Анна сидела в кресле у камина, поджав под себя ноги. Она ждала. Операция шла уже третий час. Доктор оказался от Бога. Оказывается, когда кортеж с больным въехал в город, он тотчас же послал за своим ассистентом и тот незамедлительно прибыл, захватив все необходимое для операции. Поняв, что у Штольмана дела плохи, доктор сию же секунду вытолкал всех вон, затворил за собой двери и вот уже третий час колдовал над больным. У Якова была остановка дыхания. Доктор испробовал все, включая дыхание «рот в рот», интубацию трахеи, дренаж легкого. Это все были самые передовые методы оживления человека, о которых многие даже ещё не слышали, но доктор все это умел и применял. Он действительно был самый лучший. Яков снова дышал. Затем предстояло вскрыть рану, убрать ткани, пораженные некрозом, дать отток нагноению, все обработать, хорошенько продезинфицировать и правильно зашить. Все это Анна узнала сидя под дверью из разговоров доктора с ассистентом. А что еще ей оставалось делать? Только ждать.
     Виктор Иванович пребывал в полной растерянности. Он никак не мог понять как все это с ними могло произойти? Как он мог допустить все это? Какими словами он теперь должен все это объяснить жене? Как дальше жить его дочери, если Штольман сейчас умрет? У него было много вопросов к дочери и зятю, но в то же время он понимал, что ни ей, ни тем более ему, не до него сейчас. Где-то в глубине души Миронов догадывался для чего Штольман затеял все это и был ему благодарен, это еще раз подтверждало, что его теперь уже зять прежде всего человек чести, но одновременно отцовское сердце не хотело верить в такое развитие событий и в их печальный исход. Первый раз в жизни он не знал правильно ли он поступает и что ему делать дальше. Он смотрел на дочь и удивлялся ее спокойствию. Как она переносит все это? Что она должна чувствовать сейчас, если даже его сердце разрывается от страха и неизвестности? Но Анна была удивительно уверена во всем происходящем и умиротворена. Она посмотрела на отца и сказала:
— Идите отдохнуть, папа. Столько всего случилось. Вы устали. Вам надо поспать.
— Ты уверена, Аннушка?
— Абсолютно.
     Просить Миронова дважды не пришлось. Ему необходимо было разобраться в себе и осмыслить все произошедшее. Он поцеловал дочь и удалился в комнату для гостей.
     Анна знала, что все пройдет благополучно, поэтому почти не испугалась. Почти. Не испугалась. Потому что так сказали духи. Да. Они появились ещё во время венчания. Анна тогда стояла и слушала слова молитв, а в голове все крутилось: «Правильно ли я делаю? Его спасать надо, время уходит, доктор сказал. Зачем, зачем все это?». Вдруг она почувствовала привычное дуновение и опять «засосало под ложечкой». Чуть повернув голову Анна увидела свою бабушку. Та улыбалась. «Правильно, все правильно делаешь, девочка. Сейчас самое время. Он твой суженый. Вот сейчас перед Богом два рода соединяться в один. И оба за вас молиться будут. Так что не сомневайся. Будешь счастливой. И его счастливым сделаешь. Я точно знаю». Как это было вовремя. Как нужны были ей эти слова. Она вдруг почувствовала и поняла, что все правильно. Все складывается в её жизни так, как должно быть. И надо радоваться этой жизни и тому, что она тебе дарит. И надо быть благодарной за все, что происходит с тобой всегда. Она вспомнила вдруг книгу, которую она читала Элис, подарок доктора Милдса. Она тогда несколько раз перечитала эту фразу, немного сомневаясь в переводе: «Не грусти, — сказала Элис. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно». Вот сейчас все было правильно. Прочь все сомнения. Она обязательно станет счастливой и сделает счастливым его. Взглянув на него она увидела рядом с ним дух женщины. Та стояла опустив голову и не отрывала глаз от лица Якова. «Кто ты?» — пронеслось в голове у Анны, — «Что тебе здесь нужно?». Женщина посмотрела на нее и улыбнулась. И Анна сразу все поняла. Те же глаза и та же улыбка… Это…
Спасибо за сына. Передай ему, что я вас благословляю. Будьте счастливы.
     Ну вот. Познакомились. Теперь то уж точно все было правильно. Анна счастливо вздохнула.
     Когда у Якова в конце венчания остановилось дыхание, оба духа были рядом.
— Пойдем Аннушка, они здесь без нас справятся. Просто подожди.
     Это бабуля. Когда Анна была маленькой, она была бабушкиной любимицей. Как той всегда в самый нужный момент удавалось оказаться рядом, Анна не представляла. Но это было так. И она привыкла считать бабушку своим ангелом-хранителем.
— Все обойдется. Жди. Я тут с ним побуду.
     Это мама Якова. Она с ним осталась. Что она там делала, в комнате, где шла операция, Анна не знала. Только чувствовала ее присутствие. И вдруг оттуда раздалась песня. Колыбельная:
Детка, хочешь видеть Рай?
Всё забудь и засыпай.
Лишь храни мечту свою,
Баю-баюшки-баю.
Ты — устал, отдохни,
В Небе светятся огни.
И лампадка говорит:
Спи, сыночек. Небо спит.
     Она вплыла в комнату сквозь закрытую дверь. Улыбнулась.
Все хорошо. Они заканчивают. Пусть поспит. Ему силы нужны. Только ты будь с ним рядом. Тогда все получится.
Я Вам обещаю. Я постараюсь всегда быть рядом. Спасибо Вам.
     Они стояли рядом, два духа, хранительницы двух семей. И Анна. Как она была им благодарна. Если бы не они…
     Двери открылись. Доктор был вымотан и еле держался на ногах.
— Я сделал все, что смог. Поеду спать. Здесь останется мой ассистент. До утра или до моего завтрашнего приезда.
— Благодарю Вас, доктор. Я знаю, Вы его спасли. И меня вместе с ним.
— Поздравляю Вас с бракосочетанием. Надеюсь, он этого стоит.
              ….........
         Анна лежала на огромной кровати в спальне Якова, вернее теперь уже в их общей спальне. Рядом полулежал-полусидел он. Её муж. Яков Платонович Штольман. Сутки он не приходил в себя, все эти бесконечно длинные сутки ему в вену каждые два часа огромным шприцем что-то колол ассистент. Потом еще три дня Яков провел в горячечном бреду. Организм как мог боролся с воспалением. Доктор приезжал раз в сутки, делал назначения, менял повязку и уезжал. Он научил её делать уколы и она каждые 6 часов колола Якову обезболивающее. Она не отходила от него ни на шаг. Даже еду просила принести в спальню. Когда температура все же поднималась и он весь горел она обтирала его водой. Когда приступы горячки на время купировались уколами — поила его Варвариными настойками. На четвертые сутки горячка наконец прекратилась и Яков задышал так, что доктор был доволен.
— Вот и кризис миновал, Анна Викторовна. Крепкий оказался организм. Я признаться и не верил уж в благополучный исход. Но теперь могу сказать наверняка. Ваш хороший уход и больной пойдет на поправку.
— Благодарю Вас, доктор. Мы постараемся. Будем выздоравливать.
     Сейчас, когда прошли еще почти сутки, Анна лежала и ждала когда же он проснется. Его рука была в её руке. Подходило время укола и Анна заворочалась, приподнялась на локте, собираясь вставать.
— Не уходи.
     Яков сжал её руку. Открыл глаза. Она смотрела на него и улыбалась. Он попытался улыбнуться тоже.
— Ну здравствуй… муж.
     Его глаза на миг распахнулись, будто бы изумляясь, потом на секунду закрылись. И распахнулись вновь. Он смотрел вопросительно, как-будто еще до конца не веря. Она прикрыла веки и слегка кивнула.
— Здравствуй… жена.
     Анна потянулась к нему, уткнулась носом в шею и замерла. Через миг задышала, подстраиваясь под его дыхание. Этот ее невольный, неосознанный жест вдруг все прояснил для него. Все слова уже стали лишними, все его прошлые сомнения вдруг показались глупы. «Жена», — с восторгом подумал Штольман.
     Начиналась новая жизнь. Супружеская. Что подарит им судьба? Кто знает? Но в одном они оба были уверены. Сейчас они абсолютно счастливы.