать.
- Господин Рауль, я надеюсь, вы не забыли, что у вас впереди еще уроки? – малыш, с удивительным для его возраста тактом, поклонился гостям и чинно вышел за дверь. Впрочем, его хватило ненадолго: тут же послышался топот быстрых детских ног и веселый голос, зовущий собак, которые ответили Раулю звонким лаем. Атос только головой покачал, не в силах подавить улыбку.
- Какой очаровательный ребенок! – не сдержалась маркиза, проводив мальчика взглядом, полным зависти и сожаления. – Граф, откуда он у вас? Ваш родственник?
Против ожидания, Атос не вспылил, а ответил очень спокойно, все еще глядя с улыбкой на дверь, которая закрылась за Раулем.
- Единственное, что мне известно о моем воспитаннике, так это то, что родители его – дворяне. Видимо, обстоятельства его рождения были таковы, что его подкинули одному бедному сельскому священнику. Я случайно оказался в этой деревушке именно в то время, когда бедный старик не знал, как ему поступить с прелестной находкой. Мне подумалось, что я смогу дать этому ребенку больше, чем он бы смог получить в приюте для найденышей.
- Это очень благородно с вашей стороны, граф, но налагает на вас серьезные обязательства, - осторожно заметил маркиз.
- Теперь, когда прошло шесть лет, я привязался к этому ребенку, и мне уже не кажется чем-то особенным все, что я делаю и еще должен сделать для мальчика. Думаю, что и он по-своему любит меня.
Маркиза опустила голову, спрятавшись за страусовыми перьями веера: она хорошо рассмотрела маленького Рауля, а графа ей рассматривать не надо было, чтобы уловить в чертах мальчика много общего с опекуном.
- В любви вашего воспитанника вы можете быть уверены, граф, достаточно было посмотреть на вашего Рауля, когда он смотрит на вас: он вас боготворит.
- Это пока он мал, - граф де Ла Фер начал тяготиться визитом гостей, но долг гостеприимства велел терпеть их столько, сколько они будут пребывать под сенью графского дома. – Пройдет еще несколько лет, и ребенок станет юношей, которому опека станет оковами. Впрочем, я готов к такому повороту, - натянуто улыбнулся Атос.
- И ваш воспитанник покинет вас, чтобы делать карьеру? – маркиз вежливо поддержал беседу.
- Несомненно, и мой долг подготовить его именно к военной карьере, - кивнул Атос.
- Но ваш родовой титул? Ваш домен? Он же не в Орлеаннэ, насколько я понимаю, - маркизу интересовали куда более важные вещи, чем воспитанник графа.
- В Пикардии.
- И кому вы его передадите? Таким именем не пренебрегают, - настаивала Ла Вальер, переходя рамки хорошего тона, но уверенная в несомненной пользе задаваемых вопросов для затеваемого ею дела.
- Я никогда всерьез не задумывался об этом, - пожал плечами граф, обманывая этим ответом маркизу и, невольно, обманывая самого себя: с некоторых пор это стало для него больным вопросом.
- Еще не поздно подумать. Вокруг вас достаточно прелестных невест, которые будут рады составить ваше счастье, - лукавая улыбка маркизы де Ла Вальер заставила графа вздрогнуть.
«Господи, помоги мне избавиться от этой вздорной женщины! - взмолился Атос». Беда в том, что он ошибся в отношении маркизы: она была вздорной, въедливой, но глупой она не была. И она нашла, чем заняться, чтобы не скучать.
Той зимой, холодной, с сильными ветрами, гололедом и снегопадами, было особенно голодно. Урожай оказался скудным, его не хватало не только арендаторам, но и господам, крестьяне ели прошлогоднюю траву, в города стало нечего поставлять. А тут еще и волки повадились резать скот по деревням. Ходили слухи, что мохнатых хищников видели даже на улицах Парижа, и этому охотно верили.
Свирепствовали волки и в окрестностях Блуа. Местные землевладельцы и арендаторы, все, кто умел охотиться или, хотя бы, держать в руках оружие, собрались на сход и выработали единый план охоты. Возбуждение охватило мужчин: охотничий азарт подкреплялся и чувством мести: урон волки наносили нешуточный, а покончить с разбоем, кроме как уничтожив всю стаю, было единственным выходом: люди других средств не знали, хотя и понимали, что волки так просто не сдадутся.
Женщин на этой охоте быть не должно было: мужчины в этом были единодушны: слишком опасной была такая охота, где затравливался не одинокий кабан или олень, а бралась в клещи вся стая. К тому же волки – животные организованные: в стае каждый четко знает свое место и свою роль, в охоте на них требуется хладнокровие и умение видеть общую обстановку. В общем, особенно доказывать, что присутствие женщин, даже в качестве зрителей, будет неуместным, не пришлось, и тем сильнее было недовольство охотников, когда в их рядах обнаружилось присутствие амазонки.
- Кто привел сюда эту даму? – Атос недовольно покосился на изящную фигурку в амазонке, непринужденно восседавшую на крупном гнедом жеребце. – Какого черта ей здесь надо?
- Она не на волков явилась охотиться, граф. Этой искательнице приключений нужна добыча покрупнее, - Ла Вальер сочувственно посмотрел на своего соседа: он бы и рад рассказать ему кое-что, но гнев жены заставлял его крепче сжимать губы, чтобы не выболтать лишнего. Впрочем, граф был не любопытен и, вместо того чтобы расспросить маркиза о планах незнакомки, он тронул своего коня. Следом потянулись и остальные загонщики.
Незнакомка, игнорируя недовольство мужчин, которое хорошо было заметно по тому, как оттесняли они ее от основной группы загонщиков, старалась держаться на одном из флангов и, в итоге, оказалась рядом с графом. Атос, старательно не замечавший женщины, все же был вынужден принять тот факт, что она очутилась едва ли не в самом эпицентре облавы, то есть там, куда егеря гнали всю стаю. Лошадь под дамой начала проявлять признаки беспокойства, а справиться с испуганным жеребцом бывает не по силам и опытному всаднику. Граф не был дамским угодником, но это не отменяло рыцарского отношения в случае драматического развития событий. Поневоле, ему пришлось следить за храброй амазонкой, которая, словно нарочно, оказывалась в особо опасных местах.
Стаю загнали в неглубокую лощину, окружили со всех сторон и открыли по волкам бешенную стрельбу. В ход пошли даже арбалеты, завалявшиеся на чердаках. Ярость фермеров и местных дворян можно было понять, но в какой-то момент Атос почувствовал, что охота больше не увлекает его. Гнать зверя, соревнуясь с ним в скорости, хитрости – это одно, здесь азарт погони захватывает охотника целиком, но стрелять вот так в ставших беззащитными зверей, претило ему. То ли граф постарел, то ли Рауль сделал его сентиментальным, но де Ла Фер отвернулся и, ограничившись одним, но метким выстрелом, хотел было покинуть это побоище, когда вдруг непредвиденное обстоятельство заставило его резко изменить свое намерение.
Смертельно раненная волчица вскочила из последних сил, рывком через глубокий снег выбралась на склон, и вцепилась в брюхо приплясывающей на краю обрыва лошади, на которой сидела незнакомка. Пронзительный визг коня, взметнувшегося на дыбы, и женская фигурка, пролетевшая в воздухе и покатившаяся по склону, заставила всех замереть в ужасе: женщина оказалась прямо в кровавом месиве мертвых и издыхающих волков. Стрельба прекратилась, и только повизгивание волков, и ржание упавшего на снег коня нарушали пронзительную тишину.
Всего несколько секунд понадобилось Атосу, чтобы оценить обстановку; спуск же оказался не таким быстрым из-за глубокого снега и кустарника, покрывавшего склоны. Женщина была без чувств, перепачканная кровью погибших зверей, и это было ее счастье: шевельнись она – и кто-то из недобитых волков вцепился бы в нее. Граф действовал так быстро и так решительно, что никто не успел толком среагировать, а он уже поднимался по склону, неся женщину на руках. Навстречу ему уже тянулись руки с помощью, но он выбрался наверх самостоятельно и тут только передал незнакомку кому-то из охотников: он не считал себя обязанным выяснять, кто она и как оказалась в таком неподходящем месте.
Этого приключения графу хватило с избытком. Убедившись, что ему нечего больше делать на этом месте, он вскочил на коня и крупной рысью погнал его к дому.
- Граф, погодите, прошу вас! – голос Ла Вальера заставил его натянуть повод. – Вы так спешите убраться с этой охоты, словно вам претит сам способ избавиться от стаи! – воскликнул маркиз, едва поравнявшись с соседом.
- Я не любитель излишней жестокости, - холодно ответил Атос, вновь тронув нетерпеливо приплясывающего андалузца. – Расправа над волками подобным образом никогда не привлекал меня.
- Вас не заинтересовала эта юная особа, которая умудрилась устроить такой переполох? – лукаво прищурился маркиз.
- Ни в коей мере! – пожал плечами граф. – Мадемуазель вряд ли понимала, как сильно она рискует. Слава Богу, что все обошлось.
- Обошлось благодаря вам, граф. Она вам обязана теперь жизнью, в глазах всего Орлеаннэ вы теперь будете выглядеть героем! – хохотнул Ла Вальер, и Атос впервые внимательно посмотрел на приятеля: у него родилось подозрение, что появление дамы среди загонщиков было неслучайным.
- Я сделал то, что обязан был сделать любой человек и дворянин для ближнего своего, попавшего в беду. А то, что я сделал это прежде всех, так я все же был солдатом, - натянуто улыбнулся бывший мушкетер. – Видимо, я сообразил прежде других, как помочь даме.
- Как бы то ни было, а говорить об этом происшествии будут долго, - широко улыбнулся маркиз, и добавил, не удержавшись: - Маркиза будет довольна.
- Что? – Атос даже привстал в седле. – Что вы сейчас сказали, Ла Вальер? При чем тут ваша супруга?
- Я… видите ли, маркиза очень заботливая женщина, она подумала… - маркиз не знал, как замять неловкость, возникшую вследствие его болтливого языка.
- Передайте вашей супруге, что я не нуждаюсь в заботе, и особенно не нуждаюсь в дамской опеке, - высокомерно обронил граф де Ла Фер. – Надеюсь, она меня поймет, - и, чуть приподняв шляпу в знак прощания, граф тронул коня. Но, немного проехав быстрой рысью, неожиданно послал своего скакуна в галоп и скрылся за поворотом дороги.
Ла Вальер, расстроенный собственной промашкой, медленно направился к дому, обдумывая, как избежать неминуемого скандала с женой.