Яков задохнулся сам от нахлынувших разноречивых чувств. Да что себе позволяет этот француз?! Сколько можно тиранить Анну своими черными воспоминаниями? Что он привязался? А больше всего злило то, что он сам никак не может вмешаться и запретить Лассалю раз и навсегда тревожить Анну. Хотя .. Что-то Анна сказала о том, что француз хочет поговорить с ним, со Штольманом.. Да, да. Только это же понадобится, чтобы дух вселился в Анну... А вот этого не хотелось категорически. Яков до гробовой доски не забудет жуткое зрелище в доме Разумовского, когда Анна заговорила потусторонним голосом профессора Аненкова. Его это потрясло. Впрочем, тогда все присутствующие были потрясены. А Штольман помнил и то, как плохо было Анне после этого "подселения". Не согласен он на такое вновь. Он ласково погладил ее по мягким волосам.
- Давай всё таки ты сейчас постараешься заснуть. Утром расскажешь. До утра мы не станем копаться в биографии Лассаля, это ведь не срочно?
Анна прерывисто вздохнула и прижалась к нему ещё сильнее.
- Нет, не срочно... Мне вообще сначала снилось очень хорошее... Мы с тобой гуляли в Летнем саду в Петербурге. Солнце, зелень вокруг и наши дети... Митя и Верочка...
Штольман почувствовал, что воздуха ему вдруг стало не хватать. Она уже мельком говорила о детях, но в общем, без имён и каких-либо конкретных описаний. И вдруг Митя и Верочка. И у него просто закончились слова в голове и она, голова, предательски пошла кругом.
- Верочка?...
Голос тоже подвёл. Вместо его обычного тембра из горла вырвался хриплый и сдавленный полушепот. Анна подняла голову, посмотрела в его растерянное лицо и хихикнула.
- Испугался, сыщик? Да, да. Митя и Верочка! Наши с тобой дети! И знаешь... Мне подумалось, что со свадьбой тянуть не стоит... Нет, нет! Пока никто из детей к нам не торопится, но вообще они такие нетерпеливые... Могут и внезапно нагрянуть...
Анна смутилась и спрятала лицо у Якова на плече. Он обнял её с осторожной нежностью и почувствовал, что расплывается в глупейшей улыбке. Хорошо, что она сейчас не смотрит на него. И внезапно решил, что он очень устал. Они устали. Отдохнуть им нужно. Яков тихонько поднял ее лицо за подбородок и заглянул в синие глаза, в которых пряталась лукавинка.
- Как ты смотришь на июль? После поста как раз?
Анна сделала вид, что усиленно обдумывает ответ. Это было сложно, потому что его рука медленно, но решительно спускала бретельку её сорочки с плеча.
- Я думаю, что июль подойдёт! - шепотом ответила Анна и притянула его к себе.
*****
Проснулся Штольман рано и не стал будить Анну. Тихо встал, привёл себя в порядок в ванной и, одевшись, спустился вниз как раз вовремя, чтобы застать Варфоломеева за завтраком в зале ресторана. Кроме полковника там не было никого.
- Доброе утро, Яков Платонович. Составите компанию? Присаживайтесь.
Варфоломеев выглядел уставшим и помятым. Штольман заказал кофе и сел напротив.
- Есть новости?
Полковник хмуро посмотрел на Штольмана и подавил зевок.
- Всю ночь читал дневник Натальи Ушаковой, простите Вяземской и показания Кирилла Ушакова. Доставили поздно вечером. А вчера днём курьер привез показания ещё трёх человек. Я не стал графине об этом говорить. Но исходя из свидетельств слуги Сержа Берсенева и секундантов обеих сторон дуэли Льва Берсенева и Ильи Багратиона, пистолет Льва Дмитриевича был заряжен холостым патроном. У военных, которые занимались этим делом, тоже были такие подозрения. Но пистолеты привез именно Берсенев. Багратион не касался оружия соперника. Так что это не играло роли в определении наказания для него. Да и вмешались его родственники по материнской линии. Родственник..
Штольман поморщился. Дело прошлое, но личность Разумовского в его жизни оставила глубокий след. Глубокий и неприятный. И то, что в жизни других князь оставил не менее грязный след, не радовало. Варфоломеев тем временем закончил общение с яичницей, вытер салфеткой губы и придвинул к себе чайную пару. Налив в чашку обжигающего чаю из маленького пузатого чайничка, он поднял взгляд на Штольмана и прищурился. Штольман насторожился.
- Яков Платонович, времени у нас немного. Я всё жду когда же Вы расскажете о наследнике Лассаля. Вы ведь уже нашли его, не так ли?
Внутренне Штольман выдохнул. Это был не тот вопрос, на который он пока не готов был дать ответ.
- Поражаюсь Вашим возможностям, Петр Александрович. Я о сыне Лассаля узнал день назад. А о том, что он что-то наследует, слышу впервые. И я пока не видел мальчика. Намеревался навестить Тверскую гимназию сегодня.
Варфоломеев усмехнулся.
- В таком случае огорошу Вас ещё и тем, что в банке Петербурга лежит приличная сумма на имя мальчика. Два дня назад известная адвокатская контора вскрыла письмо, отставленное у них пять лет назад. Вскрыть они его должны были после получения извещения о смерти Г-на Лассаля. В письме он просит передать опекунство над Владимиром Нежинским господину Штольману Якову Платоновичу. С тем, чтобы названный Штольман проследил передачу этих средств в руки Владимира Нежинского по достижению им 21 года. А ведение всех юридических вопросов, с этим связанных, господину Миронову Виктору Ивановичу. В дополнение к этому есть просьба перед передачей этих сведений Вам и Виктору Ивановичу, поставить в известность меня. Видимо господин Лассаль понимал, что могут возникнуть сложности. Ведь до сих пор опекуном ребенка значилась покойная госпожа Нежинская. А она четыре года назад попала под следствие. И не могла дальше снимать ежегодно деньги на содержание мальчика. Хотя попытки были. Через адвоката. Банк не пошёл на это. У банка были чёткие распоряжения от вкладчика. Лассаль хорошо знал с кем имеет дело. Ну что? Удивил я Вас?
Варфоломеев иронично усмехнулся, глядя на действительно ошарашенного Штольмана.
- Хочу Вас немного успокоить. Опекунство Лассаль хотел бы разделить между Вами и семейством Георгиевских Константина Павловича и Екатерины Николаевны. Как я понял, это семья старшей сестры покойной матери ребенка. Вы названы скорее всего потому, что Лассаль Вас неплохо узнал. И был уверен в Вашей порядочности. А Георгиевские мальчика любят и они ему не чужие. От Вас потребуется только проследить, чтобы в своё время мальчик получил всё, что ему завещано. Юридические же аспекты возложены на Миронова старшего. Француз действительно разбирался в людях.
Штольман хмыкнул.
- Если бы он разбирался в людях, не связался бы с Разумовским.
- Не скажите. Как раз с этим всё понятно. Деньги. Вы ведь знаете чем зарабатывал Лассаль. А князь давал ему возможность зарабатывать очень хорошо. Так что и с Разумовским рассчет был верным. Вы мне лучше скажите, есть у Вас уже какая-то версия убийства Нежинской?
Штольман покачал головой.
- Петр Александрович, есть пока только не подкрепленные ничем догадки. Мне нужно вернуться в Затонск. На месте разобраться будет легче. Вам ведь конкретика нужна? Я пока её дать не могу.
Полковник кивнул и поднялся.
- Значит так тому и быть. Через два дня жду Вас в Петербурге. Думаю там вы с Анной Викторовной не задержитесь надолго. Пора возвращаться. А сейчас разрешите попрощаться. Анне Викторовне поклон.
После ухода Варфоломеева Яков ещё минут пятнадцать сидел за столиком ресторана. Допил остывший кофе и размышлял о неожиданно свалившемся на него опекунстве, о том, что убийство Нины и в самом деле выглядит странно и вряд-ли так уж легко будет разобраться. А ещё о свадьбе, с которой и правда не стоит тянуть. На этой мысли он снова поймал себя на том, что блаженно улыбается. Смутившись, он достал брегет, посмотрел на стрелки часов и поспешно вскочил. Анна наверное уже проснулась, а его в номере нет. И он не догадался даже записки оставить.
В номере стояла тишина. Штольман осторожно открыл дверь в спальню и сердце его пропустило удар. Два огромных синих глаза, до краев наполненных отчаянием смотрели на него в упор. Анна, сжавшись в комочек, сидела в углу кровати, поджав ноги и обхватив колени руками. Когда Штольман возник на пороге, выражение её лица не изменилось. Только из глаз потекли слёзы. Яков подлетел к кровати и, присев рядом обхватил её руками.
- Анечка ... Я здесь... Всё хорошо... Не плачь....
Она была вся застывшая, как заледеневшая. И только через пару минут он почувствовал, что тело в его руках расслабилось и словно обмякло. Одновременно с этим послышался то ли вхлип, то ли вздох.
- Я так испугалась... Опять... Опять я проснулась, а тебя нет... Долго нет... Где ты был?
Шепот её прерывался. Штольман прижался щекой к тёплой, кудрявой макушке.
- С Варфоломеевым нужно было попрощаться. Внизу, в ресторане. Прости, нужно было записку оставить...
Анна вскинула голову. Глаза её засверкали.
- Нужно было разбудить! Обещай! Обещай мне, что никогда больше не уйдешь без предупреждения от меня спящей! Даже если я заснула за час до этого!
Штольман начал покрывать её лицо лёгкими поцелуями, сцеловывая слёзы и стирая все признаки отчаяния с этого милого лица.
- Обещаю...
Маленькие пальчики стали распутывать узел его галстука, а затем потянули с него сюртук. Яков не возражал и сам быстро освободился от мешавшей одежды. Они никуда не опаздывают. В конце концов им дали ещё два дня на отдых.
Отредактировано IrisBella (27.07.2023 10:29)
