Аватары
Она снова видела, как его убивают. Снова. И снова. Вначале это было на площади в Калькутте. Потом где-то в лесу. Потом это стало происходить уже на пороге храма. Храм Кали Анна могла уже узнать с закрытыми глазами – так часто бывала в нём за последние дни.
Опасность грозила Штольману на каждом шагу, от этого можно было сойти с ума. Она и сходила с ума – от бессилия! Вначале она пыталась дозваться, сообщить, и была уверена, что предупреждения до него дошли. А потом исчезла и эта иллюзия связи. Она посылала свой зов в пустоту, больше не чувствуя мужа. Неужели начала от него отвыкать? И время всё излечит, приучив её не чувствовать его, не помнить?
Господи, не это ли имела в виду мама, когда говорила, что он ей не пара? Нельзя же вот так всю жизнь ждать, когда его ударят в спину, и она потеряет его навсегда! Почему раньше до неё не доходила очевидность: его жизнь всё время проходит на грани, он все время рядом со смертью, и не только потому, что расследует её обстоятельства. Смерть всё время угрожает ему самому.
Полицейским нельзя жениться!
Яков больше не был полицейским, но карма осталась.
Анна в сотый раз обещала себе, что когда всё закончится, она никогда больше не втравит Якова ни в какие расследования. Они будут жить в «кремовом городе» тихо и мирно, воспитывая детей, одного из которых она уже носит под сердцем.
А потом она поняла, что этого просто не может быть. Штольман, который не занимается расследованиями, перестанет быть собой. Ведь и за дело Подкаменного Змея, и за поиски рубина он взялся не потому, что это она его попросила. Ей хотелось так думать, но нет! Он взялся за них потому, что просто не мог всё оставить, как есть. В мире Штольмана невинные должны быть оправданы, а преступники наказаны.
И значит, он всегда будет сыщиком. И ему всегда будет грозить смерть. И однажды, пусть не в этот раз, пусть на другом пороге, она его настигнет!..
Он всегда об этом знал. И всегда хотел её от этого уберечь. Просто для этого надо было уберечь её от себя самого. А это было не в его силах.
И как она будет жить, когда его не станет?
Однажды, два года назад, она уже почти потеряла его. Но тогда она и не пыталась представить себе дальнейшую жизнь без Штольмана, она просто металась, искала, ждала. Мир, где его не будет, а она останется, так и не стал для неё реальностью.
Сейчас эта реальность стояла перед ней в полный рост. Она жила с ней уже несколько дней.
Когда-то его не будет, а она останется…
Теперь не помогали даже походы в храм. Она проводила часы, сидя у подножия чудовищной статуи, силясь восстановить до мелочей картины грозящей ему опасности и передать их. Но он больше её не слышал. Почему? Его сознание оставалось закрытым.
«Яков Платонович, ну почему вы такой материалист?»
Потом она в полном бессилии брела обратно, не находя выхода из круговорота кошмарных мыслей. Во время одного из таких походов ей заступили дорогу стражники. Они молча взяли её под руки и провели к Калидасу. Она даже не испугалась. Бояться чего-то здешнего просто не было сил.
На этот раз Калидас принимал её не в тронном зале, а в своих покоях. Низкие сидения были расставлены вокруг круглого стола. На одно из них он пригласил её опуститься, на другое сел сам.
Он был слишком близко, но это почему-то совсем не пугало. И дело было не в том, что она, как прежде, не понимала, что такое мужчина и чего он может добиваться. Теперь Анна была взрослой женщиной, и признаки мужского желания научилась различать во взгляде, в движениях тела. И не могла не заметить, что раджа вовсе не был бессильным стариком, которому уже чужды плотские желания. Просто для неё очевидно было другое: его интерес к ней - это нечто большее, чем интерес мужчины к женщине. Большее, или просто иное.
Поэтому она без опаски села на табурет напротив него, более не стесняясь того, что индийский наряд добавлял её красоте манкости. Она уже привыкла носить сари.
Раджа смотрел на неё долгим, испытующим взглядом.
- Что тебя мучит? – наконец спросил он.
Анна двинула плечами, не зная, с чего начать. Желание поделиться с кем-то своими страхами было так велико, что она готова была исповедаться этому незнакомому и странному мужчине. Лучше бы, конечно, дяде. Но дядя больше не приходил.
К тому же, дядя всегда готов был её утешить. А ей сейчас нужно было другое – понять, как жить с правдой, которую она узнала.
- Моему мужчине грозит опасность, - наконец начала она с самого главного. – Мне кажется, что его могут убить.
Раджа не удивился.
- Ты увидела опасность третьим глазом? – спросил он. – Для этого ходишь в храм?
Анна только молча кивнула. Потом жарко схватила раджу за руку:
- Как я могу предотвратить это? Ведь вы знаете! Помогите мне!
Калидас только качнул головой:
- Предотвратить смерть? Это невозможно. Всё сущее когда-то умрёт. Отрицая смерть, ты никогда не постигнешь суть бытия и не научишься быть счастливой в этом мире.
- Я не хочу постигать суть бытия, - зло сказала Анна. – Я хочу спасти своего мужа! Не представляю, как стану жить без него.
Раджа снова смерил её длинным, пронизывающим взглядом.
- Значит, теперь ты знаешь, почему женщина высшей касты обязана взойти на жертвенный костёр вместе с телом своего мужа.
Анна содрогнулась, обхватив себя руками. На костёр? Но она и в самом деле не могла себе представить дальнейшую жизнь без Штольмана.
- Мужчина и женщина неразделимы. Как Шакти и Шива. Великий Шива – основа мира, он и созидание, и разрушение. А Шакти – его сила, всеобщая Первопричина всего сущего. Шива без Шакти – просто шва, труп без движения. Но и Шакти не может быть без Шивы, ибо причина ничто без действия, порождённого ею.
Это была странная и страшная философия. От неё веяло безысходностью. Но почему-то от этого разговора Анне становилось легче. Словно она принимала в себя неотвратимость того, что её так пугало. Принимала, смирялась с нею. Только понять не могла, что же дальше.
С этим странным человеком она могла говорить о самом чудовищном – и не стесняться этого.
- Там, в храме, в самый первый день ко мне пришёл дух человека, которого убил мой муж. Он показал мне... Это было... Кажется, я совсем не знаю Якова!
- Ты просто увидела лик Бхайравы – Шивы Ужасного. До сих пор тебе был открыт лишь лик Вамадевы – Прекрасного бога. Но суть в том, что Бхайрава и Вамадева в мужчине неотделимы друг от друга. И вместе они порождают яростного Вирабхадру – Прекрасного Героя. Прими всё, как есть. Ты всё равно не сделаешь его другим. В твоём мужчине эти лики воплощены наиболее полно, поэтому зримы. Ты можешь попытаться найти себе другого – более спокойного, более бесцветного. Но без Бхайравы не будет и Вамадевы. Нужно ли тебе это?
Анна яростно помотала головой. Ей вообще никто никогда не был нужен, кроме Якова. Всех остальных она и за мужчин-то не принимала.
- Смирись с мудростью Кали, - сказал раджа. – Смерть, потерю, разрушение невозможно преодолеть и победить, отрицая или изгоняя их из сознания. Принять это – означает научиться любить то, что имеешь.
Анна не была бы собой, если бы не попыталась возразить:
- Но ведь Кали не смирилась! Она вышла на бой с демонами и победила их, защитив ваших богов.
Раджа улыбнулся ей иронически:
- И едва не разрушила в неистовстве весь мир.
- Но есть же способ, чтобы остановить это неистовство!
- Есть. А ты не догадываешься?
Сейчас Анне Викторовне не очень хорошо соображалось. Она предпочла бы, чтобы ей объяснили. Индийская философия вообще слишком сложна для неё.
- Когда казалось, что разрушительный порыв Кали не остановить ничем, Шива просто лёг перед ней на землю. Ощутив прекрасное мужское тело под ногами, она остановилась. А потом пришла в себя, узнав своего мужа.
- Как это… прекрасно!
Индийская мифология, выглядевшая такой чудовищной со стороны, оказалась пронизана любовью – любовью, признающей конечность и смертность земного бытия, но вечно живой в круговороте сансары!
Чудовищные изваяния с атрибутами смерти больше не пугали Анну Викторовну. Но это не значит, что она готова смириться с тем, что показывал ей третий глаз Кали.
- А если всё же мой муж умрёт?
- Тогда он воплотится вновь. И, может быть, когда-то вы снова встретитесь.
«Может быть» и «когда-то» Анну решительно не устраивало. Она тряхнула головой, освобождаясь от морока этого тягучего и безысходного разговора.
- Извините, это не для меня. Спасибо за чай!
- Всегда пожалуйста! – иронически откликнулся Калидас, не пытаясь её удержать.
Принять мудрость Кали? Ладно, она не против! Если верить отцу Фёдору, её душа всё равно уже проклята. Так что ей терять? Кроме единственного мужчины, который имеет в её жизни значение.
Оружие. Ей нужен пистолет. Яков научил её стрелять. Она видела, где и как должно произойти убийство. Она справится!
А потом, когда её Шива будет рядом, она сумеет остановиться, чтобы вновь превратиться в нежную и преданную Парвати из свирепой Кали. Иначе – только костёр. А она ещё не успела насладиться жизнью сполна. Не виновата же она, что не может жить без Штольмана!
Вот только примет ли он её в ипостаси гневной Кали?
Это тоже неважно. Главное – чтобы он был жив!
Оружием она разжилась неожиданно легко. Тайком выбралась из дворца и долго наблюдала за стражниками, расположившимися на циновках у входа. Стражники напоминали разбойников Али-бабы: они возлежали вокруг угощения, ели и пили. Их вооружение валялось в самых разных местах. Кажется, они за ним не слишком следили, уверенные в полной безопасности.
А потом она приметила лежащий возле одного из охранников знакомый «бульдог». Сколько раз она держала его в руках, когда училась стрелять! Это было, как привет из прошлого, как рука мужа. Она обязана добыть именно этот револьвер!
Анна вернулась к себе в комнату, взяла поднос с фруктами, который служанка ежедневно приносила в её покои, и пошла с ним к выходу. Нести тяжелое блюдо, делая маленькие, грациозные шажки в сари, было довольно трудно. Но она знала, что справится.
Вынесла угощение стражникам, кокетливо улыбнулась, прикрывая нижнюю часть лица тканью, - и поставила поднос ровно на то место, где лежал желанный револьвер. Она чувствовала, как стражники пялятся на её бёдра. Это ничего! Главное, чтобы не заметили синие глаза. Не слишком много синих глаз у индианок.
Она спрятала добычу в складках ткани, радуясь, что это маленький, аккуратный «бульдог», а не громадный «смит-вессон», скрыть который было бы значительно сложнее. Потом отступила, стараясь делать это не слишком поспешно, притворяясь трепетной ланью, делающей вид, будто испугана мужским вниманием. Никогда в жизни ей не приходилось так опасно кокетничать.
Хорошо, что муж не видел! Он, наверное, её прибил бы. И не за то, что она пошла за оружием, а за провоцирующее поведение на грани. Вид у некоторых стражников стал прямо плотоядный.
Перед мысленным взором предстал Штольман, орущий жарким шёпотом. Почему-то эта картина Анну очень развеселила. Она хихикнула и порскнула в тёмную прохладу храма, слыша за своей спиной одобрительные возгласы стражников.
Нет уж, молодые люди! Она замужем. И у неё револьвер.
Револьвер был заряжен. Полный барабан. Очень кстати.
Раздобыв оружие, Анна устроилась в храме, уверенная, что именно здесь произойдёт очередная попытка убийства. Она столько раз за эти дни видела одну и ту же картину: Яков входит в залу, а потом за его спиной в освещённом факелами проёме возникает тёмная фигура с пистолетом.
Кровожадная Кали давно уже стала казаться Анне Викторовне союзницей. Она поможет ей не упустить момент. Надо только найти укрытие.
Обойдя весь храм, она обнаружила место, с которого наблюдала всю картину в своих видениях. Это была ниша за одной из резных колонн, в изобилии поддерживающих каменный свод. Зала была длинная, мест для укрытия в храме хоть отбавляй. Но нужно было такое, с которого хорошо просматривался вход. Найдя его, покидать это место Анна Викторовна была уже не намерена.
Шел десятый день разлуки…
Кажется, она задремала, в ожидании. Усталость и волнение так измотали её, что она как-то пропустила момент, когда в залу вошли люди и зажгли светильники по обеим сторонам от изваяния Кали. Она заметила лишь появление раджи. Картина из видения оживала на глазах.
Анна достала свой револьвер, не забыв взвести курок. Сколько раз она уже забывала это сделать, вызывая дружный смех мужа, дяди и Карима. Не сегодня! Сегодня она не имела права ошибиться.
В зал вошли шестеро стражников, встав по бокам от входа. А потом в зале появился Штольман.
Он был без шляпы, левую руку держал на перевязи. Но это был он, живой! Он вернулся, как и обещал!
Калидас сделал какой-то знак страже. Они обступили Якова с двух сторон и повели вглубь залы. Но ни один его не коснулся. И оружием не угрожали пока. Опасность исходила не от них.
Анна усилием воли отвела взгляд от мужа, вглядываясь в проём за его спиной. И когда в этом проёме появилась фигура с револьвером, прицелилась и выстрелила.
Выстрел словно бы породил эхо. Почти одновременно с ним раздались ещё два хлопка. Убийца за спиной Штольмана со стуком выронил пистолет и упал вниз лицом.
Стражники схватились за оружие. Анна выступила из-за колонны, целясь в ближайшего из них:
- Я убью первого, кто шевельнётся!
Видимо, в лице её было что-то такое, что не давало усомниться в искренности слов, потому что охрана раджи не торопилась делать какие-то телодвижения.
Потом Анна заметила, что с противоположной стороны из-за колонны в охранников целится из винтовки Карим. А ближе ко входу маячит белая фигура в чалме – дядя! Кажется, был кто-то ещё в европейской одежде – не важно! Они не одни! Они победили! Смерть должна отступить, сегодня не её день.
Яков наблюдал всю эту суету с полнейшим хладнокровием. Бросил на Анну долгий испытующий взгляд без улыбки, а потом покачал головой и продолжил свой путь к радже – уже без сопровождения охраны. Анна, как привязанная, двигалась за ним, не сводя взгляда со стражников. Стражники, впрочем, стояли покорно и не двигались.
Дойдя до Калидаса, Штольман сунул руку в карман сюртука и вынул что-то завёрнутое в платок. Протянул свёрток радже и отступил на шаг.
- Вот рубин. Англичане не имеют претензий к вам.
Калидас молча принял камень, развернул его и долго вглядывался в пурпурную глубину. Потом поднял глаза на сыщика:
- Да, это «Сердце Шивы». Ты выполнил обещание.
Яков оглянулся туда, где лежал незадачливый убийца:
- Кажется, это был ваш племянник. Соболезную.
Раджа ответил на удивление хладнокровно:
- Англичане развратили его сердце, заразив его жадностью.
- Он хотел спровоцировать бойню. Зачем?
- Чтобы завладеть камнем в суматохе. Он так и не понял, что только здесь «Сердце Шивы» может находиться, не причиняя никому вреда. Думал, что сумеет избежать проклятия Кали.
- Они с подельником хотели распилить камень, - устало сказал Штольман.
- Это не спасло бы их, - угрюмо ответил раджа.
Анна подала голос:
- Вы совсем не сожалеете о нём?
- Сожалею. На следующем круге ему придётся долго искупать всё происшедшее.
Яков протянул руку жене, и она стиснула эту твёрдую, широкую ладонь, не в силах поверить, что кошмар заканчивается.
- Я благодарен тебе, - сказал раджа. – Вам обоим.
Снаружи светило яркое солнце, в кронах деревьев порхали с криками попугаи. Жизнь кипела и переливалась ярчайшими красками. Как она отвыкла от всего этого в холодном полумраке храма!
На выходе их догнали дядя, Карим и ещё какой-то европейского вида мужчина лет тридцати. Никто не преследовал их.
- Профессор Стивенс? – изумленно сказал Пётр Иванович, пряча револьвер. – Когда ты это понял?
- Я всегда подозревал, что это он, - устало сказал Яков. – Не так много на свете полукровок, получивших образование в Лондоне. Да ещё и причастных ко всей этой истории. И Калидас был о нас предупреждён. Скорее, Челси был для меня неожиданностью.
Дядя удовлетворённо кивнул, потом обратился к племяннице:
- А ты ведь промахнулась, Аннет! Это мы его застрелили.
Анна вздохнула, ощущая, как сжала её ладонь сильная рука.
- Дядя, не пытайся снять с меня этот груз. Мой выстрел был первым. И я прекрасно знаю, что попала.
- А как ты узнала о покушении? Духи предупредили?
- Нет, сама богиня Кали. Извини, не хочу сейчас об этом.
Яков остановился и привлёк её к себе, обнимая здоровой рукой. Анна уткнулась ему в плечо, удивляясь, что не ощущает после совершенного убийства ничего, кроме громадной усталости.
Это ничего. Наверное, она ещё станет собой. Её Вирабхадра вернулся.
Следующая глава Содержание
