Этот фанфик как бы приквел к "Солнечным зайчикам"

Воспоминание было сродни озарению: он, наконец-то, понял, куда его влечет память в предутреннем сне. Старый замок, окруженный рвом, слоистый туман, наползающий со стороны реки и торчащие из него вершины деревьев, плывущие в этом тумане, как островки… он был птицей и с высоты полета ему была видна вся земля… когда-то его земля.
Городок был крошечный и главной его достопримечательностью была старинная церковь. Отсюда до его бывшего замка было довольно далеко, и только стечением обстоятельств мог он объяснить то, что его занесло в эту церквушку.
Пожалуй, можно приписать еще и интерес: что же представляет из себя тот кюре, которому он протежировал только со слов приятеля? Тогда епископ Беррийский прислушался к просьбе графа из почтения, которое издавна питал к семье Ла Феров, и новый кюре обрел место. Но была и еще одна причина, которую он вспомнил уже в дороге: после ночи в Армантьере лорд Винтер предположил, что ему потребуется одна, довольно деликатная услуга в будущем. Сможет ли он обратиться тогда к графу? Атос ответил утвердительно.

Атос очнулся, и некоторое время просто лежал, пытаясь избавиться от наваждения. Зов родной земли был силен, как никогда, и он понял, что покончить со всем этим можно только на месте.
Первоначальную мысль обойтись почтовыми и ехать одному он отбросил, поехал с Гримо, друзей известил, что вернется через три дня. Тревиль его просьбу об отпуске принял с подозрением, но подписал. Бедный капитан после отставки Портоса ждал от своих солдат дурных для себя новостей. Терять таких вояк не хотелось, предстояла серьезная компания, и надежных людей нужно было беречь.
Атос, спрятав улыбку, смотрел на капитана.
- Управитесь за три дня? – Тревиль дернул себя за ус.
- Должен успеть, - лаконично ответил мушкетер.
- Постарайтесь не задерживаться, Атос, - сухо заметил Тревиль, потом не выдержал: - Если что, еще денек я вам прощу. У его величества серьезные планы, и я рассчитываю на вашу троицу, Атос.
- Не волнуйтесь, капитан, вы же знаете, что всегда можете положиться на нас, - заверил его мушкетер.
- После ухода Портоса я уже не уверен, что смогу удержать вас, - неохотно признался вельможа.
- Д’Артаньян никогда не покинет службу: это его призвание, - голос Атоса приобрел нотки уверенности, которая всегда действовала на собеседника самым убеждающим образом. – Что до Арамиса, то он в ближайшее время не покинет службу, я уверен в этом.
- Почему? Откуда такая уверенность?
- У Арамиса не готова его диссертация, - по голосу невозможно было понять, шутит ли Атос или говорит совершенно серьезно.
- Хорошо, пусть будет так! – согласился Тревиль. – А вы, граф?
- А я? Мне некуда уходить, вы же знаете это, капитан, - Атос нахмурился. – Вся моя жизнь – это полк и друзья.
- Хорошо, верю вам на слово! – Тревиль протянул ему отпускное свидетельство. – В путь, и да хранит вас Господь!

Сентябрь баловал последними теплыми днями и Атос выехал пораньше. Гримо не отставал от хозяина, лошадь его, не чета хозяйскому жеребцу, тем не менее была вынослива и способна развивать приличную скорость: мушкетер сам выбирал коня для своего верного слуги. Атос рассчитывал добраться до места за полтора дня, считая остановку на ночь. Центральная Франция расстилалась перед ним, но он не замечал ее осенних красот, весь во власти своих мыслей. Армантьер все еще владел им, и не было чувства, что теперь все кончено раз и навсегда. Он не жалел о сделанном, но странная неуверенность не покидала его, ощущение, что где-то он промахнулся, что-то сделал не так. Если бы не эти сомнения и не сон, вряд ли он бы сейчас торопил своего коня, подстегивая и свои сомнения.
Он решил начать с самого начала, с Витре, с той минуты, как явился в этот городишко, который скорее напоминал бедную деревню. Церковь, пара-тройка каменных домишек, все остальные – деревянные хибары. Царство нищеты, самая граница его владений. Нищий городок мог стать приютом только для нищего пастыря: любой другой мог рассчитывать на нечто более пристойное.
Витре выглядел заброшенным: немногочисленные жители его сидели по домам, основной урожай был собран, и вряд ли он мог обеспечить жителей до весны.
На минуту Атос ощутил укор совести: это его вина, что он бросил этот мирок на волю случая: он жив, он хозяин, он обязан позаботиться о своих подданых. Но тут же пришло раздражение: он не должен жалеть ни о чем, он сделал свой выбор.
Площадь перед церковью была пуста, только трехцветная кошка не спеша вышла из боковой двери, села, сладко зевнула и стала что-то выкусывать между пальцами лапки.
Мушкетер спешился и кинул поводья слуге. Двери центрального входа в церковь оказались на замке, и это разозлило Атоса. Он не стал стучать, а резко развернулся, в два шага преодолел несколько ступеней у портала и, едва не наступив на кошку, толкнул дверь в прилепившемуся к церковной стене домику. Кошка с мурчанием ворвалась вслед за ним, дверь, снабженная пружиной, захлопнулась, и Атос оказался в полной темноте.
Глупее ситуации не придумаешь: он стоял в полном мраке, не решаясь двинуться, и напряженно прислушивался – откуда-то доносилось странное постукивание, словно кто-то топтался, неловко цепляясь деревянными башмаками за половицы. Постепенно глаза его привыкли к отсутствию света, и он понял, что стоит в прихожей, беленые стены, завешанные какими-то предметами, едва серели во мраке. В углу появился теплый свет, потом слабый огонек свечи, и до слуха его донеслось слабое покашливание.
- Кто здесь? – спросил надтреснутый голос, и мушкетер сделал шаг вперед, рискуя наступить на кошку, присутствие которой он ощущал.
- Атос, мушкетер короля, - представился он в темноту, и сделал еще один шаг.
Державший свечу поднял ее повыше, чтобы разглядеть гостя, и высветил свое лицо. Это был маленький, сморщенный старичок с редкими седыми волосами, которые мерцали в пламени свечи подобно нимбу святого, окружая его голову трепетным золотистым сиянием.
- Мушкетер короля? А что угодно его величеству в нашем доме? – тихо поинтересовался старик, выдавая своими словами, что он не слишком взволнован и не слишком боится внимания короля.
- Короля вряд ли заинтересует то, что привело меня в вашу церковь, - ответил Атос, улыбнувшись. – Я бы хотел видеть вашего кюре.
- Вы говорите с ним, сын мой, - старик поднял свечу еще выше, желая получше разглядеть визитера. Видимо, лицо гостя убедило его в том, что мушкетера не стоит опасаться, и он сделал знак следовать за собой.
Атос внимательно смотрел себе под ноги, и не зря: кошка неотступно следовала за гостем, видимо не доверяя ему.
Кюре привел мушкетера в маленькую, бедную, но чисто обставленную комнатку, при виде которой Атос вздрогнул: он узнал стоявший у стены поставец, на котором увидел два, до блеска начищенных медных подсвечника: те самые, что были у Анны. Чего же он мог ожидать, если пришел в тот же дом? Но этот привет из прошлого больно задел его.
Хозяин указал гостю на грубо сколоченный табурет, сам уселся на другой.
- Так что же вас привело в наш приход, сын мой? – он пристально посмотрел в глаза мушкетеру. Глаза у старика были глубоко спрятаны под густыми и неожиданно темными бровями, но взгляд был живой и проницательный.
- Видите ли, святой отец, мне бы хотелось посмотреть одну из ваших приходских книг, - промолвил Атос, помолчав.
- Вы сошли с ума, господин мушкетер! – не сдержался старый кюре. – Я могу их показать только нашему начальству.
- Мне необходима копия одного свидетельства, - решился Атос.
- Это меняет дело, - старик кивнул. – Это возможно. Какой вам год нужен и что именно?
- Меня интересует акт о заключенном браке, год… - Атос задумался, ему не хотелось говорить слишком многое, он не рассчитывал, что книги ему не дадут просмотреть самостоятельно.
- Я не могу выдать подобный документ постороннему человеку, - решительно возразил кюре. – Откуда мне знать, для чего он вам понадобился.
- А если я вам назову свое истинное имя, вы поверите мне? – задал ему встречный вопрос мушкетер.
- Поверю, - кюре изучающе вгляделся в лицо сидящего перед ним человека. – Вы кажетесь мне благородным господином.
- Мое имя граф де Ла Фер и я был хозяином этих мест десять лет назад, - голос Атоса не дрогнул, когда он выговорил все эти слова, заставившие отпрянуть старого кюре. – В этой церкви ваш предшественник обвенчал меня с моей женой. Впоследствии она трагически погибла. Теперь я живу в Париже, но мне необходимо это свидетельство, чтобы подтвердить, что я теперь вдовец.
- Так вы хотите жениться? – прищурился кюре, у которого вдруг зашевелились какие-то сомнения насчет гостя. – Разве одного вашего слова недостаточно?
- Возможно, но я предпочитаю иметь на руках документ. – Атоса стал раздражать весь этот разговор. Он очень устал, нервы его были взвинчены уже одной мыслью о поездке в эти места, и он совсем не ждал сопротивления в своей просьбе. – Иметь дело с судейскими лучше, если у вас на руках есть весомые доказательства того, что вы говорите. Кто у вас нынче правит в этих краях? - перевел он разговор на другую тему.
- А все, кому охота, - пожал плечами старик. – Вот, не могу для прихода выпросить денег на церковную утварь, его преосвященство все обещает выделить средства. И церковь следует побелить, от копоти все почернело внутри, на кафедру страшно взбираться, того и гляди, обвалится.
Атос, не отвечая, опустил глаза: не зря он прихватил с собой тугой кошелек, кажется, он знает, как умаслить нищего кюре.
- Я надеюсь, что вскоре ваше положение изменится, святой отец, - он положил кошелек на стол, вышитым гербом кверху. – Я позабочусь о вас.
- Так за какой год вас интересует книга, - бросив быстрый взгляд на кошель, уточнил кюре.
- За 1623, лето, - Атос встал. – Простите меня, святой отец, но я хотел бы поскорее закончить с этим делом, мне необходимо еще найти ночлег для себя и слуги. И конюшню для наших лошадей. – Он помолчал, а потом спросил, в душе заранее содрогаясь от ожидаемого ответа. – Вы не знаете, кто-нибудь сейчас живет в замке у реки? Новые владельцы не перебрались в него?
- Я не знаю, - кюре замялся, отводя глаза. – При мне об этом не говорили, слухами я не интересовался, знаю только, что новые господа ко мне никогда не захаживали в храм. Их больше интересуют другие вопросы: доходы с урожая и охотничьи угодья. Не соблаговолите остаться на ночь у меня, господин граф? Я прикажу приготовить вам постель, для вашего слуги тоже найдется место, а лошадей мы пристроим по соседству, у местного трактирщика, у него сейчас нет постояльцев.
Атос вздрогнул от мысли, что он будет спать на той постели, на которой спала она, а, скорее всего, к ней приходил туда и ее любовник. Нет, ни за что! Лучше он в поле заночует, не впервой с ним такое будет, он пока еще солдат.
- Пожалуй, я не стану вас беспокоить, господин кюре, - вымученно улыбнулся молодой человек. – Я пошлю слугу к этому трактирщику, надеюсь у него найдется свободная комната.
- Как вам будет угодно, - старик явно был разочарован, но тут же засуетился, - Пройдемте, у меня тут, рядышком, комнатка, где я храню все бумаги и документы. Так удобнее, чем в церкви. Мало ли что, а тут все у меня под рукой.
Атос ничего не сказал, хотя это было против правил: все записи должны были храниться в специальном шкафу в одном из боковых приделов. Старик не рискует их там оставлять? Странно, значит он опасается чужих людей?
Атос спохватился: его все это уже не должно касаться, в графстве распоряжаются кузены, с них и спросит король, если что. Впрочем, королю нет дела до таких мелочей.
Старик долго кряхтел на приставной лестнице, отыскивая нужную книгу, пока Атос держал ему свечу повыше. Горячий воск обжигал пальцы, и он натянул перчатку, чтобы было удобнее. Наконец кюре слез, прижимая к животу огромную книгу в истертом кожаном переплете, и потащил ее в комнату. Мушкетер, вздыхая, поплелся за ним: спать хотелось уже невыносимо, медлительность старика раздражала, но Атос заставил себя успокоиться: он приехал сюда именно за этой бумагой, придется примириться со всякими сопутствующими неудобствами.
Кюре водрузил на нос очки, и принялся листать ветхие страницы.
- Бумага нынче дорога, - бормотал он, - вот мы и стараемся писать помельче, чтобы записей на листе уместилось больше. Так какой год вас интересует, господин граф?
- Июнь 1623 года, - терпеливо напомнил Атос.
- Июнь… июнь… - вот она, эта запись, - наконец нашел искомый документ кюре. – Действительно, акт о заключении брака между графом Арманом Огюстом Оливье, графом де Ла Фер и девицей Анной Баксон. Союз освящен кюре прихода в Витре Жоржем Баксон. Это то, что вы ищете, ваше сиятельство?
- Да, святой отец, и я бы хотел, чтобы вы мне сделали копию с этого документа.
- Это несложно, но кто заверит его?
- Пусть эта сторона вопроса вас не беспокоит, - нетерпеливые нотки в голосе графа заставили кюре пристальнее вглядеться в лицо молодого человека. Тот был очень бледен и кусал губы.
- Вы мне обещаете, что не употребите эту бумагу на какое-нибудь неправедное дело, - строго спросил старый кюре.
- Это я вам твердо обещаю, - Атос смотрел прямо ему в глаза, не отводя взгляда. – Считайте, что вы мне выдали охранную грамоту, - чуть усмехнулся он.
- Хорошо, я вам верю. Вас не затруднит прийти за ней завтра утром, господин граф? Или пришлите вашего слугу, если вы еще будете отдыхать. Мне нужно время, чтобы снять копию.
- У вас проблема с бумагой для письма? – Атос в упор разглядывал кюре, который покраснел под его взглядом. – Или вы хотите с кем-то посоветоваться, считая мою просьбу недостаточным основанием? Чего вы боитесь, святой отец? Или кого?
- Да, я боюсь, - неохотно признался кюре. – Боюсь епископа буржского, боюсь сеньеров Клермон, которые здесь хозяева, боюсь слухов… я человек маленький…
- Каких слухов? – Атос забыл про сон и про усталость.
- После того, как пропал кюре Баксон, здесь до меня сменились три священника: приход считается дурным, тут никто надолго не задерживается, все стараются убежать отсюда. Я человек старый, мне поздно уже скитаться по разным дырам, я хочу свои дни окончить среди прихожан, которые меня знают и привыкли ко мне. Много мне не надо, а вот храм наш нуждается во многом, как и наши вилланы. Теперешние хозяева никогда не интересуются нашими нуждами, им бы только доходы получать, да крестьянские поля топтать. Но если они прознают, что кто-то интересовался нашими местами…
- Кто им об этом расскажет? – голос Атоса, против его воли, стал едва слышен. – Не вы ли?
- Говорят, прежний хозяин утопился, когда погибла его жена на охоте, - хрипло пробормотал старик.
- Говорят… - эхом отозвался мушкетер. – Как видите, я не утонул, выплыл все же… Инстинкт самосохранения оказался сильнее жажды смерти… - добавил он, сам удивляясь такому выводу. – Вот теперь думаю: может быть, и мне стоит начать жизнь заново?
- Вы же добрый католик, ваше сиятельство? – вскинул голову кюре.
- Смею надеяться.
- Подождите, я вам все сейчас напишу, - кюре засуетился, раскрывая чернильницу и доставая с полки чистый лист бумаги. Перо заскрипело, старик старательно выводил буквы, избегая клякс. Наконец желанный документ был в руках Атоса, но оставался еще вопрос, который его волновал.
- Скажите, господин кюре, вас часто навещает епископ буржский?
- Его преосвященство, в бытность мою раз только был, проездом. А его викарий частенько наезжал, только не ко мне, а к господам, в замок.
- Так замок обитаем? – Атос понял, что старик знает больше чем говорит, и откровенничать не желает с незнакомым человеком.
- В голых стенах не живут, - в сердцах выпалил старик и испуганно прижал ладонь к губам.
- Вот оно что, - протянул Атос, борясь с желанием немедленно ехать туда.- Достается вам от новых господ?
- Меня они, слава Богу, обходят своим вниманием, а крестьян наших не жалуют. Девушек высматривают, которые помоложе и покрасивее, увозят на потеху, поля вытаптывают… жаловаться нам некому. Король далеко, а подашь ему жалобу – еще хуже будет. Простите меня господин, что рассказываю вам все это, постороннему человеку, но душа у меня болит за прихожан, а помочь им – не в моих силах.
Атос молчал, только кулаки сжимал. Вот чем обернулась история с его бегством, вот какие плоды дало его малодушие. Сбежать от мира было несложно, но ведь он знал свою семейку, хорошо знал тетку и ее сыновей и племянников. Он сам отдал в их руки все: лишь бы только его оставили в покое.
Просьба лорда Винтера теперь казалась неважной и незначительной, но выполнить ее он сможет, если понадобится. А как быть с этим, впустую растраченным наследием покойной графини? Его уже не вернуть, все ушло в руки жадных и равнодушных родичей. Все, что ему теперь оставалось – это прячась от ненавидящих глаз тайком посетить то, что осталось от его детства и юности.
Эту ночь он провел в трактире, забывшись в тяжелом сне. Утро застало его в седле: он ехал на встречу с прошлым.

Отредактировано Стелла (07.11.2022 10:25)