- Ты вышла замуж, Аннет, - произнес Петр Иванович. - Прими мои искренние поздравления.
- Да? А за кого?
Анна еще раз осмотрелась, и, не найдя других кандидатур, подошла к Штольману.
- За вас, Яков Платонович?
Она вгляделась в его лицо. Яков смял улыбку.
- Как же так... - прошептала девушка.
- Это что, взаправду?
- Да уйдите же вы! - воскликнула она вдруг, переводя взгляд куда-то вбок.
Новобрачный взял Анну под руку и повел к ожидавшему на дороге экипажу. Кинувшуюся было вслед Марию Тимофеевну удержал адвокат.
- Яков Платонович, надеюсь, вы к нам? - крикнула женщина.
- Отпразднуем по-семейному, в узком кругу!
Штольман кивнул через плечо, усадил жену в кабинку, экипаж тронулся. Мироновы дружно выдохнули, а Петр Иванович сказал:
- Прекрасно, что Аннет наконец очнулась, но предвижу шторм и бури. Как бы она по дороге не сбежала. Что думаешь, Виктор?
- Ты сам мне советовал их поженить, - вздохнул адвокат. - Будем надеяться на твердость Якова Платоновича, он не кажется мне человеком, от которого легко убежать.
...
В экипаже девушка долго вертела на пальце кольцо, а затем отодвинулась от мужчины и подняла на него глаза.
- Яков Платонович, мне все время видится один кошмар, где я... Извините, вам это наверняка неинтересно, но из-за него у меня в голове всё спуталось. Вы объясните, что произошло?
Яков осторожно рассказал о том, что случилось в Михайловском. При словах о смерти Брауна Анна зажала рот рукой. Съежившись на сиденье, девушка смотрела внутрь себя, и лишь через минуту заговорила: - Значит, всё, что я видела - правда. Это я его убила. Господи! Я повинюсь, немедленно повинюсь! Вы везете меня в участок?
Штольман покачал головой.
- Ох... - вытерла Анна слезы.
- Тогда я ничего не понимаю. Вы же служите закону.
Он взял ее руку.
- Боюсь, мне придется просить вас о молчании.
- Почему?
- Я не хочу, чтобы случайность сломала вам жизнь, поэтому мы с вами обвенчались. Теперь вы под моей защитой.
Он смотрел так серьезно, что Анна не смогла выдержать этот взгляд. Отвернувшись, она спросила:
- Как же родители согласились? Маменька точно была против.
В голосе ее была нервозность.
- Они желают вам счастья.
- А как вы сами относитесь к тому, что пришлось на мне жениться?
- Это честь для меня, Анна Викторовна, - еще осторожнее произнес Яков.
Вскочив с места, Анна стукнулась головой о выступ и вскрикнула, но от протянутой руки отскочила.
- Как бы не так! Честь! Какая тут честь, Яков Платонович, о чем вы вообще говорите! Я же просто сумасшедшая! Я убила ученого, бегая от него по лесу! Кстати, вы знаете, зачем я туда отправилась?
- Ума не приложу.
- А я скажу! - девушка ударилась уже плечом, и Яков просто насильно усадил её на скамейку.
- Я собиралась найти доказательства действий Нежинской, из-за которых вас могут повесить! Я видела это, как вживую, и хотела спасти вас!
Полицейский потер щеку. Видения Анны были настолько разнообразными, что он за ними не поспевал, а её похвальные намерения могли окончиться тюрьмой. Он решил отложить этот разговор на более подходящее время.
- Анна, я разберусь. Не нужно мне помогать, это опасно, но я готов выслушать ваши соображения позже.
- Ваше "позже" значит "никогда"! Вы никогда меня не слушаете!
Обвинение было таким нелепым, что Яков растерялся.
- Помилуйте, Анна. Это вовсе не так.
- Кстати, Яков Платонович, - внезапно девушка почти успокоилась.
- Я знаю, что в храме ответила вам "да", но остальное помню смутно. Вы могли бы повторить ваши слова?
- Я спросил, хотите ли вы выйти за меня замуж.
- А перед этим?
Яков вздернул бровь.
- Мне кажется, этого достаточно.
Она вновь встала и наставила на него палец.
- Господин Штольман, вынуждена вас...
Коляску сильно тряхнуло. Подпрыгнув на выбоине, Анна взвизгнула и упала на колени полицейского. Тот обхватил её обеими руками.
- Госпожа Штольман, сядьте же, наконец. Что вы хотели сказать?
...
Она замерла. В объятиях новоявленного мужа было так чудесно, так надежно. Казалось, что все проблемы остались снаружи, а здесь есть только он и его запах, от которого кружилась голова. Но...
Анна вздрогнула, когда губы Якова коснулись её подбородка. Она и в самых сладких своих фантазиях не представляла, что сидит у Штольмана на коленях, все её грезы заканчивались поцелуями. Сейчас же она с ужасом осознала, что раз каким-то невероятным путем вышла за этого человека замуж, то теперь он может потребовать, чтобы она... чтобы они...
Быстро пересев на скамейку напротив, Анна постаралась успокоиться. Если она повела себя в том лесу, как истеричная дурочка, это не значит, что так надо действовать и впредь. Хватит! И так уже погиб человек, призрак которого твердит о чем-то непонятном.
Анна огляделась. Нет, сейчас Брауна рядом не было, и она может спокойно все обдумать.
...
Штольман любовался красавицей женой и предвкушал, как медленно займется с ней любовью. Как будет осязать прекрасную грудь, притягивавшую его взгляд с самого приезда в Затонск, как зацелует эти пухлые губы. Внимательно и ласково, ведь невинность Анны требует особого обхождения.
Он поерзал на сиденье. До этого было еще далеко. Впереди был и обед, и вечер в компании с Анной, и их общение в комнате, которую он попросил приготовить Марию Тимофеевну, пока не найдет квартиру. Но торопиться Яков не собирался. У них впереди было всё время мира.
...
Через несколько минут царившей в экипаже тишины Анна решительно вскинула голову. Штольман в этот момент протирал лицо ладонями, будто неудержимо хотел спать, поэтому девушка помедлила, а затем произнесла:
- Конечно, я могла бы сама явиться к этим военным и во всем признаться, но сознаю, что причиню своей семье неприятности, а отец потеряет репутацию и клиентуру. Я повела себя крайне неосмотрительно.
«Я буду вести себя разумно!» - твердила себе Анна. «Яков Платонович прав, венчание поможет. Ведь я же не нарочно убила этого Брауна! А еще Штольман благородный человек, и не будет пользоваться ситуацией. Не будет ведь?»
- Я хотела бы попросить вас об одном, - натужно улыбнулась она. Голос ее дрожал.
- Мы могли бы... жить... спать, я хотела сказать... в разных комнатах? Так ведь бывает в некоторых семьях? Одна подруга по гимназии говорила мне, что у них именно так заведено...
- В нашей семье так не будет, - твердо сказал Штольман.
Он протянул руку и поправил сбившееся на сторону колье.
- Не волнуйтесь, я не собираюсь вас ни к чему принуждать.
- Да?
- Слово чести.
Анна вздохнула, а затем уставилась на ладонь Штольмана, лежавшую на её коленке. Эти длинные пальцы... Они же будут не только брать её за руку, но и...
- Остановите! - вскрикнула она.
- Что случилось?
- Мне надо немедленно выйти!
- Хорошо, - кивнул Яков, - тем более, что мы уже приехали.
Экипаж остановился. Штольман спрыгнул на землю и подал жене руку.
- Прошу, госпожа Штольман. Сегодня мы переночуем в доме ваших родителей, а завтра переедем.
- Куда? - перепугалась Анна. О том, что они будут жить где-то еще, она подумать не успела.
Яков приблизил губы к ушку молодой жены и прошептал: - Куда я скажу, дорогая Анна Викторовна.
В животе у Анны что-то горячо разлилось, рвущиеся в ответ слова замерли на устах. Пальцы Якова погладили её руку, обвили вокруг локтя, и на подгибающихся ногах Анна направилась к дому, который скоро перестанет быть её.
...
В своей уже бывшей спальне, куда Анна убежала переодеться, она села на кровать и вновь задумалась. Как же вышло, что её девичьи грезы так быстро воплотились в жизнь? Да и об этом ли она грезила? Штольман, конечно, искренен, ничего плохого для Анны он не хочет, а совсем напротив, желает спасти её от обвинения. В его благородных мотивах девушка не сомневалась, что бы ни придумывала себе еще сутки назад. Но ведь может быть, что к женитьбе Яков Платонович относится вовсе не как к навязанной соображениями безопасности? Вон как обнимал в карете, это ведь о чем-то говорит? Вдруг она, Анна, ему все-таки нравится? Или нет? Она окончательно запуталась.
Расплетая волосы, она вдруг вспомнила, что уже называла Штольмана по имени.
- Яков, - произнесла она тихонько.
Тогда он, кажется, был не против, а теперь они муж и жена, это тем более приемлемо...
Анна оборвала себя. Не о том она думает. Она хочет быть любимой, а не облагодетельствованной, а Штольман даже не собирается говорить о любви. Значит, так тому и быть - помощь ради себя и отца она примет, а брак их будет...
Она бросила гребень. Да, именно так! Их брак будет формальным! Яков Платонович выполнит свой рыцарский долг, как его понимает, и останется доволен, а она сможет доказать, что от Нежинской надо держаться подальше. Несмотря на то, что Яков её, Анну, не любит, она не собирается становиться вдовой. Она поможет этому упрямцу сохранить жизнь, а через некоторое время они разведутся. Из-за неисполнения ею брачного долга - так, кажется, это звучит в юриспруденции, это надо будет уточнить у папеньки.
Вырвавшийся из глубины души всхлип Анна решительно подавила. Нечего предаваться глупым мечтаниям!
- Девощка, - пробормотал возникший у трюмо Браун.
Охнув, она быстро оделась и выбежала из спальни, надеясь, что ужасный призрак химика не будет гоняться за ней вечно.
...
На лестнице Анна услышала голоса, доносившиеся снизу.
- Теперь с Аннушкой все будет хорошо, - произнес старший Миронов.
Она спустилась на ступеньку.
- Да уж, потрепала она нам нервы, - вздохнул дядя.
- Но боюсь, ничего не закончилось. Госпожа Нежинская... У меня сложилось впечатление, что она очень предприимчива.
Анна замерла.
- Что ты имеешь в виду, Петр? Я слышал о них, но надеюсь, Штольман не будет поддерживать эти отношения. Это недостойно порядочного человека.
- Он-то да, - задумчиво произнес Петр.
- А она... Не знаю, не знаю. Она была бледна, как смерть, когда я встретил их утром у гостиницы.
«Их? Утром? У гостиницы? Она бледна, он не выспался... Они были там ночью! Вместе!!!» - кристально ясное понимание любовных предпочтений Штольмана взорвалось в мозгу Анны, причинив физическую боль. Девушка вихрем скатилась по ступенькам и пронеслась к выходу мимо опешивших Мироновых.
- Анна, куда вы?
У двери дорогу заступил Яков. С разбегу наткнувшись на него, Анна всхлипнула.
- Подальше отсюда!
- В столовой нас ждет обед, Анна Викторовна, - сощурился Штольман.
Она опомнилась. Столкнув с бедер его руки, она отступила на шаг, взглянула в любимое лицо, встретила пронизывающий взгляд серых глаз. Она не станет кричать и плакать. Она не устроит скандал на пустом месте, ведь она уже всё решила - надо сделать то, что нужно, достойно выдержать этот фиктивный брак, а там... Там будет видно.
- Разумеется, Яков Платонович. Тем более, нам есть что отпраздновать, - холодно улыбнулась она и взяла мужа под руку.
...
Штольман не полностью понимал причины внезапной отчужденности Анны, но выяснять их не спешил. Большую часть он видел сам - она молода, неопытна, на неё давит пусть и нечаянно совершенное, но все-таки убийство. Венчание прошло для неё, как в тумане, будущее неясно. Понятно, что Анна всего боится, а то, что у неё случаются перемены настроения, Яков знал и раньше. Поэтому он спокойно провел остаток дня, беседуя с Мироновыми и слушая, как молодая жена терзает рояль.
Яков лишь немного заволновался, когда явился Шумский с огромным букетом. Сыщик вежливо принял неискренние поздравления, и разумеется, никуда не ушел, пока запинающийся поручик не прекратил бормотать что-то о вечной преданности госпоже Штольман. Хотелось пожелать в ответ успешной карьеры где-нибудь в Верхоянске, но Штольман сдержался.
После легкого ужина он пригласил жену на прогулку. Беседа не задалась - Анна молча шла рядом, изредка опираясь на его руку, но тут же отдергивая, будто он собирался наброситься на неё прямо в парке. Тогда Штольман рассказал, как нужно вести себя при допросах, которые могут последовать уже скоро. Но Анна была погружена в себя. Оставалось только надеяться, что благодаря армейской бюрократии у него еще будет время, чтобы подготовить жену к вопросам.
...
Наконец пришло время ложиться спать. Взглянув на приготовленную Марией Тимофеевной гостевую спальню, Анна покраснела до корней волос и, не произнеся ни слова, убежала. В попытке отвлечься Штольман взял с полки первую попавшуюся книгу, хотя хотелось ему немедленно привести жену обратно и показать, как ей будет хорошо.
- Аннушка в своей комнате, - сообщила через некоторое время с порога теща, успевшая за сутки превратиться из неприятеля едва ли не в союзника.
- Я звала, звала. Может, сходите за ней, Яков Платонович...
Яков только успел отложить томик изданной Одоевским "Мнемозины", как в спальню вбежала Анна, таща за собой какую-то панель. Девушка быстро вытолкала мать, встала напротив мужа и мятежно заявила:
- Мы будем ночевать вместе, Яков! Только вы ко мне не прикасайтесь! То есть нет! Надо, чтобы Браун... Сейчас покажу!
Установив на полу панель, оказавшуюся складной ширмой, Анна пошуршала за ней, выбросила на стул снятые предметы одежды, а затем в уже виденной Штольманом ночной рубашке нырнула под одеяло и натянула его выше глаз.
- Ложитесь рядом! - скомандовала она дрожащим голосом.
- И под своё одеяло, пожалуйста!
Он неторопливо разделся, выключил свет и лег. Перина под ним прогнулась, на соседней половине раздался жалобный писк. Через несколько взволнованных вдохов и выдохов из-под одеяла высунулась тонкая рука.
- Вы одеты? - спросила Анна, ощупывая пространство рядом.
Улыбаясь, Яков положил эту руку на свою грудь. Ткань исподней рубахи Анну немного успокоила. Она скользнула ладонью по телу мужа, задержалась на плече, опять почему-то вздохнула и отодвинулась к краю.
- Держите меня за руку, Яков.
Штольман выполнил приказание. Анна повернулась на бок и устроилась поудобнее, при этом ладонь её, накрытая пальцами Якова, осталась лежать за спиной.
- Всю ночь!
Он ухмыльнулся. Впереди их ждала ночь длинная и увлекательная.