***
[indent] Солнечный свет упал на лицо, и Гвен проснулась. Ей было так тепло и уютно лежать, что на мгновение показалось, что она снова дома, в своей маленькой светлой комнате. Но боль во всем теле поторопила память. Она не дома, и никогда больше не окажется в родных стенах. А в следующее мгновение Гвен поняла, откуда взялось тепло, которое в полусне показалось ей уютом родного дома. Где бы она ни находилась, тут был кто-то еще. И этот кто-то прижимался к ее спине, согревая. Кажется, еще и обнимал. Ну, или прижимал, чтобы не сбежала.
[indent] Липкий ужас накатил тошнотворной волной, вгоняя в пот, лишая дыхания. Гвендолен дернулась, пытаясь отстраниться, и едва не застонала от боли в ноге. Ее резкое движение, видимо, потревожило ее похитителя, потому что он, пробормотав что-то, отодвинулся и убрал руку, которой ее удерживал. После чего снова затих, не шевелясь. Это, и резкая боль тоже, слегка привело девушку в чувство. Кем бы ни был похититель, вел он себя совсем не так, как она ожидала.  И, кажется, не проявлял агрессии.
[indent] Гвен попыталась открыть глаза. Это оказалось непросто, ресницы отчего-то слиплись. Наконец девушка смогла оглядеться. Она лежала на полу маленькой пещерки, сквозь полукруглый вход которой пробивались солнечные лучи, которые ее разбудили. А то, что в полусне показалось ей подушкой, было рукой, причем явно мужской. Рука лежала расслабленно и не шевелилась. Судя по этой расслабленности и по ровному дыханию, похититель просто спал. Значит, пока он спит, есть возможность сбежать. Гвен попыталась сесть, и снова чуть не вскрикнула. Взглянув на ногу, она поняла, что любые планы побега тщетны. Даже через повязку и лубки было видно, что нога опухла и посинела. Неудивительно, что боль такая сильная. Однако, какой заботливый у нее похититель, даже перевязал свою жертву.
[indent] Гвендолен наконец-то набралась храбрости и взглянула на мужчину, лежащего рядом. В первое мгновение он показался ей просто огромным. Из-за маленького роста она привыкла смотреть на людей снизу вверх, но этот был, кажется, просто великаном. Он спал на спине, вольготно раскинувшись, и, судя по ровному дыханию, чувствовал себя в лесу спокойно, как за каменными стенами крепости. Дикарь. Спутанные русые волосы, не по моде длинные, и заросший рыжеватой щетиной подбородок подтверждали это впечатление, как и его одежда из кожи. Картину несколько нарушал меч, лежащий рядом с ним, и большой, с красиво украшенной рукоятью, нож на поясе. Но хоть оружие мужчины было явно дорогим и искусно сделанным, все равно он был дикарем, живущим в горных лесах, и Гвен невольно поежилась от страха, но постаралась взять себя в руки. В конце концов, ведь он не съел ее, и не изнасиловал. Даже, судя по лубкам на ноге, попытался помочь. Возможно, жизнь спас. Наверняка именно он прогнал волков, от которых она пыталась удрать.
[indent] Последнее, что помнила Гвен, это то, как она бежала, потеряв голову от страха, по ночному лесу. Потом под ногами вдруг оказался обрыв, и она покатилась вниз, обдираясь о камни и ветки. И, должно быть, сильно ударилась головой, потому что дальше в памяти была пустота.
[indent] Гвендолен снова взглянула на своего пленителя. Со второго взгляда он пугал несколько меньше. Молодой, вряд ли ему лет сильно больше, нежели ей самой, вот только щетина его старит. Черты лица правильные, хотя и без утонченности. Пожалуй, его даже можно было бы назвать красивым, этакой грубой варварской красотой. Впрочем, это ее волновало меньше всего. Гвен пыталась увидеть в его лице характер, чтобы хоть так предположить, что от него ждать, но видела только расслабленное во сне мужское лицо.
[indent] Странно. Обычно она с первого взгляда могла определить, добрый человек или злой, честный или хитрый. Впрочем, ей раньше не доводилось смотреть на спящих людей. Отец не в счет, конечно.  Что ж, значит, придется ждать, пока этот дикарь проснется, и уж потом пытаться разобраться, что он из себя представляет. В любом случае, надо как-то налаживать с ним контакт. Он не убил ее, не причинил иного вреда. Может, с ним можно договориться?
Как бы то ни было, приходится признать, что она в полной его власти. Даже если бы поврежденная нога не мешала побегу, этот варвар наверняка знает здешние леса, как свою ладонь. И в два счета найдет ее по следам. А может быть и унюхает. Ведь рассказывали же люди, что горные колдуны могут обращаться в волков. Может, это именно он гнался вчера за ней в ночном лесу. Паника снова начала накатывать, но Гвендолен постаралась взять себя в руки. Во-первых, пока ничего не указывало на то, что он колдун. А, во-вторых, люди, превращающиеся в животных, это бабкины сказки, так даже отец говорил.
[indent] От воспоминания об отце горько заныло сердце. После смерти мамы Гвен заботилась о нем, а он о ней, и не было у них никого ближе друг друга. Как он там теперь один? И – страшная мысль – не грозит ли ему опасность? Если стража все-таки узнала, если ее искали… Гвендолен как наяву вспомнила хмурое и решительное лицо отца, когда он объяснял дочери, что той надо исчезнуть:
[indent] – Тебе надо уезжать, Гвенни, срочно. Прямо сейчас, пока их никто не нашел.
[indent] – А ты?
[indent] – Я останусь. Пущу ищеек по ложному следу, скажу, что ты уехала еще вчера утром на север, к тетке. А ты езжай в столицу. Там ты сможешь затеряться, найти работу.
[indent] – Но папа, меня же никто не видел! – напуганная всем происходящим, Гвен не могла сдержать слез. – Никто не знает, что это я сделала.
[indent] – Мы не можем рисковать, – вздохнул отец. – Их найдут, и начнется расследование. Испытывать будут всех, а мы теперь знаем, что испытания ты не пройдешь.  Не хочу, чтобы тебя сожгли. Беги, дочка, ради меня.
[indent] И она послушалась. Побросала в котомку первые попавшиеся вещи, обняла на прощание отца. В его глазах стояли слезы, когда они прощались. Огородами и околицами Гвен добралась до городских ворот как раз к их открытию. Ей повезло – из города тем утром выезжал большой караван ярмарочных торговцев. Среди них были и женщины, и дети, и на девушку с котомкой никто не обратил внимания. Караван шел в сторону столицы, и Гвендолен просто пошла с ним по дороге. Ее разум будто окоченел от всех последних событий, и лишь одна мысль осталась в голове: она никогда больше не увидит своего отца. Как он будет один?
[indent] Гвен тихонечко всхлипнула, и варвар, спящий рядом с нею, снова шевельнулся, видимо, потревоженный этим звуком. Девушка замерла в ужасе, но он опять задышал спокойно и ровно, и она снова немного расслабилась. Нет, не сейчас, пожалуйста.  Она еще не готова с ним общаться. Хотя, если честно, вряд ли будет готова и через неделю. Кроме очевидного факта, что варвар был мужчиной, он был просто пугающе огромным. Гвендолен протянула руку к его руке, сравнивая их ладони. Господи, в его руке могли поместиться обе ее. И осталось бы место для двух таких же.
[indent] Тут ее внимание привлек вид собственной ладони, покрытой с обеих сторон грязью и, кажется, кровью. Ну, да, она же падала в лесу сотни раз. Девушка окинула себя взглядом, и пришла в ужас. Платье, уже и так пострадавшее во время ее блужданий по лесу, теперь превратилось в лохмотья. Причем, очень грязные лохмотья. И даже волосы, насколько она могла видеть, стали какими-то серо-бурыми. Пожалуй, неудивительно, что ее девичья честь не заинтересовала похитителя. Подобная замарашка могла вызвать только отвращение. Само по себе это, наверное, неплохо, но уж больно противно. Кроме того, очевидно, что ей нужна его помощь. Со сломанной ногой в лесу не выжить. Значит, нужно хоть сколько-нибудь привести себя в порядок, чтобы предстать перед похитителем в более презентабельном виде.
[indent] Оглядевшись, Гвендолен увидела, что у самого входа в небольшой ямке скопилось немного воды. Не лохань с кипятком, но выбирать не приходится. Кроме того, при виде воды жажда, и до этого дававшая о себе знать, сделалась невыносимой. Стиснув зубы, чтобы не застонать от боли в ноге, она тихонечко подползла к луже и припала к ней губами. Живительная влага оросила пересохшее горло, и девушка сразу почувствовала себя лучше.
  [indent] Она склонилась над лужей, пытаясь рассмотреть лицо, и отшатнулась в ужасе. Из водяного зеркала глядела страшная маска, перемазанная грязью и кровью. Поистине, ее похитителя стоило записать в добрые люди, если он не бросил в лесу такое чудовище, а даже пытался помочь. Скорчившись над лужей, Гвен, как могла, отмыла лицо и руки. Вытираться пришлось подолом платья, вернее, тем, что от него осталось. Ткань была такая грязная, что и в руки взять противно, но все равно после умывания Гвендолен почувствовала себя увереннее. Она, как могла, разобрала пальцами волосы и связала их в узел на затылке. Шпильки, когда-то вырезанные для нее отцом, видимо, потерялись, когда она бежала по лесу.
[indent] Гвен вздохнула. Даже шпильки. У нее больше вообще ничего нет, кроме этих грязных тряпок вместо платья. Как же она будет жить? И стоит ли вообще жить теперь? У нее нет больше ничего и никого. Нет дома, друзей, родных. И будущего тоже нет, потому что то, что заставило ее покинуть дом, может повториться в любую минуту, ведь Гвен не знает, как это случилось и почему. Да и сама мысль о том, что она, Гвендолен Крейг, оказалась ведьмой, просто сдавливала ее изнутри. Если бы не отец, не его настойчивость, Гвен позволила бы страже забрать ее, даже сама бы сдалась, наверное. И пусть бы ее сожгли. Все лучше, чем жить вот так. Впрочем, подумала девушка, покосившись на спящего рядом с ней великана, возможно, долго жить и не придется.
[indent] И в этот момент ее похититель наконец-то пробудился. Он проснулся сразу, рывком, видимо, встревоженный отсутствием лежащего рядом тела, вскинулся, широко распахнув глаза. Гвендолен сжалась от его резкого движения. Но в следующее мгновение дикарь увидел ее и заметно расслабился. А потом он улыбнулся. Девушка почувствовала, что у нее внезапно перехватило дыхание. Это была самая светлая и заразительная улыбка на свете. А глаза его, зеленые, как трава в середине лета, искрились добротой и каким-то веселым озорством.
[indent] – Доброе утро, – его голос был хриплым спросонок, но приятным и спокойным. – Как ты себя чувствуешь?
[indent] – Хорошо, спасибо, – робко ответила Гвен, ошарашенная этим его вопросом.
[indent] Неужели его и вправду заботит ее самочувствие? Видимо, да, учитывая, что это было первое, о чем он спросил. Он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. И сейчас, когда зеленые глаза смотрели на нее с доброй заботой, Гвендолен, даже не присматриваясь, поняла, что ей нечего его опасаться. Не может так улыбаться тот, кто замышляет дурное. А еще она ясно видела, что он изо всех сил старается не напугать ее сильнее.
[indent] – Я Джей, – представился дикарь, снова улыбнувшись. – Лэр клана Брейдон.
[indent] Она все еще разглядывала его, не в силах сосредоточиться для ответа. Слишком разительна была перемена. Тем временем взгляд его сделался встревоженным.
[indent] – Ты можешь говорить, дитя? Не бойся, я не причиню тебе вреда.
[indent] – Я не боюсь, – выговорила Гвен, удивившись, как хрипло звучит ее голос. Она прокашлялась и сказала по возможности твердо и с достоинством. – Я Гвендолен Крейг. Приятно познакомиться, лэр Брейдон.
[indent] – Крейг? – кажется, он был озадачен. – Не слышал о таком клане. Видимо, ты издалека, малышка. Как ты оказалась в лесу? И где твоя семья, твои родители?
[indent] Родители? Малышка? А до этого он назвал ее «дитя». Похоже, великан Джей Брейдон обманулся ее малым ростом и принял за ребенка. Само по себе это, возможно, и неплохо, по крайней мере, такая его ошибка защитит ее от домогательств. Но Гвен почему-то не хотелось ему врать. Кроме того, если он и дальше будет помогать ей, правда непременно всплывет. И их отношения будут испорчены ложью.
Гвендолен выросла в городе, так что она умела и врать, и притворяться. Ведь нельзя было отличаться, выделяться. Нельзя было быть самой собой, привлекать внимание. Но в глубине души это ей совсем не нравилось. И ее родителям тоже, Гвен это знала. Друг другу они никогда не лгали, и ей никогда. Нет, она не станет говорить неправду, и будь что будет.
[indent] – Лэр Брейдон, мне кажется, вы введены в заблуждение, – девушка очень старалась, чтобы ее слова прозвучали уверенно. – Я не дитя, мне двадцать лет, и я вполне самостоятельна.
[indent] Он забавно поднял бровь, глаза снова заискрились весельем.
[indent] – Что ж, лэра Крейг, я приношу вам свои извинения. Хотя, как мне кажется, с самостоятельностью вы погорячились.
[indent] Гвен сникла. И вправду, какие уж тут разговоры о самостоятельности, если она полностью беспомощна и зависит от милости своего спасителя. Кстати, об этом:
[indent] – Лэр Брейдон, я чрезвычайно благодарна вам за мое спасение. Надеюсь, это не доставило вам слишком много лишних хлопот. Несомненно, я бы погибла, если бы не ваша помощь. Надеюсь, мне удастся отплатить добром за добро.
[indent] Он снова усмехнулся:
[indent] – Пожалуйста, лэра. Всегда к вашим услугам. Но раз вам лучше, нам следует двигаться, если не возражаете. Судя по солнцу, скоро полдень, и мне нужно вернуться к братьям. Кроме того, я голоден, как стая волков, да и вы, наверное, тоже.
[indent] При упоминании о еде пустой желудок девушки отчетливо заныл. Она не ела уже три дня, если не считать ягод, собранных в лесу. И, если честно, думала, что умрет от голода очень скоро. Так что еда была бы очень кстати. Вот только как до нее добраться? Гвен взглянула на свою ногу. Повреждения выглядят серьезными, и боль в движении была ужасна.
[indent] – Лэр Брейдон, я не хочу вас задерживать, – проговорила она робко. – Но не думаю, что способна идти.
[indent] – Разумеется, не способна, – кивнул Джей. – Я понесу вас, как принес сюда. И, кстати, я уже говорил, что меня зовут Джей. Я потащу вас на руках, и это достаточно близкое знакомство, чтобы пренебречь некоторыми условностями. 
[indent] Он снова улыбнулся, показывая, что шутит. И Гвендолен не удержалась от ответной улыбки.
[indent] – Называйте меня Гвен, пожалуйста. А ваши братья далеко?
[indent] – Надеюсь, они там, где обещали меня ждать, – ответил Джей. – Впрочем, сейчас узнаем.
[indent] Он откинулся на стену и прикрыл глаза. Теперь его лицо больше не было веселым. Оно казалось сосредоточенным, озабоченным даже. Между бровей пролегла тонкая морщинка, и внезапно для себя Гвендолен захотелось разгладить ее, прикоснувшись. А еще ей хотелось, чтобы он открыл глаза и снова улыбнулся. Но она замерла, боясь нарушить его непонятное сосредоточение.
[indent] Впрочем, он не долго провел с закрытыми глазами. А потом ее желание исполнилось, и улыбка осветила его лицо:
[indent] – Ну, хвала стихиям, они там, где и должны быть. Так что мы доберемся до них где-то за час.
[indent] – Вы их почувствовали? – изумилась Гвен. Изумилась и испугалась. – Значит, вы колдун?
[indent] Джей, начавший было вставать, снова опустился на место.
[indent] – Колдун? Нет, я кьяри. А вы разве нет?
[indent] Вот теперь ей стало страшно. Улыбка покинула его лицо, а зеленые глаза потемнели, и взгляд сделался тяжелым и холодным.
[indent] – Я не знаю, кто такие кьяри, – ответила она, собрав всю свою смелость.
[indent] – Значит, ты бес, – заключил он хмуро. – Это все усложняет.
[indent] – Что такое бес, я тоже не знаю, – вздохнула девушка. – Значит, вы мне не станете помогать?
[indent] Брейдон посмотрел на нее сердито.
[indent] – Кьяри никого не оставляют в беде. Даже бесов. Но прежде, чем решить, могу ли привести тебя в свой дом, я должен услышать твою историю.
[indent] Он больше не называл ее «лэра», и даже стал обращаться на ты, но Гвендолен не обманулась, принимая это за дружеский жест. Нет. Это было пренебрежение. Кем бы он ее ни счел, она ему больше не нравилась. И была уверена, что после того, как расскажет ему обо всем, его отношение к ней только ухудшится. Но вот у нее выбора нет. Ей нужна его помощь, просто необходима. Так что девушка кивнула обреченно:
[indent] – Я все вам расскажу.
[indent] – Отлично, – он поднялся на ноги. – Но, пожалуй, не здесь. Сейчас мы пойдем к моим братьям. И там за едой ты все расскажешь нам. А теперь, – он наклонился к ней, – обними меня за шею и держись как можно крепче.
[indent] Гвен несмело протянула руки, но не успела она как следует за него ухватиться, как почувствовала, что взлетает. Ногу пронзила жуткая боль, и девушка зажмурилась и прикусила губу, чтобы не застонать.
[indent] – Очень больно? – услышала она голос Брейдона.
[indent] Гвендолен открыла глаза, и увидела его лицо совсем близко от своего. Кажется, Джей больше не сердился. По крайней мере в его взгляде читались участие и забота.
[indent] – Все в порядке, – выговорила она, стараясь не показывать боли.
[indent] Он усмехнулся.
[indent] – Ну, ты сильная, по крайней мере. Это хорошо, сила тебе пригодится. Я постараюсь быть осторожнее, но больно все равно будет.
[indent] Гвен кивнула, показывая, что понимает, и снова зажмурилась, приготовившись терпеть. Джею явно понравилось, что она не стала жаловаться. Значит, надо и дальше проявлять стойкость. Тогда, возможно, он отнесется к ее рассказу с большим сочувствием. А еще Гвен почему-то очень хотелось, чтобы он еще раз ее похвалил.