Автор благодарит всех за поздравления, и предлагает вот такой литературный "тортик".

Вдохновенно работой Ирины Плотниковой (Atenae) «Дуэлянт».

Посвящается незабываемому артефакту Второго сезона –
«старинному фамильному колье».

Боевое наследство по женской линии

« - Есть возможность на благо использовать пудовое колье из второго сезона. Если им лупить, как пращей, можно всем хамам и наглецам отбить ... желание очаровывать дам!
- Этим украшением можно так отфеншуить, что пациент сам в астрал уйдёт. Впрочем, от его вида тоже в астрал сбежать охота…»
(Из обсуждений истории Ирины Плотниковой (Atenae) «Дуэлянт»)

В одну из предрождественских ночей 1896 года, в гостиной особняка, что на Гран Огюстен, сидело крупное и весьма печальное привидение. Оно то и дело елозило по дивану, пыхтело, вздыхало, и кидало выразительные взгляды на дверь. Или жалобные – в потолок. Порой приподнималось с места, и делало робкие попытки пересечь комнату, чтобы добраться до той самой заветной двери. Однако почти сразу же останавливалось, прикидываясь, что ничего такого в виду не имеет, а просто желает совершить моцион.

Поползновения его пресекались суровым «Хм», и выразительно поднятыми бровями другого призрака. В кресле устроилась молодая дама, одетая в золотистое старинное платье на фижмах. Гордо поднятую голову венчала высокая пудренная прическа. Однако сквозь все модные ухищрения хорошо бы виден истинный черный цвет прихотливо вьющихся кудрей.

- С-сударыня, - не выдержал, наконец несчастный пленник дивана, - имейте сострадание к творцу! Вы препятствуете рождению нового шедевра! Стоите на пути слияния реальности и литературы! Я с таким трудом добился позволения явиться из астрала в прошлое, чтобы лично видеть некое знаменательное событие из жизни вашего внука и его супруги! И заметьте, я избрал не свадьбу, и не медовый месяц! Но вы подозреваете меня в каком-то… низменном любопытстве!

- Не надо так грубо льстить, господин Ребушинский! – фыркнула дама, - мы находимся в доме моего правнука, а вовсе не внука. И вы прекрасно об этом знаете. А что касаемо вашей деликатности…

Дама очень знакомо повела головой, и снова выгнула бровь. Правую.

- Мой правнук неоднократно высказывал свое мнение об оной! И до, и после вашей смерти.

- Позвольте, госпожа Штальманн!* – Алексей Егорович, кажется, обиделся всерьез, - процитируйте хотя бы один эпизод из моего творения, который не воспевал бы романтичную и возвышенную силу любви спиритки и сыщика! Эпизод, который мог бы смутить, или оскорбить самого чувствительного читателя…

- Ножка**, - ехидно улыбнулась его собеседница, чем моментально сбила запал творца.
Впрочем, Ребушинский быстро оправился, и снова ринулся в атаку.

- Ножка была в черновиках! Как результат пробы пера и поиска выразительных средств! И она не вошла в окончательную редактуру.

- Ваше счастье, - припечатала дама, - но и эта условная скромность на страницах «Героическаго сыщика» не дает вам права теперь ломиться в супружескую спальню моих правнуков.

Ребушинский умильно вытаращил глаза, и сложил на груди руки в умоляющем жесте.

- Но ведь там ничего… Ничегошеньки не может происходить такого, что исключало бы свидетеля! Анна Викторовна получила… небольшое ранение, защищая жизнь супруга, и конечно, отдыхает. Но неужели вы не понимаете, что беседа мужа и жены наедине, после столь нетипичной дуэли, может иметь колоссальное значение для правильного воссоздания образов! Я…

- Кстати, - госпожа Штальманн легким движением руки словно отмахнулась от доводов литератора, - покажите-ка, что вы уже успели записать по горячим следам? На балу, где мы оба незримо сегодня присутствовали, я вам не мешала наблюдать за правдой жизни.

Ребушинский, веря, что ему представилась возможность умаслить суровый караул личных покоев Штольманов, торопливо вытащил из кармана исписанный лист.

"Синие очи прекрасной спиритки с беспредельной тревогой смотрели на возлюбленного и полыхающего гневом супруга, и с электрически-искрящейся ненавистью на наглого белокурого жука, который осмелился тянуть коленчатые лапы к их семейному счастью. Нежная ручка, в пути наливаясь всей тяжестью обиды, и желания причинить справедливость, взлетела в воздух, напоенный ароматами цветов и свечей, и описав идеальную параболу, точно и метко врезалась в отвратительно-самоуверенный рот князя Серджио Бобрибантского. Не ожидая того, он разъехался в стороны, фонтанируя кровью, которая ныне навсегда потеряла благородное право зваться "голубой". Ядовитый клык, коему придал ускорение бесценный бриллиант из золотого перстня Авроры Романовны, вылетел на свободу, ударился о наборный паркет, и вернулся к хозяину, безошибочно попав прямо в мерцающий изумлением глаз. Общество, фраппированное, но восхищенное, зашлось бурными аплодисментами..."

Госпожа Штальман опять улыбнулась и одобрительно кивнула:

- О да, это было великолепное зрелище! Я горжусь девочкой. Удивительно, но она так похожа на меня, не будучи родней по крови… Мужчины нашей семьи умели выбирать спутниц!

Алексей Егорович замер, в тихой надежде, что его старания будут вознаграждены.

- Но, - продолжала куда более строгим тоном прабабушка героического сыщика, - вы допустили вопиющую ошибку! Украшение, которым Анна приласкала навязчивого хлыща, серебряное, а не золотое. Зуб мерзавцу выбил не бриллиант, а сапфир. И это не перстень, а кольцо!

И безапелляционно добавила:

- Поверьте дочери берлинского ювелира, Саре Штальманн, в девичестве - Цукерберг!

- С-сударыня, но романтическая литература всегда требует некоего преувеличения! – заспорил Алексей Егорович, выхватывая черновик будущего творения.

Дама звонко расхохоталась.

- О да, с вас станет преувеличить колечко до размеров пудового ожерелья! Я слыхала, такие в моде у дикарок с южных островов! В некоторых племенах подобные обручи нельзя снять, потому что шея без них становится слаба, и может сломаться. Впрочем, для вашего сюжета куда больше подошли бы огромные бусы в несколько рядов, которые можно в любой момент использовать, словно кнут, или пращу…

Ребушинский замер, пораженный явившейся в воображенье картиной. Впрочем, как и замечтавшаяся Сара Цукер… Штальманн.

Однако, стоила автору решить, что новую идею он обдумает чуть позже, а сейчас есть шанс проскользнуть мимо прародительницы сыщика, как черные глаза собеседницы опять ехидно прищурились.

- Но-но-но! – недвусмысленно пригрозила она, - или же я сама явлюсь Анне, и красочно опишу ей ваши каверзные планы. Девочка все расскажет Якову…

Ребушинский икнул.

- И тот, разумеется, не полезет за оригинальностью в карман, - продолжала госпожа Штальманн, - несколько лет назад из этого дома уже изгнали один невоспитанный дух***. Хотите составить ему компанию? Мой правнук всю еще кипит после выходки этого… Бобринского. Так что, его энергии вполне хватит на то, чтобы самому притащить в спальню второе зеркало. Проверим?

Она склонила голову на бок, и очаровательно улыбнулась.

Алексей Егорович, лишившись языка, молча попятился к дивану.

- Я так и думала, что мы поймем друг друга, - удовлетворённо вздохнула Сара Штальманн.

Остаток ночи прошел без происшествий. Писатель больше не пытался нарушить священные границы скромности, зато пачка исписанных страниц в его руках росла и росла. Только самый первый лист был безжалостно перечеркнут. Видимо, сюжет после вмешательства госпожи Штальманн, круто вильнул в другую сторону. Иногда Ребушинский бросал недовольные взгляды на прабабушку своего героя, и что-то бурчал под нос. Однако ее это совершенно не беспокоило.

Срок пребывания в прошлом неумолимо истекал. Алексей Егорович так и не смог услышать, какими словами мог благодарить супругу-дуэлянтку Яков Штольман наедине. И сколько поцелуев потребовалось, чтобы уменьшить боль в опухшей нежной ручке. И что ответила отчаянная и любящая Анна Викторовна, признавая свою вину, но утверждая вечное право спасать ненаглядного мужа.   

Зато история Героического Сыщика и Прекрасной Спиритки обогатилась новой фамильной традицией, пришедшей в молодую семью уже со стороны графини Морозовой.

"Якоб фон Штофф никогда не обращал большого внимания на облачения своей бесценной возлюбленной невесты и ныне - жены. Ибо краса ее всегда сияла ярче любой парчи, словно та был лишь серой мешковиной. Посему, никакими уборами нельзя было его удивить, а тем паче - разочаровать, коли уборы эти облекали стан и ланиты Авроры Романовны. Но увидев в хрупких ручках избранницы ЭТО украшение, невозмутимый сыщик пошел рябью изумления, а в глазах его быстрым кораблем проплыл вопрос, нашедший выход в хрипловатом голосе:

- Дорогая моя, вы надорветесь, неся сии жемчужные цепи. Неужели вы намерены именно их надеть к первому семейному балу? Я думаю, это не самый хороший знак. Ибо ни один семейный очаг не может быть счастливым, ежели хоть кто-то из сочетавшейся пары приколочен к оному кандалами, даже и драгоценными. Поверьте мне, как служителю закона, изрядно повидавшем наручников и цепей на своем веку!

Исполненная света и невыразимой прелести улыбка стала ему ответом. Самым грациозным лукавством засияли синие очи прелестной спиритки. А нежные губы, мечтавшие порхнуть к мужу с поцелуем, вымолвили:

- Мой друг, ваша тревога трогает меня до глубины души! Я знаю, что вам никогда не пришло бы в голову грозить мне оковами и цепями! Сия же ценность - наша фамильная реликвия, которая вот уже много веков помогала женщинам моего рода хранить семейный очаг. Она всегда передавалась по материнской линии старшей дщери, неся мир и любовь в свитое ею гнездо. Вы правы, наши шеи и руки слишком хрупки для сих каменьев, которые представляют собой к тому же обтесанные шарики наитвердейшего гранита, покрытые, маскировки ради, пеленой перламутра. Нити, скрепляющие их - наипрочнейшие жилы несуществующего ныне животного. Подвеска - тяжелый сплав, чей секрет утерян в глубине веков... Посему, сие украшение мы носим в специальных ножнах на талии, что при нынешней моде весьма удачно уравновешивает турнюр. Моей матушке приходилось тяжелее, ибо клеть кринолина из-за оного артефакта могла скособочиться весьма невероятным образом!

- Но к чему такие атлетические подвиги дамам? - вопросили изумленные брови фон Штоффа, бороздя высокоумный сыщицкий лоб.

Белый пальчик легонько повторил траекторию правой брови сыщика. Оная едва ли не замурлыкала, покорно возвращаясь на положенное место.

- Храбрейший мой супруг! Любящим женам часто приходится самим вставать в первые ряды обороны семейного гнезда. Вы, наши смелые и сильные половины можете отбыть по делам долга и справедливости. А можете оказаться в положении, когда приняв вызов от негодяя, погубите и себя, и семейство... В таком случае на помощь заступаем мы. Ибо никто не опознает в сем предмете оружия. Посчитают его капризом глупой кокетки, которая купилась на безвкусные гигантские жемчужины. Но подойдя к нам на расстояние локтя, мерзавец будет полностью беззащитен пред верчением этих камней, которые, пройдясь по бесстыжему лицу, оставят на нем печать глубокой справедливости и мести. Ибо с двухлетнего возраста мы начинаем постигать науку "бусверчения", и "бусоприложения".

Острые глаза сыщика никогда не пытались соревноваться в размерах с очами его избранницы. Но сейчас, кажется, почти приблизились к своеобразному реваншу...

- У нашего колье весьма длинная, исполненная подвигами история, - мечтательно продолжала Аврора Романовна, - зачинательница нашего рода, Светозара, которая сумела заарканить и оторвать этим украшением левую голову Змея, пока славный богатырь Желан бился с двумя остальными...  Затем, следующая достойная представительница рода, нежная Елена выбила половину зубов настырному ханскому сынку, который тянул свои лапы к ее, верным супругу, прелестям. Моя прапрабабушка Александра полностью деморализовала шведского рыцаря, приложив его бусами по железному шлему. Прабабушка Катрин лично обезоружила лесных разбойников, напавших на поместье в отсутвии супруга. Одним взмахом она собрала целый пучок вил, кос и плугов, нацеленных на ее дом! Бабушка Ангелина, путешествуя с мужем в горах, именно на этой жемчужиной цепи сумела вытащить возлюбленного из расщелины, куда он сорвался, обороняя ее от дикого коршуна. А моя матушка, графиня Марианна, напрочь отбила ... желание покорять прекрасный пол одному надоедливому и бесстыдному ловеласу, чьи жертвы падали с откосов добродетели по всей губернии!

Кажется, все слова, с которыми удалось в жизни подружиться фон Штоффу, ныне решили подвергнуть его одиночеству, и ушли в неведомые дали. Ибо даже охота на диких лесных зверей без оружия в его родных краях меркла перед силой духа дам из рода его любимой духовидицы!

- К сожалению, сей предмет может стать нашей собственностью лишь в замужестве. Иначе мне не пришлось бы отмахивать от графа Рыгайлова подсвечником... Но зато мне весьма помогла форма, в которой я держала себя, упражняясь с сим колье.

Заметив онемение и некоторое окостенение супруга, Аврора Романовна нежно огладила не только брови, но и плечи своего избранника.

- Но я клянусь, что никогда сей предмет не применялся к мужьям! Ибо все дамы нашего рода выходили замуж по глубокой и трепетной любви, и даже в случае разногласий с супругами, никогда и не думали применять к любимым лицам сие орудие. А вот защитить любимое сердце своего рыцаря и воина от коварства и манипуляции эти бусы помогали часто. Посему, считайте их ее одним воплощением моей глубочайшей любви, которая несет вам надежду, блаженство и неуемную благодарность!

- Вместе с вами, прелестная Аврора, я готов принять любую пращу и арбалет в форме браслетов и диадем... Но все-таки, надеюсь, я буду успевать пересчитать зубы вашим обидчикам несколько раньше, нежели ваши лилейные руки успеют взять жемчужную тяжесть мести на себя!

Лилейные руки медиума обвились вокруг шеи сыщика, лаская и любя, но ничего не обещая. Ибо за жизнь своих мужей дамы рода духовидицы готовы были сражаться всегда. Даже против воли своих твердолобых, но столь любимых и благородных избранников!"

С первым лучом зимнего солнца призрак писателя исчез – вместе с рукописью. А вот Сара Штальманн таять не торопилась. Она величественно выплыла в коридор, и – о женщины! - шагнула прямо сквозь дверь, ведущую в спальню хозяев детективного агентства.

«Я – бабушка. Прабабушка. Мне можно» - пробормотала она, созерцая открывшуюся картину.

Навоевавшаяся, вероятно, наплакавшаяся, и многократно утешенная поцелуями, Анна Викторовна спала. Травмированная рука ее покоилась в ладони супруга. Тот, казалось, лишь недавно смог задремать. Но даже в таком состоянии продолжал невесомо и бережно поглаживать пальцы жены.

Сара улыбнулась, уже без всякого ехидства. Легонько подула на лоб правнука. Сурово сведенные брови разошлись, уставшее лицо посветлело. Зато дрогнули ресницы Анны.
Супруги двух Штольманов, разделенные столетием, посмотрели друг на друга.

«Тсс!» - приложила к губам палец Сарочка, кивнув на уснувшего Якова.

«Хорошо» - беззвучно шепнула Анна.

И здоровой рукой тихонько поправила сползшее одеяло на плече мужа.

_______________________________

*История Сары Цукерберг и Генриха Штальманна, а также их потомков, изложена в повести Ирины Плотниковой (Atenae) «Сердечное согласие». Глава «Фамильные традиции». Опубликовано на форуме «Перекресток миров».

** См. "Приключенiя героическаго сыщика". Глава Первая "Сыщикъ и медиумъ: месть оборотня". Авторы - Ольга Шатская (Solga) и Ирина Плотникова (Atenae).

*** См. «Сердечное согласие», глава «Сверхчеловек». Автор Ирина Плотникова (Atenae).

Отредактировано Мария_Валерьевна (03.09.2022 23:40)