Штольман поймал себя на дежавю. Анна уснула. А он лежал рядом, перебирал в пальцах шелковистые пряди её волос и любовался лёгким румянцем, длинными подрагивающими во сне ресницами, всем ее милым лицом. Насмотреться не мог. Как часто это лицо он видел во сне там, в камере. Как долго он мечтал увидеть его наяву. В гостинной что-то закряхтело, зажужжало и глухо пробили часы три раза. Надо бы встать и заказать обед. Но тонкая рука лежала на его груди и так не хотелось отпускать это ощущение нежности и близости.
В дверь тихо постучали. Каким-то шестым чувством Штольман понял кто это и осторожно снял со своей груди Анину руку, переложив её на подушку. Анна чему-то улыбнулась во сне и зарылась поглубже в одеяло. Яков вздохнул, отводя от неё взгляд, и торопливо набросив на себя халат, вышел из спальни. Стук повторился и был уже громче и настойчивее. За дверью оказался, как и ожидал Штольман, Петр Иванович. Вид дядюшка имел хмурый и взъерошенный. Мельком оглядев Штольмана, он буркнул "Помешал? Извини. Поговорить надо". Яков молча повел рукой в сторону гостинной, приглашая войти.
В гостинной Штольман так же молча достал из своего саквояжа бутылку коньяка и поставил её на стол. Вынув из буфета две рюмки, он присел напротив Миронова.
- Рассказывай. Не представляю чем я могу помочь, но готов выслушать.
Петр Иванович изумлённо взглянул на своего почти зятя, но затем махнул рукой.
- Вот ведь сыщик... Небось Аннет что-то рассказала? Так ведь я ей ничего не объяснял.
Штольман усмехнулся.
- А что тут рассказывать? Впервые вижу тебя таким...взволнованным. Даже когда ты с подозрением в убийстве сидел в камере, было не так напряжённо. Графиня конечно женщина интересная, но вряд-ли она является причиной твоего волнения. Аня ничего не говорила кроме того, что ты принимаешь участие в её дочери. Так уж получилось, что с графиней мы знакомы. Правда коротко. И по моим воспоминаниям, дочери её сейчас года 33-34. Вот она как раз и может быть причиной твоих переживаний. Я не прав?
Миронов сумрачно глянул на Штольмана.
- Прав... Понимаешь, Яков Платонович... Не знаю я как быть. Впервые пожалуй в жизни. Ты просто выслушай. Совета не прошу. Но нужно мне выговориться что ли.
Штольман молча налил коньяк в обе рюмки и приготовился слушать. Петр Иванович задумался на несколько минут, а потом резко выдохнул и начал говорить.
- С Дмитрием Варламовичем Берсеневым я был знаком с юности. Они приятельствовали с отцом. И когда я решил пожить в Петербурге, папенька дал мне письмо к Берсеневу. Просил отдать в собственные руки. Потом выяснилось, что в письме он просил присмотреть за недорослем. За мной стало быть. Надо отдать должное Дмитрию Варламовичу, делал он это ненавязчиво и весьма дружелюбно. Он тогда уже был женат на Ларисе Ефимовне. Для графа это был второй брак. В первый раз он женился рано по настоянию своих родителей. На младшей дочери графа Ушакова. Дмитрий Варламович всегда говорил, что первая его жена была женщиной доброй, но недалёкой и слабого здоровья. Она умерла от чахотки молодой, оставив мужу единственного сына Сержа. Я так понял, что Берсенев жену жалел, но любви там никогда не было. А вот Ларису Ефимовну он любил. После траура по жене, он начал иногда появляться на балах и там увидел юную дебютантку Ларису Чернышову. И потерял голову. Посватался через месяц знакомства. По меркам высшего общества это было неприлично поспешно, но Дмитрий Варламович был человеком широких взглядов и на такие разговоры внимания не обращал. Чернышовы же были рады тому, что граф абсолютно равнодушно отнёсся к мизерному приданному. Ларочке едва исполнилось 17. Родители не слишком переживали о том, согласна ли она. А она, как ни удивительно, полюбила Дмитрия Варламовича. Не взирая на разницу в возрасте и наличие девятилетнего сына. Это вообще был очень счастливый брак. Если бы не...
Петр Иванович замолчал задумавшись о чём-то невеселом.
- Если бы не Серж? - тихо спросил Штольман. Миронов вскинул на него глаза и кивнул.
- Если принять во внимание то, что маменька умерла всего год назад, а папенька привёл на её место чужую женщину, то понять можно. Он ведь мальчишка совсем был, когда отец женился во второй раз. И по матери тосковал. Но Лариса Ефимовна очень добрый и мудрый человек. Несмотря на то, что замуж вышла совсем девочкой, к пасынку она всегда относилась очень хорошо. Она бы и полюбила его с радостью... Если бы он позволил. А он с самого начала смотрел на неё как на врага. И с годами это всё усугубилось дальше некуда. Отца он считал предателем. Нет, он не дерзил открыто, но исподтишка отравлял мачехе существование. Когда родился Левушка, Серж рыдал так, как не плакал на похоронах матери. Лариса Ефимовна говорит, что почти перестала спать в то время. Боялась, что пасынок что нибудь сделает малышу. Мужа старалась не огорчать, не жаловалась на Сержа. А тот пакостил по мелочи очень часто. То драгоценности ее из шкатулки спрячет, то зальёт кофе новое платье для бала. Когда Левушка стал ходить, Серж неоднократно толкал его. Один раз это произошло на лестнице. Малыш чудом остался цел. Ему тогда четыре года было. А у Ларисы Ефимовны, которая была как раз беременна Леночкой, начались преждевременные роды. Слава Богу всё обошлось. Граф тогда был не просто в гневе. Он был разьярен, по словам Ларисы Ефимовны. Уж не знаю, что он говорил старшему сыну за закрытой дверью своего кабинета, но Серж стал вести себя гораздо тише и подобных эксцессов себе больше не позволял. Тем не менее мачеха очень пристально следила за детьми и старалась, чтобы они никогда не оставались одни. Левушку отдали в Кадетский корпус едва ему исполнилось шесть. Лариса Ефимовна поначалу очень переживала, но мальчик быстро втянулся в суровый график корпуса и впоследствии закончил его с отличием и медалью. Его хвалили преподаватели. Парень обещал стать блестящим офицером. Если бы не этот трагический фарс... Который погубил Льва, разбил сердца родителей и сломал жизнь Леночки... И теперь Серж хочет лишить и её, и её дочь, и Ларису Ефимовну всего, что оставил им отец...
Штольман поднял вопросительно бровь и налил в рюмки коньяка. Петр Иванович выпил дорогой коньяк залпом, как воду, и потер пальцами висок. Штольман пригубил свой коньяк и отставил рюмку.
- Давай ближе к делу. Я смутно помню ту историю с дуэлью. Речь шла о защите чести и доброго имени сестры. Поручик Берсенев вызвал её соблазнителя и был им убит. Меня тогда начальство перенаправило на другое дело. Дуэль была не самым значимым событием. Если конечно к ней не были причастны известные люди. Историю вроде бы замяли, если так можно сказать. И если граф Берсенев приложил к этому руку, я его не могу осудить. С кем стрелялся Лев Берсенев? И за кого выдали замуж Елену? Её ведь выдали замуж? Ты сказал о дочери...
Петр Иванович помрачнел ещё больше. И вздохнул так тяжко, что Яков понял в чем дело.
- Девушку обесчестили? Она тогда забеременела?... Тем более понимаю и отца, и брата.
Миронов со злостью стукнул кулаком об стол так, что рюмка упала.
- Да, черт возьми! Простить себе не могу, что не был тогда рядом! В Париже прохлаждался... Я ведь мог... Да что уж теперь... Леночку с Ларисой Ефимовной отправили якобы на воды в Швейцарию. На самом же деле они уехали в дальнее имение Берсенева. А Дмитрий Варламович каким-то образом сделал дочери свидетельство о венчании. Всё честь по чести, с записью в церковной книге маленького деревенского храма. А потом через полгода туда же внесли запись о смерти её незримого мужа. Она теперь госпожа Левицкая. Вдова мелкопоместного дворянина. Лариса Ефимовна говорит, что муж все эти манипуляции тщательно скрыл от старшего сына. Во всяком случае до недавнего времени они так считали.
Ты понимаешь... Я ведь Леночку узнал совсем девочкой. Ей лет девять было, когда мы познакомились. Ангел просто. И росла она у меня на глазах. Прелестная девушка была. Очень ласковая и открытая. Они с Аннет чем-то похожи. Только Аннет сильная. Всегда такой была. А Леночка очень мягкая, никогда не спорит... Не спорила...
Штольман слушал Петра Ивановича и невольно возвращался мысленно к событиям почти пятилетней давности. И ужасался тому, что ведь на месте Елены Берсеневой могла быть Анна. Если бы ночь в гостинице дала плоды. И его Аня оказалась бы в такой же безвыходной ситуации. Незамужняя беременная барышня стала бы изгоем и мишенью для злых языков. Штольман мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли и повернулся к Миронову.
- Не спорила? Стало быть теперь спорит?
- Теперь она отказывается выходить за меня... Считает, что я её жалею...
Петр Иванович был до того растерян, что Яков невольно усмехнулся.
- А ты докажи, что любишь. В конце концов вы ведь родственники с Аней. Я тоже сомневался, но она меня убедила!
Петр Иванович собрался возражать, но тут дверь из спальни распахнулась. На пороге стояла Анна в лёгком платье, не до конца застегнутом. Растрёпанные волосы облаком укрывали плечи. А глаза были настолько испуганными, что Яков в секунду оказался рядом и обнял ее.
- Яша... Я проснулась, а тебя нет... И Нина Аркадьевна....
Штольман беспокойно вглядывался в бледное большеглазое лицо. Нежинская? Она то тут при чём?
- Нина Аркадьевна? О чём ты?
Анна судорожно вздохнула и подняла на него глаза.
- Она умерла...
Отредактировано IrisBella (13.02.2024 20:29)
