Появившийся в холле Петр Иванович мигом оценил мизансцену и скрылся в столовой. Уже через несколько секунд он вернулся с двумя рюмками, одну из которых вручил брату. Адвокат отмахнулся и, справившись с первым потрясением, произнес: - Яков Платонович, потрудитесь объяснить!
- Разумеется, - кивнул Штольман.
- Но сперва я попросил бы уложить Анну Викторовну, ей нужен отдых.
Мать попыталась взять дочь под локоть, но Анна только сильнее вжалась в Штольмана. Мария Тимофеевна растерянно взглянула на мужа.
- Не зовите никого, в том числе доктора Милца, - добавил полицейский, - позже я объясню, почему. Я отведу Анну Викторовну наверх.
Он что-то шепнул Анне на ухо, и та безропотно пошла к лестнице, не выпуская его руки и глядя в пол.
- Маша, проводи, - выдавил Виктор.
...
В спальне Яков усадил девушку на стул, встал на колено, бережно взял её ладони в свои и поцеловал.
- Аня, все будет хорошо, - сказал он, снимая с неё ботиночки.
- Поспи немного. Тебе обязательно надо отдохнуть.
- Мария Тимофеевна, у вас есть снотворное? - тихо спросил он у старшей женщины.
- Да, но сперва Анюте надо раздеться, - засуетилась та. - Яков Платонович, выйдите!
Она попыталась оттеснить Штольмана, и он отступил на шаг.
- Не уходи! - вскрикнула Анна, вскакивая и удерживая руку Якова.
- Я здесь, - успокоил он. - Сними верхнее, Аня.
Закрыв глаза, мужчина остался на месте, и Марье Тимофеевне пришлось смириться.
Когда Анна выпила настойку лауданума и легла в постель, Яков сел рядом. Анна тут же нашла его ладонь. Улыбнувшись, он прошептал одними губами:
- Обещаю тебе, что далеко не уйду, а сейчас спи.
И еще несколько минут он сидел неподвижно, наблюдая, как разглаживается Анино лицо, становится спокойным дыхание и расслабляется рука. Убедившись, что девушка уснула, он встал и бесшумно вышел из комнаты.
...
Вслед за старшей Мироновой он прошел в кабинет на первом этаже. Шагавший из угла в угол Виктор Иванович спросил жену о самочувствии Анны, тяжело вздохнул, а затем уселся за свой стол и осуждающе взглянул на полицейского.
- Господин следователь, Иван Алексеевич рассказал нам с Петром о смерти Брауна и о вашей... - адвокат помедлил, - инициативе. Но помилуйте, зачем вы пошли на крайние меры? Зачем скомпрометировали мою дочь? Какая тут вообще связь с гибелью этого несчастного англичанина?
- Анну Викторовну могут обвинить в убийстве, - просто сказал Штольман.
Мария Тимофеевна охнула, Виктор поперхнулся на вдохе, а Петр заботливо подсунул ему чарку.
- Да прекрати же ты! - рявкнул адвокат.
- Яков Платонович, объясните толком!
Штольман понял, что поручик, который сейчас сидел в углу кабинета, рассказал о случившемся с какой-то своей колокольни.
- Анна Викторовна действительно убила Брауна, - произнес полицейский. - Вернее, столкнула его в яму, где он и свернул шею. Разумеется, Анна сделала это не специально, всё произошло из-за грубых действий самого химика, но факт остается фактом, и в него обязательно вцепятся следователи военного управления.
- Но вы сами сказали, что это просто несчастный случай! Жаль, но случается! Анна отдохнет, расскажет о нем подробно, и все разрешится!
Яков потер щеку.
- Если бы дело было только в несчастном случае, я бы с вами согласился. Но Анна Викторовна до сих пор слышит этого химика и его откровения. Боюсь, если за нее возьмутся следователи, она расскажет о своих видениях, и спокойной жизни придет конец. Анну начнут использовать. Вы готовы к этому?
Складки на лице следователя стали глубже.
- Но больше всего я боюсь, что с ней вскоре тоже произойдет несчастный случай.
Петр Иванович замер, не донеся рюмку до рта. Адвокат побледнел, у его жены подогнулись ноги, и она тяжело опустилась в кресло.
- Как это - использовать? - ухватилась она за менее опасную тему.
- В Затонске давно судачат, что Анна Миронова - ведьма, но ведь никто из столицы не приезжает к нам с вопросами!
- Совершенно верно, Мария Тимофеевна, Затонск - это одно, а столица - совсем другое. Я ведь сам, признаться, долго не верил в способности Анны Викторовны, и должностные лица из Петербурга скорее всего отнесутся к этим слухам, как к провинциальному мракобесию. Но если военные услышат из уст Анны химические термины, быть беде. Она попросту не должна этого знать. Её могут увезти, запереть, заставить подписать какие-то обязательства, и все это - лучшие варианты. К сожалению, армия привыкла решать свои проблемы самым простым способом.
Яков видел, что Мироновы не до конца понимают всю тяжесть ситуации, в которой оказалась Анна. В их мире не было секретных изысканий и неожиданных смертей, замаскированных под несчастные случаи. Дай бог, чтобы так было и дальше, но он, Штольман, ради этой чудесной девушки обязан предусмотреть всё.
- Так почему бы... - заломила руки Миронова. - Почему бы Анюте всего лишь не сказать, что она нечаянно толкнула этого Брауна, будучи на прогулке? И Виктор добьётся самого мягкого решения. Витя, скажи, в этом случае ведь Аннушку отпустят?
Адвокат задумался, а затем произнес: - Маша, Яков Платонович прав. Наша девочка не выдержит дознания. Не так-то легко промолчать, когда тебя допрашивают такие люди, как...
Он на мгновение бросил взгляд на Штольмана и отвел глаза.
- Профессионалы. Она расскажет все. Этого нельзя допустить.
- Тогда пусть она уедет! Я немедленно соберу вещи и отправлю её к нашим родственникам в Москву! Или в Тобольск, или даже во Францию! Да-да, Анюте всегда нравилась Франция, пусть погуляет там, наберется сил!
Мужчины обменялись взглядами. Штольман сказал: - Её отъезд будет тут же трактован, как признание вины. Будет разослана ориентировка, Анну Викторовну задержат, а затем препроводят в ...
- Прекратите, Яков Платонович! - вскрикнула женщина.
- Господа Мироновы, у меня предложение, - подал голос Шумский.
- Я могу взять на себя убийство Брауна. Я гулял по лесу, встретил его и толкнул. Я никаких химических терминов не знаю, допросы выдерживать умею.
Виктор Иванович внимательно взглянул на молодого человека.
- Но Анна останется скомпрометированной. Это недопустимая ситуация, в которой она оказалась из-за господина Штольмана.
- Зачем вы его толкнули? - спросил полицейский.
- То есть? - удивился Шумский. - Я же не толкал. А, понял. Потому, что он меня оскорбил.
- На английском? Знаете язык?
- Нет, на русском. Он как-то неверно выразился, и я вспылил.
- Почему ничего не сказали, когда его тело принесли в усадьбу?
Иван потер лоб.
- Эээ... побоялся.
- А почему теперь не боитесь?
Юноша нахмурился и замолчал.
- Поручик, вы не расклеитесь на допросе, но любому следователю станет ясно, что вы кого-то выгораживаете, - заключил Штольман.
- А потом они выяснят, кого именно, и Анна Викторовна окажется там же, где и была - в опасности.
Теперь, узрев перед собой рюмку, старший Миронов опрокинул её одним глотком.
- Яков Платонович, чем Анне поможет венчание? Как она избежит обвинения в убийстве по неосторожности?
- Не венчание, - уточнил Штольман.
- Наша встреча. Мы с Анной Викторовной будем придерживаться простой версии - мы отдыхали на полянке. Никакого Брауна она не толкала, не убегала, не видела. Я научу её, что и как говорить, и у нее получится. Простой вариант всегда лучше сложных, а мой вариант очень прост - она была со мной. Именно он избавит Анну Викторовну от ненужных вопросов.
- И вы готовы ради неё на... ?
- Я очень хорошо к ней отношусь, - серьезно сказал Яков.
- Анна Викторовна не заслуживает того, что может произойти без моей помощи. Но еще она молода, красива и очень умна, и я сочту за честь взять её в жены.
Петр Иванович кашлянул, Виктор задумчиво постучал по столу пальцами. Видя, как муж поддается аргументам полицейского, Мария Тимофеевна решила вмешаться.
- Не обессудьте, Яков Платонович, но на это мы не пойдем. Пусть уж будет эта ваша полянка, но затем мы запретим Анюте общаться с вами, а когда уляжется это недоразумение с Брауном, отправим её в Париж.
Она положила руку на плечо мужа и с вызовом взглянула на следователя.
- Правильно, Витя?
Глава семьи молчал.
Яков поднялся со стула.
- К Анне нельзя звать Милца, он может услышать от неё слова химика и тоже окажется в опасности. А скрывать правду он категорически не способен.
- Поручик, чтобы не возбуждать лишних подозрений и не подводить Анну Викторовну, придумайте, зачем вы ездили к Брауну.
- Честь имею, господа, - склонил голову Штольман.
Младший брат толкнул адвоката локтем.
- Яков Платонович, постойте, - отвлекся от своих мыслей Виктор, - ничего еще не решено.
- Господин Штольман может идти, - высказался со своего места Шумский.
- Я знаю, что отдыха на полянке не было. Через год я сделаю Анне Викторовне предложение, ей не обязательно выходить замуж именно сейчас, впрочем, как и ехать в Париж. Я люблю Анну Викторовну, и мне наплевать на слухи.
- Да погодите вы, поручик! - бросил Петр.
- Господа, позвольте нам с Виктором Ивановичем поговорить наедине.
...
Штольман взглянул в окно. Солнце уже садилось, медлить более было нельзя. Повернувшись к Мироновой, он сказал: - Я сейчас уйду, но через пару часов вернусь. Я смогу взглянуть на Анну Викторовну?
- Я сообщу вам о её состоянии, - сухо сказала женщина.
Он сжал кулаки.
- Мне нужны покрывало для пикника, бутылка шампанского, бокалы, яблоки и платок с инициалами Анны Викторовны. Прошу вас, соберите это в корзину.
В ожидании, пока мать Анны вернется с необходимым, он вышел в холл, где уже топтался Шумский. На камине стоял дагерротип крохотной девчушки с косичками. Яков закрыл глаза и увидел, как беременная его ребенком Анна держит его за руку и улыбается. На короткое время его наполнило такое беспредельное счастье, что стало больно дышать.
Открыв глаза, Штольман сощурился. Эти мечты не станут реальностью, и нечего им предаваться.
- Яков Платонович, возьмите, - протянула ему корзинку Мария Тимофеевна.
- Не считайте меня неблагодарной, я очень признательна вам за помощь Анюте. Но...
Он коротко кивнул.
...
- Виктор, я уверен, что их надо поженить, и дело не только в Брауне, - уже изрядно захмелевший Петр Иванович помахал рукой перед носом старшего брата.
- О чем ты говоришь, Петр?
- Ну как о чем... Бабочки, цветочки... Любовь!
- Они что, действительно встречаются? - громыхнул адвокат, поняв эти слова по-своему.
- Бог с тобой, Витя. Господин Штольман - человек чести, он просто жаждет пожертвовать собой. Но ты не задавался вопросом, почему? Неужели до тебя не доходили слухи?
- Какие еще слухи?
- Он пускает Аннет во все полицейские дела, хотя ей там не место. Он устраивает ей сцены ревности посреди города. Как по-моему, это именно то самое. А наша Аннет! Ты же только что видел, как она ему верит! Не в себе после...
Петр приглушил голос.
- ... несчастного случая, ни с кем не разговаривает, а слушает только его.
- То, что Анна бегает за этим полицейским, я заметил. Но разве он отвечает ей взаимностью?
Младший Миронов пожал плечами.
- Поверь старому жуиру, я это вижу. Они влюблены, и ты сделаешь ошибку, если откажешь ему. Витя! - он схватил брата за грудки. - Я понимаю, ты отец, тебе все эти бабочки не важны. Но он вытащит её из любой передряги, и она его слушается! С кем еще это было?
- Действительно, - вздохнул адвокат.
- Тут ты прав, и только поэтому я готов согласиться. Но как всё это объяснить Маше? Она так мечтала о титуле для Аннушки.
...
Вернувшись в дом Мироновых, Штольман еще в холле услышал громкие звуки и прошел в столовую.
- Как себя чувствует Анна Викторовна? - спросил следователь, остановившись на пороге.
Глава дома вышел ему навстречу.
- Она спит, Яков Платонович. Я согласен на ваш брак.
Пожимая руку полицейскому, Миронов увидел в его глазах растерянность, которая, правда, быстро исчезла.
- Двух недель помолвки будет достаточно?
- С венчанием лучше не медлить, - покачал головой Штольман.
- И этого вы нас лишаете! - всплеснула руками Мария Тимофеевна, но утомленный спором Виктор Иванович, бормоча что-то успокаивающее, выпроводил её наверх, а затем вновь сел за стол.
- Обсудим, Яков Платонович, - сказал он. - Да вы садитесь.
- Обсудим! - подхватил Петр, потирая руки.
...
Штольман вышел на воздух, немного покачиваясь. Коньяк и долгие беседы заполночь не лучшим образом сказались на уставшем теле, но следователь был доволен. Уже завтра Анна станет его женой, и он сможет удерживать её от безрассудных поступков. О том, что порывистая красавица будоражила его кровь с самого приезда в Затонск, Яков старался не думать, как и о чувствах. Личные отношения они выяснят позже. Впрочем, это может и не понадобиться - Анна все-таки умная девушка. А сейчас ему надо выспаться.
Он взглянул на окна девичьей спальни. Вспомнил, как прижималась к нему Анна, вспомнил шорох снимаемых юбок и очертания её тела под одеялом. Голос разума внезапно умолк, и Яков понял, что заснуть не получится.