Разлом              Глава 2                      Противоположности

     Штольману не спалось. Он старался не разбудить свою драгоценную Анечку и лежал тихо, заложив руки за голову. Большие, овальной формы окна только по бокам прикрытые легкими белыми шторами пропускали даже ночью приглушенный, едва заметный свет с улицы. Глаза Якова Платоновича быстро привыкли к темноте, и в холодном перламутровом блеске луны он мог различать некоторые предметы мебели: настольные лампы со стеклянными, молочного цвета абажурами на прикроватных тумбочках, зеркало в массивной раме, столик со всякими флакончиками и пуфик перед ним. Семейная спальня, уютная и по-особенному теплая в эту морозную зимнюю ночь, без единой пылинки, наполненная запахами ее духов и свежего белья, и той особой энергией, которая появлялась в моменты их близости. Это была спальня, где не просто спали, а жили любящие друг друга мужчина и женщина...

     В таком месте хорошо думалось сегодня ночью, и Яков Платонович снова и снова прокручивал в голове проводимое расследование. Его мозг продолжал работать, анализировать и искать ответы на мучившие его днем вопросы. Казалось бы, дело об убийстве статского советника Скачкова не представляет собою ничего сложного: молодой родственник убил пожилого мужа своей сестры, потому что зять отказался дать ему денег, чтобы заплатить "Долг Чести".

     Повод-то мелкий, а результат - убийство, да и убийство, совершенное якобы в запальчивости, в порыве гнева. Но личности ни убитого, ни убийцы в эту схему, по мнению Штольмана, не вписываются. Слишком убийца слабоват для гнева и выяснения отношений с помощью револьвера. Щеглову, шурину Ивана Васильевича Скачкова, всего двадцать лет, он проживал без всякого дела с родителями в деревне после окончания гимназии в Пензе. В беседе со следователями родители упирали на то, что их сынок в детстве был болезненным, нервным и до крайности самолюбивым ребенком.

     И вот этот молодой человек встречается с зятем, приехавшим в деревню навестить родителей жены.  Скачков уговаривает его поехать в Саратов, рисует перед ним заманчивые картины службы, обещает помочь получить хорошее место в своем Управлении, хотя Щеглов не имеет никакого опыта работы. Он отправляется с  Иваном Васильевичем в Саратов, но к его большому неудовольствию обеспеченного места не получает, и оказывается, что и за 800 рублей в год надо серьезно трудиться, даже покровительство статского советника не освобождает его от неинтересной  служебной деятельности. Очутившись в большом городе, он, видимо, "пускается во все тяжкие", делает долги и настолько неблагоразумен, что при первом же разговоре с родственником о деньгах и отказе оплатить его долги, убивает мужа своей сестры?!

     Да и Иван Васильевич Скачков, отец четверых сыновей, взрослый и серьезный человек 53 лет, вряд ли мог сразу отказать шурину в просьбе, не разобравшись во всех деталях неприятности, случившейся с молодым человеком, тем более, что он сам предложил ему поехать с ним в Саратов, принимал его в своем доме как близкого родственника и нес за него определенную ответственность. Не вырисовывается картина их мгновенной и гневной ссоры, никак не вырисовывается...

     Жизненный опыт и интуиция следователя с большим стажем работы подсказывали ему, что в этой версии много вопросов, требующих серьезных ответов:

     - Почему Щеглов идет к Скачковым с оружием?

    -  Почему, зная строгий характер Скачкова, он попросил деньги, только когда собралась значительная сумма, а не раньше?

     - На что он потратил такие большие для него деньги?

     - Карты? Он не мог в деревне пристраститься к карточной игре, а если он не умел играть, разве бы стали другие игроки садиться с ним за карточный стол? Едва ли возможно...

     - Женщины? Вид у него уж больно инфантильный, чтобы потратить за полгода  полторы тысячи рублей на женщин, вряд ли он вообще имел какие-нибудь связи с женщинами, он еще их просто боялся...

    -  Друзья у него в Саратове не появились, все выходные и праздники он проводил в кругу семьи Скачковых, где был принят как родной.

    - Скромную квартиру ему сняла сестра, она же за нее и платила.

     - Так какой же "Долг чести" у него появился за полгода тихой и скучной жизни в Саратове?!

                                  *          *          *

     Если часть ответов на эти вопросы Яков Платонович мог получить во время допроса Щеглова, то для того, чтобы подробнее разобраться в характере и поступках Скачкова, ему надо было еще раз побеседовать с его друзьями и товарищами по службе. Вот в Управление государственного имущества, где в течение 15 лет проходил службу Скачков, Штольман и поехал на другой день.

     Друзей по службе у Ивана Васильевича не оказалось, но два чиновника по особым поручениям этого ведомства согласились с ним поговорить. Их деятельность проходила, по большей части, в командировках, статского советника Скачкова они знали много лет, часто ездили с ним вместе по Саратовской губернии и относились к нему с большим уважением.

     - Видите ли, Яков Платонович, мы близко сошлись с Иваном Васильевичем в командировках, - рассказывал один из чиновников, - Деятельность нашего Управления требует постоянных разъездов и ревизий, проводимых опытными и сведущими лицами, а господин Скачков именно таким чиновником и был, - увидев согласный кивок второго чиновника, он продолжал, - Кроме того, с командировками связано более солидное денежное содержание, а для него, обремененного большим семейством, это было важно.

     - Да, ездить вместе с ним было одно удовольствие. Человек он был глубоко честный, справедливый, - с доброжелательной улыбкой вмешался в разговор второй, более молодой чиновник, - Строгий как к себе, так и к другим. Правду любил и вмешивался за нее в самые запутанные и нечестные дела.

     - Вы рисуете образ просто идеального чиновника, - усмехнулся Штольман, - а я вот слышал, что он был человек резкий, даже грубый, так ли это?

     - Бывало с ним и такое, - обескураженные чиновники переглянулись, но первый чиновник, старший по возрасту и положению, продолжал защищать Скачкова, - он резко высказывал свое мнение, и если поступки кого-то ему не нравились, то он, не стесняясь, осуждал их, даже если этот человек стоял выше его по служебной лестнице.

     - Иван Васильевич горячо относился к исполнению своих обязанностей, а это нужно ценить и прощать ему ту грубую форму, в которую он иногда облекал свои честные мысли, - запальчиво заявил молодой чиновник.

     - Согласен с таким мнением полностью, - пожилой чиновник немного задумался, а потом серьезно посмотрел на Штольмана и добавил, - Однако был у него один недостаток, да и тот трудно назвать уж очень большим недостатком... Часто вмешивался Иван Васильевич в чужие дела, когда просят, а когда и не просят, и не просто высказывал свое мнение, а даже навязывал его чуть ли не насильно. Сам человек деятельный и трудолюбивый, он терпеть не мог такого пустого времяпровождения как карты, поездки на пароходе  по Волге, когда пьют да гуляют всю дорогу.

     - Верно, - согласно кивнул и решил тоже поделиться некоторыми сведениями молодой чиновник, - узнал он, что в Саратове появился частный игорный дом, где имеется рулетка, и почтенные горожане играют "на удачу" и проигрывают бешенные деньги, так господин Скачков хотел идти к губернатору с требованием закрыть это заведение.

     - Открывать и содержать в частном доме игорные заведения запрещено по закону, - нахмурился и уточнил Штольман, - а вы не помните, о каком конкретно частном доме шла речь?

     - Нет, вроде содержит его какой-то отставной военный, но сам господин Скачков знал фамилию этого военного и его адрес, - понимающе закивал пожилой чиновник и стал развивать эту тему, - Туда ведь попасть можно только по рекомендации, и кто-то из городских чиновников его приглашал. Иван Васильевич, конечно, категорически отверг приглашение и обещал не успокоиться, пока не разгонит это "исчадье ада" из нашего города.

     - А что вы можете сказать о родственнике Ивана Васильевича, господине Щеглове? - на всякий случай спросил Штольман, хотя он был заранее уверен, что ничего хорошего о шурине Скачкова не услышит. И оказался прав, коротко суммировать все нелестные и грубые слова о Щеглове можно было одним выражением, сказанным пожилым чиновником - "пустое место".

     По дороге в Управление полиции Яков Платонович обдумывал разговор с двумя чиновниками. Вот ведь как судьба распорядилась - встретились два человека, совершенно противоположные по своему развитию и отношению к жизни: один - ничего не сделавший полезного за всю свою короткую жизнь и весьма легко манкирующий служебными обязанностями; другой - деятельный, трудолюбивый, сурово и строго относящийся к себе и к другим. И в результате произошла трагедия - загублены две жизни. Один убит, другой пойдет на каторгу. Более того, теперь Штольман был практически уверен, что столкновение слабовольного, болезненно самолюбивого "пустышки" с ответственным и защищающим закон статским советником было спланировано и осуществлено под руководством жестокого и хитрого преступника.

                                *          *          *

     Когда невысокий, болезненного вида молодой человек был приведен  дежурным полицейским в сыскное отделение Управления полиции, было уже далеко за полдень. Снег шел без перерыва часа два, и в кабинете стояли обычные в такое время суток сумерки, горели настольные лампы, высвечивая круглые пятна на письменных столах с бумагами, а лица самих следователей оставались скрытыми в полумраке. Стул для Щеглова поставили в центре комнаты, и отвечая на вопросы двух следователей, молодому человеку приходилось все время вертеться в разные стороны.

     Общение со следователями Щеглов начал с того, что уверенно потребовал присутствия на допросе своего адвоката, без которого он отказывался подписывать какие-либо бумаги.

     - Какой допрос? - удивился Ульяшин, - у нас нет никакой необходимости в проведении допроса. Все вопросы вашего преступления, - Михаил Петрович выделил голосом слово "преступление", - выяснены, завтра дело будет передано прокурору, а затем - суд.

     Было заметно, что такое быстрое окончание расследования удручающе подействовало на Щеглова, он опустил голову и дрожащими пальцами стал расправлять складки на рубашке.

     - Да, - подтвердил слова Ульяшина Штольман, - это наша с вами последняя встреча, и она носит неофициальный характер. Ваша молодость и неопытность в житейских делах могут вызывать только сочувствие к вам. Нам хотелось бы просто побеседовать с вами, прояснить для себя, почему вы наделали столько ошибок на своем коротком жизненном пути, может такой разговор окажется полезным и для вашей будущей жизни. Вы ведь не против?

     - И вы не будете вести никаких записей, и мне не надо будет потом под ними расписываться? - все еще очень недоверчиво спросил Щеглов.

     - Именно так, - подтвердил Штольман и замолчал, давая ему время обдумать это предложение.

     - Хорошо, - Щеглов не стал упираться и равнодушно пожал плечами, - спрашивайте.

     - Чем вы занимались в Управлении? - задал неожиданный вопрос Ульяшин.

     - Ерундой, - с вызовом заявил молодой человек, - каждое утро мне приносили кучу писем, - он развел руками, показывая размеры пачек писем, - я вскрывал каждое письмо и записывал в журнал регистрации дату поступления жалобы, адрес и фамилию автора и перекладывал бумаги в папку для доклада, а во второй половине дня мне приносили ответы на жалобы, я также их регистрировал и раскладывал по конвертам, надписывал адреса и передавал курьеру, который относил их на почту.

     - А на что чаще всего жаловались? - поинтересовался Штольман.

     - Не знаю, - нахмурился Щеглов, - я не читал жалобы, это не входило в мои обязанности.

     - А разве не интересно было почитать? - подначивал его Михаил Петрович.

     - Интересно? - насмешливо посмотрел на него молодой человек, - что там может быть интересного, рискованного, неожиданного?

     - Вы азартный человек? В карты играете?

     - В карты? Нет, - отмахнулся Щеглов, - там надо просчитывать свои шаги, шаги партнеров... Нет, мне нравится играть на удачу, например, в рулетку.

     - Ух ты! - воскликнул молоденький дознаватель, сидевший за столом Сысоева.

     - Да, в рулетку, - Щеглов резко развернулся к нему и горячо заговорил, - сделаешь ставку и ждешь - повезет или не повезет... Аж дух захватывает, какой азарт!

     - Да разве это игра, - усмехнулся Ульяшин, - так, развлечение для совсем молодых...

     - А вот и нет! Вы бы видели, какие солидные господа там играют, и какие деньги выигрывают, - возмутился Щеглов.

     - Солидные господа? - повторил его слова Михаил Петрович, делая вид, что не верит ему.

     - Конечно, я там видел предводителя дворянства Солнцева, двух богатых помещиков, отставного гусарского полковника Беклемешева, - Щеглов откровенно бахвалился, - и еще многих известных людей.

     - И рулетка настоящая? И крупье? - c горящими глазами вмешался в его рассказ молоденький дознаватель Шмелев.

     - Все так и есть, - с чувством превосходства посмотрел на него Щеглов, - Хозяин этого дома - штабс-ротмистр Калинин, а крупье - отставной поручик Терентьев. Игра начинается около 10 часов вечера и на всю ночь, всем присутствующим подается роскошный ужин с дорогими винами.

     - Вот это да! - опять воскликнул молоденький дознаватель, продолжая подыгрывать Щеглову.

     - А как же вы туда попали, если там играют только солидные господа? - задал вопрос Штольман.

    - Как шурин Скачкова, - Щеглов был вынужден повернуться к Штольману лицом и опасливо посмотрел на него.

     - А разве Скачков там тоже играл? - продолжал Штольман, не сводя глаз с молодого человека.

     - Скачков? - Щеглов зло засмеялся, - конечно, нет. Он на каждом шагу ругал эту игру, обещал ее запретить и игорный дом закрыть!

     - И при таком отношении Ивана Васильевича к рулетке, они вас приняли? - тупость и чванство Щеглова начали выводить Штольмана из себя, он смотрел на него с нескрываемым презрением.

     - Они даже веселились, говорили, что мое участие - прекрасное... - Щеглов вдруг замолчал и опустил голову.

     - Так это штабс-ротмистр дал вам револьвер и научил стрелять? - голос Штольмана звучал резко и требовательно.

     - Револьвер мне подарил он, а в тир я сам ходил, - Щеглов взглянул на Штольмана исподлобья, - я устал и не хочу больше с вами разговаривать, отправьте меня в камеру, - в его глазах блеснули слезы.

     - В камеру, - сухо распорядился Штольман, когда дежурный полицейский вошел в кабинет.

                                               *          *         *

     Некоторое время в кабинете стояла гнетущая тишина, слишком жалок и неприятен был Щеглов, хотелось, чтобы его "остаточный образ на сетчатке глаза" стерся как можно быстрее, как глубокомысленно выразился Петр Шмелев. А потом все трое заговорили разом, и в этом нестройном хоре особенно выделялся молодой и веселый голос третьего члена их команды - Петра Шмелева.

     - Яков Платонович! Ведь здорово получилось, разыграли его как по нотам, даже легче, чем планировали, правда? - Шмелев не сводил восторженного взгляда со Штольмана.

     - Вы - молодец, Петр Федорович, были очень убедительны в вашем интересе азартными играми. Может вам в актеры податься? - и все члены сыскной команды рассмеялись.

     - Да уж, назвал не только содержателя игорного дома, но и "уважаемых господ города", - Ульяшин передразнил благоговейную интонацию Щеглова, прозвучавшую при произнесении этих слов, - Когда будем брать эту уважаемую публику?

     - Рано! - Яков Платонович откинулся на спинку стула и постучал пальцами по столу, - сведения он нам сообщил важные, но в суд с ними не пойдешь, - заметив удивленный взгляд Шмелева, Штольман стал серьезно объяснять сложность ситуации.

     - Щеглов полностью находится под влиянием своего адвоката, и по его рекомендации на суде он может отказаться от своих показаний. Адвокат же занял такую позицию, что Щеглова не наказывать надо, а лечить как психически больного человека. Поэтому он настаивает на проведении психиатрического освидетельствования подсудимого, а поскольку у Щеглова явно расстроенная нервная система, то его вполне могут признать психически неадекватным, и тогда все его другие показания ничего не стоят.

     - Для нас важно не только доказать, что он проиграл деньги в рулетку, но и был хитро и умно направлен и подготовлен для убийства статского советника Скачкова, потому что Иван Васильевич угрожал закрыть этот незаконный игорный дом. Борьба Скачкова с игорным домом - настоящий мотив его убийства.

     - А если нагрянуть к ним в гости во время игры, поймать с поличным и закрыть этот игорный дом, а при допросах кто-нибудь да  и вспомнит, как убеждали Щеглова заставить Скачкова заплатить его долг с помощью револьвера, - стал рассуждать Ульяшин.

     - В Петербурге я сталкивался с такими делами, и они довольно сложные. В статье 444 ХIV тома Устава о пресечении и предупреждении преступлений говорится, что запрещено играть в азартные игры и открывать для них свой дом. Нам надо доказать, что господин Калинин устроил в своем доме запрещенную игру в рулетку. Сделать это мы сможем, если у нас будут свидетельства того, что:

     во-первых, его дом был открыт для игроков как днем, так и ночью;

     во-вторых, в процессе игры участвовал крупье или счетчик, и эта деятельность исполнялась, как правило, одним и тем же лицом. Очень часто в таком доме осуществлялся еще и размен золота для удобства игроков;

     в-третьих, имелась постоянная прибыль от этой игры, и она фиксировалась в каких-либо документах или расчетных книгах.

     - Дааа, это будет трудно доказать, - расстроился молодой Шмелев.

     - Нужно заслать к ним своего человека, который собрал бы всю необходимую информацию... - Ульяшин уже был готов предложить себя.

     - И не был бы связан с полицией, - подхватил Штольман, - я думаю, что такой человек у нас найдется.

Отредактировано Nora Brawn (25.09.2025 16:33)