Штольман откинул край одеяла и встал с кровати. Краем глаза увидев как покраснела Анна, он покрутил головой и увидев отброшенное покрывало, завернулся в него как в тогу. А сам подумал о том, что полчаса назад она видела его полностью обнаженным и ему даже показалось, что в глазах её мелькнуло восхищение. Но вот страсть улеглась и Аня застеснялась, прикрылась простынёй и на него глаз не поднимает. И его это умиляло почему-то. Понадобится время и терпение, чтобы она научилась принимать и его, и себя в такие минуты как должное. Он встряхнулся, выходя из таких непривычных раздумий и прошёл в гостинную. Взял со стола вазу с клубникой, второй рукой вытащил из ведёрка со льдом бутылку шампанского и умудрился прихватить за тонкие ножки два бокала. Всё это роскошество он принес в спальню.
   Аня сидела прислонившись спиной к подушке в изголовье и обхватив тонкими руками поджатые колени. Растрёпанные пушистые волосы падали на спину и плечи и окружали ее лицо кудрявым ореолом. А в глазах стояло солнце. Настолько ослепительное, что он на секунду зажмурился. Это солнце сияло для него и он в который раз удивился этому.
   - Вот твоя клубника.
     Он протянул ей хрустальную тару с ягодами. А сам примерился куда бы пристроить шампанское.
   - Яша, ты никак собрался кутить? Не боишься, что я начну хулиганить?
   - Не боюсь. Опасаюсь. А ты будешь хулиганить?
    Анна лукаво улыбнулась в ответ и стала смотреть как он открывает шампанское. Но когда прохладная струя полилась в бокал, улыбка её стала какой-то застывшей. Штольман разлил вино в бокалы и протянул один из них Анне. И сам застыл. Она смотрела на него и на бокал со страхом. А потом вдруг отчаянно замотала головой.
   - Нет!... Не надо!...
   Яков так поспешно поставил оба бокала на прикроватную тумбочку, что один из них перевернулся и вино полилось на ковер. Но ему сейчас было совершено безразлично что и куда пролилось. Присев на кровать, он обнял Анну и прижал к себе. Она вся дрожала и так вцепилась в его руку, что у самой пальцы побелели.
   - Что случилось?! Дух?..
   Она молча отрицательно помотала головой. И сквозь стиснутые побледневшие губы прошептала "Сон..."
   - Какой сон, Аня? Тебе в поезде что-то страшное приснилось? Так в дороге это бывает.
   - Нет... Помнишь, ты хотел знать почему я тебя спросила про женитьбу?
    Штольман кивнул и непроизвольно начал гладить её по кудрявым волосам.
   - Я помню. Ты сказала, что тебе приснился сон про нас... Но не нас...
    Анна взволнованно стиснула руки и посмотрела на него с таким страдальческим выражением, что у него всё похолодело внутри. Он крепче прижал её к себе, но она высвободилась и взяла его за руку.
   - Понимаешь... Я очень испугалась тогда. Ведь мне всегда снятся особенные сны. Вещие. Они не всегда сразу понятны, но если я сон помню после пробуждения, значит он не просто так мне приснился. Значит это предупреждение о чём-то. И когда я тебя с Ребушинским увидела, то испугалась опять... Потому что в моем сне было так же. Я и спросила тебя про женитьбу сразу, потому что невыносимо было бояться дальше... Но ты так удивился моему вопросу, что сразу стало понятно... Про сон... Что всё не так, как приснилось. И я успокоилась. И решила, что это просто кошмар. Может же у меня быть просто кошмар? Как у всех нормальных людей... А сейчас ты начал разливать шампанское... И я сразу вспомнила как я эту клубнику тебе в рот... И мне опять стало страшно. Вдруг это и правда был вещий сон? Но ведь этого просто не может быть, чтобы вот так... Чтобы все вдруг стали другими...
    Анна снова разволновалась и стиснула до боли его ладонь. Штольману очень не хотелось, чтобы она снова погружалась в тот кошмар, что её так напугал. Но он знал, что страх нужно выпустить, проговорить и поделиться. И возможно он окажется не таким ужасным, как показалось.
   - Расскажи мне. Ты ведь так и не рассказала этот сон полностью. Поделись со мной...
    Анна с надеждой посмотрела на него и Штольман ободряюще улыбнулся. Он подбил свою подушку, полулег рядом с Анной, и обнял её за плечи, мягко притянув к себе. Так, чтобы она могла положить голову на его плечо. Анна прижалась к нему, вздохнула и начала рассказывать.
    Штольман слушал и понимал почему Аня так испугалась. Ему самому стало не по себе, когда он услышал про глупого и наглого Коробейникова, про то, что он сам вёл себя как какой-то опереточный Дон Жуан на выселках. Про Анну, которая стала холодной и грубой даже с теми, кто просил её помощи. Про Виктора Ивановича, умудрившегося завести роман прямо в доме, под носом у жены и дочери. Когда же Аня начала рассказывать про его женитьбу, он не выдержал и прервал её.
   - Погоди. Что, прямо в крепости женили? Двух подследственных? И каким же образом это возможно?
    Анна растерянно смотрела на него.
   - Не знаю... Но она тебя уговорила тем, что нужно сохранить её деньги для сына...
   - Для сына?! У меня ещё и сын есть?..
   - Нет, это был не твой сын. Нина просила помочь с тем, чтобы её ребенку остались её деньги... Она сказала, что только женившись на ней, ты сможешь помочь. А её всё равно повесят...
    Штольман настолько разозлился, что вскочил с кровати и тут же споткнулся о сползшее покрывало, в которое он завернулся. Это немного охладило его внезапную ярость. Он сел обратно и взял в свои руки обе ладошки Анны.
   - Аня, я даже обсуждать это не могу. Нет в Российской Империи таких законов, которые бы позволили осуществить то, о чём ты говоришь. Пустое это, не стоит твоих волнений. Про пикник этот... Знаешь, если бы мне не приснилась ты с тем цветочком, что я когда-то сорвал с княжеской клумбы, я бы и не подумал о цветах... А так я обратился к портье. И он предложил и шампанское, и сладости, и клубнику эту. Мне бы в голову не пришло. Не галантный тебе достался кавалер. А просто... Штольман...
    И Анна внезапно засияла так, что ему снова захотелось зажмуриться. Она подняла руку и погладила его по щеке.
   - А мне другого и не нужно. Оставайся Штольманом всегда. Я ведь и полюбила тебя такого... Помнишь как ты приходил меня о куафере предупредить? Там ещё Шумский с корзиной цветов стоял. Я конечно сердита на тебя была. Очень. Но Шумский со своими цветами был совершенно лишним. Я ведь даже не помню что за цветы были в его корзинке. А твою сальвию сохраню надолго. Тот цветочек, что ты мне сорвал, называется сальвия. Ты знал?
    Штольман покачал головой. С ботаникой у него было совсем плохо. Анна же задумалась, а потом опять вздохнула.
   - Но зачем же мне всё это приснилось?..
    Яков снова обнял её.
   - Знаешь, когда я был мальчишкой, я увлекался Древней Грецией. Мифы, история. Мне было это интересно. Так вот в третьем веке до нашей эры жил там философ по имени Хрисипп. Он считал, что Вселенная постоянно умирает и возраждается снова. Поэтому существует бесконечное множество её состояний. Как бы много разных миров, в которых живут похожие люди. Но жизнь свою проживают по разному. Возможно тебе приоткрылась дверца в один из таких миров. И ты увидела другую Анну, другого Якова...
    Анна зачарованно смотрела ему в глаза. Этот восхищённый взгляд ему снился все четыре года его заключения. Ради того, чтобы видеть этот взгляд всегда, он был согласен на любые испытания. Анна обняла его за шею и прижалась щекой к его плечу.
    - Возможно ты прав. Но как же мне их жалко...
     Штольман поправил её непослушный локон.
   - Я так понимаю, шампанское мы пить не будем?
    Анна хихикнула и отрицательно качнула головой. А потом вдруг стала пунцовой и опустила глаза. Штольман вопросительно поднял бровь. Но глаза оставались опущенными. Тогда он легонько приподнял её лицо за подбородок и тихо спросил "Что?" Какую-то долю секунды она смотрела прямо в глаза а затем стремительно прижалась губами к его губам. Последнее, о чем подумал Штольман, " Надо было повесить табличку "не беспокоить ".

Отредактировано IrisBella (26.07.2023 21:28)