Фильм седьмой "Бескровная жертва". Люблю эту новеллу. Здесь окончательно расставляются все точки в любовной истории. То есть она явно и безоговорочно любовная. Чувства определились. С планами развития этих чувств сложнее. Поехали)
Такой себе провинциальный "светский раут" в поместье Молостовых. Естественно Мария Тимофеевна напрягла всю семью и Мироновы прибыли в полном составе. Аня наверняка пыталась увернуться, но сюрприз в виде Штольмана на этом сборище ее (ещё более наверняка) порадовал. А Марию Тимофеевну нет. Вот что этому сыщику здесь надо то?! Лицо у маменьки каменное. На дочь периодически смотрит строго. Петр Иванович приехал в основном для шампанского выпить вволю. И при этом Мария Тимофеевна даже слова ему сказать не сможет. Уверена, что если бы не правила приличия, он бы и язык ей показал) Виктор Иванович ведёт себя по адвокатски. То есть невозмутимо. Хотя наверняка ему эта дикая история про "кровавую графиню Батори" скучна. Штольман же откровенно тяготится всем этим шоу. Примиряет его с навязаным полицмейстером выходом в свет, лишь присутствие Анны Викторовны.
А тут вдруг баронесса такая "А проведите, Анна Викторовна, спиритический сеанс! Будьте так любезны". И Аня на неё смотрит как кролик на удава. Она же так мило со Штольманом болтала. Пытается даже отговориться отсутствием доски, но не тут то было! Дядюшка с выражением лица как у фокусника, заявляет "А я взял!" Мама взглядом убивает его с особой жестокостью. Штольман взглядом обещает долгие и разнообразные пытки. Анна обречённо идёт к столу. А дальше понеслось. "На тебе моя кровь!" кричит Аня со зверским выражением лица на Дарью Молостову. И падает в обморок. Вбегает Каролина и кричит что-то по немецки. И никто кроме Штольмана не понимает, что вечер перестал быть томным. Началась обыкновенная полицейская рутина. Труп, кровь, расследование.
Здесь нас ближе немного знакомят с персонажем по фамилии Ребушинский. Мы ещё не в курсе, что принесёт нашим героям этот шебутной и малосимпатичный господин. Но заявочка на любопытство, пронырливость и некоторую нечистоплотность (взятку то он пытался всучить Антону), сделана.
Маман в своем репертуаре. Истерит "Домой немедленно! Это возмутительно!" Муж ее урезонивает довольно быстро и спокойно. За годы супружества тут всё сложилось. Меня только всю дорогу выбешивает тот факт, что Марию Тимофеевну всегда больше беспокоят приличия и "что люди скажут", чем душевное и физическое состояние дочери. Ане плохо так, что она двигаться еле может, но маменька распоряжается "Поднимайся! Мы едем домой!" Прям хочется обнять Виктора Ивановича за его способность утихомирить свою "амазонку" практически мгновенно.
Ночные похождения Анны в ночной сорочке, произвели неизгладимое впечатление на Антона Андреевича. И весьма обеспокоили Каролину. Это уже потом, при повторных просмотрах, стало понятно, что она очень напряглась. Ей непонятно чего ждать от Анны, с её даром. Поэтому она делает самое логичное, что можно сделать в этой ситуации. Старается подружиться с Аней и быть рядом. Аня, добрая душа, доверчиво идёт на это.
Сцена со Штольманом на следующее утро, это песня) Всегда смотрю затаив дыхание просто. Он беспокоится о ней, о здоровье интересуется. А она, с горящими глазами, тянет его на конюшню, похвастаться своими достижениями. Она ждёт, что он похвалит её. Пришли, она садится на сено, а потом ложится. Вот как хотите, а я вижу, что у него дыхание перехватило. Он даже взгляд отвёл, настолько у него что-то там в голове невозможное нарисовалось. А она так, раз, и нож вытащила. И на ладошке ему преподнесла. У Штольмана на лице воооооот такими огромными буквами написано "Да ладно!! Да как это?!!" Дальнейший разговор, в полной мере демонстрирует его состояние обалдения. Он даже не замечает, что по сути, ведьмой её назвал. И что-то мне подсказывает, что думал он при этом отнюдь не про мистику. Железный Штольман опять сбегает. Не скажу, что позорно, но панически однозначно.
Их разговор, когда он пытается убедить её уехать домой, тоже весьма показательный. И вы заметили, что именно с этого эпизода, Штольман стал при близком контакте руки либо в карманы засовывать, либо за спину закладывать? Очень интересный нюанс. Да, он теперь абсолютно точно знает, что "несёт за неё ответственность". Это из рубрики "мы в ответе за тех, кого приручили". Конечно Аня не прирученная ещё. Но вот то, что между ними есть связь, он уже чувствует. Отказывается понимать, но чувствует несомненно.
А ещё мне очень нравится сцена у Пустылихи. И реакция Якова на то, что знахарка Аню ведьмой назвала. Ему весьма неприятно это. И разговор он резко обрывает. Но позвольте, господин следователь! Вы ведь сами давеча так ее назвали!) Мне это сразу напомнило (простите за такое личное отступление) моих детей. Когда они ещё были мелкими. Они очень дружные. Но старшая сестрица в раннем отрочестве младшенького часто поддразнивала, подкалывала и всячески оттачивала на нём своё остроумие. Но! Не дай Бог кто-то из посторонних пытался сделать то же самое! Пух и перья летели. Вот и с нашей парочкой примерно то же происходит. Где-то глубоко в подсознании Штольман уже поставил на Ане клеймо "моё". И не надо тут говорить всякое! Я сам скажу если захочу)
Расследование идёт своим ходом. Штольман прекрасен в работе. Всегда. Эти глаза... Как Фрид умудряется одними глазами передать столько эмоций... В работе Штольман собран, напряжён до предела, очень серьёзен. Но вот упомянул кто-то барышню Миронову, и глаза теплеют. В глазах смятение и беспокойство. Она одно большое беспокойство для него. И что-то ещё, неуловимое пока для его анализатора в голове. Прозвучало слово сапоги и в уме сыщика явственно сошлись все пазлы. Он решил задачу. Понял кто убийца. И понял, что беспокоящей его барышне грозит опасность. И вот уже пролетка летит по городу, а Антоша надсадно кричит "Дорогу!" Вряд-ли Штольман успел объяснить Антону почему так внезапно они сорвались к Молостовым, но считывает нервозность учителя ученик мгновенно.
Сцена спасения Ани прекрасна. Адреналина наелись все. По самую макушечку. У Ани появилась новая привычка. Кидаться на шею Штольману после того, как он вытащил её из очередной передряги. Штольману придется привыкать к ощущению раскрутившейся внутри пружины. И к тому, что можно подержать барышню в руках. Немного. Пока плачет. Потом придется отпустить и даже что-то такое строгое сказать. Но это потом. А пока, заикаясь и выдыхая, можно бурчать "Я же Вам говорил! Я же Вас предупреждал!" И обнимать)
Финальная сцена просто до дрожи. Всё произнесено. Пусть и завуалированно. Он предупредил "Всякая душа потёмки. Даже моя". А она в ответ просто под дых саданула. "А меня порой неудержимо тянет в темноту". Выражение лица Штольмана просто непередаваемо. Хочется то ли хлопнуть по плечу ободряюще, то ли по голове погладить.