- 1 -

Городовые Еременко и Булыжин смотрели в окно в немом изумлении. Что-что, а удивлять начальник сыска умел. Утром его превосходительство наезжали для разговору. После того разговора до того красны лицом были, вот-вот удар хватит. А начальник вышел белый, как стенка. Вечером глядь – возвращается кум королю, с самим генералом в пролетке. Сияет, как ясно солнышко. И супруга с ним. Чудеса!

Глядя через стекло, ошибиться в выражении лица нетрудно. Алешка же, бывший неподалеку, видел, что начальник только что не лягается от нетерпения. Никак не дождется отъезда генерала. Как назло, его высокопревосходительство прощался долго и обстоятельно. Анне Викторовне комплиментов наговорил, Якову Платонычу что-то на ухо шепнул. Потом откинулся в пролетку, сделал ручкой и отчалил, наконец. Даже Бриг шумно вздохнул от облегчения – чужое напряжение он чуял за версту.

Не обращая внимания на Алешку, Штольман повернулся к жене.
- Выкладывайте, Анна Викторовна.

У нее смешно вытянулось лицо от удивления. Яков Платоныч усмехнулся с прищуром:
- В больнице вы не усидели на месте. Верю, что причина была веская. И наверняка вам есть, чем поделиться, иначе бы вы не бежали мне навстречу.

Видать, угадал – Анна Викторовна зарделась. Алешка невольно засмотрелся. И взрослая же дама, а вот так посмотришь – девчонка, и все тут. И хороша!

- Все-то вы видите! – нос задрала, точно гимназистка, «я что-то знаю, но вам не скажу».
- Откуда бы. Даже предположить не могу, - ухмыляется. Догадывается, наверное!
- Яков Платоныч, дело серьезное!
- Какие уж тут шутки. Так что у вас там?
- Они обе говорили со мной!

Чего? Но Штольман и бровью не повел. Наверное, все же ждал чего-то подобного.
- Степанида упоминала про исповедь, помните? Она меня обманула! Не с батюшкой она говорила. Она мне показала исповедальню!

Яков Платоныч смотрел выжидающе.
- Значит, она была в католической часовне!
- Да понял я, понял. Что сказала вторая?

Анна Викторовна помрачнела.
- Я видела палатку. Мертвое лицо светловолосой девушки. Плачущего младенца, завернутого в тряпки.

Чего?! Она все это видела? Где, как?! Услышанное захотелось вытряхнуть из ушей и вообще из головы.

Внезапно Штольман обернулся к Алешке и сказал строго:
- Закройте рот. Во всех смыслах.

Щекам стало горячо. Отвисшая челюсть прихлопнулась сама собой. Как легко, оказывается, забыть о том, что «не обращать внимания» и «не видеть» - разные вещи.
- Передайте Николаю Ефремовичу, что я жду его в пролетке. Мы едем на католическое кладбище. Вы с Бригом следом, возьмете вторую пролетку.

Алешка кинулся исполнять приказание.
- А как же девушка?
- Анна, нам нужно попытаться найти желанника. Остальное позже. Впрочем… вы можете поехать с нами. Вдруг кладбище имеет отношение к тому, что вы видели?

Анна выразила готовность ехать немедленно. Она уселась в пролетку. Штольман устроился рядом и спросил урядника, сидящего на козлах:
- Далеко ли до католического кладбища?

Тот почесал в затылке.
- Не так чтоб далеко. Быстро доедем. На Всесвятском, значить. Но с южной стороны.

На крыльце показался Бойцов. Как только он вскочил на подножку, Штольман скомандовал:
- Трогай!

Урядник подхлестнул лошадей, и пролетка понеслась по вечерним улицам к Александровскому бульвару.