Уже поднимаясь по лестнице, Платон услышал наверху голос матери:
- Я очень тебе признательна, Евдокия.
- Да было бы за что, - отозвалась Шуркина мать. - Мы с Надеждой Ильиничной ещё и удовольствие получаем. А адрес я тебе добуду, даже не сомневайся.
Поздоровавшись с заторопившейся по своим делам Евдокией Бочкиной, Платон открыл дверь своим ключом. В квартире отчётливо пахло сдобой и печёными яблоками. Он заглянул на кухню.
- Привет, мам!
- Что-то ты рано сегодня, - сказала мать вместо приветствия; она как раз заканчивала убирать со стола после чаепития. - Есть хочешь?
- Штрудель?
- Суп с фрикадельками. А штрудель возьмёшь с собой, когда к Марте пойдёшь. Ведь ты же пойдёшь?
- Пойду, конечно. Марта температурит, ей врача вызвали. Я всё думал, чем её порадовать, а штрудель - это просто замечательно. Спасибо, мама.
Платону сейчас казалось, что очень нужно сказать что-то ещё, потому что происходившее было необыкновенно важным, но он каким-то глупейшим образом не мог подобрать слов, поэтому просто повторил ещё раз:
- Спасибо.
Она кивнула, потом улыбнулась.
- Ты теперь тоже не спросишь, понравилась ли мне Марта?
- Ну-у, штрудель достаточно красноречив, мне кажется.
- Красноречив или нет, всё равно я пока не знаю, как по-другому... Раздевайся и мой руки, mein Junge. Пообедаешь со мной, потому что у Марты накормить тебя сейчас будет некому.
-------------------------------------------------
Вернувшись на кухню, Платон наконец задал вопрос, с которого хотел начать:
- Мам, а зачем Евдокия Григорьевна приходила?
- Это та "противоволна", про которую ты вчера говорил, - озадачила его мать.
- В каком смысле?
- В самом прямом, Платон. Я и вчера, и сегодня думала над твоими словами и в конце концов решила поговорить с Евдокией, потому что с чего-то нужно начинать, а она тут знает всех и обо всех. Но пока я утром дожидалась звонка твоего отца, Евдокия с Сашей пришли ко мне сами. Оказалось, что вчера вечером на чьём-то дне рождения в соседнем доме одна из этих девиц - Болотова - завела за столом разговор о вас с Мартой.
- И что?!
- Очень об этом пожалела, - холодно усмехнулась мать. - Твоих мальчишек там было трое, поэтому её осадили так, что еле ноги унесла, вся из себя обиженная. А сегодня утром, поразмыслив об услышанном, Саша и Боря Самсонов отловили по дороге в школу одного из Мартиных соучеников, взяли его в оборот и выяснили всё, о чём болтают в классе. 
- То есть Шурка с матерью приходили тебя предупредить?
- Именно. Я объяснила им, что предупреждение, к сожалению, запоздало, и рассказала нашу версию событий.
- Какую именно?
- Правдивую: что эта Русакова настойчиво с тобой заигрывала, даже в присутствии Марты, так что ты в конце концов очень резко её... как это?
- Отшил.
- Да, после чего она и её подруги из мести оклеветали вас с Мартой перед школьной администрацией.
- Ма-ам... зря ты это.
Она удивилась:
- А как ещё, Платон? Твой отец с этими мерзавками воевать не будет. В школе они отговорятся тем, что вовсе не сплетничали, а искренне переживали за подругу. Даже классная в эту историю поверила, вот и они ошиблись, с кем не бывает. Ещё и продолжат шептаться, что дыма без огня не бывает... Спускать нельзя. Такие не поймут и не раскаются, а сочтут за слабость. Марте с ними ещё полгода учиться, кто знает, что они могут придумать, если сейчас не дать по рукам.
Платон дёрнул подбородком. Если бы дело касалось только его самого, можно было бы и плюнуть, но Марта... Его снова обдало вчерашней яростью.
- Мама, и речи не идёт о том, чтобы спустить. Но Шурка к Марте неравнодушен, как бы он теперь не наделал дел.
- Так позаботься о том, чтобы не наделал. Поговори с мальчишками сам, они наверняка этого ждут. Пока Саша предложил как следует объяснить всё тем одноклассникам Марты, что ходят с ними в секцию по самбо. По-моему, это разумно.
Платон тяжело вздохнул.
- Да я вообще не знаю, правильно ли втягивать во всё это ребят.
Мать посмотрела как-то особенно остро.
- Они сами втянулись, как видишь. И вообще, дай им повоевать на правильной стороне. Им это важно, поверь мне. Я знаю, о чём говорю.
Она отложила ложку и прислонилась спиной к стене. Смотрела прямо перед собой в глубокой задумчивости, сжав губы в тонкую линию.
- Мам, - позвал Платон через минуту, - с тобой всё в порядке?
- Вполне, - ответила она, чуть помедлив. - Почему ты спрашиваешь?
- Да как-то всё это... не очень на тебя похоже.
- Хочешь сказать, совсем не похоже? - Она усмехнулась с горькой иронией. - Просто я вчера очень разозлилась, Платон.
- Как на Бочкина-старшего?
- Почти. Aber keine Sorge, den Fleischhammer brauchen wir nicht. Es geht auch ohne.
Платон кивнул. Он тоже надеялся, что удастся обойтись без радикальных методов.
- Мама, а от чего получают удовольствие Евдокия Григорьевна и Надежда Ильинична? - вдруг вспомнил он.
Надеждой Ильиничной звали бабушку Борьки Самсонова.
- Они сегодня обошли нескольких своих приятельниц с нашей версией событий и завтра собираются продолжить. Сплетен всё равно теперь никак не избежать, так пусть хотя бы рассказывают то, что нам нужно.
- А чей адрес она обещала тебе добыть?
- Русаковых. Они раньше жили на соседней улице, но летом получили новую квартиру и переехали. Я хочу знать, куда.
- Зачем, мама? И почему ты не попросила отца это выяснить?
- Потому что твой отец тоже спросил бы: "Зачем?" А я этого пока и сама не знаю...
--------------------------------------------------
Римма вернулась домой позже обычного. Накануне она сорвалась с работы из-за Мартуси уже днём, так что сегодня пришлось отрабатывать. Совершенно охрипшая Марта полулёжа играла с Платоном в шахматы. После очередного аспирина у неё упала температура, так что Римма решила воспользоваться случаем и накормить больного ребёнка чем-нибудь ещё, кроме неожиданного штруделя. Но не успела она помыть руки, как в дверь позвонили.
Римма очень надеялась, что это Володя, но за дверью стояли Вероника и Белкин.
- Привет, Римма, мы к тебе поговорить... - протараторила Вероника.
С сестрой убитой в августе Ирины Владимировны Флоринской Римма с тех пор общалась вполне дружественно, но сейчас их с мужем визит был совершенно некстати.
- Извини, Ника, - сказала она решительно, - у меня Марта болеет, так что давайте как-нибудь в другой раз.
- А я тебе говорил, Никуся, что надо Сергеича с работы дождаться, тогда и разговаривать будет легче, - ухмыльнулся Белкин.
- Ну, Ви-итя! - пропела Вероника привычно и добавила: - Мы знаем, что Марта болеет, и что у вас случилось, знаем. Нам Клавдия Степановна вчера всё рассказала. Мы, собственно, поэтому и пришли.  Ты не подумай, не из любопытства, а помочь.
- Ну, проходите на кухню, - сказала Римма растерянно; она никак не ожидала, что Клавдия Степановна пойдёт с их проблемой по соседям.
- Ты только на Клаву не сердись, - сказала Вероника будто в ответ на её мысли. - Она просто в курсе, что я с Русаковыми хорошо знакома, потому сразу ко мне и пришла. Скажи, мол, Семёну Алексеевичу, чтоб дочурку свою унял, пока её не ощипали, такую красивую. Вот я сегодня и сказала...
- Никуся, ты б не частила, а? - встрял Белкин, пока Римма собиралась с мыслями. - По порядку расска-азывай, а то ты с конца зашла, так что не понятно ничего.
- Да я волнуюсь просто, - вздохнула Вероника. - Как вчера разнервничалась из-за этой истории, так всё успокоиться не могу. В общем, с Семёном Алексеевичем Русаковым я работаю, он сейчас у нас в "Ленинградспецстрое" исполняет обязанности начальника отдела снабжения. Давно уже исполняет, два года с лишним, с тех самых пор, как предыдущего нашего главного снабженца посадили. И главного бухгалтера тогда же посадили, так что я тоже с тех пор и.о., и мы с Семёном Алексеевичем вместе лямку тянем. С ним можно дело иметь, он человек неглупый, дельный, а вот его жена с дочкой мне, мягко говоря, не симпатичны.
- Ты и их хорошо знаешь? - поинтересовалась Римма.
- Так, не слишком. У меня раньше было много таких знакомых, кто начинал со мной общаться, чтобы попасть к нам в дом и свести знакомство с Ириной. Мадам Русакова всё пыталась Ирине свою Леночку навязать в ученицы, получила отказ, а когда стала настаивать, то услышала от сестры, что павлины не поют.
- Язык у нашей закатившейся звезды был как бритва, - сказал Белкин почти с гордостью. - А эти Русаковы - финтифлюшки обе, что старшая, что младшая, но изображают аристокра-аток, кость белую, кровь голубую.
Вероника хотела что-то возразить, а потом махнула рукой.
- Действительно, изображают, и с Витей никак не могут найти правильный тон, так что нам уже не хочется ни в гости к ним ходить, ни к себе их приглашать.
- Да уж, последний раз эта Леночка, молодая да ранняя, весь вечер практиковалась на мне в стрельбе глазами, так что мне пришлось Никусю уводить, пока она этой соплюхе шевелюру не проредила. 
- Вы шутите, Виктор Васильевич? - спросила Римма в ужасе.
- Если бы... - вздохнула Вероника.
Белкин насмешливо прищурился:
- Ну, если присмотре-еться, то у меня с этой свиристелкой разница в возрасте не сильно больше, чем у тебя с Сергеичем или у Платонова отца с женой. Другое дело, что мне всегда дамы совсем другого калибра нравились. - Он с удовольствием посмотрел на Веронику, расцветшую благодарной улыбкой. - В общем, мне уже тогда показалось, что девица эта очень рвётся во взрослую жизнь, и родители с ней ещё наплачутся. Мамаша её от дочуркиных заигрываний со мной вообще ртом воздух ловила: мало того, что я в два раза старше и чужой муж, так ещё и водитель асфальтоукладчика, битумной пылью присы-ыпанный...
- Я сегодня Семёну Алексеевичу прямо сказала, что его Леночку сильно занесло, - подхватила Вероника. - О том, что Платон и Марта - пара, известно всей улице, всё у них хорошо и правильно, при полном одобрении  старшего поколения, которое дружит семьями, и нечего было к ним лезть и такое устраивать! Он аж взмок, когда я ему всё рассказала. Не могла моя, говорит, не совсем же она дура. Зачем ей, а заодно и нам, неприятности с милицией?! Клятвенно обещал мне вправить дочери мозги, только бы я с  тобой поговорила и как-нибудь тебя умиротворила, а заодно и полковника Штольмана.
- Да не будет Яков Платонович с ними воевать, - покачала головой Римма, - тем более что в школе мы с ним сегодня вроде бы всё утрясли.
- А вот этого Русакову знать совсем необязательно, - фыркнул Белкин, и Вероника закивала. - Пусть лучше ду-умает, что его дурында дракона разбудила, и трясётся. Снабженец не может не бояться милиции, пусть заодно и кровиночку свою страху научит. Ей точно не повредит. 
- Ника, спасибо, - сказала Римма прочувствованно, - и вам, Виктор Васильевич. Правда, спасибо большое.
- Да не за что! - отмахнулась Вероника. - В кои-то веки и я тебе помогла, а то много лет в одни ворота. И за Марту с Платоном нам так обидно стало, сил нет. Всегда найдётся кто-то, кому чужое счастье как бельмо в глазу.
- Так-то оно так, - согласно кивнул Белкин, - но от бутылки хорошего коньяка в качестве благодарности я бы не отказался.
- Ну, Ви-итя...
- Да что такого? Вместе его и выпьем за будущее счастье молодой пары.
- Какой именно? - задумчиво спросила Римма.
- А какой  скажете, - хохотнул Белкин. - Нам только повод дай.
- Вот что ты за человек такой? - Вероника подперла голову рукой и посмотрела на мужа с нежностью. - Коньяк уже выпросил, а то, что собирался, так и не рассказал.
- Так я теперь и не знаю, надо ли, - почесал в затылке Белкин. - Если в школе уладилось всё, может, и не нужна уже Римме эта исто-ория. Она совсем невесёлая, вообще-то.
Римма вдруг ощутила знакомое нарастающее беспокойство, острое, до мурашек.
- Нужна, - сказала она быстро. - Очень нужна, Виктор Васильевич. Расскажите, пожалуйста.
--------------------------------------------------
Следующая глава     Содержание

Отредактировано Isur (21.08.2025 22:45)