Елена живо обернулась на звук голоса Петра Ивановича и постаралась ободряюще улыбнуться.
   - Несчастное стечение обстоятельств, мой друг! На меня напал лимонад! Виктор Иванович тут не при чем!
    Виктор Иванович, увидев что брат целиком поглощён Еленой, быстро подошёл к жене.
   - Маша, мы не ждали тебя сегодня...
   - Я вижу!
    Голос Марии Тимофевны был язвительным и обиженным одновременно. Миронов взял в свои ладони обе ее руки и поцеловал по очереди.
   - Маша, Маша... Ну что ты себе придумала такое? Это наша гостья Елена Дмитриевна Левицкая. Они с дочерью приехали из Петербурга на свадьбу Аннушки и Якова Платоновича. Мария Петровна, дочь Елены Дмитриевны, будет подружкой невесты. А сама Елена Дмитриевна это дочь графа Берсенева. Ты помнишь Дмитрия Варламовича? Его вдова Лариса Ефимовна тоже будет на свадьбе. Но она приедет уже в июле.
   Мария Тимофеевна растерянно смотрела на мужа, принимая информацию. Потом ахнула и покраснела ещё больше.
   - Так надо же проверить всё ли хорошо подготовлено! Такие гости в доме...
   Виктор Иванович обнял её.
   - Не волнуйся. Прасковья с Аннушкой всё сделали в лучшем виде. И комнаты в порядке, и меню продуманно.
   - Виктор!!
    Со ступенек крыльца спускался злой как черт Петр Иванович. Мария Тимофеевна вцепилась в локоть мужа и испуганно смотрела на деверя. Следом за Петром Ивановичем спешила взволнованная Елена Дмитриевна, которая пыталась остановить младшего Миронова. Но тот явно собирался выяснить отношения с братом и мягко отвёл руки Елены от своих.
   - Мама!
   Все невольно обернулись на голос. От ворот почти бежала Анна. За ней шла Маша с мечтательно-рассеянным выражением лица. Впрочем, увидев лицо матери с наливающимся синяком под левым глазом, Маша ойкнула и обогнала Анну.
    Дальше начался такой гвалт, как на ярмарочном базаре. Все говорили на повышенных тонах и одновременно. Вычленить из всего произнесенного что-то одно было очень сложно.
   - Мамочка, Господи! Что с твоим глазом?!
   - Виктор, как ты мог быть так неосторожен?!!
   - Петр Иванович, извольте извиниться перед братом! Вы уж совсем переходите границы!
   - Дядя, успокойся ради Бога! Все живы, сейчас Елене Дмитриевне помощь окажем и всё будет хорошо!
  - Петр Иванович, немедленно отпустите пиджак моего мужа! Вы совсем с ума сошли! При гостях!!..
   И каким-то волшебным образом негромкий голос Штольмана перекрыл все возбужденные голоса.
   - А что здесь происходит?
    Все вдруг замолчали глядя на сыщика, который подошёл никем не замеченый, настолько все были погружены в эмоциональный шторм. Анна немедленно взяла его за руку и вздохнула с облегчением. Елена тоже немного расслабилась и, тихонько отстранившись от обнимавшей её дочери, сделала шаг в сторону братьев Мироновых. Мария Тимофеевна и вовсе смотрела так, словно вместе со Штольманом к ним пожаловали все аристократы Петербурга. И только Петр Иванович продолжал сжимать лацканы пиджака Виктора Ивановича. Сам адвокат устало и виновато смотрел на бушующего брата. Он не пытался вызволить свою одежду из рук Петра. Просто ждал пока тот выпустит пар.
   Штольман быстро окинул взглядом всю группу, посмотрел в сторону ограды и так же негромко произнес "Предлагаю перейти в дом. Не ровен час господин Ребушинский решит прогуляться по Царицынской. Не стоит преподносить такие подарки прессе и местным сплетникам". После этого он легко сжал руку Анны и, подойдя к братьям Мироновым, без видимых усилий отцепил руки младшего от пиджака старшего. Мария Тимофеевна посмотрела на Штольмана с такой благодарностью, что он смутился и, подхватив под руку Петра Ивановича, повлек его в дом. Все двинулись следом за ними. В гостинной Штольман предложил всем присесть. Елена с Машей, не отходившей от матери, сели на диван. Мария Тимофеевна разместилась в кресле. Анна, шепнув что-то Штольману, вышла. Виктор Иванович опустился на один из стульев у стола. И только Петр Иванович остался стоять у окна, буравя взглядом брата. Штольман усмехнулся.
   - Поскольку я не присутствовал при происшествии, попрошу вас рассказать о том, что же собственно произошло. Я так понимаю, что кроме Елены Дмитриевны и Виктора Ивановича очевидцев нет. Даме первое слово. Елена Дмитриевна, что случилось?
    Елена вздохнула.
   - Несчастливое стечение обстоятельств, Яков Платонович. Виктор Иванович принес лимонад из тархуна. И хотел меня угостить. Я никогда не пробовала такого. Пробка... Пробка вылетела и попала в меня. Собственно это всё. Никто не виноват.
    Петр Иванович метнул молнию из глаз в брата.
   - Что значит никто не виноват?! Я понимаю, что Виктор не намеренно это сделал. Но нужно же быть аккуратнее! А если бы я открывал бутылку и пробка попала в Марию Тимофеевну?!
    Упомянутая Мария Тимофеевна задохнулась от возмущения и вскочила с места. Но излить свой гнев на деверя не успела. В разговор вмешалась Маша. Она тоже встала со своего места и подошла к Петру Ивановичу.
   - Петр Иванович, миленький, не нужно так волноваться! Мама жива. Глаз на месте. Синяк сойдёт. Вот я в Твери нечаянно толкнула официанта и мороженое упало на новый костюм Якова Платоновича... Так что же, ему нужно было на дуэль меня вызвать? Виктор Иванович не имел намерения ударить маму пробкой. Просто так вышло... Не сердитесь на него! Мама же не сердится.
   Маша обняла Петра Ивановича и поцеловала его в щеку. Миронов младший растерянно посмотрел на девушку и вдруг засмеялся.
   - Уела, Мари! Действительно что-то меня занесло. Виктор, прости! Я как увидел Леночку с этим украшением под глазом, просто затмение нашло.
    Елена с облегчением улыбнулась. Мария Тимофеевна уже открыла рот чтобы съязвить, но вдруг поняла, что деверь уж очень по свойски разговаривает с гостями. Да и они с ним ведут себя как старинные знакомые. Это не очень укладывалось в её представление о Петре Ивановиче. Но в последнее время произошло много чего такого, что лет пять назад казалось бы ей вопиющим нарушением всех правил. А сейчас воспринималось как должное. Виктор Иванович присел рядом с женой на свободное кресло и взял её за руку. Мария Тимофеевна всхлипнула и прижала платочек к губам.
    - Ну что ты, Маша? Всё обошлось. Хотя мне очень неудобно перед Еленой Дмитриевной. Пожалуй надо доктора Милца пригласить на всякий случай. Как думаешь?
   - Конечно, Витенька! Сейчас распоряжусь.
     В это время в гостинную вошла Анна с небольшим подносом в руках. На подносе лежала стопка марлевых салфеток, стоял стакан с бледно-желтой жидкостью и пузырь со льдом.
    - Елена Дмитриевна, я послала за Александром Францевичем. Но пока его нет, я бы рекомендовала сделать компресс из ромашки и сверху холод. Лучше всего если Вы подниметесь к себе в комнату и приляжете. Машенька, помоги маме.
    Маша с готовностью подхватила мать под руку. Следом за ними пошёл и Петр Иванович, сказав, что проследит, чтобы всё было удобно. Мария Тимофеевна опустилась обратно в кресло и слабо улыбнулась.
    - Вот и выросла дочка... И без меня распоряжается. Витя... Поймают этого маньяка и уедут они в Петербург... Как же мы без неё?
      Анна со Штольманом тихо разговаривали у окна. Виктор Иванович посмотрел на них и обнял жену за плечи.
    - Что поделать, Маша. Дочери рано или поздно покидают родное гнездо и вьют своё. Будем ездить к ним в гости. А они к нам. Ведь когда-то и внуки будут. А мы с тобой станем бабушкой и дедушкой. Ты же сама из родного дома в своё время пошла за мной. Почему же Аннушка не может?
       Анна у окна чему-то засмеялась, чмокнула Штольмана в щёку и убежала вслед за Левицкими и дядей, прихватив поднос. Яков после её ухода глубоко задумался, глядя куда-то в угол. И вряд-ли о чём-то приятном. Лицо стало хмурое и сосредоточенное. Мария Тимофеевна, глядя на него вздохнула.
    - Так я переживаю. Яков Платонович такой... жёсткий человек... Как то Аннушка с ним будет?
    Виктор Иванович покачал головой.
   - С Аней он мягче масла на сковородке. Неужели не заметила? Жёсткий он только на службе да с преступниками. Не волнуйся. Всё у них будет так, как надо. Жаль я это поздно понял. Всё казалось, что несерьёзно это у Ани. Пройдёт. Первая любовь редко сбывается. А могли бы уже внуков нянчить...
     Мария Тимофеевна прижалась к плечу мужа и задумалась. Почти шесть лет назад у неё было два заветных желания. Одно касалось Аниных "странностей". Больше всего на свете Марии Тимофеевне хотелось, чтобы исчезли эти проклятые духи! Исчезли, развоплотились, перестали смущать её покой и гармоничную картинку её мира. Чтобы дочь стала "как все". С удовольствием наряжалась и ходила с матерью к модисткам. Мило улыбалась знакомым и соседям. Особенно князю Разумовскому. Посещала балы и женские собрания. И не выделялась на фоне остальных барышень. Ну разве что красотой. Ведь Аннушка такая красавица. Второе желание появилось вместе с возникшим в Затонске следователем Штольманом. И за полтора года затмило желание первое. Хоть бы он исчез! Нет, смерти ему Мария Тимофеевна не желала. Но раз его сослали из Петербурга в Затонск, то могли же и ещё куда нибудь сослать! Подальше от семьи Мироновых и от Анны. Да и деверя бы прихватил с собой. Нечего племяннице голову забивать всякими глупостями. А потом вдруг оба желания исполнились. Но как-то не так, как мечталось складывались обстоятельства и последствия этого исполнения желаний. Потому что вместе со Штольманом и духами исчезла Аня. Телесная её оболочка осталась, а вот улыбчивой, отзывчивой на чужое несчастье солнечной девочки больше не было. Со временем дочь научилась даже улыбаться. Но как же отличалась эта её новая вымученная улыбка от прежней искрящейся и заразительной! Поначалу Мария Тимофеевна надеялась, что время сделает своё дело и всё вернётся на круги своя. Не вернулось. Анна уехала в Париж учиться. Исправно присылала оттуда короткие и какие-то выхолощенные письма. Но родители и им были рады. А по возвращении дочь практически жила в больнице. Домой приходила только ночевать. И Мария Тимофеевна вдруг засомневалась в себе. Может быть неправа она была, когда хотела, чтобы дочь стала "как все"? Может быть и духи, и Штольман были частью души Анечки? А теперь эти части вырваны с кровью. Может быть осторожнее нужно с желаниями? Особенно, если они касаются других?
   - Маша?.. Ты о чём-то плохом думаешь?
    Встревоженное лицо мужа оказалось близко от её лица. Мария Тимофеевна облегчённо вздохнула и отрицательно качнула головой.
   - Всё хорошо, Витенька. Я пожалуй пойду на кухню, посмотрю что там Прасковья к обеду готовит.
    Но на кухню Мария Тимофеевна попала лишь через час. Приехал доктор Милц, встревоженный вторым вызовом за два дня. Доктора проводили к Елене Дмитриевне, попутно рассказав о том, что произошло. Александр Францевич осмотрел пострадавший глаз, одобрил действия Анны Викторовны и с удовольствием принял приглашение остаться на обед.
     Штольман от обеда отказался. Поговорив на веранде с Анной, он пообещал непременно вернуться к ужину, если освободится не слишком поздно. Анна после этого разговора стала настолько тиха и задумчива, что на это обратил внимание Петр Иванович. Он успокоился после прихода Милца и наконец стал внимательным не только к Елене Дмитриевне.
   - Аннет, что-то случилось? Ты как-то притихла после того, как пошепталась с Яковом? Что на этот раз?
   Анна досадливо вздохнула.
   - Да разве он толком скажет? Но что-то точно случилось раз в Затонск приехал полковник Варфоломеев.
    Петр Иванович присвистнул и нахмурился.
   - Ты права. Что-то случилось.