Вернувшись из участка в дом Мироновых, Штольман не сразу нашел Анну. По словам Марии Тимофеевны та бегала по комнатам, отыскивала какие-то мелочи, кидала их в чемодан, а затем бежала куда-то вновь.
- Яков Платонович, - Миронова с тревогой взглянула на дочь, летевшую вниз по лестнице, - Аннушка очень взволнована. Как бы опять куда-нибудь не сбежала. Я понимаю, у вас дела, но уж приглядывайте за ней в столице. Витя попросил Петра поехать вместе с вами, тот согласен, но сделает это позже.
Яков кивнул и поймал жену в объятия.
- Благодарю, Мария Тимофеевна. Аня, нам пора.
Девушка вцепилась в его плечи. Вопросы посыпались горохом: - Яша, ты Николаю Васильевичу всё рассказал? И про Алексея? Папа до завтра найдет десять тысяч, а что делать с остальными? А вдруг посыльный сразу пересчитает и поймет, что его обманули? Или его поймают слишком рано, и он не сообщит, чтобы князя отпустили?
- Трегубов разберется, - он ласково поцеловал её в висок.
- У него опыт, подчиненные, Коробейников, в конце концов. Не волнуйся так, все будет хорошо. Что мы берем с собой?
Махнув рукой на лежавшие в холле чемоданы, Анна нервно оглянулась и прижалась к Штольману.
Он обнял её в ответ, но когда она вновь посмотрела наверх, покачал головой.
- Некогда, Анечка, - мягко улыбнулся он.
Он видел, что жена взвинчена и ищет успокоения. Он был рад, что ищет она именно так. Но сейчас им действительно было некогда.
...
Зайдя в купе, Штольман заложил на двери защелку и задвинул на окне занавески.
- Постарайся никуда не выходить, Аня, - сказал он. - Надеюсь, ты не умеешь исчезать из закрытых помещений, поэтому здесь я за тебя буду спокоен.
- Не выходить до самой столицы? - осмотрелась Анна.
- Да.
- А умыться? Уборная же в коридоре. Ой, я забыла купить газеты, подожди меня минутку! Я только туда и обратно!
- Не надо газет, - покачал он головой.
Он понял, что нужно унять нервозность Анны, а заодно сделать так, чтобы она запомнила главное правило.
- Скажи, как ты отправишься в уборную или на перрон, если понадобится? - спросил он, усаживаясь на койку.
Анна подумала.
- Пешком?
Он ухмыльнулся.
- Неправильный ответ.
Внезапно она очутилась между его колен. Ладони Якова пробрались под юбки и легли на ягодицы.
- Попробуй еще раз.
Хихикая, Анна произнесла: - Позову проводника?
Бровь его взлетела, а ладони опустились ниже. Девушка закусила губу. Любуясь появившимся на нежных щеках румянцем, Яков задрал юбки, усадил жену на колени и поцеловал.
- Ты готова?
Она повела попкой.
- К чему?
- Слушайте внимательно, госпожа Штольман, - пробормотал он, касаясь обнаженной кожи над чулками. - Я буду говорить медленно.
Анна сжала бёдра.
- Мы... - он провел большим пальцем по хлопку, нажал на разрез панталон, отпустил и нажал вновь.
Она охнула.
- пойдём... - он накрыл весь разрез ладонью.
Всхлипнув, Анна откинулась на его плечо.
- туда...
Она выгнулась дугой.
- ... вместе.
Одним движением Яков повернулся, усадил жену перед собой, оперся спиной о стену. Ловкие пальцы его выглаживали и дразнили, а губы шептали:
- Мы пойдем вместе.
Распростертая на нем, с бесстыдно раскрытыми бёдрами, Анна не могла не ощущать его желания. Она вздыхала и тихо постанывала, подчиняясь властным рукам. А когда напряжение достигло пика, развернулась, прижалась горящим лоном к твердости, и теперь уже он едва сдержал стон, балансируя на краю.
- Вместе, - выдохнула она, соглашаясь.
...
Он добился своей цели - Анна расслабилась. Теперь ей было хорошо, но роли их поменялись. Теперь она смеялась. Она говорила, что хочет переодеться, просила вытащить чемоданы, искала одежду поудобнее, а затем сменяла её так медленно, что Якову приходилось сжимать зубы. Говорила, что очень хочет есть, что скоро станция и она, Анна, обязательно выйдет на перрон за пирожками. Сверкала глазами, то и дело косилась на возбужденного, взъерошенного Штольмана, и вновь не могла удержаться от смеха.
Он считал про себя по-немецки до тысячи и обратно, а она обдавала его легким дыханием, смеялась, целовала в щеки, счет его сбивался, и все приходилось начинать заново. Он бы сделал то, что необоримо хотел сам, но в купе постоянно стучался чересчур услужливый проводник, да и сама Анна, похоже, была настроена потомить его подольше.
- Яша, - наконец хихикнула она, скользнув ладонью по его брюкам, - мы же вместе выйдем, правильно?
Поезд лязгнул тормозами, и Анна выглянула в окно.
- Заволжское. Ты идешь? Я одна боюсь.
Она улыбнулась, и Штольман про себя поклялся отомстить баловнице.
- Иду, - буркнул он.
То, что он планировал, как урок для Анны, превратилось в урок для него. Он не мог не реагировать на её удовольствие. И то, что было обычным делом с прошлыми женщинами, не вышло с любимой женой.
Выходить на станцию в таком взведенном состоянии было нельзя, но и сдаваться Яков не собирался. Он встал, отвернулся к стене, глубоко подышал.
- Я-а-ша... - пропела жена, дергая за ручку двери. - Я хочу есть! Я пошла.
Наконец ему удалось немного усмирить собственное тело. Он вышел из купе, в два шага нагнал Анну и пробормотал:
- Ты же завтракала у родителей.
- Ну и что, - пожала она плечами. - Кстати, мама сказала, что у неё лет двадцать назад тоже были такие перепады - то она хотела есть постоянно, то сутки в рот ничего не брала.
- И о чем это говорит?
Анна улыбнулась. - Да так, ни о чем. Просто к слову пришлось. У тебя мелочь есть?
С этими словами она легко, не дождавшись руки мужа, соскочила на перрон, а Штольман нервно проверил карманы.
"Двадцать лет назад. Перепады аппетита. Кажется, я идиот".
...
Купив горячий пирог с мясом, супруги прогулялись по перрону. Проходя мимо синего вагона, соседнего с тем, в котором ехали Штольманы, Яков вдруг остановился, помог жене сойти с невысокого настила, а затем завернул за стоявшую неподалёку карету.
- Что случилось? - недоуменно спросила Анна.
Держа её за руку, сыщик прошёл к лошадям и осторожно посмотрел на состав.
- Взгляни сама, - предложил Штольман.
- Только коротко.
Она выглянула.
- Ничего необычного не вижу.
Он показал на стоящего у вагона невысокого, нескладного молодого человека в студенческой тужурке и фуражке, шея которого была обвита платком.
- Странный оттенок кожи, не так ли?
Анна кивнула. - Этот юноша болен?
- Нет, - покачал головой сыщик. - Такой цвет бывает от смеси белил и краски. Да и не в цвете главное, Анечка.
- А в чем же?
- Это не юноша. Это Нежинская.
...
Утром из разговора с Трегубовым Яков узнал о побеге Нежинской. Мысль о том, что именно Нина украла деньги, сразу пришла сыщику в голову, и сейчас он утвердился в догадке. Очевидно, бывшая фрейлина не стала садиться в поезд в Затонске, где на вокзале Штольман заметил армейский патруль. Она переоделась, как-то добралась до следующей станции, и только тут купила билет в столицу.
Когда липовый студент поднялся по ступенькам, Штольманы быстро вернулись в свой вагон, и Яков сказал:
- Аня, я должен её остановить. Никуда не выходи.
- Ты её арестуешь? Это она забрала деньги Разумовского? - Анна тоже сложила два и два.
Он кивнул, коротко её поцеловал и вышел из купе.
...
Анна осталась в одиночестве. То, как муж умел переключаться, её изумляло - только что он держал её в руках и дарил блаженство, затем вздыхал под её насмешками, которые, она надеялась, были вовсе не злыми, а затем внезапно превратился в сыщика и исчез.
Исчез, отправившись за Нежинской. Или к ней...
Девушка посмотрела на дверь. Нет, бежать никуда не следует. Но почему он не вызвал на станции городовых? Наверное, на это было мало времени, и на следующей станции он сделает именно так. Но вдруг?.. Вдруг?..
Анна глубоко вздохнула.
"Мне надо ему верить. Не будет же Яков сейчас, когда только что... радовал меня, делать это с Нежинской... Не будет!"
Дверь как будто звала её выйти. Соседний вагон был так близко. Можно пройтись по нему, прислушиваясь...
"Нет!" - прикрикнула на себя Анна.
"Это низко! Я не буду следить за Яковом, и я обещала оставаться здесь!"
Она схватила лежавшую на столике книгу, открыла её, попробовала углубиться в чтение, но буквы прыгали перед глазами, а в голове бился вопрос:
"Что будет, если они окажутся наедине? Что?"
...
Узнав у проводника, где едет студент, следователь дёрнул нужную дверь, и за порогом его встретил полный ужаса взгляд.
- Я... - оборвал себя молодой человек, но было уже поздно.
Штольман вошёл в купе.