Штольман очнулся от своих радостно-тревожных мыслей и внезапно нахмурился. Миронов, наблюдавший за ним, тяжело вздохнул.
   - Тааак... А я уж понадеялся, что этого разговора можно будет избежать. Ну что же, давайте поговорим, Яков Платонович, как мужчина с мужчиной.
   Штольман вскинулся, но затем опустил голову и тоже вздохнул. Только его вздох был наполнен виной.
   - Давайте поговорим ...
    Петр Иванович покрутил головой и безошибочно определив где может находиться то, что он искал, встал и прошёл к шкафчику в углу кабинета. В шкафчике и правда обнаружилась початая бутылка коньяка. Прихватив бутылку и пару рюмок, Миронов вернулся к столу. Разлил коньяк по рюмкам и придвинул одну из них к Штольману.
   - Выпейте, Яков Платонович, выпейте. Так легче разговор пойдёт. А то Вы загрызете себя до того, как я смогу донести до Вас то, что считаю необходимым. И давайте что ли на брудершафт. Давно пора. Как никак породнимся скоро. Не возражаете?
   Штольман кивнул и взял рюмку. Петр Иванович поднёс свою, легонько чокнулся и выпил. Штольман выпил вслед за ним. Миронов удовлетворённо крякнул и положил руки на стол.
   - Вот и ладно. Мне так проще будет. А теперь послушай меня, зятек мой будущий. Я уважаю твои принципы, твой характер и очень благодарен за твое отношение к Аннет. Я даже понял, что хоть к алтарю ей идти без вуали, она к нему счастливая пойдёт. Молчи! Дай я выскажусь, потом возражать будешь. Если найдёшь что возразить. Аннет мне ничего не рассказывала. Она секреты хранить умеет. Твои бумажки сохранила и никто не догадался. Не смотря на способности моей невестки залазить носом везде. Я свое расследование провёл. И выводы сделал. Но пойми наконец, что невозможно натянуть свою совесть на весь мир! И пока ты свои мнимые вины расковыриваешь, да сам себя поедом ешь, Аннет тоскует. Ты думаешь не было желающих утешить пока ты отстутствовал? Мария Тимофеевна список в десять верст составила. Да только не нужно это всё Аннет. И я не слепой, вижу как вы оба маетесь. Можешь конечно сказать, что совесть не позволяет в моем доме... Да, не очень прилично... Но других вариантов у меня нет. И мне действительно нужно отлучиться на два дня. Не в будуар к любовнице, а сопроводить хорошего друга в Тверь. Некому с ней поехать сейчас. Так уж получилось. Прислуга у меня приходящая и не болтливая. Могу вообще им два выходных дать, если ты уж так щепетилен в этом вопросе. Ты о ней подумай, а не о своих табу. Я ведь тебя приглашаю в первую очередь для охраны и собственного спокойствия. А уж что там в сопроводительных сюрпризах окажется, так это вам с Аннет решать. Вот так. Теперь можешь на стенку лезть и возражать.
   Поначалу Штольман хотел возразить. Но по мере того, как дядюшка произносил свой эмоциональный монолог, пришел к выводу, что Миронов во многом прав. А вот упоминание о поездке в Тверь, его натолкнуло на мысль.
   - Петр Иванович, а ты ведь не в общем купе со своей знакомой в Тверь поедешь?
    Миронов удивился.
   - Нет конечно. Я ведь говорю, что это не романтическое знакомство. Дама в возрасте. Но знакомы мы очень давно и хорошие приятели. Она овдовела недавно и в Тверь едет уладить наследственные дела с пасынком. Отказать я не могу. Есть причины...
    Штольман поднял бровь. Петр Иванович был явно смущён. Что вкупе с его заявлением о " неромантичной дружбе", выглядело странно. Но лезть в душу без приглашения Яков никогда не умел. Поэтому продолжил о деле.
   - А могла бы Анна Викторовна поехать с тобой? С Варфоломеевым я этот вопрос улажу. И остановитесь в гостинице "Венеция" на Трехсвятской улице. Гостиница приличная и тихая. Когда ехать то собирались?
    Миронов снова удивился.
   - Аннет? С собой? Могу конечно. Только что же ей там делать? Я занят буду. Ехать собирались завтра вечером. Есть и утренний поезд, но это не очень удобно. Сильно рано идёт. Ты остолоп, вот что я тебе скажу. Испугался?
    Штольман усмехнулся.
   - Я конечно остолоп, тут сомнений нет. Но я утром рано встать смогу. И в Твери вас встречу в гостинице.
    Петр Иванович присвистнул и налил в рюмки ещё коньяка.
   - А вот это другой разговор. Беру остолопа обратно.
    Штольман выпил и позвал Ерофея. Попросил его сварить кофе. Петр Иванович приподнял брови.
   - Я так понимаю коньяк ты больше пить не будешь.
   - Не буду. Я сейчас к Варфоломееву. Нужно же объяснить почему я завтра не смогу с ним встретиться. А потом к вам заеду. С Анной Викторовной поговорить. Не знаю как она отнесётся к прогулке в Тверь.
   Миронов прищурился.
   - Хорошо отнесётся. Поверь мне. Только не начинай сразу головой о стену биться и все грехи человечества себе присваивать.
                              *****
       С Варфоломеевым решилось удивительно просто и быстро. Штольман долго думал какую причину поездки озвучить, но в конечном итоге ничего не придумал. То, что Петр Иванович сопровождал свою приятельницу, было понятно. Непонятно зачем ему при этом тащить с собой племянницу и её жениха. Но едва он зашёл в кабинет Варфоломеева, тот поднялся ему навстречу и похоже было, что он рад приходу Штольмана.
   - Яков Платонович, а я уж думал курьера к Вам посылать.
   - Что-то случилось? - Штольман встревожился. - Письмо из Барнаула?
    Полковник досадливо махнул головой.
   - Нет, нет. Просто мне придется уехать из столицы на три дня. Его Величество настаивает на моём присутствии в Гатчине. В связи со скорыми именинами наследника хочет обсудить вопросы охраны и некоторые другие проблемы. Так что завтра мы не сможем встретиться.
     Штольман выдохнул.
   - Значит я могу отлучиться в Тверь? У Петра Ивановича там дела и он предложил нам с Анной Викторовной поехать с ним. Не хочет племянницу оставлять одну, а мне у них жить неудобно.
     Варфоломеев внимательно посмотрел на него и чуть заметно улыбнулся уголком рта.
   - Конечно поезжайте. Петру Ивановичу недосуг будет развлекать племянницу. А Вы присмотрите, чтобы с ней ничего не случилось. Кстати можете сводить её к доктору Данилову, с которым Вы уже встречались. Пусть расскажет Анне Викторовне обо всем, что нужно знать про гипноз и гипнотизеров.
     От Варфоломеева Штольман поехал на вокзал и взял билет на утренний поезд до Твери. После чего отправился к Мироновым.
    Дядю и племянницу он нашёл в гостиной за маленьким столиком на котором лежала шахматная доска с расставленными фигурами. Судя по всему, Анна в очередной раз проигрывала. Так она и не смогла научиться хорошо играть. Слишком эмоционально реагировала. Увидев входящего Штольмана, она разулыбалась и вскочила с места.
   - Яков Платонович! А я Вас и не ждала сегодня... Дядя что-то такое намекал, но я ему не поверила. Вам же отдыхать надо!
    Штольман поцеловал её руку и задержал её в своей ладони.
   - Я отдохнул. Правда. А Петр Иванович не сказал, что заходил ко мне?
    Анна оглянулась на дядю. Тот сделал непроницаемое лицо.
   - Нет, не сказал... Что-то случилось?
    Она беспокойно переводила взгляд с дядюшки на Штольмана. Миронов вздохнул.
   - Хотел сюрприз тебе сделать. Вот Яков Платонович тебе сейчас всё объяснит. А я пожалуй пойду чемодан собирать.
    Анна уже не на шутку встревожилась.
   - Чемодан? Ты уезжаешь? Мы же только приехали...
    Петр Иванович поднял обе руки.
   - Всё, всё! Жених твой пусть тебе расскажет. Давай, зятек, не робей!
    Петр Иванович вышел из комнаты и Анна посмотрела на Штольмана. Он взял её за руку и подвёл к креслу.
   - Присаживайся, Аня. Я сейчас всё объясню.
    И он рассказал ей о визите Петра Ивановича, о его предложении и о том, что в конечном итоге они все едут в Тверь. Только он поедет утром, а она с дядей и его знакомой вечером.
   - У Варфоломеева я был. Он сам уезжает на три дня в Гатчину, так что мы совершенно спокойно можем поехать в Тверь.
   Анна задумчиво накручивала локон волос на палец и слушала. А он невольно следил за этим пальцем и прядью волос на виске, которая была совершенно неукротима и выбивалась из любой прически. И как всегда, ему хотелось коснуться этой упрямой прядки. Порой ему казалось, что его рука, которая тянулась к ней, живёт своей жизнью. Вразрез с разумом. Когда он засыпал в камере Петропавловской крепости, ему снился этот локон. И просыпаясь, он почти наяву ощущал, как тот щекочет ему щеку. Анна вскинула на него глаза и он утонул в этой синеве.
   - Так дядя предлагал тебе пожить у нас? Почему же ты не согласился?
    Что-то в интонации, с которой был задан вопрос, насторожило его. Но понять что, он не успел. Синие глаза напротив наливались грозой. Где-то глубоко в них уже поблескивали молнии.
   - Аня... Ну ты же понимаешь... Это дом твоего дяди... А ты незамужняя барышня, и...
   - А Вы, господин следователь, чего испугались?
    Штольман растерялся.
   - Аня... Я не могу...
     Глаза её уже вовсю метали молнии.
  - Чего ты не можешь? Ты сплетен испугался? А когда у Нины ночевал, не боялся?
    Она вскочила с места и метнулась к окну. Штольман догнал её и обнял сзади. Её трясло от возмущения. Развернувшись к нему, она стукнула его кулачком в грудь и тут же, испугавшись, что сделала больно, отдернула руку. Из глаз брызнули слезы. Штольман прижал ее голову к своей груди и начал гладить по волосам.
   - Ты не понимаешь... - шептала она ему в сюртук  - Я столько ночей просыпалась от ужаса, что тебя нет... А ведь все эти ночи ты мог быть рядом ... Мне всё равно кто и что подумает... Ты мой муж. Да. С той самой ночи.
    Она подняла голову и требовательно посмотрела ему в глаза. И он капитулировал.
   - Я идиот... Прости меня...
   Анна внезапно приложила палец к его губам.
   - Никогда больше так не говори. Я не могла полюбить идиота...
   И улыбнулась так, что Штольман поверил в то, что капля разума ему всё таки досталась. Он собрался с мыслями и вспомнил, что хотел её предупредить об одной детали.
   - Аня, я в Твери сниму в гостинице два номера. Петр Иванович знает в какой. Один номер для него, а второй...для супругов Штольман...

Отредактировано IrisBella (26.07.2023 21:19)