Митя проснулся затемно. У него редко это получалось. Потому что вечерами он долго читал любимую книгу. Вернее это была не книга, а стопка журналов "Юный читатель". Мама покупала эти журналы специально для Мити. А в этом году в журнале начали печатать повесть, которая покорила Митино сердце. Называлась она "Севастопольский мальчик". Автор господин Станюкович просто и без излишнего пафоса рассказывал историю матросского сына Маркуши. Митино сердечко сжималось, когда он читал про смерть Маркушиного отца. А то, что севастопольский мальчик не сломался под гнётом личного горя, встал наравне со взрослыми защитниками города, Митю восхищало и наполняло уверенностью в том, что нет нужнее профессии, чем Родину защищать. Очень важная профессия у папы. Но он тоже относится к защитникам. Да папа самый, самый защитник. В этом Митя был абсолютно уверен. И у мамы профессия важная. Лечить людей это очень важно. Некоторые с недоверием относятся к маме как к врачу, потому что она женщина. Глупость какая! Мама очень хороший врач. Но вот он, Митя, будет военным. Он так решил.
Митя подошёл к окну. Было ещё темно. Даже фонари не потушены. И только далеко на восточном горизонте еле-еле обозначилась светлая полоска. Мама на днях сказала, что зимнее солнцестояние уже случилось и теперь можно ждать весну. Митя удивился тогда. Ведь ещё декабрь и зимы оставалось больше, чем уже прошло. Но папа добавил, что теперь день начнет прибавляться по минуточке. А это значит, что поворот к весне произошёл. Раз папа с мамой так говорят, значит так и есть. Они никогда не обманывают.
Сегодня Митя с особым нетерпением ждал наступления утра. Потому наверное и проснулся затемно. Ведь сегодня Рождество. Мама говорит, что это волшебный праздник. Только глаза у нее при этом всегда грустными становятся. Она словно вспоминает о чём-то таком, что совсем не весело. А у папы становится слегка виноватый вид и он обнимает маму. И сразу становится всё правильно и совсем не грустно. Потому что мама улыбается. А когда мама улыбается, всё вокруг искрится и сияет радостью. В глубине души Митя был уверен, что мама волшебница. Но это большая тайна. Никто не должен об этом знать. Потому Ангелы послали ей папу. Папа её защитит от любой напасти. И её, и Митю с Верочкой. Он даже тихонько спросил об этом папу. И папа серьёзно ответил, что мама несомненно волшебница. Только это её саму мироздание послало ему, Якову Штольману. Потому что без неё он бы точно пропал. Митя папе не поверил. Впервые в жизни. Нет, ему не пришло в голову, что папа соврал. Папа никогда не обманывал. Просто понял, что папа не мог выдать тайну. Даже ему, Мите, своему сыну. Значит всё правильно. Волшебство это всегда тайна. Об этом не стоит стоит болтать. И он не подведёт родителей. Не выдаст их секрета никому. Он же и про духов никому не рассказал. Про то, что мама их видит и даже разговаривает с ними. А недавно Верочка ему по большому секрету поведала, что тоже видела духа. Только Верочка не поняла, что это дух. Она говорила, что какая-то тетя приходила и смотрела на неё. И удивлялась почему няня ее не видела. Митя сразу понял, что Верочка тоже духовидица. Как мама. Только маленькая пока. Сестрёнке он посоветовал рассказать маме про эту странную тетю. Мама найдёт нужные слова для Верочки. Объяснит как себя вести.
Митя не жалел, что сам духов не видит. Он как папа. Он будет защитником. Непременно будет.
На горизонте всё ярче горела четкая полоса, разделяющая ночь и день. Вставало солнце. И Митя решил, что ничего страшного не случится, если он пойдёт сейчас вниз и посмотрит на ёлку. Вчера её установили в гостиной уже вечером. И они с Верочкой тоже наряжали ёлку, помогали развешивать на ней игрушки, орехи, обернутые фольгой, длинные мотки бус и мишуры. Стеклянные шары неимоверной красоты, которые купила мама, папа повесил сам повыше. А потом взял на руки Верочку и поднял её к самой верхушке ёлки. И сестра украсила эту верхушку Рождественским Ангелом. Ангел был очень красивым. И немного похож на маму.
Митя неторопливо оделся, махнул пару раз гребешком по непослушным кудряшкам и тихо вышел из комнаты. Поначалу он решил, что все ещё спят. Но когда спустился вниз, услышал, что на кухне уже кипит работа. Слышно было как переговариваются Матрёна Ильинична и Даша, которая сменила Симу. Сима теперь была госпожой Ульяшиной, жила в соседнем флигеле и воспитывала близнецов Павлика и Ваню. Близнецы были на год старше Верочки. И большую часть времени проводили в доме Штольманов. Мама настояла на этом. Потому что Сима сейчас ждала ребенка и ей тяжело было поспевать за шустрыми, шебутными мальчишками. Сам Михаил Иванович Ульяшин днями пропадал на службе вместе с Митиным папой. А Митя на правах старшего присматривал за близнецами и помогал няне Варе. Мама же поспевала везде. И в клинику к профессору ездила три раза в неделю почти на весь день консультировать больных. И дома легко, играючи дирижировала всей компанией из детей и прислуги, и Симу опекала как врач и как старшая подруга. И конечно была средоточием света и тепла для "своих любимых Штольманов". Так она называла мужа и детей.
Митя постоял на пороге гостиной, любуясь ёлкой. Он не стал подходить ближе. Видел, что внизу под мохнатыми елкиными лапами уже лежат подарки. И побоялся, что не удержится и откроет свой. Никто бы его за это не бранил. Но Мите хотелось, чтобы подарки они открыли все вместе. Так было бы правильнее. Почему правильнее именно так, он толком не смог бы объяснить. Просто чувствовал. В последний раз взглянув на ёлку, Митя повернулся в сторону кухни. Раз Матрёна Ильинична уже при деле, можно пойти попросить у неё чаю с вареньем и свежими булочками.
Но не успел он сделать и пары шагов, как раздался торопливый стук от входной двери. Митя не очень удивился. Отца могли вызвать в любое время. Поэтому он спокойно пошел отворить дверь. По дороге вспомнил, что папа велел всегда смотреть кто пришёл, прежде чем открывать. И Митя выглянул в окно, выходящее на крохотную веранду перед входной дверью. Увидев кто стоит перед дверью, Митя кинулся открывать. На веранде топтались все мужчины семейства Ульяшиных. Прийти так рано в полном составе они могли только в том случае, если что-то случилось. Задвижка никак не поддавалась, хотя Митя толкал ее изо всех сил. Сзади послышались шаги.
- Погоди-ка, Митюша. Смазать её нужно, всё забываю.
Матрёна Ильинична ловко отодвинула непослушную задвижку. Михаил Иванович выглядел взъерошенным и встревоженным. Павлик с Ваней были откровенно напуганы. Матрёна не дала старшему Ульяшину и рта раскрыть.
- Никак началось? Давай малых сюда. Митенька, беги матушку разбуди. Скажи помощь нужна Симе. Да постучать не забудь прежде чем в спальню родительскую входить!
Это Митя услышал уже на середине лестницы. Конечно постучит. Что он маленький что ли? Родители вообще-то двери на ключ закрывают. Так что стучать придется в любом случае. Но стучать не пришлось. Когда Митя только подбегал к двери родительской спальни, она открылась сама и оттуда вышла мама. Увидев сына, она быстро прикрыла дверь и приложила палец к губам.
- Тшшш... Не шуми. Пусть папа ещё немного поспит. Что там? Михаил Иванович? Симе помощь нужна?
Митя с разбегу обнял маму и прижался к ней, вдыхая знакомый запах ландыша, чего-то медицинского и самой мамы. Этот запах всегда его успокаивал. И он знал, что так же этот запах действует и на отца. Сколько раз он видел как папа обнимал маму, опускал лицо в ее волосы и вдыхал, жмурясь от удовольствия. Анна тоже обняла Митю. Но уже через мгновение отстранилась и взяла его за руку.
- Пойдём вниз. Надо же мне собраться.
*****
Это было самое странное Рождество из всех, что помнил Митя Штольман за свою семилетнюю жизнь. Всё было не так, как обычно. Не было общего завтрака. Детей кормили по очереди. Сначала Митю, Ваню и Павлика. Потом близнецов Варя увела наверх и уложила досыпать. Потом проснулась Верочка и очень расстроилась, что мамы нет, что подарки пока не вскрывают, что Варя возится с близнецами. Но Верочка, как и мама, не умела долго обижаться. Позавтракав, она решила, что в мамино отсутствие должна выполнять роль хозяйки дома. И целый час важно ходила по дому, искала что не в порядке. Не нашла. Собралась было снова обидеться, но тут появился папа. Узнав в чём дело, он быстро оделся и ушёл во флигель к Ульяшиным. Вернулся он оттуда вместе с Михаилом Ивановичем. Матрёна чуть не насильно заставила мужчин поесть и выпроводила с детьми в парк. Почти два часа они катались на санках, слепили двух кривобоких снеговиков и вернулись домой к обеду. Варя с Матерной занялись детьми. Ульяшин побежал во флигель и вернулся оттуда мрачнее тучи. Тихо о чём-то поговорил со Штольманом и тот позвонил профессору Корфу. Через полчаса приехал Корф и не раздеваясь, сразу отправился во флигель. Ульяшин маялся на веранде до тех пор, пока Штольман не увел его к себе в кабинет. И, судя по всему до вечера в кабинете были уничтожены все запасы коньяка, что там хранились.
Верочка изнывала в ожидании подарков. Павлик с Ваней, непривычно тихие, сидели в детской и смотрели как бегает по рельсам заводной паровозик, который папа подарил Мите два года назад. Сам Митя часто подходил к окну в прихожей и смотрел на тропинку ко флигелю в ожидании мамы. И он первым её увидел. Мама шла обычной своей лёгкой походкой, но даже издалека было видно как она устала. Митя подскочил к двери и на этот раз капризная задвижка легко отодвинулась. Он открыл дверь ровно в тот момент, когда мама поднялась по ступенькам веранды.
- Анна Викторовна!...
Матрёна вышла из кухни и беспокойно смотрела на хозяйку. Анна улыбнулась.
- Всё хорошо, Матрёна Ильинична. С внучкой Вас! Лидочка у нас родилась. Уж такая красавица... Но нас с мамой помучила знатно. Матрёна Ильинична... Мне бы чаю. Сладкого и покрепче. Мужчины то наши где? В кабинете небось волнение снимают?
Матрёна облегчённо махнула рукой.
- Да уж часа три снимают. Ничего. Яков Платонович всё под контролем держит. Пойдёмте, голубонька, на кухню. Вам не только чаю, Вам поесть надо.
Анна покачала головой.
- Потом. Сейчас чаю. Послаще.
Она обняла Митю за плечи и пошла вместе с ним на кухню. Конечно ей не дали спокойно и чаю выпить. Прибежала Верочка, залезла к маме на руки. Стала жаловаться, что подарки никак невозможно без неё раскрывать. Пока рассказывала всё, перевернула чашку с маминым горячим чаем. Обожгла себе палец и расплакалась. Анна быстро подхватила дочь, сунула её ручку в холодную воду и велела вытереть лужу от чая. В дверях показался Штольман. С минуту понаблюдал за всем происходящим. Обменялся с женой взглядами, обнял её глазами и вышел. В прихожей что-то упало, стукнула входная дверь и стало тихо. Анна вытерла Вере руку и подмигнула Мите.
- Ну что? Идём открывать подарки?
Верочка сразу забыла про обожжённый пальчик и радостно захлопала в ладоши.
- Идём! Подарки!
Митя, хоть и тоже обрадовался, всё таки спросил "Без папы?". Анна улыбнулась.
- Папа сейчас придёт. Он не обидится, если мы начнем без него.
Папа и в самом деле быстро вернулся. И они все вместе распаковывали свои подарки. И вместе радовались радости близких. Верочка задохнулась от восторга получив куклу в платье сестры милосердия. Кроме того самой Верочке досталась косынка с красным крестом и настоящий фонендоскоп. Она давно посматривала на мамин, а тут ей самой подарили. Мите достались невероятной красоты шахматы, в которых белые фигурки были русскими богатырями и героями былин. А черные фигуры представляла нечисть из тех же русских народных сказок. Митя тоже давно мечтал иметь свои шахматы. Чтобы можно было в отсутствии отца обдумывать ходы вечерней игры. Маме достался рисунок странной принцессы от Верочки, выжженная на небольшой дощечке рябиновая гроздь от Мити. Помог ему Михаил Иванович. Без Ульяшина ничего бы не получилось. И Митя видел, что мама удивилась и была расстрогана. Папа подарил маме какие-то нужные медицинские книги и тонкую серебряную цепочку, на которой поблескивали три капли-подвески густого синего цвета. Такого цвета бывает предночное небо. Папа же получил тоже странноватый рисунок человека в котелке от Верочки, книгу по фотографии от Мити. Он купил ее на сэкономленные карманные деньги. Немного добавила мама. Мама же замялась, когда папа взял в руки небольшую коробочку, в которой лежал её подарок. Она даже придержала руку мужа, когда он собрался открыть коробочку. Штольман внимательно посмотрел на жену и увидел как она покраснела.
- Яша... Мне совсем внезапно это пришло в голову... Конечно, подарок скорее эстетический, чем функциональный, но он мне приснился. И я нарисовала и заказала изготовить по моему рисунку...
Штольман осторожно приоткрыл коробочку и шумно вздохнул. Мите было так интересно, что он подошёл поближе и увидел как отец вынул из обтянутой синим бархатом коробочки небольшую серебряную фигурку девушки на велосипеде. Шляпка залихватски сдвинулась набок, пушистая коса заброшена за спину. Вся фигурка отражала движение. И она была похожа на маму. Митя так увлекся рассматривая серебряную велосипедистку, что пропустил момент, когда Варя увела Верочку. А когда он уже собрался спросить у родителей что такого важного в маленькой серебряной фигурке, то понял, что он тут лишний. По крайней мере сейчас. Родители разговаривали глазами. Они это умели. И Митя откуда-то знал, что мешать им не нужно. Он взял свои шахматы и тихонько пошел к выходу из гостинной. Уже на пороге он услышал хриплый шепот отца "Отдохнуть Вам нужно, Анна Викторовна..."
Отредактировано IrisBella (10.09.2024 09:49)