В мировой литературе не так много персонажей, которые вызывают у меня полное и безоговорочное принятие и восхищение. Один из них (может быть, даже самый любимый) - главный герой лесной части "Улитки на склоне" Кандид. Возможно, до части Управления я не дорос, но читать её мне всегда было неинтересно, и сейчас перечитывать не тянет. Язык любимых Стугацких, запоминающиеся фразы и образы (особенно коменданта гостиницы) - да, всё хорошо, но сам сюжет и герой просто ни уму ни сердцу. На мой вкус, Кафка писал свои абсурды значительно качественнее. Я понимаю, что главный герой Управления Перец парный главному герою "Леса" Кандиду, специально сделан потерянным и безвольным, в то время как Кандид собранный и волевой. Но желания следить за мятущейся интеллигентной душой Перца это не добавляет. Он не герой. Истинный герой никогда не жалок и даже в самом отчаянном положении находится на высоте. Как, например, Иисус уже связанный и на допросе в Евангелии от Иоанна, 18:22-23:
"Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?"
Вот так же связанный главный герой лесной части Кандид отвечает миру, в котором ему нет места: "Я определяю, где здесь добро, а где зло, и со злом я борюсь".
В черновиках Кандил носит имя Михаила Сидорова, то есть того самого вечного неудачника Атоса из Аньюдинского интерната. В "Улитке..." он тоже изображён в момент неудачи. Потерпел катастрофу на вертолёте, умер и был воскрешён болтливыми малоумными аборигенами. Они пришили ему голову и отдали прибившейся к этой деревне "чужой" девочке Наве.
Общество деревни погружено в полный абсурд из-за бессмысленности когда-то необходимого, а теперь рудиментарного и ритуального сельскохозяйственного труда. В Лесу после экспериментов "славных подруг" земля кормит в прямом смысле, её можно есть саму по себе, и она бывает со вкусом сыра или других продуктов. Кандид тоже отравлен испарениями Леса, которые подавляют волю и ясность мыслей лесных жителей (чтобы "славным подругам" легче было превращать Лес в задуманное им общество без мужчин). Но в отличие от них, герой волю не теряет. Даже сквозь марево и головную боль он ведёт осознанную жизнь, ставит цель познать окружающий его диковинный мир (в черновиках это инопланетный мир лесной планеты Пандоры), понять его законы - и познаёт, и понимает. И не принимает того закона, что он, как и все мужчины, признан "лишним" и "ошибкой".
А не принимая, находит способ и бороться за жизнь, причём не только свою, но и безмозглых и безропотных лесных жителей.
Финальная сцена, когда деревенские жители зовут Кандида порезать роботов-мертвяков скальпелем, - это самая кульминация книги. В ней нет развязки, как в жизни, пока ты жив. Эта сцена и сам пафос противостояния жуткому абсурду Леса, срыв глобальных планов уничтожения людей и человечности "по параметру" будь то ради "прогресса", или ради "европейского выбора", или той или иной поголовной самокастрации (вакцинации, цифровизации, унисексизации, украинизации, дебилизации - список, к сожалению, безразмерный) воодушевляет меня жить и радостно, и счастливо здесь и сейчас.
Приятно знать, что Атос-Сидоров, который в основном корпусе повестей о Полудне 22 века предстаёт перед читателями во время постоянных профессиональных неудач, в "Улитке" оказывается самым волевым и цельным из всех когда-либо написанных Стругацкими героев. Более умным, чем Сикорски, более человечным, чем Горбовский, более волевым, чем Корней Яшмаа.
Мне, как читателю, всегда было досадно, что Сидоров проигрывал своему однокашнику, блистательному и бесчеловечному Комову. В "Улитке на склоне" человечный Атос взял самый полный реванш над создателем теории вертикального прогресса Комовым.
Отдельное удовольствие - слушать "лесную" часть улитки в исполнении Бориса Стругацкого. Такая щемящая нота несбыточности Полудня. Но несбыточность Полудня, где в победителях Комовы, - это лучше, чем его осуществление. Злой абсурд, где есть Кандиды, предпочтительнее для жизни. Комовы уничтожат Полдень, а Кандиды спасут мир. Об этом и "Сон смешного человека" Достоевского.