Софка сидела на подоконнике и активно презирала проходящего мимо шпица в костюме собаки Баскервилей, переодетого оборотнем пуделя и мопса в тигровой шкуре. Люди, думала она, ничего не понимают в настоящих ужасах. Все эти ваши полнолуния, фонари и прочие тыквы и сравнить нельзя с тем кошмаром, который обитает теперь в ее квартире.

Кошмару было месяца два. Блондин с ангельскими голубыми глазами и мягким мехом, он был самым противным существом, с которым когда-либо сталкивалась Софка. У него был отвратительно пушистый хвост и ненормально розовые пятки. Из развесистых ушей брутально торчал белый пух. А нос! Вот скажите, разве у порядочного кота может быть индикатор эмоций сорока оттенков поросячьей нежности?

Помимо всего прочего, которебенок был страшно невоспитанным. Он урчал, бормотал и жаловался. Носился по всему дому, путая пол с потолком. Постоянно лез не в свое дело, не в свою миску и не в свой горшок. Он взбирался по людям до самого верха и пытался устроить себе спальное место на чужом плече.

Софка взирала на все это неодобрительно. Вот она себе ничего подобного не позволяла. С людьми следует блюсти дистанцию, иначе они забывают свое место. Но Каспику это было неведомо. Мало того, он пытался лезть с объятьями к ней, Софке! И сколько бы она ни отворачивалась, даже хотел лизнуть в нос, святотатец!

Софка ничего не имела против детей – на поводке и в наморднике. В крайнем случае, за окном. Но обзаводиться своими не желала. А пришлось!

Впрочем, возможно, это испытание послано ей свыше. Софка всегда подозревала в себе талант воспитательницы, а тут такой случай опробовать его на практике. И она решила попытаться сделать из Каспика человека.

Для начала она принесла ему мышь, чтобы на собственном примере объяснить, что с ними следует делать. Во-первых, аккуратно гонять по квартире, давая возможность отбежать подальше. Во-вторых, ни в коем случае не есть. В-третьих, вымыть после мыши руки!

Однако с самого начала события развивались непредсказуемо. Увидев Софу, трусящую по коридору с подарком, Каспик ринулся к ней с поцелуями. Софка остановилась и пугающе зарычала. Увы, для этого ей пришлось разжать зубы, ибо рык переставал быть угрожающим, пройдя сквозь мышь. Но до пола грызун не долетел, будучи подхвачен прямо в воздухе.

Проворство Каспика поражало воображение. Ускакав с добычей, он забился под диван и не реагировал на многообещающие просьбы только выйти. К сожалению, особенности фигуры не позволяли Софе проникнуть в нужное пространство. А может, к счастью – ведь на призывы мыши о помощи появились вооруженные шваброй люди.

Орудие произвола заставило Каспика выронить мышь. Она тут же юркнула в ближайшее убежище – небольшую гофрированную трубку от игрушечного пылесоса. Но, как истинная женщина, грубо себе польстила: самая аппетитная часть оказалась несколько больше, чем она себе это представляла. А потому осталась торчать и отбрыкиваться за весь организм.

Озадаченный которебенок потрогал лапой неожиданный фантик. Тут опять вмешалась швабра. Надо было спасать положение, и Каспик ускакал из-под дивана с трубкой наперевес.

Следующие полчаса пролетели галопом. Каспик бежал за мышью, торчавшей из трубки на недосягаемом расстоянии, Софка за Каспиком, люди за Софкой. Они нарезали круги по квартире до тех пор, пока кому-то не удалось перехватить которебенка.

Людям удалось отнять у Каспика трубку, но не мышь, вовремя перехваченную юным охотником за толстенький филей. Софка внесла свою лепту: подражание кипящему чайнику должно было устыдить Каспика. Но, видимо, это чувство пока не было ему знакомо.

Наконец, у Каспика нашли кнопку, открывающую челюсть, и мышь с пронзительным «ура!» рухнула в кусты, потирая укушенное место и грозя котам кулаком. Софка тяжело вздохнула. Вот и приноси после этого подарки!

Меж тем тоже отпущенный Каспик, не теряя времени, ринулся за окно. По молодости лет он не подозревал о таких опасностях, как высота, колючки и голодные лисы. Софка замерла. За краткий миг в ее голове пронеслись воспоминания о вольном прошлом, соображения о том, как можно легко избавиться от соперника, и сомнения. Он балансировал на краю, она колебалась. Он был на краю бездны, она – на грани отчаяния. Он сделал шаг вперед – и она подхватила его за шкирку и могучим лещом вбросила внутрь квартиры.

Не зверь же я, думала Софка впоследствии, яростно вылизываясь. Но придется испытать другие педагогические приемы. Ах, какая мука воспитывать!