Ещё одна старая ковидная история.
Мы развлекали читателей в социальных сетях, и я придумала тему с зашифрованными русскими народными сказками. Все они были туго нашпигованы "пасхалками" и стилизованы под разные жанры литературы или под произведения конкретного автора. Перед читателями стояли две задачи: найти все "пасхалки" и определить, что за сказку загадали авторы.

Рискну повторить эксперимент здесь, и, если на то будет воля почтенного общества, продолжить.

ТРУДНО БЫТЬ ИНТРОВЕРТОМ

Она была одна в своей комнате, валялась на диване в наушниках и воображала себя подводной лодкой, совершающей переход в двадцать тысяч лье под водой. Тёмная тень жёлтого корпуса скользила по морскому дну, мощный прожектор шарил осторожно по пригоркам коралловых рифов. Счастье сидело в ней пушистым котёнком, сердце билось музыке в такт.
В какой-то момент ей показалось, что в дверь барабанят, и она нехотя стащила наушники.

— Кто там?
Из коридора ответили басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют:
— Выходи, гости пришли, тебя к столу требуют.
— Не пойду! – ответила она и снова потянулась к наушникам.
Но не тут-то было! В дверь без всякого стука заглянула крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая, над её плечом возвышалась модная девица в футболке с надписью «Я ль на свете всех милее?». На диван с лаем заскочила молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, псину преследовал огромных размеров чёрный кот.
«Спокойствие, только спокойствие!» — мысленно повторяла она, в ужасе глядя на происходящее, и тут с потолка прямо на подушку упала…
— Аааа, мышь!
Она опрометью вылетела из комнаты.
— Попалась, голубушка! – неслось ей вслед. – Нечего откалываться от коллектива!

Она поняла, что отныне покой ей будет только сниться, мрачно усмехнулась и направилась со всеми в столовую. Вечер был безнадежно испорчен.
«Этот мир – худший из возможных миров! — вздохнула она, поперчив ананас и намазывая устрицу горчицей. – А счастье было так возможно…»