После обнаружения поляков Яков оставил Гриднева во дворе "чинить замок", а на самом деле наблюдать за нужной лестницей. Штольман же отправился к сотруднику Варфоломеева, который командовал летучим отрядом. Через полчаса квартира была оцеплена. Еще через двадцать минут она была вскрыта, трое поляков уложены лицом в пол, а в комнате без окон обнаружен Разумовский. Оставив допрос князя Варфоломееву, сыщик принялся за охрану.
Мужчина по имени Томаш оказался крепким орешком. Двое других были сговорчивее и вскоре сообщили, что всем заправляет Гроховский. Места, где тот находится, парни не знали - им приказы доводил Ольгерд, который сейчас по какой-то случайности ушёл со своего поста в подворотне.
За дальнейшим развитием событий на Сампсониевском Штольман не следил, ему было нужно найти главаря похитителей. Как именно это осуществить, сыщик понял еще вчера - пожилой шулер не смог отказаться от сибаритских привычек, его местонахождение выдали заказы томленой в пиве рульки и дорогих сигар. Застигнутую в квартире проститутку допросил один из агентов, допросом же Гроховского Яков занялся сам.
- Пан Гроховский, - сказал сыщик, - ваши подручные - те, которые сторожили князя у Большой Невки, недолго запирались. И Збышек, и Густлик Войцеховский сообщили, что задание поручили им вы.
Недовольно морщась от боли в прижатой при аресте руки, поляк вздохнул: - Эх, молодежь... Вот скажите, на кого сейчас можно положиться?
- Зачем вы похитили князя?
- Господин Штольман, зачем глупости спрашиваете? - язвительно спросил шулер.
- Почему перешли от мошенничества к похищению? Это же совсем другая статья, - не обращая внимания на хамство, продолжил следователь.
Гроховский вскинул удивленные глаза. Очки блеснули, на одном из стеклышек стала заметна трещина.
- Зачем из себя непонимающего строите, а?
Откинувшись на спинку стула, Яков набрался терпения. Гроховский был тертым калачом и отвечать вопросом на вопрос мог еще долго.
Но поляк вдруг сам решил всё рассказать.
- Я, господин Штольман, никаких показаний подписывать не буду, - с апломбом заявил он. - С князем я не разговаривал, так что докажете мое участие - ваша правда, не докажете - моя. Как в игре!
Он привычными движениями потер подушечки пальцев, будто готовясь принять карты.
- Во всей этой истории вы, господин полицейский, можете винить только себя. Это ведь вы не вернули мне долг.
- Что за чушь? - возмутился Штольман. - На следующий день после проигрыша я договорился с вами, и госпожа Нежинская отвезла вам деньги. Неужели вы это отрицаете?
- Отвезла, не спорю. Но затем эта ваша королевна всё переиграла - Анжея убили, деньги забрали, и сделал это француз, с которым зналась мадам!
- Почему вы так уверены? - спросил полицейский.
Он сумел не показать виду, но поляк его огорошил. Яков и раньше подозревал, что деньги до Гроховского не дошли, но никак не думал, что это подстроила Нина.
- Да потому что тогда их видели вместе! Но приказывала, разумеется, не она, - усмехнулся пожилой мужчина.
- Мои мальчики следили за мадам в Затонске и подслушали её разговор с князем. Именно он отдавал приказы и ей, и французу. Облапошил и наших, и ваших - так, кажется, у вас выражаются?
Припомнив, что за день до похищения князя Нина и Жан явились в Михайловскую усадьбу, Яков понял, что шулер не врет. Разговор такой мог состояться, его могли подслушать поляки, а значит, Разумовскому просто не повезло.
- Зачем отрубили князю палец? Я бы поверил фотографии и перстню.
- Тут я ни при чем. Я игрок, а не заплечных дел мастер, - пожал плечами Гроховский.
И этой фразе Яков тоже поверил. Состоявшиеся в "профессии" преступники редко меняли свой modus operandi.
- Это Ольгерд, брат Анжея. Мальчишка еще совсем. Князь, голубая кровь, носом своим повел, буркнул что-то презрительное, и парнишка не сдержался. Впрочем, палец и сто тысяч за жизнь - это совсем недорого.
- Уже двести. Это недорого?
- Я деловой человек, - засмеялся Гроховский. - Возмещение того долга, инфляция, расходы за год. Вы же понимаете.
Сложив очки в карман, он вновь потер подушечки пальцев.
- Всё, пан Штольман. Исповедь окончена. Я вам ничего не говорил и более не скажу. Допрашивайте вашего князя, а меня оставьте в покое.
Поляк демонстративно отвернулся, а сыщик задумался. Он не сожалел, что отпустил Нежинскую с поезда, но картина её участия прояснилась.
"Каким же я был идиотом", - вздохнул про себя Яков.
"Знал про корыстность Нины и даже на неё не подумал. Ротозей".
...
При звуках открываемой двери Анна, сжав губы, решительно шагнула в коридор.
Яков... Рыцарь, защитник, полицейский. Служащий тем, кто...
Она не успела закончить мысль и замерла при виде любимого лица. Яков опять выглядел усталым, но в глазах его было... удовлетворение?
Штольман поздоровался с Мироновым, попрощался с Полиной. Заговорил было с родственником о погоде в столице, но Анна неудачно оперлась на вешалку, и та с грохотом упала на пол. Что-то понявший по лицу племянницы Петр пробормотал извинения, схватил свой котелок и выскользнул вслед за Аникеевой.
Супруги остались одни. Яков закрыл дверь, поднял вешалку. Отложил в сторону принесенный с собой бумажный сверток.
- Что случилось, Аня? - не дождавшись приветствия, он стянул с головы кепку, стряхнул с неё капли дождя и принялся развязывать непослушные шнурки.
- Ты не знаешь? - неискренне удивилась девушка.
Нахмурившись, сыщик встал.
- Нет.
- Тогда я скажу.
Она взглянула ему в глаза. На душе стало горько, ведь в этих светлых глазах не было ни капли сожаления.
- Я привела тебя к Разумовскому, а ты отдал его палачам! - почти выкрикнула Анна.
Яков в недоумении развел руками.
- Почему ты так...
- Он пришел ко мне! - прервала его Анна.
Он вздрогнул. Она подошла ближе.
- Ты же не думал, что я этого не пойму? Яков, я медиум, ко мне приходят мертвые люди!
- Аня, я не...
И вновь девушка не дала ничего сказать.
- Ему сломали руки!
Штольман едва заметно поморщился.
- Выбили зубы! Это пытки, Яков! Вы с вашим Варфоломеевым всегда так ведете дела? Теперь я понимаю, почему ты спасал меня от армии, они ведь могли сделать это со мной! Большое спасибо, но я предпочитаю терпеть боль, чем быть с теми, кто пытает!!!
Собственный крик оглушил её саму. Она понизила голос.
- Я не успела рассмотреть, но ты должен знать. Вы рубили ему пальцы?
Посеревший лицом Яков пробормотал: - Аня, остановись.
- Почему? - удивилась Анна.
Она уставила палец в грудь мужу.
- Ответь, ты нашел Разумовского?
- Да.
- Ты его допрашивал?
Он покачал головой.
- Нет? - улыбка Анны была злой.
- Князь попытался намекнуть на то, что это сделал ты, но я не поверила. Ты ведь чис...
Даже сейчас, когда она была так разгневана, оскорбительное "чистоплюй" не сорвалось с её губ.
- Я знаю, ты бы так не сделал. Но ты отдал его костоломам!
Он стоял, опустив руки, плечи его сгорбились, взгляд стал замкнутым. Анна поняла, что права.
- Яков, я не хочу иметь с вами ничего общего! Я ухожу!
Мгновенно выйдя из ступора, Штольман преградил ей путь и взял за руку.
- Одна?
- А если и так, что ты сделаешь? - с горечью спросила девушка, пытаясь высвободиться.
- Закуешь меня в кандалы? Сломаешь ноги? Пусти!
Добившись того, что Яков убрал руки, она рванула на себя дверь, но он закрыл ту собственным телом и глухо сказал:
- Не пущу.
- Ты слышал меня, Штольман? - Анна вновь почти кричала.
- Я не хочу быть с тобой рядом! Ты мне...
Что-то останавливало её от грубых, непоправимых слов, и она заплакала.
- Не хочу! Не хочу...
Он воспользовался мгновением слабости, привлек её к себе, поцеловал в волосы.
Понимая, что сейчас сдастся, девушка толкнула его в грудь.
- Тогда убирайся ты!
Он сощурился. Анна ощутила, как ему больно, но мириться с пытками не собиралась.
- Уходи, Яков!
Он повернулся, открыл дверь и вышел. Снаружи щелкнул замок.
- Зачем? - крикнула Анна, дернув дверь.
- Яков!
Шаги внизу утихли. Опустошенная, Анна прислонилась спиной к стене. Ноги почти не держали. Девушка съехала на пол, взяла лежавший рядом бумажный сверток, неловко развернула бумагу. Выпавшие из свертка пирожные тут же шлепнулись на пол донцами вверх. Всхлипнув, Анна подняла одну из корзиночек и разрыдалась уже безудержно.
На грязном, мокром следе от ботинка Якова осталось очертание кремового сердца.