Если смотреть новеллу взглядом, не вооруженным первым сезоном, сначала складывается впечатление, что в мирный городок возвращается благополучно похороненный Волдеморт. Его появление пугает бывалого полицмейстера в военных регалиях, нервическую даму и ее мужа, а главное, их дочь, которая падает в обморок от одной только новости; увидев приезжего на улице, она с изменившимися лицом бежит домой; дома посвящает ему истерику под названием «Живой». Неудивительно, что ее несостоявшийся, но не теряющий надежды жених - охотник за левретками - пытается защитить ее хотя бы низким хамством. А ведь оно может стоить ему карьеры - приезжий выше его по чину и полномочиям, и святая обязанность салонного сыщика - улыбаться и кланяться надворному волкодаву. Однако дальнейшее начинает вызывать недоумение. Почему хищный Страшила поворачивается к приезжему Дровосеку то передом, то задом? Вот только что обнимался, а проехался в пролетке – швыряется соломой? И почему прелестная Элли, которую Дровосек, оказывается, любит, кусает его, как Тотошка? Неужели зубов не жаль? Из беседы в призрачном сарае выясняется, что и он не просто пропал, и она всегда это знала. Так в чем же дело? Неужели только в том, что Дровосек прикладывает к письму шелковое сердце, а не кольцо Всевластия? То есть кольцо важнее, чем сердце. Ну или всевластие.

Лучше не смотреть на новеллу орлиным глазом гениального сыщика, ибо визуализация убийств может лишить сна навеки. Достаточно представить генеральшу, которая с перерезанным горлом шарит в чемоданах в поисках револьвера, заставляя убийцу ждать. Ну или достает оружие из ночной рубашки, стреляет и поворачивается к убийце спиной, пытаясь сбежать от него в прикроватную тумбочку. Или маньяка, который на глазах у изумленной баронессы ползет под стол, чтобы подобрать столь надежное, острое-преострое, но увы, скользкое-прескользкое орудие убийства. И нельзя не посочувствовать Черной Перчатке, которой приходится гипнотизировать, за исключением полицейских, всех персонажей и, похоже, даже зрителей.