Тверские каникулы закончились. Поезд неумолимо увозил их всё дальше от Твери, где ей приоткрылась крохотная калиточка в Рай. Не ворота. Пока только калитка. Анна мечтательно смотрела в окно, за которым мелькали в сумерках уже плохо различимые деревья и редкие дома. Она в который уже раз качнула ложечкой в стакане с чаем. Ещё пару дней в Петербурге и они вернутся в Затонск. Нужно отправить телеграмму родителям, чтобы подготовили гостевые комнаты для Елены Дмитриевны и Маши. Тут она вдруг ойкнула. Она же совсем забыла, что мама уехала в Москву! Значит все хлопоты лягут на плечи Прасковьи. Ну ничего, они вернутся домой раньше, чем приедут Левицкие и она сама всё устроит и поможет старой служанке. В конце концов надо ей готовиться к роли хозяйки дома! Анна улыбнулась. Хозяйка дома... А она ведь даже не видела ещё этот дом. Да и прежде, чем вить гнездо, нужно разобраться со всеми тайнами. А их ещё предостаточно. Анна вздохнула и глотнула остывшего чаю. Внезапно раздался тихий стук в дверь, которая соединяла её купе с соседним. Это было новшество, которое стало доступно в новых вагонах. Смежные купе. Дядюшка неимоверно гордился тем, что раздобыл билеты именно в такой вагон. "Аннет, открой! Это я!" Анна открыла дверь. Петр Иванович с неизменной фляжкой коньяка в руках, переступил порог. Анна засмеялась.
   - Ты меня решил коньяком напоить? Может всё таки лучше с Яковом Платоновичем выпьете?
   Миронов ухмыльнулся.
   - Яков Платонович твой не расположен коньяк пить. А расположен весьма лирически. И в этом я ему не составлю компанию. Лучше уж поменяемся купе на ночь. Как ты думаешь?
    Анна смутилась чуть не до слёз, но при этом порывисто обняла Петра Ивановича.
   - Ты только не увлекайся коньяком. Утром не стоит удивлять проводника - шепнула она на ухо дяде и впорхнула в соседнее купе. Оно было пустым и она недоуменно оглянулась на Петра Ивановича. Тот лишь улыбнулся.
   - В ванной твой сыщик. Готовится ко сну в одиночестве. Удивляй!
    И она удивила. Мысль о том, что до свадьбы ещё два месяца и вряд-ли им удастся остаться наедине в течении этих месяцев, словно сорвала её стеснительность и неопытность. Анна не сдерживала себя. Откликалась с готовностью на любую, самую смелую ласку и сама следовала своим подсознательным желаниям. Яков был ошеломлен её страстностью и чувственностью, прорвавшимся через стену скромности, воспитания и того, что всегда твердят дочерям маменьки. Впервые она не натягивала на себя одеяло, не стеснялась прикоснуться не только к спине и плечам, не сдерживалась и не закусывала губы, когда звуки страсти рвались вовне. Ночь получилась воистину ночью любви. Уснули они только на рассвете.Утром Петру Ивановичу пришлось настойчиво стучать в разделяющую их купе дверь минут пять. Взъерошенный Штольман ещё несколько минут лихорадочно искал хоть что нибудь, что можно накинуть на себя. Выручил, выглядывавший из под столика халат. Миронов мельком глянул в заспаное лицо Штольмана, отвёл глаза и сказал, что через полчаса Петербург. Яков молча кивнул и захлопнул дверь перед носом Петра Ивановича. Оглянулся на диванчик, где прошла самая чудесная ночь в его жизни. Анна уже сидела, придерживая простыню на груди и терла припухшие глаза. Волосы пушистым облаком окутывали ее голову и плечи.
   - Надо вставать? - шёпотом спросила она.
  - Надо... Через полчаса приедем... - сипло ответил Яков.
   Анна ахнула, вскочила, всё так же придерживая простыню и начала обшаривать купе взглядом в поисках своей одежды. Штольман с улыбкой помог ей собрать все разбросанные по купе детали её туалета. Потом молча собрал свою одежду и ушёл в ванную комнатку. Помещение было крохотным и ему пришлось проявить чудеса эквилибристики пока он одевался. Когда завязывал галстук перед небольшим зеркалом, в дверь постучали.
   - Яша!... Помоги мне пожалуйста... Я не могу корсет зашнуровать сама...
   Голос был жалобный и недовольный одновременно. Яков широко улыбнулся и открыл дверь. Зрелище, ему представившееся,  было восхитительным. Анна в чулках, коротких панталончиках и тонкой сорочке, сердито прижимала к себе злополучный корсет и нетерпеливо притопывала ногой. Штольман повернул её к себе спиной и со сноровкой хорошей горничной принялся шнуровать корсет, одновременно целуя ее плечи и открытую часть спины. Возмущенное сопение сменили томные вздохи. Справившись с корсетом, Яков развернул Анну лицом, увидел затуманенные глаза и приник к её губам. Поезд тряхнуло и Анна невольно прикусила ему губу.
   - Ой!... Прости пожалуйста!..
   Она виновато поцеловала укушенное место и высвободилась из его рук. Ещё через пять минут туалет был завершён и Штольман впустил в купе Петра Ивановича. Миронов оглядел будущего зятя, приподнял брови, но промолчал. Заподозрив неладное, Штольман вернулся в ванную посмотреть в зеркало. Губа припухла в месте укуса. Он вздохнул. Ну... В конце концов мог и комар укусить. Вернувшись в купе, он увидел дядю с племянницей пьющими чай за столиком. Его тоже ожидал стакан с горячим напитком и пирожные на тарелочке. Что же, до приезда ещё десять минут, можно и позавтракать.
   Когда поезд подъехал к перрону, они вышли в коридор и Штольман мельком посмотрел в окно. Посмотрел и застыл.
   - А он тут откуда?! - невольно вырвалось у Якова. Анна с любопытством проследила за его взглядом и ахнула, всплеснув руками.
   На перроне с огромным букетом цветов стоял поручик Шумский. Хотя, если верить погонам, был он уже штабс-капитаном.
   - И опять с цветами... - процедил сквозь зубы Штольман. Анна внимательно посмотрела на него и погладила по плечу, засмеявшись.
   - Яша, не думаю, что Иван встречает нас. Неужели ты до сих пор ревнуешь к нему?
    Штольман сердито насупился, потом вздохнул.
   - Нет, не ревную. Но зная полковника, не удивился бы тому, что именно нас он встречает. Любит господин Варфоломеев такие сюрпризы устраивать.
     Анна удивилась и снова посмотрела в окно.
    - Полковник тут ни при чём. И встречает Иван не нас.
    Штольман тоже посмотрел в окно. Шумский нежно обнимал очаровательную миниатюрную даму в светлом платье. Чуть позади стояла дородная женщина с белокурой девочкой на руках. Ребенку было года полтора и она радостно тянула ручки к Шумскому. Тот аккуратно взял девочку из рук нянюшки и поцеловал в круглую щёчку. Анна расстроганно вздохнула и взяла Якова под руку.
   - Пойдем поздороваемся. Всё таки пять лет не виделись.
    Штольман молча наклонил голову и пошёл к выходу из вагона.
     Спустившись на перрон, Анна сразу потянула Штольмана к Шумскому и его дамам. Тот, увидев приближающуюся пару, замер на секунду, потом быстро что-то сказал молодой женщине, стоявшей рядом и шагнул навстречу улыбающейся Анне и хмурому Штольману.
    - Анна Викторовна! Яков Платонович! Какая неожиданная встреча!
    Шумский передал ребенка обратно няне и взял за руку свою спутницу.
   - Разрешите представить мою жену Валентину Николаевну. А это Анна Викторовна Миронова и Яков Платонович Штольман. Я тебе рассказывал про них.
     Валентина с любопытством смотрела на Анну. Потом перевела взгляд на Штольмана и мягким грудным голосом произнесла "Очень приятно познакомиться. Иван много хорошего о вас рассказывал, но я и не думала, что доведётся увидеться". Девочка на руках у няни недовольно захныкала и громко сказала "Мама!" Валентина оглянулась и подозвав няню, взяла дочь на руки.
   - Возмущается, что её не представили. Познакомьтесь, это Анна Ивановна Шумская.
    Штольман метнул острый взгляд на Ивана Алексеевича. Тот безмятежно улыбался. А вот жена его, увидев взгляд Якова, откровенно засмеялась.
   - Ваня тут ни при чём. Анечкой дочку я назвала. В честь бабушки и немного в честь девушки, которая так поразила воображение моего мужа, что первые месяцы знакомства он только о ней и говорил.
    Глаза Валентины смеялись. Анна покраснела, Штольман нахмурился и снова перевел взгляд на Шумского. Шумский возмущённо глядел на жену.
   - Валя! ..
    Валентина поцеловала дочь, передала её снова в руки няни и взяла мужа под руку.
   - А что Валя? Тебя спасло только то, что ты всё таки влюбился в меня! И не побоялся моего отца.
    Она нежно улыбнулась мужу, а тот поцеловал ей руку. Валентина повернулась к Анне.
   - Анна Викторовна, не сердитесь! Не удержалась подразнить Ивана. Я правда очень рада с Вами познакомиться. В жизни Вы ещё красивее, чем в рассказах Вани. И Вы мне очень помогли.
   - Я? Помогла?...
    Анна изумлённо уставилась на Валентину. А та перестала смеяться и серьёзно ответила "Да. Именно Вы".
    Штольман уже ничего не понимал и от этого начал раздражаться. Шумский внезапно наклонился к нему и тихо шепнул " Яков Платонович, давайте пройдемся вдоль перрона. Пусть дамы поговорят". Штольман посмотрел на Анну с Валентиной и внезапно кивнул. В это время к ним подошёл Петр Иванович, который до этого распоряжался выгрузкой багажа. Увидев Шумского, Миронов чуть не присвистнул.
   - Иван Алексеевич! Какими судьбами? Добрый день, рад видеть. О, да Вы уже до штабс-капитана дослужились? Поздравляю!
    Шумский оглянулся на жену и неловко усмехнулся. К ним подошла няня с маленькой Анечкой на руках.
   - Иван Алексеевич, мы пойдем в экипаж. Устала Анюта, капризничает.
    Шумский поцеловал дочь.
   - Идите, Аглая Петровна. Мы скоро догоним.
    Няня с ребенком пошла к выходу из вокзала. Миронов умиленно смотрел им вслед.
   - Прелестная однако тезка у Аннет. Обскакало нас молодое поколение, Яков Платонович. А мы с тобой всё неприкаянные ходим. Ну ты то скоро свою красавицу к алтарю поведешь, а мне пожалуй так и куковать бобылем...
   В голосе Петра Ивановича прорезалась неподдельная тоска. Штольман посмотрел внимательно и хлопнул Миронова по плечу.
   - Не похоже на Вас, Петр Иванович, это уныние. Думается мне не так всё плохо на Вашем горизонте.
    Миронов махнул рукой и отвернулся. Шумский осторожно тронул его за локоть.
   - Петр Иванович, из личного опыта могу сказать, что выход есть из любого положения. Даже если оно кажется безвыходным. Нужно только руки не опускать. Я вот Валечку свою из под венца похитил. Увозом. Скандал был страшный. И что же? Смягчились в конце концов ее родители. И три года уже мы счастливы. Анечка родилась, Ангел наш. И другой судьбы я не желаю.
    Последнюю фразу Шумский произнес глядя в глаза Штольмана. Тот иронично поднял бровь и внезапно улыбнулся.
   - Я ещё пять лет назад понял, что Вы человек решительный и пойдёте до конца. А с Судьбой можно побороться. И ещё посмотрим кто кого. Вы ведь помните этого негодяя куафера-отравителя?
   Шумский напрягся и кивнул. А Штольман спокойно продолжал.
   - Вот он от Судьбы не убежал. Вы то раньше уехали и наверное не знаете. Его ведь застрелили. Да. Скорее всего кто-то из близких тех, кто пострадал от его рук. Да что говорить, туда ему и дорога. Никаких следов не осталось, так что дело я закрыл. Бывает и такое в нашей работе.
   Штольман посмотрел прямо в глаза Шумского и чуть улыбнулся уголком рта. Шумский ещё какое-то время стоял, вытянувшись в струну, а затем коротко выдохнул и немного расслабился. Петр Иванович вышел из своей задумчивости и принялся разряжать обстановку.
   - А что это наши дамы так долго беседуют? Не утомилась бы совсем Ваша очаровательная малышка, Иван Алексеевич. Вам далеко ехать?
   Шумский провел ладонью по лицу и словно проснулся.
  - Что?.. Да, не очень близко. В Царское Село. Наверное нужно напомнить Валентине...
   Но дамы уже возвращались к своим мужчинам. И, судя по всему, были довольны друг другом. После взаимных уверений в несомненной приятности знакомства и обещаний написать и встретиться " ещё непременно", все вышли на привокзальную площадь и, заняв экипажи, разъехались в разные стороны.
   Анна была задумчива и только тихо гладила руку Штольмана, сидевшего рядом. Петр Иванович стряхнул с себя набежавшую некстати грусть, и с наслаждением вдыхал столичный воздух, несший прохладу с залива. Штольман же размышлял о причудливых лабиринтах пресловутой Судьбы и остро чувствовал нежные пальчики в своей ладони. Тверские каникулы закончились. Впереди была работа.
   
   

Спасибо большое Надежде Дегтяревой за разрешение использовать сюжет её рассказа

Отредактировано IrisBella (27.07.2023 10:57)