Рылась в загашниках, нашла нечто, написанное двадцать лет назад...
Чернотравка
За окном лишь ветер холодный дует…
Ты зачем, мой князь, заглянул к колдунье?
Не на чай видать, не на пир-веселье,
Всё мне достается с пиров похмелье.
Что ты, князь, глядишь на меня так странно?
Знаю беды все я твои, и раны,
И отравлен ты не заморским ядом,
А девичьим словом, холодным взглядом.
Что, и жить постыло тебе на свете?
Может, ты за смертью явился к ведьме?

Одолень-травою, серебром-водою
Я на сердце раны у тебя закрою,
Залатаю острой иглой сосновой –
Вот и станешь ты у меня, как новый.
А в голбце ларец у меня схоронен,
В том ларце лежит мандрагоры корень,
Да кольцо-браслет из змеиной кожи –
Их носи на сердце, как крестик божий,
Днём и ночью только носи с собою –
От красавиц ввек не будет отбоя!

Ах, тебе и впрямь не нужна другая?
Лишь она, одна, люба-дорогая,
О которой ты голосишь-вздыхаешь,
Да обманом-ложью всё попрекаешь,
Что ушла к другому теперь в обьятья?
Только в чём здесь ложь, не могу понять я –
Ведь честна была, не раз говорила,
Что вовек она тебя не любила,
Что и жемчуг скатный, и бархат яркий –
Только как от друга брала подарки.

Ну, а я – взяла бы? А леший знает!
Мне никто подарков таких не дарит,
Ни венцов-перстней, ни парчу, ни бархат,
Лишь с разбитым сердцем идут к знахарке.

Да не бойся ты, нету здесь отравы,
Я в Перунов день собирала травы,
Что любовь-печаль, как огнем иссушат,
Что вернут покой в молодецку душу,
Изведут под корень тоску-кручину.
Да не будь ты тряпкой, ведь ты – мужчина!
Бессловесной тенью ходил за нею -
Оттого горюешь теперь сильнее.

Что бранишь меня за обман-коварство?
Чем сильнее боль, тем горчей лекарство!
Насыпай-ка лучше червонцы в горстку –
Я тебе продам амулет заморский.
По морям приплывший, по океанам,
Напоённый сладким цветком-дурманом,
Дорогой в цене, да богатый с виду –
Притворись на миг, что забыл обиду,
Подари его своей ненаглядной –
Мол, желаешь жизни ты ей отрадной.
Не возьмет – пусть с миром живет на свете,
А возьмет – падёт в колдовские сети,
Так вопьется в сердце тоска-волчица,
Что она босая к тебе примчится.

Что, не хочешь? Вольному воля значит!
Только больно нрав у тебя горячий:
Амулет – в окошко, а сам – к порогу.
Ну, ступай, чай, в буре найдешь дорогу!
Тут полно костей по чащобе тлеет,
А она другому постель согреет!

У тебя, мой князь, незавидна повесть –
На обман пойти не позволит совесть,
Так у бога в небе проси терпенья,
Да подбрось в очаг пожарчей поленья!
Скоро снова будет гульба – веселье,
Знаю я рецепт отворотных зелий.
Омела да верес, плакун да мята –
Будет зелье верно, как слово свято!
Пей же чару, князь, помоляся богу,
Да ступай скорей к своему порогу,
А тоска пусть в ночь от тебя уходит,
Свистну ветру я – он тебя проводит…

Это я – добра? Это я – прекрасна?
Уходи, судьбу не дразни напрасно!
Что-то ликом, молодец, стал ты светел,
Не забудь, что я – чернотравка-ведьма!
Что в огне-кострище сгорели косы,
Что меня ласкают лишь дождь да росы,
Что во мне лишь черти души не чают,
И давно в аду обо мне скучают…

А в глазах  - пожар, а в объятьях – сила!
Ох, не то я зелье тебе сварила!
Как вино твои обжигают губы –
Не целуй меня, не зови голубкой!
Уходи, ступай поскорей отсюда,
Не гляди назад – не то будет худо!
Если ты не выдержишь, обернёшься –
Дикой рысью-пардусом в ночь метнёшься!
Слышишь, ворон черный кричит за дверью?
Ты ж не хочешь в чаще скитаться зверем?
Я навеки связана страшной клятвой!
Уходи же, любый! Иди, проклятый!..

За окном гуляет  холодный ветер…
Ты зачем, мой князь, заявился к ведьме?
Здесь лишь леший воет, да ворон грает,
Да звериный след пурга заметает…