По совету Штольмана Платон пришёл ужинать в футболке, так что Ася смогла всласть на его синяк полюбоваться и даже пристроить на него уже почти бесполезную примочку. После этого она заметно повеселела, тоже присела к столу и с удовольствием наблюдала, как сын ест. Правда, даже из любви к матери Платон не смог осилить больше одного бутерброда и стакана компота, после чего ушёл спать, глаза у него слипались. А они с Асей остались вдвоём.
- Ты уже решил, как преподнести мне то, о чём вы с Платоном секретничали? - спросила довольно напористо Августа, едва за сыном закрылась дверь кухни. - Потому что промолчать, чтобы уберечь меня непонятно от чего, я тебе не позволю...
- Беречь любимую женщину, душа моя, должно быть в природе любого мужчины, на это звание претендующего, - отозвался Штольман.  - Что же до нашего с Платоном разговора, то никто и не собирался скрывать от тебя его содержание.
- Дело не в том, чтобы скрыть, - упрямо качнула головой Ася, - а в том, как подать.
- Подаю, - усмехнулся Яков Платонович. - Первое: в связи с сегодняшней историей Платону ничего не грозит.
- Ты уверен? - Вот в этих словах никакой иронии не было, только искренняя забота. 
- Конечно, - подтвердил он. - Да ты и сама знаешь, что, будь там хоть что-то, вызывающее беспокойство, Володя немедленно позвонил бы мне.
Августа, помедлив, всё же кивнула. Володе она доверяла, не безоговорочно, но всерьёз, что при её настороженном отношении ко всему и вся было большим достижением.
- А что второе? - спросила она чуть погодя.
- Второе тоже очень важно, хотя происшествия у озера напрямую не касается. Сегодня неожиданно выяснилось, кто мне оказал первую помощь в Новгороде в семидесятом... - Жена вполне ожидаемо изменилась в лице, и Штольман успокаивающе взял её за запястье. - Вот, посмотри. - Он положил перед Асей на стол принесённую Платоном фотографию.
Августа осторожно взяла снимок и долго рассматривала его.  Долго, пристально, напряжённо.
- У мужчины лицо такое... внушающее доверие, - сказала она наконец. - У хорошего врача и должно быть такое. А женщина... даже не знаю. Вроде бы некрасивая, но при этом... улыбка, как у твоей мамы. Кто это? Ты что, узнал их?
- Их узнал Володя, душа моя. Это он их видел, а я - нет, я только голоса слышал, кажется. Ася, на этом снимке Евгений и Светлана Гольдфарб, родители Марты.
Августа застыла. В светлых глазах плеснулась неверие, растерянность, почти испуг. Мгновение спустя она отняла у него руку, поднялась, отошла к окну и остановилась к нему спиной. Яков Платонович дал жене несколько мгновений, чтобы вернуть самообладание, потом подошёл, встал рядом, обнял за плечи.
- Яков, ты уверен?
- Володя уверен. Приметы, которые он перечислял тогда, совпадают. Сходство с фотороботом наличиствует. Фотография сделана в сентябре 1970 года в Новгороде, так что...
- Но это же... - пробормотала Августа, не в силах подобрать слов.
- Согласен, совершенно удивительное совпадение.
- Нет! - Она повернулась к нему, заговорила торопливо: - Удивительным и спасительным для нас совпадением было, что тогда рядом с тобой в автобусе оказался опытный и знающий хирург. Но то, что несколько лет спустя наш сын встретит дочь этого самого хирурга, встретит и...
Ася снова запнулась, и Штольман закончил за неё:
- ... выберет.
- Да как это ни назови! - выдохнула Ася. - Это так странно, что в это просто невозможно поверить!
Она вдруг одним движением вывернулась у него из рук и стремительно вышла из кухни.
--------------------------------------------------
Яков Платонович нашёл жену несколько минут спустя в спальне. Она сидела перед трюмо, сжимая в руке щётку для волос, и смотрела не на своё отражение, а в себя. Он сел на край кровати у неё за спиной, осторожно вынул одну за другой шпильки из густых светлых волос. Когда тяжёлые шелковистые пряди рассыпались по плечам, Августа вздрогнула, словно проснулась:
- Яков, что со мной не так? - Штольман удивлённо посмотрел в глаза Асиному отражению. - Я ведь только что всерьёз размышляла о том, не могли ли вы с Володей и Платоном сговориться и придумать всё это, чтобы я стала благосклонней к вашей Марте... Вот что ты улыбаешься?
- Радуюсь. Раз ты говоришь это вслух, значит, пришла к выводу, что не могли, - ответил он.
Августа на его шутку не отреагировала никак и продолжила говорить взволнованно и сердито:
- И ещё я вспомнила о том, что несколько дней назад видела Платона с этой девочкой из окна, и она опять показалась мне... неказистой, смешной, как обезьянка, и я никак не могла понять, чем она могла так его приворожить. А сейчас я смотрела на её мать на фотографии - без страха, без предубеждения - и думала, что её взгляд и улыбка согреют кого угодно.  А ведь они так похожи! Что это за... избирательная слепота?! - Августа резко взмахнула щёткой для волос, так что Штольман счёл за лучшее пока отобрать у неё щётку.
- Просто ты по-прежнему ревнуешь Платона к Марте, душа моя, хотя уже куда меньше, чем летом, что весьма отрадно, - сказал он и осторожно провёл щёткой по Асиным волосам. - Ревность - плохой советчик. А Марта - и правда, чудесная девочка. Там раннее, яркое и очень искреннее чувство, тепло, свет и радость для нашего сына на долгие годы. Вот только, чтобы это разглядеть, смотреть лучше не из окна третьего этажа, а вблизи. Пора это сделать, Асенька. Мы должны. После того, что сегодня узнали, и подавно.
Августа прикрыла глаза на несколько секунд, наслаждаясь размеренными движениями щётки в его руках.
- Всё так, - сказала она наконец. - Мёртвых нельзя отблагодарить иначе, как позаботившись о живых. Ты прав и был прав, когда говорил, что наша семья может прирасти хорошими людьми. Ты говорил это, чтобы меня успокоить, но я услышала, что это нужно и тебе самому. Ты очень хотел дочку, но у нас... не получилось, а теперь может получиться. Может, если я не буду тебе мешать...
Он замер со щёткой в руках:
- Ася, нет!
- Подожди, Яков, - прервала его жена, - дай мне договорить. Мне и так сложно сейчас... Ты дал мне время, уговариваешь и выжидаешь, но если так пойдёт дальше, то прирастёт только Володина семья. Ему это тоже нужно. Они уже сейчас ездят вчетвером на пикники, а ведь мы могли бы быть с ними, если бы я вела себя иначе.
- Ася...
- Просто скажи: ведь могли бы?
- Наверное...
- И тогда сегодня вообще ничего не случилось бы.
- Асенька, сегодня не случилось ничего плохого, совсем напротив: наш сын и Володя продемонстрировали своим избранницам удаль молодецкую. Но я, конечно же, буду только рад, если в следующий раз мы выберемся на природу все вместе.
Августа вдруг резко повернулась к нему, с тревогой заглянула в глаза:
- Яков, а если у меня не получится?
- Что именно, родная?
- Да всё! Я же не умею любить никого, кроме вас обоих... Я даже твоей маме так и не смогла сказать, как много она для меня значила!
К горлу подступил комок. Штольман отложил щётку и привлёк жену к себе на колени:
- Мама всё прекрасно знала, мы для неё были как на ладони... - сказал он, справляясь с собой. - А у тебя всё прекрасно получилось с Володиной дочерью, когда он овдовел. Ты замечательно её опекала и очень трогательно с ней дружила. Получится и сейчас...
- С Машей у меня получилось только благодаря твоей маме. Это она навела все мосты, а потом немного устранилась. А я эти добрые отношения даже сохранить не смогла после Машиной свадьбы...
- Ну, скажем прямо, - пожал плечами Штольман, - со своей свадьбой Мария Владимировна изрядно начудила. Зачем надо было так долго скрывать свои матримониальные планы от всех, включая отца, мне и по сей день неведомо. Володя этот выверт тоже не оценил.
- Да, но только он на Машу сердился всего несколько недель, а мы с ней после этого десять лет почти не общались.
- А мне показалось, что на юбилее...
- Яков, - вздохнула Ася, - неужели ты думаешь, что я не понимаю, что вы с Володей сами это всё и устроили? Ты подвёл меня к Маше с семьёй, а потом тебя якобы куда-то позвали. После чего Володя утащил зятя с внуками на сеанс одновременной игры в морской бой. Я даже не знала, что такое бывает.
Штольман улыбнулся. Ася, конечно же, разгадала их манёвр, который прекрасно сработал: женщины проговорили больше полутора часов и обе были по окончании разговора в превосходном настроении.
- С Мартой, душа моя, и устраивать ничего не понадобится. Достаточно просто по-настоящему захотеть...
Августа тяжело вздохнула. М-да, Штольман не очень понимал, чего его жена хотела сейчас на самом деле. Можно принять правильное решение, но над своими желаниями ты не волен. Хотя довольно было уже и того, что Ася только что по сути пообещала, что попытается найти с Мартой общий язык - с одной стороны, в память об отце девочки, которому они внезапно оказались очень обязаны, с другой стороны, во благо им с Платоном. Пусть пока так, а потом... Честно говоря, Яков Платонович надеялся, что Марта - немного наивная, нежная и удивительно светлая девочка-солнышко - зацепит Августу так же, как это уже произошло с Платоном, Володей, с ним самим. Жена вздохнула опять, и он спросил:
- Что ты, Асенька?
- Про Марту я поняла и постараюсь захотеть. А что там с Мартиной тётей? Она похожа на Володину первую жену?
- Нет, - ответил задумчиво Штольман, - никакого сходства с Таней я не заметил. Может, это и хорошо, потому что второй Тани в Володиной жизни быть не может. Если уж на то пошло, Римма Михайловна чем-то тебя напоминает.
- Меня? - удивилась Августа.
- Да. Там тоже недюжинная внутренняя сила при кажущейся внешней хрупкости, сдержанная манера общения. Поддразнивать меня, как делала Таня, она точно не станет, да и на "ты" перейдёт очень нескоро.
- Наверное, теперь я буду ревновать тебя к ней ещё больше... - сказала Ася серьёзно и грустно.
- Всерьёз не будешь, - покачал головой Яков Платонович, - когда увидишь, насколько они с Володей сейчас заняты друг другом.  А слегка можно, это даже как-то бодрит.
Жена чуть отстранилась, заглянула ему в глаза, ответила на его улыбку, сказала:
- Штольман, ты всё тот же "странный русский", что и двадцать пять лет назад, и я понятия не имею, чем я тебя заслужила...
После этого она поцеловала его так, что сразу стало ясно, что разговор окончен, а вечер определённо удался.
--------------------------------------------------
Следующая глава     Содержание

Отредактировано Isur (14.02.2025 00:43)