- Иван Алексеевич! – позвала Анна, обернувшись. Спутника рядом не было.
- Иван Алексеич!
Тишина. Миронова повертела головой, но фигуры поручика не увидела, вокруг высились лишь березы да ясени.
Казалось, всего несколько минут назад они с Шумским оставили коляску на околице Михайловского, а Анна уже потерялась. Она покричала еще. Никто не отзывался, и она решила не тратить время на поиски молодого офицера.
Хотя одной ей было боязно идти к дому Брауна, нужно было торопиться – Нежинская в том кафе сказала, что приедет на «урок химии» к половине седьмого. Поручик что-то говорил про необходимость рекогносцировки, но тогда девушка только махнула рукой. На подготовку не было времени. Вот выйдет Анна к нужному дому, найдет какую-нибудь дверь для прислуги, проникнет внутрь, если повезет. А там и послушает разговоры Нежинской и Брауна. И расскажет о них Штольману, ибо без доказательств тот действовать не сподобится, а потом может стать уже поздно.
…
Поплутав по лесу и обстрекав ладони в крапиве, Анна вышла на проезжую дорогу. Девушка обрадовалась и тут же расстроилась - куда идти, она не знала, ведь направление в лесу давно было потеряно. К счастью, скоро раздался стук копыт. Появившийся на дороге экипаж остановился, извозчик подсказал, в какой стороне находится Михайловское. Он даже предложил подвезти, но Анна отказалась. Направившись в противоположную сторону, она через несколько минут неожиданно вышла к высокой ограде и запертым воротам.
Охранник у ворот тут же приметил девушку и гаркнул: - Эй, селянка, ступай прочь! Не положено разгуливать, здесь закрытая территория!
Еще дома Анна, зная, что придется идти по лесу, оделась довольно просто. Чтобы мать не задавала вопросов о наряде, не слишком подходящем для прогулки с поклонником, Анна накинула на плечи длинный плащ, а затем и его, и шляпку оставила в коляске. Кружевные перчатки, также взятые лишь для отвода глаз, лежали в карманах просторной юбки. Так что сейчас барышня Миронова действительно походила на деревенскую девчонку.
- Скажите, чей это дом? - спросила она у охранника, теребя повязанный на голову платок.
- Не положено, говорю тебе! – рассердился тот.
- Убирайся, девка, а не то вытолкаю взашей!
Ей пришлось уйти. Не собираясь так просто сдаваться, Анна обошла особняк по лесу, выбралась на скошенную лужайку и оказалась вне поля зрения охранника. Окна располагались слишком высоко от земли, а вот дверь в задней части дома можно было проверить.
Как только Анна подошла к двери, сверху заскрипело окно. Девушка прижалась к стене.
- Госпожа, не открывайте, мошка же налетит, - низкий мужской голос, судя по выговору, принадлежал обслуге.
- Я не могу находиться в таком затхлом воздухе! - голос Нежинской Анна узнала сразу.
- И почему вы держите меня у лестницы, разве у вас нет комнаты для ожидания? Я договаривалась с господином Брауном, я приехала вовремя, почему его нет? Неужели он в лесу? Он говорил мне, что часто там работает.
Мужчина буркнул что-то неразборчивое.
Фрейлина добавила в голос патоки.
- Такая преданность делу просто восхитительна. Могу я подождать его в кабинете?
- Ни в коем разе, госпожа, - начал сердиться мужчина.
- Ждите здесь или уходите.
Рама вновь скрипнула, голоса стихли. Анна осторожно посмотрела вверх, подошла к двери, подергала за ручку. Дверь была заперта. Анна вздохнула, взглянула на редкий у лужайки лес и решила, что до заката еще далеко, поэтому вполне можно поискать химика в лесу. Девушке очень хотелось узнать, чем же занимается Браун. Вспомнив о крапиве, она натянула перчатки, а затем решительно двинулась через лужайку.
...
Штольман безуспешно пытался сосредоточиться на деле о краже, но уже несколько минут неподвижно смотрел в одну точку. Он думал об Анне и о том, что она сейчас делает. В дом с охраной девушка вряд ли проберется, в лесу максимум зацепится о ветки и расцарапает нежные щеки, но...
Но надворному советнику не сиделось. Картины, как Анна разговаривает с Брауном, падает куда-то в яму или перебирается через упавшее дерево, опираясь на руку поручика, не шли из головы. Да и вообще на сердце было неспокойно. Расследования Анны и так не давали ему спать по ночам, а сейчас она зашла уж слишком далеко.
Захлопнув папку, Яков встал, проверил карманы. Оружие, нож, деньги были на месте. Резкими движениями полицейский оделся и вышел из кабинета.
...
Притаившись за кустами орешника, Анна глядела во все глаза. В нескольких саженях впереди, не умолкая, болтал господин с пухлыми щеками. Именно по этому возбужденному бормотанию девушка на него и наткнулась, и очень удивилась, поняв, с кем именно он говорит. А вернее, с чем.
- О, моя прелесть, - чирикал Браун на родном языке. - Вылезай же, тебе пора! Вылезай! Ты мой славненький, едкий красавчик...
Анна неслышно хихикнула. Химик был похож на юродивого своими ужимками и ползанием на коленях. Внезапно Браун вскочил и посмотрел куда-то левее.
- Вот же ты! - заорал англичанин.
Миронова вздрогнула и наступила на сырую ветку. Взгляд Брауна устремился на Анну.
- Девощка! - растянул он губы в подобии улыбки, перейдя на ломаный русский.
- Ты мне нужна! Хочешь рубль? Иди сюда и... дышать! нюхать! - он показал на стелящийся по земле плотный серый дым.
«Еще чего, нюхать. Зря я себя выдала, какой-то он совсем сумасшедший», - подумав так, Анна выпуталась из ветвей и побежала.
- Девощка! Стой! - неслось за ней.
Анна оглянулась. С выпученными глазами и высоко задирая колени за ней гнался господин Браун, над плечом которого победно развевался желтый шарф. Анна взвизгнула и побежала быстрее.
...
Увидев на опушке Шумского, направлявшего пролетку к лесу, следователь потянул на себя вожжи. Взмыленный полицейский мерин тут же опустил голову, подобрался к обочине и стал жевать траву.
- Поручик, где Анна Викторовна? - без церемоний крикнул Штольман.
- Не знаю... - офицер был непривычно растерян.
- Мы по лесу гуляли, затем я ее потерял и стал планомерно обходить то место. До особняка дошел, сюда вернулся, думал, вдруг она тоже к деревне вышла, но, как видите... Хочу вот еще раз подъехать к усадьбе и спросить там.
Штольман сжал кулаки. Его предчувствия оправдались.
- Миронова в лесу одна?
- Да.
- Я с вами. Правьте и рассказывайте, почему вы гуляли именно в этом месте.
Сдержав желание тут же отправить Шумского за решетку, Яков отвел полицейскую бричку к лесу и привязал к дереву, а затем сел в коляску. За идиотизм он еще никого не арестовывал, да и для поиска Анны офицер пригодится.
- По дороге будем останавливаться и прочесывать лес по обеим сторонам. Трогайте, поручик!
...
Миронова бежала, не разбирая пути. Лицо ее хлестали ветви, ноги то и дело скользили по влажной траве. Оглядываясь назад, Анна видела, что Браун не отстает. Вдруг она зацепилась за что-то ботиночком, растянулась на земле, тут же вскочила, но химик оказался рядом.
Он больно ухватил девушку за плечо.
- Стой, глупая девчонка! - выдохнул он.
- Вернуться! Вот три рубля, - дрожащей от возбуждения рукой он порылся в кармане, сунул девушке купюру.
- Вернуться, где дым! Пошла, быстро!
Затем он перешел на английский.
- Такая удача! Я сам увижу, как он действует, с самого начала, в природной среде!
Анна попыталась вырваться. Мужчина был сильнее, но девушке очень не хотелось становиться подопытным кроликом. Она сильно толкнула химика, тот сделал шаг назад и...
И мгновения превратились в секунды, а те - в минуты. Англичанин стал медленно заваливаться на спину. Анна только сейчас увидела, что за ним - глубокий овраг. Она попыталась схватить Брауна, чтобы удержать от падения, но руки не слушались. Медленно, непозволительно медленно она протянула руки, сжала концы шарфа, и с ужасом смотрела, как ниточки остаются в пальцах, а плечи и шея Брауна уходят от нее все дальше и дальше.
Мужчина падал так медленно, что Анна отчетливо видела травинки и надпись "Clarks" на кожаных подметках его ботинок. Ботинки неторопливо исчезли из вида. Слуха Анны достигли звуки падения и сдавленный вопль. А затем наступила тишина.
Не веря себе, девушка сделала шаг вперед. Ноги её поехали вниз, она с визгом схватилась за тонкую рябинку, с трудом выбралась повыше и осторожно, держась за тот же тонкий ствол, взглянула туда, где исчез химик.
Он лежал на дне оврага. Шея в шарфе была неестественно вывернута. Браун был мертв.
...
Когда пролетка подъехала к воротам особняка, там царила суматоха. Ворота были распахнуты, какой-то солдат с винтовкой за спиной на повышенных тонах ругался с мужчиной в ливрее, а рядом с перекошенным лицом стояла Нежинская.
Яков спрыгнул на землю.
- Господа, в чем дело? - громко спросил он и представился.
Никто не обратил на него внимания. В этот момент со стороны опушки двое военных, сгибаясь под тяжестью, вынесли на носилках что-то коричневое с желтым пятном, и стоявшие на дворе бросились туда, перекрыв Штольману видимость.
- Это точно не Анна Викторовна, - оставшийся в коляске Шумский встал, чтобы лучше видеть.
- Это мужчина!
- Как он выглядит? - спросил Штольман.
- Костюм коричневый, - начал перечислять поручик, - шляпы нет, на шее шарф. Похоже, он мертв.
...
Следователь уже собирался громче заявить о присутствии полицейской власти, как услыхал хруст веток и обернулся к лесу. Оттуда, с противоположной опушке стороны, выходила Анна. Одежда ее была в беспорядке, ничем не прикрытые волосы растрепаны, кружевные перчатки порваны. Но главное, отчего у следователя захолонуло в животе, был её взгляд. В нем был ужас.
Завидев Штольмана, девушка бросилась к нему и буквально упала на грудь.
- Яков! - прошептала она. - Яков, я убила его! Я убийца.
- Тише, Анечка, - мягко сказал он. - Тише. Тебе не надо ничего говорить.
Мозг следователя работал с бешеной скоростью. Он ласково погладил Анну по спине, убрал из волос соринки. Один из нижних чинов, заинтересовавшись странной девицей, подошел ближе, и Яков негромко, но так, чтобы тот слышал, пробормотал:
- Ну что же ты, милая... Зачем ты убежала с полянки, нам было так хорошо вдвоем.
Анна всхлипнула. Штольману показалось, что она его не поняла, но это было неважно. Чуть отвернув её от солдата, он незаметно стащил с холодных ладошек перчатки с вкраплениями желтых ниток и сунул в карман.
- Это может быть она! - вдруг выпалил второй солдат.
- Она недавно приходила к воротам! Господин подпрапорщик, - повернулся он к военному с галунами на погонах, - вы же видели, господин Браун лежал на спине, значит, его столкнули! Он точно не мог сам так упасть! Вот клянусь, это она!
- Господа, я просил бы прекратить инсинуации. Я - Штольман, начальник сыскного отделения полиции Затонска, - спокойно произнес следователь, держа Анну за руку.
- Мы с госпожой Мироновой отдыхали на полянке вон в той стороне, - он махнул туда, откуда вышла Анна.
- Это было несколько минут назад. Она отлучилась, я заволновался и отправился следом.
- Отдыхали вместе, Штольман? - неслышно для остальных прошипел Шумский. - Вы соображаете, что говорите? Да я вас на дуэль вызову!
Проигнорировав замечание не отличавшегося умом офицера, Яков спросил старшего охраны:
- Господин подпрапорщик, правильно я понимаю, что расследование смерти господина Брауна в юрисдикции вашего начальства?
- Так точно, - буркнул военный.
- Ваши услуги не требуются.
- Тогда вынужден откланяться. Господин Шумский, как видите, ваша просьба к господину Брауну более невозможна. Подвезете нас с Анной Викторовной до Мироновых?
Что-то понявший офицер нехотя кивнул.
Подпрапорщик записал имена и адреса гостей усадьбы, взглянул на подошедшую фрейлину и хмуро произнес:
- Господа и дамы, в ближайшие дни никто из вас не должен уезжать из города. Расследование будет проводиться силами военного ведомства, о дате вас известят.
- Господин поручик, вы могли бы захватить с собой госпожу Нежинскую?
- К сожалению, здесь мало места, - вмешался Яков. Заметив требовательный взор Нины, он не стал говорить, что у выезда из леса ожидает еще одна пролетка. Сейчас расспросы фрейлины ему были не нужны.
- Я пришлю вам из города похоронные дрожки.
Взгляд Нины Аркадьевны превратился в испепеляющий.
...
В коляске Анна неудержимо дрожала. Уставившись в одну точку где-то на груди Штольмана, она тихо, но взахлеб рассказывала, как бежала, как упал Браун, и как он сейчас здесь, со сломанной шеей, требует доложить военному начальству то, чего Анна вовсе не понимает.
- На что это похоже, Аня? - Яков заслонил её всем телом, чтобы настегивавший лошадь Шумский ничего не слышал.
- Убирайтесь! - вскрикнула она, и поручик обернулся.
- Шумский, делайте свое дело, - рявкнул Яков.
- Карбон, хлорид... хлорангидрид... - забормотала Анна, называя какие-то, как понял Штольман, химические соединения.
- Яков, я больше не могу! Он... Уйдите же! Нет, умоляю, простите меня...
- Тише, Анечка.
Склонившись к её устам, он мягко накрыл их губами. Девушка затихла.
- Вот так, да, - прошептал он через секунду и вновь нежно поцеловал.
- Не думай о нем, не смотри на него. Закрой глаза и просто держи меня за руку.
Анна закрыла глаза. Якову вновь показалось, что она перестала воспринимать реальность, но сейчас это было к лучшему.
...
В дом Мироновых они вошли вместе. Анна была в некой прострации и еле передвигала ноги, но Яков держал её крепко. Сзади мрачной тенью плелся Шумский.
Выбежавшая в холл Мария Тимофеевна бросилась к дочери с вопросами. Та лишь развернулась к Штольману и уткнулась в его пиджак.
- Яков Платонович, в чем дело? Иван Алексеевич! Почему Анна молчит? - перепугалась женщина.
- Позовите господина Миронова, - произнес Яков, прижимая к себе девушку.
Мать Анны громко закричала: - Виктор! Виктор, спускайся, с Аннушкой что-то случилось!
Через минуту в холл спустился хозяин дома. Взглянув на него поверх плеча Анны, следователь размеренно произнес:
- Виктор Иванович, нам с Анной Викторовной необходимо немедленно обвенчаться.