Штольман ехал в Затонск. На этот раз он был в купе один. Четверо агентов, которых просил прислать в Затонск Варфоломеев, выехали накануне и уже должны быть на месте. Штольман же задержался ещё на день для того, чтобы присутствовать на допросе пойманного бандита и для визита к нотариусу.
Допрос прошел ожидаемо почти без результатов. Но это на первый взгляд. Фартовый поначалу хорохорился и бравировал. У Штольмана было ощущение, что он чего-то ждал. Но после того, как прошло два часа, а следователь пошел на третий круг одних и тех же вопросов, задержанный как-то сник, заскучал, а потом и вовсе перестал реагировать на разговор. Штольману было понятно, что "благодетеля" он не сдаст. Того, кто заказал бандитам добыть бумаги любым способом за очень большие деньги, этот здоровяк боялся больше тюрьмы и даже каторги. Именно тогда у Якова мелькнула мысль... Интуитивно он чувствовал, что догадка верна, но доказательств не было никаких. Он попросил разрешения у дознавателя, ведущего допрос задать задержанному пару своих вопросов. Тот молча кивнул. И Штольман поинтересовался была ли идея похищения Анны дана заказчиком или это импровизация исполнителей? Бандит с говорящей кличкой Сева Бык хмуро посмотрел на Штольмана.
   - Моя это задумка. Времени мало было. Толком расспросить местную шпану не успел. Но в трактире говорили о скорой свадьбе. Вот и подумал, что уж невесту то выручишь. Ещё какую-то чушь несли про то, что ведьма она. Мертвых поднимает что ли. Я не поверил. Быть того не может. Женихов небось так девка приманивала...
  Штольман усмехнулся.
   - Не поднимает она мертвых. Они сами к ней приходят за помощью.
  Бандит выпучил глаза на Штольмана и рука его непроизвольно дернулась чтобы перекреститься. Глухо звякнули наручники
   - Господи спаси... Смел ты, фараон. Я бы такую десятой дорогой обходил...И хорошо, что не получилось её захватить. Небось мертвяки бы за нее вступились...
    Штольман усмехнулся ещё раз и попросил у дознавателя разрешения поговорить с задержанным наедине. Он готов был предъявить бумагу от Варфоломеева об особых своих полномочиях, но не пришлось. Дознаватель видимо был уведомлен. Когда Яков остался наедине с Быком, он задал один вопрос.
   - Имя? Кто тебя нанял? Я обещаю тебе, что в протокол это не пойдет. А вот если не скажешь, то невеста моя на тебя мертвяков напустит. Жизни тебе не будет.
   Мысленно Штольман просил прощения у Анны за такую откровенную ложь, но ему жизненно необходимо было знать кто стоит за всей этой гнусной историей. Он прекрасно понимал, что главного заказчика этот Бык знать не может. Но надеялся на то, что посредник выведет его на основного "вдохновителя". Так и оказалось. Бандит ему поверил и был откровенно напуган перспективой нашествия мертвых. И посредника он назвал. Смутные подозрения Штольмана оказались верны. Человек, чье имя прозвучало, был управляющим известного сановника. А сам вельможа числился одним из приближенных того, кто являлся непосредственным покровителем недоброй памяти князя Кирилла Владимировича Разумовского. И стало понятно, что охотились не за бумагами Брауна, а за архивом покойного. Тем самым архивом, бесследно исчезнувшим из комнаты тоже покойной Нежинской. Штольман знал о связи князя с этим человеком. В свое время ему категорически запретили копать в этом направлении. Слишком голубой была кровь подозреваемого. Слишком близко к трону. Да что там близко, на ступеньках трона, можно сказать. И Якову совершенно не нравился тот факт, что этот индивидуум снова оказался на его пути. Тут открытый бой невозможен. Только в обход и скрытно. А ещё Анна... Её нужно прикрыть от любого посягательства. Она его слабое место. Прав был тоже нынче покойный куафер-отравитель.
   Подумав об Анне, Штольман невольно вспомнил и про подарок, который он вез для неё. И про то, насколько неожиданной и стихийной оказалась эта покупка. Он зашёл к нотариусу Николаю Карловичу обговорить расходы на свадьбу. Тот очень радовался предстоящему событию.
  - Я ведь уже и надеяться перестал, что Вы Яшенька род свой продолжите. Необыкновенная видимо девушка Ваша невеста.
   Штольман криво улыбнулся.
   - Вы даже не представляете насколько необыкновенная.
   И тут старый нотариус вдруг оживился.
   - Яшенька, Вы располагаете получасом времени?
   Яков удивился.
   - Да. Еду я ночью. Времени до поезда ещё много.
   - Тогда подождите немного. У меня гостит мой старинный приятель. Не буду говорить сколько лет мы знакомы. Он живёт в Москве и сюда приехал по своим делам. А дела его ювелирные и с антиквариатом он дружит. Я думаю у него есть то, что очень подойдёт Вашей необыкновенной Анне Викторовне. Я ведь правильно запомнил ее имя?
   Штольман кивнул. Николай Карлович был прав. Про подарки Яков не думал. А ведь любой невесте жених дарит что-то. Что именно Штольман сам не знал. Но нотариусу своему доверял. А тот попросил немного подождать и вышел из кабинета, где принимал Штольмана.
   Вернулся Николай Карлович минут через десять в сопровождении очень пожилого мужчины. Штольман с интересом разглядывал обоих. Ювелир был наверное ровесником нотариуса. И хотя они были совершенно разные, что-то неуловимо похожее проступало в лицах. Приятель Николая Карловича, которого тот представил как Людвига Иогановича, был высоким и солидным в отличии от маленького, сухонького нотариуса. У обоих старичков были светлые голубые глаза, словно выцветшие от времени. Но в этих глазах светился ум, любопытство к окружающим и какое-то почти детское восхищение. Штольман никак себя не воспринимал предметом для восхищения, но старики, судя по всему, считали иначе.
    Когда ювелир заговорил, Штольман поразился тембру его голоса. Низкий, бархатный, глубокий. Голос обволакивал собеседника и в первые минуты Штольман не столько слушал что говорит Людвиг Иоганович, сколько получал удовольствие от самого звука этого голоса. Тем не менее то, что говорил ювелир, не прошло мимо ушей Штольмана. И заставило уже очень внимательно слушать дальше.
   - Видите ли, Яков Платонович, я как раз накануне рассказывал Николаше о странном сне, который мне приснился дважды уже здесь, в Петербурге. Мне снилась очень красивая девушка...
   Людвиг Иоганович улыбнулся почти смущённо.
   - Вы скажете что ничего здесь странного нет. Но это как посмотреть. Девушка не русская.
   Штольман вскинул бровь.
   - Почему Вы так решили? Она чем-то отличалась от наших соотечественниц?
   - Да. И очень отличалась. Я в молодости много путешествовал по делам своего магазина. Да и сейчас иногда езжу, но уже не так далеко. Так вот, когда-то давно я провел несколько лет в Индии. У меня и сейчас там крепкие связи. И оттуда я получаю немалую часть товаров. Девушка, которая мне приснилась, была индианкой. Уж можете мне поверить. Небольшого роста, в шелковом сари, смуглая. Странным было то, что она со мной разговаривала, но рта при этом не открывала. Голос словно звучал у меня в голове. Приятный, надо сказать голос... В первый раз когда она мне приснилась, она показала мне брошь. Очень красивую серебряную брошь с необыкновенно крупным лунным камнем. И сказала, что эта вещь рождена великой любовью и должна достаться двум любящим. Я не очень принял это. Но через два дня вернулись мои торговые агенты из Индии. И привезли товар. Каково же было мое изумление, когда среди прибывших товаров я увидел ту самую брошь!
   Брови Штольмана снова пришли в движение. А старый ювелир задумался на пару минут. Николай Карлович воспользовался паузой и вынул откуда-то из ящика стола бутылку бренди. Штольман усмехнулся. Сколько он знал нотариуса, тот угощал гостей только этим напитком. Коньяк не признавал. Разлив бренди в маленькие серебряные рюмочки, Николай Карлович придвинул их гостям. Людвиг Иоганович вышел из состояния задумчивости и с удовольствием пригубил бренди из своей рюмки.
   - А вчера мне снова приснилась та же девушка. И сказала она довольно странную вещь... Она сказала, что тот, кто должен получить эту брошь, уже на пороге. А носить ее будет необыкновенная девушка с любовью в сердце. Я недоумевал до тех пор, пока Николаша мне не рассказал про Вас и Вашу невесту. И у меня нет сомнений в том, что я должен предложить брошь Вам.
   Штольман молча смотрел на старого ювелира, пытаясь разобраться в нахлынувшем потоке чувств. Он поверил тому, что рассказывал Людвиг Иоганович. Поверил сразу. С его Аней по другому и не могло быть. Даже с того света ей посылают подарки. И это почему-то не раздражает. Напротив, в глубине души проклюнулось чувство гордости что ли... Необыкновенная!.. Он сглотнул и хрипло спросил "Могу я увидеть эту брошь?"
   Ювелир так же молча достал из нагрудного кармана небольшую коробочку и положил ее на стол перед Штольманом. Яков открыл ее и понял, что индийское украшение предназначено именно Анне и никому другому. Ажурная вязь черненого серебра обрамляла удивительный камень. Он казался поначалу молочно белым, но стоило чуть повернуть коробочку и камень оживал. Сверкающие искры всех оттенков синего пробегали по его поверхности. Тут был и небесно голубой, как весеннее небо, и загадочный темно синий, цвета королевского бархата, и переливчатый лазурный, совсем как глаза Анны Викторовны. Штольман выдохнул и поднял посветлевший взгляд на ювелира.
   - Я беру. Сколько бы это не стоило.
   Людвиг Иоганович широко заулыбался.
   - Я рад, что правильно понял все знаки свыше. Много я с Вас не возьму. Красавица из моего сна велела не продавать дорого. Иначе удача от меня отвернется.
   И он назвал действительно вполне терпимую цену. Яков тщательно спрятал коробочку с удивительной брошью в карман. И сейчас, сидя в купе тарахтящего поезда, невольно поглаживал порой эту коробочку пальцами, представляя реакцию Анны.
                                 *****
    Анна вскочила из за стола, за которым завтракали Мироновы и Левицкий, и подошла к окну, выходившему на лужайку перед домом.  Такой вояж от стола к окну она совершала уже в третий раз. Мария Тимофеевна виновато покосилась на Елену, но та о чем-то тихо переговаривалась с Петром Ивановичем и не обращала никакого внимания на метания Анны. Тем не менее Мария Тимофеевна сочла своим долгом мягко одернуть дочь.
   - Аннушка, это невежливо с твоей стороны. Что могут подумать наши гости?
   Виктор Иванович положил свою ладонь на руку жены успокаивающим жестом. А Маша фыркнула.
   - Гости подумают, что Анна Викторовна ждёт Якова Платоновича. И ничего невежливо но я тут не вижу. Мария Тимофеевна, мы всё правильно понимаем и никак не осуждаем Анну Викторовну.
   Для смягчения своего дерзкого замечания, Маша ослепительно улыбнулась и похвалила блинчики с вареньем. Елена укоризненно посмотрела на дочь, а потом тоже улыбнулась.
   - А не пойти ли нам в сад? Погода прекрасная и из беседки мы увидим все подъезжающие экипажи.
   Маша с Анной поддержали предложение Елены. Петр Иванович поднялся с готовностью сопровождать дам. Мария Тимофеевна захлопотала, давая распоряжения прислуге насчёт чая в беседке. И только Виктор Иванович не присоединился к остальной компании. Через два дня у него должна была состояться сложная защита в суде и он, извинившись, отправился в кабинет готовить речь. Мария Тимофеевна поцеловала мужа в щеку и по дороге на террасу, посмотрела в окно. Ну так и есть! Анна с Машей пошли к воротам из усадьбы. Будут там ждать на глазах у всех. Мария Тимофеевна привычно собралась окликнуть дочь, но потом передумала. Что собственно такого в том, что невеста встречает жениха у ворот? Помолвка ведь состоялась. Да и на улице в это время почти никого нет. Она вздохнула, потом улыбнулась и подошла к зеркалу. Поправила и так идеальную прическу. Разгладила подвернувшийся кружевной воротник и вздрогнула от резкого звука. Надрываясь свистел полицейский свисток. На секунду замолкал и снова буквально разрывался. Словно тот, кто в него дул, набирал побольше воздуха в лёгкие. Голоса. Неразборчиво, но Мария Тимофеевна была уверена, что одним из говоривших был деверь. И снова звук, от которого у нее похолодело всё внутри и она повернулась к двери. Отчаянно кричала Елена. Уже когда Мария Тимофеевна была почти у порога, раздался звук выстрела. И всё смолкло

Отредактировано IrisBella (05.02.2024 10:16)