Последний визит в участок стоил Анне довольно дорого. Домой она приехала одна, оставив недоумевающего Шумского глотать пыль за коляской, а в особняке ни с кем, даже с дядей, не стала делиться происшедшим. Только у себя в спальне дала волю слезам. Но мало того, что Анна полчаса прорыдала о разбитых вдребезги фантазиях, её стал просто преследовать запах Штольмана. Она слышала его везде - за ужином, куда все-таки явился поручик, за роялем, на котором девушка попыталась наиграть что-то веселое, но получился траурный марш. В спальне Анна даже попросила горничную сменить постельное белье, хотя зачем, ведь Яков Платонович никогда не заходил сюда. Однако подушка пахла точно так, как его запястье, уткнувшись в которое Анна стояла в том кабинете и не могла сдвинуться с места.
...
Ночью она спала плохо. Часто вставала, пила воду, смотрела на далекие звезды. Что-то непонятное тянуло душу. Промаявшись так до середины ночи, Анна решила принять снотворное, к чему прибегала редко, и проснулась уже от бивших в глаза ярких солнечных лучей. И от того, что неистово колотилось сердце.
Анна попыталась вспомнить ускользающий сон. Там была она сама. И Штольман. И они… Что они делали? Где были? Кажется, это была… боже, это была её комната! И её постель, где они были вместе! Осознав всё, девушка охнула. Горячая волна прошла по её телу, во рту пересохло. Анна села на кровати, взглянула в зеркало трюмо. С телом творилось что-то неладное - глаза в отражении горели, щеки разрумянились, грудь взволнованно поднималась и опускалась, будто Анна не проснулась минуту назад, а…
Нет. Этого никак не могло быть даже во сне. С этим отвратительным человеком Анна не то что целоваться, а разговаривать больше не станет! А если придется прийти в участок по какому-нибудь делу, обратится к Антону Андреевичу.
Решено! Девушка вскочила, быстро причесалась, оделась. Потянувшись за духами, она вдруг почувствовала тот самый запах, и почему-то вновь сильней забилось сердце.
…
Яков проснулся, успев уловить последние мгновения сна. Ему снилась она. Обнаженная, с раскинувшимися по подушке локонами. Мягкая. Сладкая. Под ним. Такая сладкая, что он едва не застонал вслух.
Вошедшая в спальню Нина промурлыкала:
- Доброе утро, дорогой.
Ему пришлось сменить позу, чтобы не демонстрировать Нежинской то, что ее не касалось. Пальцы еще хранили ощущение шелка каштановых локонов. Внезапное разочарование от того, что это был лишь сон, наполнило язык горечью, но Яков сглотнул и ответил на призывно подставленные губы.
- Доброе, - пробормотал он, желая избавиться от гадкого вкуса во рту.
- Закажешь кофе?
- Есть предложение получше, - Нежинская откинула портьеры. В комнату ворвался солнечный свет.
- Сегодня чудесный день, и мы можем позавтракать на открытой террасе. Вставай, соня.
...
После завтрака всевидящий Петр Иванович спросил Анну, что же случилось вчера. Она только отмахнулась.
- Ничего, дядюшка. Расстроилась немного, уже все в порядке.
- Из-за Штольмана?
- Нет! - вспыхнула Анна.
- Нет, дядя! С чего ты взял?
Миронов миролюбиво выставил перед собой ладони, показывая, что не настаивает.
- Тогда Шумский?
- Да нет же! Ой, дядюшка…
Анна позвала родственника на улицу, чтобы не услышали родители.
- У меня есть к тебе один очень важный вопрос.
- Слушаю тебя, Аннет. Кстати, ты сегодня прекрасно выглядишь.
- Да? Странно. Так вот - я куда не пойду, мне везде чем-то пахнет. Как избавиться от этого запаха? Я уже и мылась, и духами прыскалась, ничего не помогает.
- А чем именно пахнет?
Девушка отвернулась.
- Запах… как будто… мужской. Только умоляю, не спрашивай, чей. Я не знаю.
Петр Иванович открыл рот и тут же его закрыл. Ему стало ясно, что в задуманной им авантюре требуются решительные меры.
- Прогуляйся на свежем воздухе, Аннет. Должен тебе сказать по большому секрету, что наш бравый кирасир вчера просил у Виктора твоей руки, и твой папенька отнесся к этой просьбе вполне благосклонно. Да-да, именно благосклонно.
Улыбнувшись на нетерпеливый жест племянницы, требовавший продолжать, Миронов произнес:
- Но… отказал.
- Фу-ух, - выдохнула Анна. – Слава богу. Иван Алексеевич – приятный молодой человек, но ты же знаешь, замуж я пока не хочу. А почему папа отказал?
- Шумский лишь немногим старше тебя, ему 22. По закону он только в следующем году сможет испросить разрешения начальства на женитьбу. Вот через год Виктор и предложил ему посвататься.
- Он согласился?
- Именно так, а еще попросил разрешения общаться с тобой до своего отъезда. Так что ты можешь смело продолжать гулять со своим красивым офицером – он просто образец благопристойности. А вот и он, легок на помине, - Петр Иванович кивнул на показавшуюся у особняка коляску.
Анна вздохнула.
- Спасибо, дядюшка, что рассказал. А то мне казалось, что он вот-вот предложение сделает, это так скучно.
- Вот и прогуляйтесь. Кстати, вы где будете, в парке?
- Разумеется.
- Чудненько. Угости поручика чаем, у меня дела, - почему-то заторопился Миронов и забормотал: - Где-то я видел лом, а вот где? Вот же память дырявая…
…
- Помощник купца Резникова Сатинский не имеет алиби на день кражи, - докладывал взмыленный Коробейников. - Я взял образец его почерка и проверил записи в приходно-расходной книге, они в тот день сделаны другой рукой. Вот, посмотрите сами.
- Да верю. Значит, Сатинский врал. И в другом тоже, - сидевший за столом надворный советник сделал пометку в деле о краже.
- Проверьте на вокзале, не уезжал ли он в Тверь, там есть хорошие скупщики. Могли ему посодействовать.
- Так точно. Еще в ограде парка Мироновых кто-то выломал пару прутьев. Я там все осмотрел, брюки вот запачкал, но следов хулигана не нашел.
Штольман поднял на помощника недовольный взгляд.
- Какой ерундой вы занимаетесь, Антон Андреевич. Передайте это Евграшину.
- Будет сделано.
Коробейников печально улыбнулся.
- Вы не знаете, Яков Платонович, почему к нам так редко стала заходить Анна Викторовна?
Вчера он весь день мотался по служебным делам и в участок явился ближе к вечеру, поэтому о эпизоде с досками ничего не знал. И сейчас, не дождавшись ответа, продолжил:
- А я, кажется, знаю. В парке я видел, как этот верзила поручик целовался с нашей Анной Викторовной.
В руке следователя сломался карандаш.
- Я, конечно, сделал вид, что ничего не заметил, - поспешил оправдаться Коробейников.
- Да и они, по-моему, тоже. Так что вот…
- Что «вот»? – спросил Штольман, встав из-за стола и облачаясь в пиджак.
- Вот поэтому Анна Викторовна и перестала к нам заходить. Не знаю, как вы, Яков Платонович, а я буду скучать по нашему медиуму. Ведь она скоро выйдет замуж. Ой…
Начальник сыскного отдела с такой скоростью пронесся мимо Антона, что тот выронил бумагу с образцом почерка, и она медленно спланировала на пол. А когда за Штольманом захлопнулась дверь, бумага юркнула под стеллаж с карточками.
Коробейников вздохнул. Похоже было, что брюки вновь придется отдавать в стирку.