Расчёты и... просчёты
Монолог Павла Ивановича Беклемишева,
учителя математики мужской гимназии Затонска
(за три дня до своей смерти)

За три дня до смерти
День, гимназия
Скучно... До чего же скучно!.. Сколько я уже не играл? Неделю? Да, неделю... Или десять дней?.. А, неважно. Важно, что жалованье только в конце недели, а без денег какая игра?
Присмотрелся я тут к местным... Так себе игроки... На раз просчитываются, лицо держать не умеют... Но гонору!.. С такими играть удовольствия мало, но ради денег, на что не пойдёшь... А жалованье не скоро... И подзаработать негде и не на чем...
Гаврилкин Прохор и Кундяйкин Трофим... Что может вырасти из таких?.. Рабочие лошадки или пушечное мясо... Зачем таким математика, царица наук, как любил говорить Гаусс. Что для Прошки с Трошкой великий Гаусс? Пустой звук... Лишний и ненужный...
У мальчишек в кармане хлеб с обеда. Они отламывают по кусочку и жуют. Думают – не заметно,   обманули учителя – и молодцы. Глупцы вы, а не молодцы. Вас просчитать – семи пядей во лбу не надобно. Сделаем замечание... Удивлены, как я вижу спиной... Да мне и поворачиваться не нужно, чтобы «увидеть», как вы на своих скрипучих стульях елозите... Неучи. Неучами были, неучами и останетесь...
Как же скучен мир! Всё на свете можно просчитать и рассчитать. И всех, кстати. Людей просчитывать – самое интересно дело... Люди столь убоги и примитивны, что просчитываются на раз... Что Гаврилкин, что Кундяйкин, что... Семёнов, нынешний директор гимназии...
Ходит такой важный и гордый своим директорством, что на хромой козе не подъедешь... Смотреть противно! Одно хорошо: казённое жильё выделил. Жалованье не Бог весть какое, но на проживание хватает, а вот на игру – нет...
Стучат... Кто бы это мог быть?..
Наш «директор» пожаловали... Лёгок на помине... О, да ещё и не одни!..
Этот строгий господин в котелке и тростью в руке – явно полицейский. Взгляд цепкий, и голос, наверняка, командный... Навидался я таких... И глаза у него... С такими только в карты играть... А он, видно, игрок! Лицо держит...
Ах, какая барышня!.. Красавица! Глаза синие, локон кокетливый у виска... Небось, полчаса перед зеркалом его пристраивала, чтобы естественно выглядел... Выглядит-выглядит... Улыбнёмся восхищённо... Вот рыбка и попалась!.. Смотрит тоже с любопытством... Подогреем ещё... На фоне Семёнова – в самый раз... Прямо, бестрепетно, открыто сморим в глаза барышни. Таким, как она, это нравится... Ну вот, я же говорил...
Яков Платонович... Анна Викторовна...
Стрельнула глазами в сторону полицейского... Ух ты! А тут, оказываются, «чувства»! Да где этому сухарю оценить такую красавицу! Хотя нет. Он оценил, потому усердно, но безуспешно делает вид, что ему всё равно, как барышня на него смотрит...
А ей-то внимание такого... красивого, надо сказать, мужчины, ой, как приятно! На мой вкус, староват он для барышни...
А моё внимание ей льстит... По глазам видно... И румянец на щеках... Учитесь, Яков Платоныч, как надо барышню обаять...
А теперь серьёзно... Ага... Смутимся... Барышне, сразу видно, понравилось: зарумянилась... Раз она молчит, поглядим на неё ещё раз... «Ах, какая красавица! Никогда раньше такой не встречал!» Прочла! И улыбнулась...
Да, барышня не избалована мужским вниманием. Что ж вы, Яков Платоныч, время-то теряете? Ну, кто не успел, тот опоздал...
Что вы говорите? Расшифровка?! Уф, Бог услышал мои молитвы! Только один момент... деликатный... Ах, вы согласны?.. Мне ли отказываться от денег! Да и барышне прият-
но, по глазам вижу... Пообещаем заняться немедленно...
Огорчилась... С чего бы это?.. Ах, помощь оказать? Мне? С удовольствием...
А полицейский-то недоволен: улыбается вежливо, а глаза холодны и поблёскивают недобро...
А барышня-то из феминисток, видать. Адрес прямо на доске написала! Смело, очень смело! Полицейского чуть не перекосило, бросил через плечо «до скорого» и быстро удалился... Так тебе и надо, фараон!
Барышня – за ним... Лишь кивнула на прощанье...
Ну, ничего. Жизнь снова наполняется смыслом: есть работа, а значит, и деньги. И есть барышня... Завтра же продолжим наше знакомство...

Тот же день
Поздний вечер, дом Беклемишева
Ну вот, расшифровка закончена... Интересно, но мало... Информация какая... занимательная. Право слово, такой грех не воспользоваться... Князь Разумовский... Такая фигура, что... не откажется заплатить... Надо только цену запросить побольше, чтобы он знал, что я мелочиться не собираюсь. За такую информацию можно и заплатить. А князь богат – раскошелится! Значит, завтра вечером и явимся к нему с предложением, от которого он... может и отказаться... поначалу. Но, подумав, всё взвесив – а на весах, ой, как много! – согласится. А чтобы ускорить процесс, можно и пригрозить... слегка. Не ему одному такая информация будет даже очень интересна... Ведомству Варфоломеева, например. Полковник за неё ничего не пожалеет. Под это дело можно и своё потребовать... Ну, об этом я подумаю... завтра... или послезавтра...
Потому что у меня есть ещё одна... барышня синеглазая. Ею я займусь завтра прямо с утра... чтобы не успела убежать к своему сыщику... Говорят, она с ним расследованиями занимается, а он её отставляет в сторону... ради её же безопасности... Вряд ли барышне такое отношение нравится...
Вот я ей и предложу расследование, чтобы, например, утереть нос петербургскому щёголю... Она согласится, я уверен. Особенно если ещё за его спиной. И ничего ему не скажет. А уж я своего не упущу. Такую барышню судьба в мои руки даёт!..
Всё. Пора спать. Остальное завтра...

За два дня до смерти
Утро. Перед домом Мироновых
Как она изумилась, увидев меня! Не ожидала... Польстил ей неудачно: она приняла моё «вы», как она и Штольман, и смутилась... Поправился... и сделал комплимент... Против «вы продвинулись гораздо дальше» она не устояла. Рассмеялся бы... да нельзя: может обидеться...
Ого, оказывается князь интересуется тетрадью! Да ещё дýхов видит! Так что зайти к нему сегодня вечером самое время будет. И намекнуть, что тетрадь у меня...
Барышня торопится в полицию! Не будем мешать, но свидание назначим... Как она примет такое?.. Не без удовольствия... Я так и думал. О, женщины, вам имя... В беседке, в шесть...
А дом князя дальше по улице. Ну, значит, так тому и быть...

В тот же день
Вечер. В беседке Мироновых
Потом в доме у князя
Ночь, беседка в парке, снег скрипит – романтично. В смысле, как в любовном романе. Интересно, Анна Викторовна зачитывается любовными романами?.. 
Ну вот и барышня... Нравится ей такая таинственность. Небось, родителям соврала, что погулять вышла... Значит, любовный роман имеет место быть...
Спросил её о заветном, девичьем... Не думает. Ну, это пока... Видно, расследованиями занята со своим сыщиком. Значит, я всё правильно рассчитал. Необычная барышня! Тем интереснее будет...
Прочитал ей стихи из тетради... Подхватила и... предложила встретиться завтра в доме убитой Курочкиной... но так, чтобы Штольман не знал. Как же вы предсказуемы, Анна Викторовна! Конечно, я согласен. Я же вижу, что вам нравлюсь, и мои слова вам приятны... И тетрадь я вам принесу – вместе почитаем... До завтра, Анна...
У князя всё прошло, как я и просчитал. Он выслушал, накричал... Ничего страшного. Я подожду... До завтра... Так ему и сказал... Он выставил меня вон... Посмотрим, что вы завтра будете говорить, ваше сиятельство...

Ночь перед днём смерти
Дом Курочкиной
Бесстрашная барышня! Ночью, одна, по пустынному городу да в доме, где совершено убийство!.. Похвалил за смелость. Она оправдалась какой-то наивной ерундой... про дýхов...
Я слышал эту сказку. Она на таких, как я,  не действует. Я все ваши хитрости вижу, Анна Викторовна. Но подыграть могу, даже с удовольствием подыграю, коль вам так угодно...
Сидим на диване в темноте и тишине... Придвинулся к ней поближе, даже, кажется, стук сердца её услышал, – она не отодвинулась... Может, хватит ломаться, Анна Викторовна? Вы сидите радом. Вздрагиваете от любого шороха и хватаете меня за руку... Прелюдия хороша, но слишком затянута. Рассмеялась... значит, пора начинать. Как насчёт поцелуя?..
Не понял... Вырвалась, больно ударив по голени сапожками... Она не на шутку рассержена, даже на комплименты не реагирует... как положено барышне...
А как хороша в гневе! Глаза сверкают, лицо возмущённое, даже перчатками в меня кинула. Горячая барышня! Не было у меня ещё такой...
Назвала наше тайное полуночное свидание в доме «глупостью». Согласен, недооценил я вас, Анна Викторовна...
Всё, уходим... Нет, зачем-то лезем в подвал... Что значит «она там»? Кто? Где? Вот здесь, в этом пыльном подвале? Ах, за шкафом... Подождите, я сам отодвину...
Господи! В этой конуре держали?.. Ужас просто... Нет, не могу это видеть... Сейчас переведу дух и...
Кто это?.. Что это?.. Господи, как больно... и темно...

Днём в день смерти
Больничная палата
Где я?.. Что со мной?.. Доктор?.. Я в больнице... На шее повязка... Почему?.. Вспомнил... Анна Викторовна... Диван... Конура... Мне душно, и я вылезаю... Тёмный силуэт... мужской... его рука у меня за пазухой... Тетрадь... потом боль и темнота...
– С вами хотят поговорить.
Кто?.. Штольман... Боже, за что мне это?.. Разумовский?.. Так я вам и сказал... Следили за мной? Фараон проклятый!.. Тетрадь? Мне больно, а он про тетрадь... Не смог расшифровать... Не верит... И почему Анна выбрала вас?.. За что?..
Варфоломеев? Откуда он взялся?.. Что он говорит?
«Князь... покровители... вам не по зубам... просчитались...»
Да, просчитался... опять просчитался...
«Вы умираете... скажите, что было в тетради... очень мало времени...»
И сил совсем не осталось... Ну, слушайте, полковник...
Боль невыносимая... Господи, за что? Я ведь просто хотел... Спасительная темнота... всё...