Просто взгляд на Рождество 1897 года с несколько неожиданной стороны.

От Енота с любовью

«- Зайчик? Мартышка она!.. – пробурчал всё тот же недовольный мужской голос.
…
- Не мартышка… - с трудом выговорил Васька. – Верочка. Зайчик… Маленький… Пушистый…»
(Atenae и SOlga «Первое послание к коринфянам»)

- Все знают, что детей приносят аисты. Потому что чихать хотели эти птицы на конспирацию, да и как не продемонстрировать окружающим размах крыльев и умение держать в равновесии бело-кружевной, порой брыкающийся груз!  Конечно, мимо такого зрелища никто не пройдет. Увидят, запомнят, с соседями обсудят, детям расскажут. А кому интересно вглядываться в то, что там тащат по земле кошки? Или лисы? Может быть, мышь … Или воробьи – пролетели стайкой, чирикая так, что уши закладывает, а сверток несли – значит, батон у кого-то стащили. Поэтому, про позеров-аистов знают, а про остальных нет.

На последних словах в голосе Мартышки прорвалась обида. Она остановилась, придержав санки, и без всякой нужды поправила мягкое розовое одеяльце, прикрывавшее плотный сопящий кокон – размером с упомянутой батон.

- Зато именно в них почти никто и не верит, - попыталась утешить ее Зайка, - кроме совсем маленьких детей. Говорят, что сказки.

- Вот! – длинный коричневый палец Мартышки указал прямо в небо.

Енотик посмотрел туда с надеждой, и не ошибся. Большая белая птица, плавно взмахивая крыльями, кружилась над крышами пригорода.

- Вот, - повторила Мартышка, - думают, все они просчитали. И теперь могут так откровенно демонстрировать свое занятие – никто не поверит! Все будут понимающе кивать, улыбаться, и делать вид, что это обычная история, однако на самом деле, якобы сказка ... – она показательно закатила глаза, - но это и есть обычная жизненная история!

- А почему тогда некоторые рассказывают про капусту? – поинтересовался Енотик.

У Зайки смущенно покраснел нос.

- Это мы, Зайцы … Или бывает, что Кролики. Если несешь малыша летом, и пробегаешь мимо грядок с капустой, - она потупилась, опустив длинные ресницы, - порой просто невозможно … удержать себя в лапах!

- Ага, - ворчливо, но беззлобно добавила Мартышка, - они могут так увлечься, что не заметят приближения людей. Тогда ушастым приходится бежать, а младенец остается на грядке. «Здравствуйте, родители, меня тут немножко не донесли, но все-таки, наша встреча состоялась! Агу!».  Уже хорошо, - фыркнула она, подмигивая.

- У всех свои маленькие слабости, - улыбнулась Зайка, - поэтому поодиночке никто теперь и не ходит. Чтобы мы все друг за другом присматривали.

- А еще – чтобы приданое у ребенков было … разнообразнее, - добавила Мартышка.

Она сердито поправила шарф – совершенно декоративный аксессуар, потому замерзнуть существа, отвечающие за пополнение человеческих семейств, не могли, - и снова ухватилась за прочную веревку, приводя санки в движение. Зайка и Енотик придерживали их по бокам. Некоторое время все двигались молча. Енотик обдумывал услышанное, пытаясь самостоятельно найти ответы на некоторые вопросы. Получалось плохо – сказывалось отсутствие опыта. Вздохнув, он посмотрел на сверток в санях.

Улыбнулся было, и вдруг ахнул испуганно, прижав лапки к собственным мохнатым щекам.

- Мы же забыли!!!

Санки тут же малость покосились, и только уверенный захват, произведенный обезьяним хвостом, да мужественно подставленная лапка Зайки вернули им равновесие.

- Пальмы зззеленые! – не сдержалась Мартышка, и под укоряющим взглядом Зайки хлопнула себя по губам, покосившись на запыхтевший тихонько сверток.

- Что забыли?! – спросила она Енотика.

- Так приданое, - объяснил он, - там, в одеяле – она, ну, девочка. А больше ничего нету …

Мартышка даже сердиться позабыла – захихикала, зафыркала опять. Потянулась к Енотику, и синюю вязанную шапку ему чуть не на нос – брыык!

- Ну он же не знает еще просто, - сказала Зайка, помогая шапку снять.

А у самой тоже меховушки на мордочке дрожали от смеха. Мартышка махнула лапой, проверила девочку, разгладила складки одеяла.

- Пойдем, - кивнула она Енотику, - не волнуйся, ничего мы не забыли, все при нас. Приданое – это то, что мы человеческому детенышу от себя передаем. Привычки какие-нибудь, характер. Я вот за сообразительность отвечаю, энергию и любопытство. И чтобы учиться ребенку нравилось! А еще дарю храбрость, верность и преданность!

Мартышка гордо вскинула голову и так посмотрела, точно хотела сказать: «Попробуй, возрази!». Но Енотик даже не собирался. Он мифы народов мира тоже читал.

- А ты, значит? – обернулся он к Зайке.

- Да, - глаза ее вдруг стали огромными и синими-синими, - я отвечаю за женственность и красоту. А еще – за сострадание и чуткость.

- А за что отвечаю я?!- аж подскочил на месте Енотик, опять задев санки.

- Ни за что! – категорично заявила Мартышка, - ты смотришь, помогаешь и набираешься опыта. И прекрати толкаться, а то у кого-то день рождения случится раньше времени!

- А что такого? – задиристо спросил обиженный такой несправедливостью Енотик.

Можно подумать, ему нечем одарить маленькую синеглазую девочку! Например ...

Тем временем они протопали со своим грузом по улицам города. Невидимыми – в отличии от любящих эффекты аистов. Повсюду лежал снег – явления для Парижа не самое привычное. Взрослые ахали и охали, дети и молодежь играли в снежки, а кто-то из подручных материалов мастерил нечто, отдаленное напоминавшее сани. Впереди слышался хохот – очень знакомый. Именно так смеются, а еще визжат те, кто лихо несется с горок в странах холодных и снежных. Точно! Сделав еще несколько шагов, троица оказалась на улице, склон которой довольно круто уходил вниз, и потому был стихийно превращен в санный спуск.

- А то! – ответила Мартышка, вытягивая лапу, и показывая на семейную пару, стоявшую совсем близко, и наблюдавшую за катанием.

Мужчина в добротном темном пальто и котелке поддерживал молодую, сильно округлую в талии женщину. Ее нежное, сияющее лицо разрумянилось, глаза радостно блестели, но чувствовалось, что для полного счастья ей все-таки чего-то не хватает. Самой малости.

- Видишь? – обернулась к Енотику Мартышка, - это ее родители. Праздник у людей. Рождество. Зачем мешать? Пусть спокойно развлекаются, а через пару дней мы явимся уже прямо к ним в дом. Со всеми подарками.

- А почему мы тогда пришли заранее?

- Потому что точь-в-точь трудно рассчитать, - ответила Мартышка, хлопая в ладоши.

Не от холода, а стараясь хотя бы так поучаствовать в общем суматошном движении. У самого Енотика по той же причине приплясывали все четыре лапы.

- Ничего, пусть привыкнет и к городу, и к будущим родителям. И к брату, - Мартышка кивнула на пробежавшего мимо мальчика лет пяти, у которого из-под скособочившийся шапки выбились черные кудряшки.

- А вообще, как это удивительно, - протянула Зайка, - она уже есть на Земле. Но чтобы появилась окончательно – нужны мы.

Ее поэтические размышления прервало то, что родители будущей девочки вдруг переглянулись с каким-то детским, озорным выражением на лицах. Мужчина сел прямо на снег, вытянул ноги, на которых, не хуже чем на санях, устроилась женщина. И они поехали вниз, смеясь, в сопровождении одобрительных и испуганных выкриков зрителей.
Зайка всплеснула лапами, не то в ужасе, не то в восхищении. Мартышка громко зааплодировала. А Енотик…

Ну вот так совпало! И брошенная на снег веревка саней, и отчетливое «Угу», раздавшееся из свертка, словно просьба «Я тоже хочу!». И собственная радость от того, что день такой яркий и снежный, и синеглазая девочка вот-вот явится на свет – и ему, Енотику тоже благодаря! И возмущение – почему это я ничего не могу ей подарить?!
И он вцепился в сани, вскочил на запятки, оттолкнулся …

Вжууух!

- Урааа! – Енотик понял, что кричит вслух.

- Угааа! – ответили ему из свертка.

***

Тащить санки одному вверх не пришлось. Мартышка и Зайка спустились вниз, и молча взялись за веревку. Из-за их молчания Енотик струхнул куда сильнее, чем от самой страшной выволочки.

- Ну все, - куда-то в пространство произнесла Мартышка, - теперь точно надо поторапливаться.

- З-ачем?

Она перекинула через плечо конец шарфа, наклонила голову, прислушиваясь к чему-то.

- Потому что через пару часов, как только ее родители придут домой … Короче, девочка заявит, что ей пора родиться. Так что, радуйся, - Мартышка бросила на Енотика ехидный взгляд, - хороший подарок получился, да?

- А что такого? – заспорил Енотик, пытаясь заглушить голос собственной совести, - сегодня же праздник! Это же здорово – родиться в Рождество! Получается, - она сама станет рождественским подарком для мамы и папы! И брата. Вот!

- На этот день у людей наверняка были другие планы, - ворчливо заметила Мартышка.

- Да что может быть лучше? – изумился Енотик.

- Например, вкусный обед! Который теперь съесть не успеют!

Да, все-таки не стоило, наверное… Енотик опустил голову. Про угощение он и не подумал, а это очень серьезный аргумент!

- Ну ладно, - примирительно сказала Зайка, - обед бывает каждый день. А дочка рождается не каждый. А еще, раз ты все же приложил к ее скорому появлению лапы …

- Енот-покатун, - хмыкнула Мартышка, упрямо шествуя по склону мимо череды продолжавших санные забавы маленьких, да и больших парижан.

- Значит, девочка никогда и никуда не будет опаздывать! – закончила свою мысль Зайка, - и все-все успевать вовремя!

- Стремительно и досрочно! – подвела итог Мартышка, уже с большим трудом сохраняя серьезность.

Енотик гордо расправил плечи. Он, конечно, не аист, который наверняка одаривает детей чем-ничуть таким… Эффектным, важным, аристократическим. Зато, благодаря ему, синеглазая девочка будет не только умной, красивой, энергичной и преданной, но всегда и во всем – первой!

_________________________

Автор честно признается, что символические значения Обезьяны и Зайца надергала из разных верований, выбирая позитивные, и соотносящиеся с Верочкой Штольман из РЗВ. Негатив был мною проигнорирован)))

Отредактировано Мария_Валерьевна (27.12.2023 02:12)