Что-то вроде приквела к произведению Круэллы "Невинность и не винность".

Родилось благодаря обсуждению аистов и капусты под главой "Другой ночи".

Откуда берутся Агаши

- Мама, а откуда берутся дети?  - огромные голубые глазища сияли прямотой, шестилетним энтузиазмом и чистейшим любопытством.

Рука Марты Матвеевны дрогнула, и сверкающий кофейник впервые в своей жизни уронил каплю темного бодрящего напитка мимо фарфоровой чашки. К счастью, на блюдце, а не на скатерть.

- Откуда я взялась? – столь же громко и радостно уточнила Агата.

Нет, Марта Матвеевна, разумеется, знала, что этот вопрос будет ей задан. Но она полагала, что прозвучит он еще только лет через десять, в обстановке спокойной и доверительной. Скорее всего, за пару дней до свадьбы ее девочки. Они будут сидеть в Агашиной спаленке, проверяя и охорашивая подвенечное платье – белейшее и воздушное, украшенное дорогими хрупкими кружевами и милыми наивными ленточками. Марта Матвеевна, сдерживая слезы, накинет на кудрявую головку своего дитяти загадочно-серебристую фату, и вот из-под этого изысканного покрова невинности и прозвучит тихий, исполненный смущения вопрос. И тогда она, мудрая и любящая, обнимет Агашу за плечи, и крайне осторожно поведает ей все тайны, которые нужно знать девушке, прежде чем вступить в счастливую семейную жизнь.

И вот – пожалуйте! Яркое летнее утро, вся семья в сборе за завтраком… А ее любознательная и неутомимая крошка припирает к стенке бедную мать столь деликатным вопросом! И это при отце и дяде!

А мужчины даже не пытаются прийти на помощь! Валерьян Ильич, которого обычно радуют вопросы дочери, даже касающиеся всевозможных дикостей, вроде безлошадных повозок, схватился за газету. И теперь делает вид, что нет ничего интереснее, нежели статья, описывающая нововведения в их Заводской больнице, которые внедряет только что назначенный сюда доктор Минхерц.  А уж Павел Ильич, младший братец супруга Марты Матвеевны, округлив глаза, точно филин, с искренним интересом и удовольствием уставился на онемевшую невестку. Так и хочется полить его из кофейника! Уж не сам ли подговорил Агашу спросить маменьку о способах продолжения рода Морошкиных? С него станется…

- Видишь ли, заюшка… - начала Марта Матвеевна, еще сама не зная, что скажет дальше.

И тут перед ее мысленным взором встал разворот роскошной книги, в которой были напечатаны колыбельные песенки, проиллюстрированные чудесными картинками.  Сей сборник ей подарили ко дню рождения дочери, и напевать Агаше Марта Матвеевна более всего полюбила это:

«Баю-баю-баюшки,
Прискакали заюшки…

Люли-люли-люленьки,
Прилетели гуленьки…»*

На рисунке вокруг розовощекого малыша, чье лицо на манер лепестков ромашки обрамляли складки белого чепчика, собралась упомянутая в стихах пернато-пушистая компания. Выглядела сценка весьма симпатично и умиротворяюще.

- Детей приносят птицы, - улыбнулась Марта Матвеевна, еле сдерживая вздох облегчения, - и звери.

- А какие? – следующий вопрос тут же выпрыгнул из уст любознательной Агаши, снова метко угодив в покачнувшийся многострадальный кофейник, - кто принес меня?

Валерьян Ильич скрылся за газетой целиком. При этом протрет Государя-батюшки на первой странице подозрительно и не слишком уважительно вздрагивал. Павел Ильич что-то уронил под стол, и весьма старательно оное разыскивал. А у бедной Марты Матвеевны, как назло, из памяти улетучились наименования почти всех обитателей окрестных полей и лесов. Гуленьки и заиньки же, призванные ее воображением, дружно спрятались в кусты, и усиленно качая головами, отказывались признавать свою ответственность за появление в семье Морошкиных столь неугомонного и говорливого дитятки, как Агаша.

В этот момент Павел Ильич мужественно покинул подстолье, и решительно сев на стул, одной фразой перевел огонь лучезарных глаз племянницы на свою персону:

- А тебя, душа моя, принесли еноты!

- Правда?! – искренне обрадовалась Агаша.

Не так давно они вместе с дядей рассматривали книгу Брема о животных, и мохнатые зверьки с умными мордочками и цепкими лапками невероятно восхитили девочку. Даже на черно-белой иллюстрации.

- Да, - важно кивнул Павел Ильич, - одно из енотовых семейств прослышало, что в доме господ Морошкиных ждут и никак не могут дождаться ребенка. И они поняли, что просто обязаны доставить нам эту радость – тебя!

- Прямо из Америки? – полузадушенным голосом поинтересовался все еще скрытый газетой Валерьян Ильич, - еноты живут там, насколько мне известно.

- Да, папочка, - подтвердила Агаша, - мы как раз читали в книжке с дядей.

- Ну разумеется! – подхватил тот, - представь себе, дитя мое, из самой Америки, через океан, эти храбрые добрые звери несколько месяцев…

- Девять, - машинально уточнила Марта Матвеевна, и тут же зажала себе рот рукой, и залилась краской.

- Девять месяцев несли тебя! Преодолевая и превозмогая! – охотно воспользовался подсказкой Павел Ильич.

- Какие молодцы, - засветилась от гордости за енотов Агаша, - а что же они пре-воз-до-ле-вали?

Валерьян Ильич опустил газету, и с великим любопытством посмотрел на брата. Марта Матвеевна в легком ужасе переводила взгляд с одного на другого, не зная, как бы завершить эту просветительскую беседу.

Павел Ильич усмехнулся, сложил пальцы в замок, и заговорил:

- Прежде всего енотам нужен был корабль. И вот темной-темной ночью они проникли на стррашный и ужасный пиратский бриг «Червивое яблоко», который готовился к отплытию!

- А почему – пиратский? – шепотом спросила Агаша.

- Потому что пиратов не жалко, - хмыкнул Морошкин-старший, -  верно, Павел?

- Именно! – кивнул тот, - ты же помнишь, душа моя, еноты – существа очень… гм, бойкие. И еды им нужно много. Они не хотели, совершая одно благородное дело, портить жизнь другим хорошим людям. А вот пираты это заслужили! – назидательно погрозил он пальцем, - уже в открытом море еноты выбрались из укрытий, и захватили на корабле власть! Они пригрозили пиратам, что съедят все припасы, изорвут все паруса и снасти, а всю команду заумиляют до полной потери злобы и свирепости. И если с разбойничьим налетом пираты еще могли справиться, то с умилением…

Павел Ильич скорбно поджал губы и покачал головой.

- И пиратам пришлось плыть в Заводск, а по пути кормить енотов и меня? – спросила Агаша.

- Тебя? – удивился дядя.

- Ну ведь я уже была, раз они везли меня папе и маме? – лучезарные очи племянницей показались Павлу Ильичу бездонным океаном, в котором вопросы сновали стайками разноцветных рыб.

- Да, ты была, - несколько неуверенно заговорил он, - но ты была еще совсем крохотной… Помещалась в скорлупе ореха. И ела совсем чуть-чуть. Но ты права, пираты-то собирались в Африку! А еноты вынудили их сменить курс.

- И они приплыли прямо в нашу речку? – ахнула Агаша.

- Не поместились бы, - авторитетно возразил Валерьян Ильич.

Дядя фыркнул:

- Еноты – не дураки. Корабль пиратов пришел в Санкт-Петербург. И еноты сошли на берег.

- Ой! А пиратов они отпустили? – нахмурилась Агаша, - но ведь те, вспомнив о злобстве и жестокости, могли столько натворить!

- Вот поэтому еноты загодя послали тайком разведчика – прямо в Главный отдел петербургской полиции, - подмигнул ей дядя, - и когда «Червивое яблоко» пришло в порт, его там уже ждали. Половина пиратов, впрочем, все-таки испытали умиление во время плавания с енотами. Они перевоспитались, раскаялись, и стали хорошими людьми. Их отпустили. Теперь эти бывшие пираты - благородные храбрые путешественники, которые творят добро по всем морям и океанам! И бриг их стал называться «Золотое яблоко». Тех же, кто закостенел в своих пороках, наши бравые полицейские посадили в тюрьму.

- А как еноты из Петербурга попали в Заводск? – спросила Агаша.

- Неужели на поезде? – нервно поинтересовалась Марта Матвеевна.

- Нет, - решительно возразил Павел Ильич, - сначала они добрались до Москвы – вместе с бродячим цирком «Штильманн и Аннабель». Еноты участвовали в представлениях, и имели огромный успех! Они лазали и прыгали по всем трапециям, жонглировали десятками мячиков, находили спрятанные вещи, устраивали сеансы стирки, моментально оттирая самые ужасающие для хозяек пятна… Иногда, правда, вместо пятен оставались дырки, но это уже мелочи. А еще они теперь знали множество пиратских словечек, и умели рисовать карты сокровищ. Для тех, кто хочет рискнуть, и отправиться за золотом. Так что, до Москвы еноты добрались без всяких хлопот, в настроении боевом и веселом. А дальше…

Дядя перевел дыхание, и глотнул остывший кофе. Все молчали, ожидая продолжения. Марта Матвеевна прижала руки к груди – переживая не то за енотов, не то за тех, кому они успели причинить добро. Валерьян Ильич, кажется, мечтал снова спрятаться за газету, но пока ухитрялся держать лицо.

- А дальше еноты пошли лесом, - продолжил свою повесть Павел Ильич, - до самого Заводска.

- Пешком? – поразилась Агаша, - бедные… Если бы я тогда была уже большая, я бы дала им мой велосипед.

- Не волнуйся, душа моя, - улыбнулся дядя, - дело в том, что, едва вступив под кущи деревьев, еноты встретили медведя по имени Пуфф. Лапа у него была сильно оцарапана капканом, и медведь мог только лежать, и гордо умирать. Но еноты не смогли пройти мимо бедняги! Да, им пришлось задержаться немного, чтобы выходить бедного зверя, но…

- Мама, папа, вы же на них не обиделись? – в голубых глазах Агаши сверкнули слезы, - ведь я у вас все-таки появилась! А мишка никак не мог ждать!

- Девочка моя, - растрогалась Марта Матвеевна, - ну конечно, никто не обиделся на … енотов.

- Зато, - возвысил голос Павел Ильич, - когда Пуфф полностью выздоровел, он отблагодарил своих спасителей! И на широкой мохнатой спине довез прямо до Заводска.

- Как хорошо! – просияла Агаша, - я тоже всегда буду так делать!

- Что делать, Агашенька? – с трепетом уточнила Марта Матвеевна.

- Добро. И справедливость, - ответила дочь, - как еноты!

Видимо, не сумев справиться с тем самым умилением, Валерьян Ильич вскочил с места, и отошел к окну. Плечи отца семейства вздрагивали.

- А как же меня подбросили в дом? Через дверь, или в окно? – обратилась к дяде Агаша.

- Нет, - ответил он, метнув странный взгляд на Марту Матвеевну, - стояла уже поздняя осень, окна и двери очень плотно запирались. И тогда еноты забрались с тобой на крышу, и спустились прямо через трубу! Они попали в нужную комнату, прямо к твоей маме. Вот только тебя немножко испачкали. Поэтому, ты сама была похожа на енота – с черными пятнами на лице.  И полосками на хвос… Эмм… на ножках.

- Павел Ильич! – возмутилась Марта Матвеевна, - ну вы уж хватили! Агашенька была чистенькой, беленькой и розовенькой!

- А вы просто не заметили, - парировал дядя, -  еноты успели схватить с умывальника кувшин, и хорошенько отмыли нашу девочку.

- А я бы хотела быть похожей на енота… - мечтательно протянула Агаша, - ничего бы не боялась, везде лазала, приносила бы добро… А полоски и пятна – это красиво! И хвостик…

Валерьян Ильич, лицо которого почему-то сделалось совсем красным, вернулся к столу.

- Все хорошо, что хорошо закончилось, - объявил он, - у нас появилась чудесная дочка, еноты отужинали у нас на кухне, и отправились домой, в Америку. Так ведь? – он строго посмотрел на брата.

- Так, конечно, так! – развел руками Павел Ильич.

- Солнышко мое, ступай поиграй, - обратилась к дочери Марта Матвеевна, не зная, чего бояться больше – очередного вопроса от своего неугомонного ребенка, или ответа непредсказуемого деверя.

Агаша послушно выскочила из комнаты, но не успели взрослые перевести дух, и попросить служанку приготовить новый горячий кофе, как дверь опять распахнулась. Два огромных голубых глаза сверкнули ярким и бескорыстным поиском истины:

- Дядя! А кто же тогда приносит маленьких енотиков?

____________________
* Заимствованно из стихотворения Е.Благининой.

А вот как выглядели еноты на иллюстрации в книге Брема "Жизнь животных":

Отредактировано Мария_Валерьевна (26.12.2022 12:17)