Новеллу открывают сказки Венского леса в исполнении обладательницы средства Макропулоса, далее следует сеанс одержимости. Потрясенные подобным сочетанием слушатели не сразу понимают, что труп в конюшне – это не иллюстрация к перформансу, хотя картина убийства живо напоминает рассказанную историю. По мнению Штольмана, предельно допустимая концентрация мистики опасно превышена, и он возражает против присутствия Анны в эпицентре. Анну, как водится, одолевает избирательная слепота во всем, что касается ее собственной безопасности, и повышенная тревожность в отношении безопасности окружающих. Поэтому большую часть новеллы она подвергает обитателей нехорошего дома своей защите, чудом избегая смерти. Зато обнаруживает много полезного для следствия, включая орудие убийства. Что совсем не радует Штольмана, скорее, наоборот. Он старается раскрыть дело рекордными темпами, чтобы вернуть Анну в родные пенаты, с привлечением владельца мясохладобойни и даже, черт с ней, знахарки, но успевает буквально в последний момент. Заключительный диалог раскрывает зрителю глаза на причину увлечения Анны преступлениями, полицией и Штольманом – ее буквально тянет в темноту.