Еще не взошло солнце, а дверь Штольцев уже приняла на себя тяготы  нового дня в лице Артамона Адамыча. Порфирий, выдернутый из парижско-каштановых снов, нехотя встал, прикрыл дверь в спальню, давая Агаше доспать, и запустил в квартиру всклокоченную суматоху:

- Пожар у Тимошкиных! Собирайтесь ПорфирьПлатоныч, лаборатория выгорела дотла. Пожарные огонь затушили и вызвали нас. Со всем оборудованием. Чудо, что пламя на дом не перекинулось. Женщины плачут, их фотографа придавило Купидоном. В больницу его не отдают.

- Кого, Купидона?

- Мужа! Вонь от сгоревших реактивов на всю улицу. Ух и забористо же смердит.

- Объясните толком, что произошло, кто пострадал? - потирая глаза, взмолился Штольц.

- Тимошкин был внутри, когда начался пожар. Дверь подперли, чтобы сгорел наверняка. Жены вынесли дверь, тут-то он, слегка угорелый, и вывалился им на руки. Они взвалили его на плечи и принесли в салон, в этот момент с потолка сорвался купидон и рухнул прямо на Тимошкина, стрелой воткнулся в мочку уха. Раз спасли – значит, любят! А он них кляузы строчит. И к чему антуражным купидонам железные стрелы?

- Ерунда какая-то. Зачем кому-то убивать фотографа?

- Дважды! Стропила, на которой колыхался деревянный амур, оказалась подпилена. Собирайтесь, я подожду вас в экипаже. Мои уже на месте, я их отрядил в оцепление. Есть свидетели, они видели убегающего мужчину подозрительно кренделяющей походкой.

Порфирий успел застать супругу врасплох еще размягченной и уступчивой спросонья:

- Агата, дело фотографа принимает серьезный оборот, совсем рядом появился убийца. Я забираю у тебя это дело и запрещаю приближаться к Тимошкиным. Потом дам другое, менее роковое. Ты поняла меня? Это ради твоей же безопасности. Вечером поговорим, да? - Штольц дождался, пока она бестолково кивнет, чмокнул куда попало и испарился, оставив ее недоумевать над податливостью своего нрава.

"Да"? Да он даже не дал ей шанса обдумать свое требование! Налетел, как ураган, притупил бдительность поцелуями, пока она поняла, что к чему, то уже осталась с носом.  Хорошо ещё, что она успела скрестить пальцы под подушкой, иначе все, пиши пропало, сидела бы  и читала опусы Хрулевской. Поэтому ни о каких "да" не может быть и речи. Тем более, что он самый благородный человек на свете, который, давши слово, должен сдержать его. Ни за что на свете Агата, как заботливая жена, не позволит ему лишиться этого звания. Для его же безопасности!

Она еще немного повалялась в кровати, перекатываясь с боку на бок. Потерлась носом о подушку, где лежала его голова. Вытянулась рыбкой, просунула руки сквозь никелированные прутья кроватной спинки, поболтала ими, приводя их личные астральные потоки в полную неразбериху, и поняла, что больше не уснет. Решила вставать и планировать дела на день. Перво-наперво надо как-то умаслить Дездемону:

- Нет, и не уговаривайте! - отнекивалась горничная, совсем как Порфирий накануне. - Ноги моей в этом заведении не будет. Кухаркина дочь Литвиновых слыхала от хозяйки, а той по секрету шепнула сестра подруги, которой сказала кума, что дела там творятся не приведи господи. Про потусторонние связи с мужчинами говорят, и что воскрешение излишне, поскольку смерть у них отменена. Думаю, они и с нечистью водятся, откуда ж у них тогда эти сведения? Сектанты, не иначе. Не исключаю, что они колдуют на кошках.

- Глупости какие, они же не ведьмы средневековые, а широкодушные особы.

- Говорят, что переступить ихний порог можно только с несчастной животинкой. Без кошек не принимают. Дурное это место. А еще... - горничная выдержала паузу, нагнетая на момент пафос и трагичность, - ...там вышивают!

- Тогда мне тем более надо туда попасть. Дездемонушка, пожалуйста, давай сходим. Мы только одним глазиком посмотрим и сразу уйдем.

- Не пойду. Рядом трактир, а у меня замысловатые отношения с тамошним хозяином.

- Что ты не поделила с трактирщиком?

- Дык все из-за сиянсов, - нехотя промолвила горничная и отвела глаза.

- Каких сиянсов? Во что ты без меня влезла?

- Тех самых, - неопределенно пояснила Дездемона и смущенно поскребла локоть. Потом почесала за ухом, и вновь отвела глаза. - Ах, вы ж не знаете. Пока вы отдыхали не в себе во мне проклюнулось чудесное дарование: изгоняю из мужиков пристрастие к зеленому змею и бесовские наклонности.

- Это как?

- От пагубного пьянства я их излечиваю. Винище свое поганое прекращают хлебать, вот так. За это трактирщик меня чегой-то и невзлюбил.

- Могу его понять. Каким методом изгоняешь бесовские пристрастия? Нет, не рассказывай, знать не хочу.

- И не собиралась. Это - лечебная тайна! Вы только ПорфирьПлатонычу не говорите, я обещала завязать с сиянсами, да пока не удается: бабы приходят, жалятся, просят помочь выправить их аспидов. А я не могу отказать, стала до ужаса мягкосердечная, самой неловко. Дык вы ж меня должны понимать как никто, тоже отказов клиентам не делаете.

- Я-то тебя хорошо понимаю, а ты меня, смотрю, не очень. Раз ты такая мягкосердечная, отчего же мне поможешь? Или теперь только за мзду соглашаешься?

- Никакой мзды от вас мне не надобно, со своих денежек не берем. Рада бы, АгатВалерьянна, посодействовать, но не могу. Хоть увольте, хоть стреляйте, хоть что хотите со мной сделайте, а не могу. В прошлый вторник несчастным случаем я нанесла крошечное увечье трактирщику. Казус состоялся как раз супротив этой шарашкиной конторы. Благородные дамы видели мою схватку с искусителем. Так глазюки таращили - чуть из окон не повываливались. Теперь ни за что не примут за свою. И, что характерно, ни одна мадама не пришла на помощь! Какой толк от их благородства, если нету сострадания к ближнему? Одни мартышкины монплезиры.

- Но мне-то как быть? С этим, - Агата двумя пальцами показала козу собственным глазам, - я там появиться не могу, ни за что не поверят, что это побочный эффект от нравственного величия.

- А вы вуалькой завестись, или вон окуляры свои непроглядные нацепите, срамотку-то и прикроете. Авось, не заметят.

- Все приходится делать самой. Дай мне на время одного котенка, раз в общество принимают только со своими кошками. И лоскут, чтобы вышивать.

- Котят не дам! Не дай бог провороните дитенка, что я вашим родителям скажу, когда они возвернутся? Берите Гортензию. Эту бестию нарочно не потеряешь, а если случится богоприятная оказия, то она и сама домой к обеду притопает. И носовой платок ПалИльича дам. Портите, его не жалко.

- И иголку с нитками дай.

- Что за обчество такое, ничего своего у них нет, все из дома тащить надобно. Добра на них не напасешься, так недалеко и по миру пойти. Кошками своими, и теми, не обзавелись, а называют себя благородными.

- Дездемона, не жадничай. Забыла, ты же теперь мягкотелая?

- Мягкосердечная...

- И, голубушка, буду тебе признательна, если Порфирий Платоныч не узнает о моих планах.

- Взаимно...

Через час, когда приличные люди только угнездились завтракать, а все остальные уже успели сотворить столько добра, что ни одному мужу, за исключением Штольца, не вынести, Агата в лучшем феклушином наряде, голубом платье в цветочек, шляпке с фиалками, и с толстухой Гортензией на руках, постучала в дверь БЖОЗа.

Дверь приоткрылась, обдавая гостью затхлостью. Агаша прижала кошку к плечу и осторожно ступила в темный, мрачный коридор. Огляделась по сторонам и заметила слившегося внешностью с углом невысокого мужчину прилизанной наружности и витиевато искривленными ногами. По характерному жуликоватому виду гостья определила в нем дворецкого.

- Могу я видеть благородных дам? - спросила Агата у прилизанного. - Имею желание поступить в ваше общество. При себе имею аксессуары.

Девушка предъявила атрибуты благородной дамы: рыжую зверюгу, сумочку с вышиванием и вступительный взнос, три рубля. Мужчина одобрительно оглядел ее подготовку и сделал знак оставаться на месте. Взнос на благородные цели исчез в кармане полосатого жилета.

После этого мажордом, энергично перебирая полукруглыми ногами, покатился по коридору. Агаша замерла, глядя ему вслед. Более удивительной походки ей не встречалось: дворецкий петлял фигурными конечностями, словно заплетал их в косу. Казалось, что если он чуть выбьется из ритма, ноги перепутаются, и он рухнет. Но нет, за годы перемещения на удивительных ногах он ловко научился управлять ими и с легкостью скрылся из вида.

Через минуту, когда плечо Агаши уже изрядно затекло под тяжестью меланхолично свисавшей с него Гортензии, дворецкий материализовался из воздуха, почтительно поклонился и пригласил кандидатку на вступление в их компанию следовать за ним.

Шагая за ним Агата, непроизвольно изогнула ноги и, подражая мужчине, заковыляла следом, но одернула себя - не хватало, чтобы он обиделся и выдворил ее восвояси.

Проходя по коридору, девушка заглядывала в полуоткрытые двери, надеясь встретить хоть какую-нибудь вышивающую даму или котенка, но никого не обнаружила.

Они остановились напротив такой же двери, как и несколько до этого. Дворецкий подобострастно постучал.

- Войдите, - раздался голос ниже и грубее, чем положено иметь истонченной рукоделием даме. Бас более подходил дровосеку. В нем явственно слышались нотки, привыкшие валить с ног деревья, хилых соперниц, а заодно повелевать кошками и покорять вышивку крестиком. Курьезное сочетание тональностей озадачило гостью.

Девушка опасливо прошла внутрь. Ее глаза, уже привыкшие к темноте, слепо щурились на свету, стараясь разглядеть обстановку. Комната была небольшой, примерно с их со Штольцем гостиную. У окна Агата заметила столик и два изящных кресла. Справа от входа  - массивный рабочий стол, за которым восседала величественная дама. В противоположном - она же, на портрете в полный рост выпятила колесами бюст, филейную часть и водянистые, прозрачные глаза.

Агаша присмотрелась к портрету: изображенная на нем женщина вид имела размытый, но в то же время легко опознаваемый. Элегантный, но не утонченный. Кружевной зонтик и креветочно-розовое, от души натурнюренное платье жалобно стенали о дурновкусии портнихи и принадлежности источника вдохновения художника к отборным аристократическим кругам. В это же время лицо, словно вышедшее из-под рубанка плотика, ерничало: дама если и принадлежала к благородному обществу, то, скорее всего, присоседилась к нему в отсутствие хозяев. Более всего она напоминала принаряженную кухарку из богатого дома. Искусно выписанные выпученные лягушачьи глаза словно лезли из портрета, ввинчиваясь в самую суть посетителя. Шелковый шарфик, призванный добавить легкости и воздушности, тянулся за ней как ароматный мясной шлейф за французским бульдогом, укравшим из кастрюли баранью ногу.

- Мане, Эдуард, - отрывисто каркнула дама за столом и Агаша вздрогнула под земноводным взглядом хозяйки. Гортензия, в которой изначально не было заложено уважения к двуногим, трепетать перед незнакомкой не сочла необходимым и презрительно дернула хвостом. Кошка запросилась на пол, чтобы удобным ей способом обследовать кабинет, но Агаша не дала своего согласия на самодеятельность, покрепче зажала Зизи и похлопала по спине, напоминая, что действовать надо слаженно, по инструкции, они же сыщицы.

- Очаровательно. Руку Мане ни с кем не спутаешь. Розовый цвет и кружева вам к лицу, - Агата чуточку лицемерно похвалила портрет.

- Представьтесь для начала, - произнесла хозяйка кабинета, размягченная лестью. Агата присмотрелась: дама была ей отдаленно знакома, но откуда, она вспомнить не могла.

- Аг.. Мое имя - Фекла Порфирьевна Хвостикова, а это Гортензия, - жеманно пропищала девушка и оттянула кошачий хвост.

"Феклуша Порфирьевна! Получили, Порфирий Платоныч? Больше не будете отбирать у меня подарки," - хмыкнула Агата. Это крошечное возмездие она воткнула в центр самоуверенности Штольца.

- Госпожа Хвостикова, мне передали, что вы имеете неодолимую потребность вступить в БЖОЗ.

- Да, - подтвердила Агата, - именно такую, неотделимую от меня. Увидев ваш одушевленный портрет, я поняла, что вы, как никто другой, поймете мои устремление, когда я поведаю вам свою историю. С самого рождения, едва приоткрыв глаза, я мечтала стать благородной дамой...

- У вас есть рекомендация?

- К сожалению нет, но у меня есть кошка и вышивание.

- Этого недостаточно.

- Еще были три рубля.

- Низко же вы оцениваете благородство.

- Клерочка Тимошкина уверила, что вы сможете мне помочь.

- Вы знакомая Клеопатры? -заинтересовалась хозяйка.

- Можно сказать - лучшая подруга. Мы всем-всем делимся с ней, ничего не утаиваем.

- Вы разделяете её взгляды?

- Полностью! - пылко воскликнула Агата. Гортензия собрала накопленные силы в пушистый кулак, оттолкнулась от барышни, и тяжело приземлилась на пол за её спиной. Агата кинулась ловить негодницу.

- Оставьте, пусть разомнет лапы. Я ничего не имею против кошек деликатного поведения, от них нет вреда.

- О, вы так говорите, потому что не знаете возможностей нашей Гортензии.

- Фекла Порфирьевна, что вам известно о жизни после жизни? - перебила хозяйка гостью и попыталась огорошить внезапностью. Но не на ту нарвалась, по знанию потустороннего вопроса Агаша могла дать фору любому научному сообществу.

- Довольно много, но хотелось бы знать ещё больше.

Хозяйка пригласила Агашу к чайному столику и дернула шнурок позади себя: на пороге возник прилизанный дворецкий.

- Ирисов, принесите нам чаю. Или вы предпочитаете кофе? - хозяйка грузно опустилась в кресло напротив гостьи. Мебель, рассчитанная на утонченные женские формы, жалобно заскрипела.

- Не беспокойтесь, чаю будет достаточно.

Дворецкий выскользнул и вскоре вернулся с подносом, ловко накрыл стол и наполнил чашки.

- Так почему именно сейчас вы ощутили тягу к себе подобным?

- Я давно мечтала приобщиться к высоконравственности, да не выпадало подходящего шанса. Жизнь в провинциальном городе бросает тень на чувствительность и трепетность любой женской натуры. Особенно той, которая еще в материнской утробе познала черствость окружающего мира и бездуховное одиночество. Как быть персонам, подобным мне, которые испытывают необходимость озарять собственной экспрессией и эффективностью тусклую Вселенную? До сего дня мне не с кем было разделить познания дамского мироустройства, но сегодня, я надеюсь, обрела подруг по несчастью.

Агата потянулась к сахарнице и пытаясь разглядеть конфеты, сняла темные очки, а заодно продемонстрировала хозяйке недавно приобретенную фиолетово-желтую анютоглазость.

- Я начинаю понимать, что привело вас в наше общество, - хозяйка нависла бюстом над столом, вглядываясь в последствия гематомки.

Агаша смутилась, попыталась прикрыться шляпой и надеть очки. Главная по благородству удержала:

- Кто посмел поднять на вас руку?

Гостья ответила сконфуженно, но совершенно честно:

- Муж.

- Я должна была догадаться. Ваш муж - тиран? Он унижает не только ваше этическое достоинство, но и физическое?

- Не часто, - неопределенно промямлила Агата, не желая оговаривать супруга, но вспомнила то, как спозаранку, лежа в теплой кровати, лишилась нежданно-негаданно расследования. И как Порфирий шлепнул её по мягкосердечному месту, не больно, но памятно. Правда, потом поцеловал. И ей так стало дружественно от участия этой дамы, и обидно за себя, что она шмыгнула носом и потянулась за платочком.

- Даже одного раза много, вы согласны со мной?

- Согласна, но, справедливости ради, должна признать, что мой супруг довольно неплохой человек, несмотря на бытующие в нем тиранственные всполохи.

- Вы слишком молоды, чтобы осознать: жюстификация и супружество - понятия взаимоисключающие. Никто, кроме нас, хранительниц очага, не в силах нам помочь. И уж, конечно, на противоположный пол дамам опираться нельзя.

- А как же животрепещущим особам быть без опоры? Может, стоит полностью исключить из нашего кругозора мужчин?

- Пока еще нельзя полностью вычеркнуть эти создания из нашего мироощущения. Они имеют над нами власть, потому что дают нам смысл в жизни - детей. Обнадежу вас, женщинам в этом, актуальном, мире приходится самим нести этот крест - в следующей жизни мы, как ни в чем ни бывало, возвысимся над мужланской примитивностью! Потому что научимся обходиться без них.

- Хотелось бы верить в лучшее, но опасаюсь, что и в иной витальности мужчины также будут главенствовать над нами. Процесс деторождения по-прежнему остается в их... э... власти.

- Нет! Этого ни в коем случае не должно произойти. Если все благородные дамы объединятся, то смогут противостоять домашней тирании и кухонному деспотизму...

- Он заставляет меня печь блины! Дни и ночи напролет, из года в год, я жарю и жарю тесто. Блины, оладьи, пышки, крендели... Видеть их не могу! - наигранно всхлипнула Агата и сама усомнилась в своей искренности. Покосилась на хозяйку: фуух, вроде не заметила фальши.

- Сочувствую. Вы оседлали правильный астральный путь, если смогли открыто признать, что ваша субстанциональная жизнь прозябает в паутине фрустрированной действительности. Поздравляю, вы - недостающая часть общества грядущего и обладаете определенным потенциалом!

- Спасибо.

- Не стоит благодарности. Только в постфактумоциональной жизни, объединившись, мы сможем вернуть себе лидерство. А  также сможем исключить бездуховные существа из цепочки деторождения. Они недостойны участия в сокровенном таинстве. В интимные момент зарождения новой жизни ошибок Мироздания не должно быть в поле дамского зрения, дабы они не смогли заразить спорами ментальной дефективности зачатки продолжения рода.

- Заманчиво, - мысли Агаты стали путаться, как астральные пути, и то, что говорила женщина до нее доходило с трудом, поэтому она отвечала односложно, опасаясь попасть впросак, но поддерживала иллюзию присутствия в беседе. На самом деле сыщица изучала обстановку и, чтобы совсем не вывалиться из реальности, сосредоточилась на меховой сообщнице, тайно ведущей обыск кабинета доступным ей способом.

- Но дорогая моя, кирпичики для будущего фундамента мы должны закладывать в нынешней, пустопорожней жизни.

- Получается, что мы сможем полностью освободиться от тягот насущного, только перешагнув грань или рубеж... Как это правильно называется?

- Морфобарьер. Слово происходит от имени древнегреческого бога сновидений Морфея. По окончании одного жизненного цикла человек погружается в глубокий анабиоз. Во сне, пользуясь накопленными в этой жизни ресурсами, он делает решительный прыжок сквозь морфобарьер, иными словами, завесу цикличности жизни, и появляется на той стороне обновленным и просветленным. Важно, что вся витасапиент, накопленная в предыдущих витальностях, остается с ним и в следующих инкарнациях. С каждым прожитым этапом мы становимся мудрее и духовно концентрированней.

Хозяйка столь азартно сверлила лягушачьими глазами светлое будущее, что до Агаты начало постепенно доходить откуда она знает её. От осознания, что нить разговора возвращена в ее руки, девушка немного пришла в себя и умудрилась стряхнуть морок абсурдной заумности и даже приободрилась:

- Я наслышана о вашем учении антитеррасферичности, - осторожно бросила пробный камень Агата. Дама замолчала, и девушка осторожно продолжила, - и немного знакома с тезисными аспектами "Жизни после жизни" относительно отсутствия летальности в пост витальности.

- Вы в этом глухомани слышали о "Вита пост витем"? - удивилась хозяйка.

- В глухомани, как вы выразились, вряд ли найдутся адепты вашего учения, госпожа Горлохватская, но я не так давно вернулась из Парижа, а там только о нем и говорили. Четыре года назад ваша "витасапиент" была гвоздем сезона, во всех гостиных только её и обсуждали. И подсчитывали прожитые жизни, пытаясь вычислить, сколько еще в запасе.

Горлохватская, а это была она, насторожилась и пристально прищурилась, разглядывая Агату с новым интересом:

- В данном астральном потоке это не поддается высчитыванию, нет достаточно точных калькуграфов. Это летоисчислительное оборудование, - пояснила Горлохватская и перевела разговор, - Долго вы жили во Франции?

- Три с половиной года.

- А чем занимались?

- Ничем особенным, - легкомысленно пожала плечами гостья. - Тем же, чем и все другие русские в Париже: салоны, дома мод, Мулен Руж, варьете, балы, красавцы, лакеи, юнкера... Постигала себя, одним словом, и французское общество.

- Постигли?

- Слишком хорошо, - жеманно хихикнула Агата, нет Фекла Порфирьевна, - родственникам пришлось забрать меня домой после череды пердимоноклей.

- С проблемами какого рода вы столкнулись?

- Как и многие переменчивые мадемуазели,  я угодила в почти водевильную историю. Дуэль в Булонском лесу. Сын графа Р. стрелялся с племянником виконта, не помню его имени, но малый был славный. Преподнес мне рубиновую брошь с бриллиантовыми висюльками, единственное наследство от прабабки, - с легкостью выпалила Агата,. Подивилась своей фантазии и решила: сочинять так сочинять, - размером с ладонь. И бесценные серьги матушки. Но их я вернула - чужого мне не надо.

Горлохватская оказалась благодарной слушательницей, восприимчивой. С каждой поведанной гостьей подробностью, ее глаза, и без того выпученные до критического размера, выкатывались все дальше, и вот уже совсем висели на ниточках. Агаше представилось, что еще немного и они выскочат из орбит и запрыгают по столу, а потом скатятся на пол и угодят в лапы Зизи. Чтобы не оказаться виновницей трагедии она решила снизить обороты фантазии. Совсем чуть-чуть:

- Но вы не подумайте, что я столь бессодержательна, что раздавала авансы только аристократам. Я отнюдь не меркантильна, и считаю, что и булочнику и герцогу вполне подвластны романтические аттитюды. Именно в Париже, благословенном Амуром городе, мне открылась истина: миром правят не деньги, а любовь! Должна признать - львиная доля, в случившемся на дуэли, принадлежит мне: кидаюсь в пучину страсти, как не в себя, самоотверженно и бескорыстно.

- Дуэль имела печальный исход?

- А разве бывают дуэли с другим исходом? Всегда есть пострадавшие: либо душой, либо телом, либо репутацией.

- Три года в столице Франции - дорогое удовольствие. Могу предположить, что вам приходилось экономить, - Горлохватская и сама не заметила, как одурманилась качающимися висюльками от рубиновой броши слоновьих габаритов. И вот уже в беседе сплелись две вдохновляющие её стихии: астральные и денежные потоки. Агата про себя усмехнулась: Порфирий прав, дело, как обычно в деньгах, и вдохновенно понесла свою чушь дальше:

- Э-ко-но-ми-ть. Знакомое слово. Я определенно где-то его слышала. Что оно означает? - Агаша прикинулась уж совсем дурочкой, но Горлохватская заглотила наживку в виде висюлек на брошке:

- Стараться жить по средствам.

В глазах хозяйки Агаша разглядела мелькание цифр. Она, определенно, прикидывала стоимость броши. Теперь эта дама походила на неповоротливую жабу, следящую за аппетитным комаром. Роль обеда Горлохватская отвела Агаше с висюльками.

- Никто на всем белом свете меня не посмеет упрекнуть, что я живу по чужим средствам. Сребролюбия во мне ни на грош. Обладая обширными возможностями, родственники смогли лишить меня удовольствия э-ко-но-ми-ть.

- А чем занимается господин Хвостиков? - как бы невзначай поинтересовалась Горлохватская. Агата непонимающе округлила глаза: "Откуда мне знать, чем занимается Хвостиков?". Только она собралась озвучить это, но поняла, что имеется в виду ее мнимый муж-тиран, захлопнула рот и выпалила:

- Он банкир. Большую часть года мы живем в Тобольске, тут мы проездом, по пути на воды в Баден-Баден.

Зизи, пока дамы морочили друг друга, заскучала и решила привлечь внимание к своей восхитительной персоне. Она подошла к портрету, прельстилась качеством французского холста, размяла лапки, оценила остроту когтей, вытянулась во весь метровый рост, впилась в изображение Горлохватской где-то в районе розовой талии, и с противным треском поехала вниз...

- Уйди, мерзавка! Убери лапы от Мане! - завопила Горлохватская.

- Гортензия, брысь! - вторила ей Агаша.

Мерзавка Гортензия ухмыльнулась, оголив боковые зубы, и еще раз проехалась по картине. Дамы наперегонки бросились отцеплять кошку от несчастной живописи. Зизи вожделела вцепиться в зонтик. Комок рыжего пуха демонически хохотал, утробно мяукал и тянул когти к прекрасному.

Госпожа Клео билась в истерике, Агата извинялась, Зизи, перехваченная поперек туловища, безмятежно свисала в её руках и была искрометно довольна содеянным.

В этот момент картина закачалась и накрыла всю троицу собой...

Оглушенная Агаша огляделась, перешагнула через лохмотья картины и уперлась взглядом в сейф. Вот, что прятала за своей спиной нарисованная Горлохватская!

Дверь ударилась о стену и в комнату ворвался дворецкий с револьвером:

- Всем стоять! Руки вверх!

- Хэй-я-а-а! Мо-ё-о Мане-ээ! И-и-и-рисов, гони-и-и и-и-их в шею-у-у! - Горлохватская в пучине астральных потоков внезапно обнаружила в себе недюжинные вокальные данные. Она так драла глотку, выпутываясь из остатков своего портрета, что могла бы вынуть из сновидений самого Морфея, и заставить скакать через барьер имени себя. - Чтобы ноги их здесь не было! Никогда! Нет вам обеим места в моем благородном обществе. Вон отсюда-а-а! Вместе с вашей брошью и висюльками-ии-и-ии-ий! Я все сообщу вашему мужу, пусть он разбирается с вами обеими и компенсирует мои утраты...

... "Ну вот я и в благородном женском обществе, напрасно вы так разорялись. Найду доказательства вашей причастности, и Порфирий Платоныч вам все компенсирует. Увеселительной поездкой в палестины забугорные," - сказала Агаша лохмотьям живописи в позолоченной раме. От её дерзости уцелевшие глаза Горлохватской недобро сощурились до почти нормального размера. Девушка поняла, что ей здесь по-прежнему не рады.

Она осторожно поднялась с пола и, таясь за шторой, выглянула в окно, чтобы в сумерках разглядеть нахала, который будоражил ее за укромности.

- Это вы! - уличила она ухмыляющегося Порфирия. - Я так и подумала, что только вы способны на такое хулиганство...

- Разумеется я, - подтвердил он. - Смею предположить, что я единственный мужчина в вашей жизни, способный к щекотке и бесчинствам.

- Не говорите глупостей, конечноЮ единственный. Зачем вы меня напугали, сердце так колотится, что я теперь спать не смогу.

- Мою драгоценную супругу, лазающую по ночам в чужие дома, испугала лёгкая щекотка? Позвольте вам не поверить. Да, кстати, какая надобность заставила вас покинуть нашу квартиру? Кто в ваше отсутствие поддерживает огонь в семейном очаге?

- Я отлучилась всего-то два часа назад, буквально на одну минуту.

- Днём общество благородных дам закрыло двери перед вашим носом, но вы не оставили попыток проникнуть в него? Пусть даже через окно или в щелочку?

- Не смешно. Я тут по делу.

- По делу? Агата, не далее, как утром, я запретил тебе вмешиваться!  Повторяю - это опасно. Тимошкин чуть не погиб.

- Может вы отчитаете меня дома, раз я все равно уже тут, а вы еще там?

- Агата, за сегодняшний день ты дважды преступила закон. Украла в трактире ящик и влезла в чужой дом. Это не шутки. Будь на моем месте другой, ты бы давно уже гремела кандалами.

- Не смешите меня. Никого не сажают в тюрьму за кражу пустого ящика. Вы так и будете там стоять, или соблаговолите присоединиться? Не стоит привлекать лишнего внимания. И не дважды я нарушила закон, а много больше.

- Ты еще и бахвалишься этим? Когда ты все успеваешь?

- Влезете внутрь - расскажу.

Разве он мог устоять перед подобным приглашением? Порфирий протянул ей шляпу и трость, ловко подтянулся и боком проскользнул в комнату. Агаша позавидовала его грациозности. Сама она карабкалась, как столетняя черепаха. Просто какое-то унижение для ее личности. А все противная Феклушка со своими пряниками и пирожными, из-за неё бедолага Агата влезает ни в одно платье. Да что платья, теперь она и в окна не пролезает!  Все, с сегодняшнего дня она будет есть одни огурцы. Интересно, как Порфирий отнесется к растительной диете?

- Где мы? И что ищем? - спросил мужчина, не подозревая, что к ужину его ждет сурприз под названием "Коварство и огурцы".

Штольц приподнял бровь, побуждая ее рассказывать.

- Это - ядро БЖОЗа и оно скрывает тайну.

- Только не говорите, что благородные дамы по ночам... А, я понял, вы решили похитить у них тайный рецепт блинов? Которые всегда получаются. Что ж, ради такого дела я готов стать вашим сообщником.

- Вам лишь бы посмеяться. Говорю же, всё намного серьезнее! Вы знаете, кто стоит во главе этого общества?

- Нет, откуда же.

- Клео Горлохватская!

- Не может быть! Неужели это она, сама Клео Горлохватская? Собственной персоной?

- Да! - торжественно провозгласила Агата.

- Невероятное везение!

От его похвалы Агаша распушилась. Совсем немного и почти незаметно для окружающих. Появился призрачный шанс, что она передумает и не станет круглосуточно пичкать Штольца огурцами.

- Может просветите, кто эта достопочтенная особа?

- Вы несносны! Опять смеетесь надо мной?

- И не думал, - притворно отнекивался мужчина. - И все же, кто она такая?

- Это автор антитеррасферического учения и книги  "Жизнь после жизни". Чепуха полная, но Горлохватская довольно известна, и даже имеет последователей.

- А тебе-то эта чуднáя наука зачем? Духи перестали удовлетворяться уровнем твоего дара и требуют от духовидицы развития?

- Ещё одна насмешка и вы от меня больше ничего не узнаете.

- Прости, не буду, - пообещал Штольц, молниеносно став собранным и деловитым. - Так что же мы ищем?

- Вы сами сказали, что одна из Клерочек ходит сюда, как на службу. Разумно предположить, что в этом месте ее привлекает нечто, что может приоткрыть для нас завесу их тайны. Отодвиньте картину, за ней должен быть сейф.

Штольц воззрился на бывшее произведение художественного искусства:

- Изувеченная картина - дело твоих рук?

- Почему все, что портится в мире, вы связываете со мной? - надулась Агаша. Огурцы! Нет, только огурцами на завтрак, обед и ужин можно излечить Штольца от насмешек и неверия в неё. - Можно подумать, что я какое-то лихо одноглазое, все крушу на своем пути.

Мужчина улыбнулся:

- Ну почему же одноглазое? Вот они оба, лучезарные, на месте.

Агаша захлебнулась вдохом и закашлялась - в горле застрял комок возмущения. Порфирий легонько похлопал ее по спине и когда она смогла как следует раздышаться - поцеловал. Нежно-нежно.

- Если хотите знать, то Горлохватская предлагала вас, как слабое звено, исключить из процесса детопроизводства, - наябедничала Агата. Брови Штольца выгнулись коромыслами над блюдцами глаз:

- Горлохватская считает, что я слабое звено? Ты обсуждала с ней мои... э... внутренние резервы? Дома об этом поговорим.

- Нет, конечно. Речь шла не конкретно о вас. Она считает, что мужчины, в силу одноклеточности потребностей и духовной примитивности, должны составлять пары только с амебами и инфузориями-в-туфельках. Тогда в семьях сложатся гармоничные отношения, а заложенное в мужчинах превосходство будет оправданным.

- Ноги твоей чтобы в БЖОЗе больше не было! Ты поняла меня? Нечего слушать чушь, которую несет эта мужененавистница-в-туфельках.

- Какое единодушие! - хихикнула Агаша. - Она тоже отказала мне от общества, после того как Зизи испортила ее Мане.

- Я так и знал, что без тебя тут не обошлось! - шепотом возликовал Штольц, - Я сразу узнал твою руку, приложенную к хаосу.

А вот это было совсем обидно. Или нет? Что ей делать, гордиться или расстраиваться, что у нее есть свой деструктивный почерк? Агата решила подумать об этом позже, но на всякий случай, чтобы Штольц не забывал, что балансирует на тонкой грани, а она его единственное спасение, предсказала с толикой возмездия в голосе:

- Госпожа Клео обещала незавидную судьбу всем мужчинам мира: изгнание из таинства, ликвидацию эллипсо-динамичных циркуляций и консервацию репродуцирования. С их последующим метаморфизическим тиражированием в соседний, необжитый, астральный поток и дальнейшей элиминацией.

- Она не сказала, каким образом планирует обучить женщин заводить детей без мужчин?

- Есть несколько способов. В соседнем астральном потоке все брачные ложа давно перестали греметь цепями, а дамы стали партенокарпическими, могут самоопыляться. Наш поток двигается по пути микологической репродукции, распространяющейся воздушно-капельным путем. Со временем останется несколько мужских особей, которые, по примеру грибов, в благоприятных условиях  станут распространять свои споры в окружающую среду...

- Одним из них придется стать мне, - высокомерно пожертвовал собой Порфирий.

- Бесстыдник! Вы планируете одарять спорами всех женщин подряд, даже незнакомых? - ужас сковал Агату. Она бессильно схватилась за голову, бесконечный день и не думал заканчиваться. Мало ей было дневных приключений, так теперь собственный муж ошарашил сюрпризом - решил пуститься во все тяжкие, как ветреный и неразумный гриб.

- А что делать, если я не хочу разлучаться с тобой и отселяться в другой астральный поток? Тебе придется или смириться с моей миколого-полигамией или куковать одной.

Агата отвернулась в угол, задумалась и надулась. Нижняя губа девушки задрожала от сдерживаемых слез. Штольц спрятал улыбку и покачал головой: Феклуша, похоже, оставила на прощание толику наивности.

- Ни один астральный поток не разлучит нас - спустя некоторое время, отодвинув картину, шепнул он Агаше и чмокнул в ухо. Повернул враз поглупевшую девушку в нужную сторону. - Путь к сейфу свободен. Вперед, навстречу тайне...

...Горлохватская на рассвете скрылась, да и предъявить ей было нечего, все переговоры вел Ирисов. А вот круглоногого дворецкого удалось задержать.

Содержимое сейфа, изъятое Агашей и присвоенное Штольцем, пролило свет на хаотичность циркуляции астральных потоков и шмыганье в них одуревших от безнаказанности инфузорий и диффузорий. Но без помощи свидетелей и очевидцев Штольцу не удалось бы составить общей картины преступления.

Следующим утром в полицию доставили всех участников дела фотографа: Тимошкина с перевязанной головой, двух Клерочки, хлопочущих возле мужа, нахальный Ирисов с ночи гостил в камере. Агатта пришла сама и скромно притулилась в углу, возле пальмы.

- Дамы, вам известен этот мужчина? - Штольц предъявил Клерочкам Ирисова для опознания. Одна из дам смущенно отводила глаза, вторая охотно пояснила:

- Это господин Ирисов, дворецкий в благородном обществе.

- Эта та его личина, которую он не стесняется выставлять напоказ. Меня интересует другая, скрытая в тени.

Клерочки переглянулись, Тимошкин скривился от их единодушия.

- Сударыни, что же вы молчите? Откройте нам витасапиент, или как там у вас называется истина? - продолжил Порфирий.

- Витасапиент - это мудрость жизни, - робко пояснила одна из Клеопатр.

- Вот и проявите мудрость, не растрачивайте понапрасну мое время и свои жизни на тюрьмы и казематы. Я не уверен, что Мироздание будет благожелательно настроено к преступникам. Пожалуй, вряд ли оно добавит вам несколько жизней, одну из который вы сможете провести в тюрьме.

- Мы не преступницы! - хором затряслись Клерочки.

- Одна из вас, безусловно, жертва, а насчет второй решит суд, - женщины вновь переглянулись, и отодвинулись друг от друга.

- Повторяю свой вопрос, кто этот господин?

- Господин Ирисов - Гардиан. Он Страж астральных врат и Посланник миров.

- Вас спрашивают, кто он в нашем мире, в Заводском, - Агата не выдержала, метнулась к Клерочкам, но под взглядом Порфирия вернулась на место.

- Зайдем с другой стороны, - Штольц вынул из стола папку и шлепнул ею перед собой. Все потянулись взглянуть, что внутри.

- Кто из вас Калерия Овечкина, служащая танцовщицей в кафешантан "Чернильная роза"? - обратился сыщик к Клерочкам. Они переглянулись: одна недоуменно, вторая - виновато.

Виноватая Клерочка потянулась к недоумевающей:

- Прости меня! - упала перед ней на колени и безостановочно зарыдала. - Прости, я прониклась к тебе сестринскими узами настолько, что не хотела причинить зла...

- Я ничего не понимаю, - настоящая Клеопатра потащила с пола самозванку, - ты не я, а какая-то Калерия Овечкина?

- Да, она не вы. К сожалению или к счастью, но вашим астральным потокам сплестись не удалось. Они остались в неприкосновенности. Все, как обычно, упирается в финансы. После того, как вы, Клеопатра Васильевна, получили изрядное наследство, то некоторые близкие вам духовно и законодательно люди потеряли покой и озаботились лишь одним, как бы убедить вас передать его тем, кому оно нужнее, то есть, им.

- Зачем все это? Я бы отдала... Не в деньгах... - Клерочка, впервые столкнувшись с суровыми реалиями текущей витальности и, мало что понимая, наивно хлопала глазами. Калерия всхлипывала и утиралась подолом Клерочкиной юбки. Тимошкин сосредоточился на себе: держался за ухо, ерзал и поправлял съезжающую на глаза повязку. Ирисов развалился на стуле и высокомерно закинул ногу на ногу. Вольготная поза стражника астральных врат сообщала, что его случайным ветром занесло на любительским спектакль и он весьма доволен творящимся на сцене.

- Первому в голову пришла мысль одурачить легковерную супругу господину фотографу. Так, Иван Степанович? Тимошкин обратился к госпоже Горлохватской, зная, что эта дама имеет на жену влияние и обладает определенными рычагами для манипуляции. Госпожа Горлохватская приняла вас, Тимошкин, с распростертыми объятиями. Столь радостно, что можно было подумать - ждала вашего предложения всю жизнь. Оказывается, поддерживать славу на нужном уровне дело довольно хлопотное и затратное. Можно писать книги ни о чем, но заставить читателей раскупать их практически невозможно.

- Жанно, зачем? Я и так была готова вложить все свои деньги в твой фотосалон.

- Затем, дорогая, что я хочу фотографировать живых людей, стоящих на своих ногах. Или сидящих на стульях, с открытыми глазами. Твоя блажь с поствитемом не приносит ни дохода, ни удовлетворения. У меня была новая камера, которой я не мог воспользоваться, потому что не было посетителей! Ты понимаешь, что всем хочется запечатлеваться полными сил, а не разглядывать себя в кружевах? В конце концов, я не жеребец, чтобы скакать туда-сюда через дурацкие морфобарьеры . Я сиюмоментный и тянусь к живому и прекрасному.

- Это вы хорошо сказали, - вмешался Штольц, - про тягу к прекрасному. Дабы разнообразить витальные будни с супругой, вы потянулись к живому, энергичному и шаловливому, обитающему в  "Чернильной розе". Там вы, господин Тимошкин, познакомились с Калерией Овечкиной, дамой расторопной, и во всех визуальных тонкостях схожей с его супругой. Спустя некоторое время ваши отношения перешли от духовных коммуникаций к земным плоскостя̍̀̍м...

- Ты оказалась восприимчивой к фасцинаториям Жанно? - воскликнула озадаченная  Клерочка и повернулась к Калерии, - Каким образом? Он же антидуховен, лишен воображения и скупо-амурный ориентал. Ты же могла выбрать типического, тонко организованного, с готовность к диффузитарному метаморфизму.

- Вот видите, - Тимошкин даже подпрыгнул на стуле, - как я должен жить с пустоголовой экзальтёркой? Она считает меня никчемным, неспособным очаровать любовницу.

На слове "любовница" Калерия зарыдала еще горше. Ирисов под шумок поднялся и покатился к выходу:

- Прощайте, спешу на поезд, разбирайтесь в своих семейных отношениях без меня.

- Сядьте, господин Гардиан, или как вас там. И до вас дойдет очередь.

Штольц налил в стакан воды, хотел отпить, но протянул Агате. Она покачала головой - отказалась. Он продолжил разоблачение:

- Мы остановились на том, что Тимошкин и Горлохватская ударили по рукам. У хитромудрой дамы в момент созрел план, но для исполнения его нужна была девушка, чрезвычайно похожая на Клеопатру Васильевну. Она смогла  бы убедила легковерную жертву в чем угодно. Допустим, что где-то в параллельном астральном потоке в крайней нужде прозябают семеро её малюток. Или в чем-то подобной, во что сердобольная Клерочка могла бы поверить...

- Неужели я столь наивна? - удивилась Тимошкина. - Произнесенная вашими устами фальшь кажется очень прозрачной.

- Увы, - развел руками Порфирий. - Продолжим. Фотограф вспомнил о своей любовнице и предложил задействовать её, пообещав крупицу от чужого наследства, прожигающего дыру в его кармане. Казалось бы, все складывается как нельзя лучше, астральные пути бодры и устремлены куда следует, но сообщество неблагородных мошенников рано радовалось. Потоки хитры и коварны - для тех, кто дурно обращается с ними, они представляют угрозу. В нашем случае свершилось иное чудо - основное звено в мошеннических планах - госпожа Овечкина, познакомившись с Клеопатрой Васильевной, обвилась вокруг неё сестринской любовью и обрела надежду на элитарную поствитем.

- Клерочка, я обманула тебя! Я никогда не была в астральных путях, всю жизнь прожила в Москве, там меня бес и попутал. Но я так тебя полюбила! Я говорила им, что не нуждаюсь в деньгах. Умоляла оставить нас в покое. Мы же с тобой так хорошо подружились, когда были одним человеком. Но они сказали, если я не буду повиноваться, то тайно убьют тебя, а меня объявят наследницей или убийцей. Я испугалась за нашу симбиотивную реальность. Мне нужны только мы, вместе. Не прогоняй, позволь быть с тобой рядом, заглядывать в наши глаза, внимать нашим устам. Ты распахнула для меня свою безгранично добрую витальность, яркую и душещипательную. Я бы за всю жизнь столько не узнала об астральных дисфункциях, как за эти дни с тобой.

- Ну, собственно, на этом можно было бы и закончить, если бы пауки в банке, до той поры мирно потиравшие лапки в предвкушении богатства, не решили избавиться от претендента. Да, господин Тимошкин, вы правильно поняли. Вы стояли между Горлохватской и наследством, преграждая путь, как пресловутый морфобарьер. Они поняли, что перескочить через вас будет труднее, чем через него, поэтому решили устранить. Сделать это, зная, что вы обитаете в лаборатории, трудов не составило. Господин Стражник подпер поленом дверь и бросил бутыль с керосином в окно.

- У вас нет доказательств, - равнодушно протянул Ирисов.

- У нас есть свидетель, даже два, видевшие, как вы петляющей походкой покидали пожарище, а это намного лучше. Они смогут подтвердить это в суде. А еще в руках полиции бумаги из сейфа Горлохватской, из которых можно сделать выводы, что именно вам принадлежала главная скрипка в преступном оркестре. Госпожа Клео оказалась довольно хитра и практична, подстраховалась и исчезла после визита Агаты Валерьяновны, - Штольц выразительно посмотрел на супругу. Та с крайне увлеченным видом вытирала пыль с листьев пальмы, - ... уничтожив компрометирующие ее документы.

- Ах, ты ж, сволочь кольценогая! Где твоя пучеглазая хозяйка? - на ирисовой шее сомкнулись тимошкинские пальцы. - Решили от меня избавиться, а Клеркины денежки поделить в обход меня?

Ирисов извернулся и вытек из-под Тимошкина Агате под ноги. Опрокинул фотографа вместе со стулом, схватил его за уши и от души шмякнул головой об пол. Раздался звук, похожий на расколовшийся арбуз и сыскное отделение озарилось фейерверком искр. Видели ли их остальные, осталось тайной, Агата, наблюдая за ними сквозь темные стекла, получила удовольствие.

Клеопатры завизжали и принялись оттаскивать убийцу от мужа, телами и астральными путями спутываясь в клубок.

Штольц двумя руками вынул из кучи малы Клерочек и отправил их в объятия Рукобейникова, оттащил Ирисова от фотографа и крикнул дежурному:

- Этих двоих в камеры. С ними разговор будет позже.

- Жанно не надо в камеру, он ни при чем! - простонала Клерочка.

- Он же раненый купидоном, - включилась Калерия.

- Дамы, напрасно вы исключаете вашего супруга из круга преступников. Стропилу, с которой сорвался Купином и ранил фотографа, подпилил он сам. В надежде, что пострадает Клеопатра Васильевна. Так ведь, господин Тимошкин?

- Жанно, ты решил меня убить?

- О чем ты говоришь? Ведь в твоем мировоззрении смерти не существует. Перескочишь через барьер и будешь лучше новенькой.

- Но вдруг за тем морфобарьером не окажется тебя? Или ты будешь совсем иным, с нарушенным экстерьером, не таким привлекательным. И я не сумею разглядеть в том человеке твоих мизерных, но положительных качеств?

- Ничего страшного, теперь у тебя столько денег, что в любом астральном потоке каждый проходимец будет рад разделить их с тобой.

- Не надобен мне любой, я к тебе уже привыкла. Жанно, любимый, скоро в нашей витальности раздастся топот детских ножек. Два месяца назад мы с тобой постигли витасапиент, а в награду получили малютку, - сообщила Клерочка, поправляя повязку ошалелому Тимошкину.

- И два месяца назад достигли... - из угла пискнула Калерия.

Дамы переглянулись и замерли, переводя взгляды с друг друга на мужа, ожидая, которой из них он отдаст предпочтение. Тимошкин часто-часто заморгал, напрягся и громко вскрикнул, указав на окно. Все, как по команде, повернулись, а фотограф тем временем пустился бежать, унося предпочтение с собой...

Артамон перехватил его на выходе и вернул в лоно семьи. Клерочка повернулась у Штольцу и взмолилась:

-Господин полицейский, не надо Жанно в камеру, отдайте его нам, мы сумеем сделать из него пример для общества грядущего...

- "Нам"? Ты сказала нам? Значит, ты прощаешь меня и принимаешь в семью? - Калерия приготовилась опять брякнуться Клерочке в ноги, но та благородно удержала бывшую соперницу и прижала к себе. 

- Клери, дорогая, конечно, принимаю, у нас же обеих будут ребеночки от Жанно. Мы с тобой теперь сплетены астральными путями навечно. Калерия - это же почти как Клерочка. Мы снова вместе. Теперь уже навсегда.

- Господин фотограф, если ваши дамы решили не обвинять вас в покушении на убийство... - начал Штольц.

- Да, мы так решили, - вцепившись друг в друга сестринскими узами, решили Клерочки. Свободными руками они оглаживали свои, пока еще плоские талии.

- В таком случае, забирайте вашего супруга. Вы все можете быть свободны.

Тимошкинские  дамы подхватили обессиленного Жанно под руки и повели на воздух. Рукобейников отправился допрашивать Ирисова. В кабинете остались только свои. Агата, отворачиваясь, поднимала темные очки и прикладывала платочек к глазам.

- А ты почему плачешь? - спросил Штольц.

- От радости. Все так хорошо устроилось. Вы такой мудрый и добросердечный, раз не стали возбуждать дело против Тимошкина.

- Он сам себя наказал, когда полез пилить стропилу. Купидон сделал меткий выстрел. Семейная жизнь сразу с двумя Клерочками для него будет более строгим наказанием, чем тюрьма.

Агата повздыхала, представляя, как счастливо заживут Тимошкины, сплетенные астральными потоками и меченые выстрелом Купидона в ухо.

- Вы обещали мне новое расследование взамен этого, - напомнила девушка Штольцу.

- Поскольку я запретил тебе вмешиваться в это, а ты меня не послушала, то наш договор считаю расторгнутым.

- Так не честно! Вы сказали "да?", я - согласилась, но скрестила пальца. В таком случае "да" означает "нет".

- Эх, вы, Агата Валерьяновна, Агата Валерьяновна... И ни капельки раскаяния, да?  - Штольц покачал головой, стыдя супругу.

- Ни одной. А что мне оставалось? Если бы я согласилась, то вы до сих пор бы разбирались в нем. Я проделала основную работу, вам осталось только схватить преступников.

- Оправдания излишни. Думала перехитрить меня? Я отлично знаю все твои уловки... - Порфирий затянул паузу, многозначительно поднимая брови. Дождался, когда по лицу супруги, виновато озираясь, пробежала тень раскаяния, и закончил:

- Поэтому в тот момент я скрестил ноги.

- Какое коварство! - едва не задохнулась девушка. - Вы невозможны! Вы обманули меня!

Порфирий засмеялся:

- Прости.

- "Прости" и всё?

- Нет, не все.

- Не все? Есть еще что-то?

- Через неделю мне надо будет съездить в Петербург с отчетом по Крюгеру...

- Вот и прекрасно, езжайте, - разозлилась Агата. Всегда он так, чуть что, так сразу исчезает. - Езжайте хоть в Петербург, хоть в Китай. А я опять останусь одна, да?

- Нет. Приглашаю тебя поехать со мной.

- Это опять ваш какой-нибудь хитрый трюк? - насторожилась Агаша.

Мужчина, сдаваясь в плен и оголяя чистоту помыслов, поднял вверх ладони.

- Расставьте ноги, а руки вытяните в стороны.

Порфирий усмехнулся, но требование выполнил.

- И пальцы! - вспомнила она. - Пальцы растопырьте. Ага! Теперь приглашайте.

- Агашенька, мне бы очень хотелось посетить Петербург вместе с тобой.

- Я подумаю, - деланно замялась Агата. Не успела договорить, как оказалась прижатой к смеющемуся  мужскому организму:

- Думай, только недолго, вдруг...

- Ах, вот вы какой?! - попыталась вырваться девушка.

- Дома, всё дома, - шепнул он ей в ухо.

Отредактировано Lada Buskie (21.02.2023 18:43)