______

Сначала ей было неудобно признаться – даже самой себе – что служба представителем в Сенате её тяготит. Прошёл месяц, два, три, пять – а этот проклятый туфель всё не разнашивался и не разнашивался.
И это притом, что она любила свою работу! Испытывала большой внутренний азарт поиска и ни с чем не сравнимое удовольствие, когда из «кусочков и тряпочек», как говаривал мастер Пиэлл, складывалась полная картина: кто, зачем, почему, когда, на каких условиях – и так далее, и тому подобное. Недаром в детстве она так любила делать аппликации из этих самых кусочков и тряпочек. Здесь было то же самое, только в галактическом масштабе, и польза для всего общества – в такой же прогрессии.
Но оказалось, что гораздо проще, пусть даже с риском для жизни, схватить за руку зарвавшихся дельцов какой-нибудь «Межгалактической руды», чем, сидя в мягком кресле и ничем не рискуя, разобраться в хитросплетениях партийных и клановых интересов в Сенате. Чтобы, собственно, руководство той же «Руды» не потрясало разрешительными документами и республиканскими законами, захватывая заповедные территории, поощряя контрабанду или штампуя подозрительные машинки, напоминающие боевых дроидов.
«Это что-то вроде n-мерных голошахмат», - напутствовал её мастер Винду. Вот уж нет. Попытка выбраться из нижней половины гигантских песочных часов наверх – гораздо лучшее сравнение, не раз приходившее Ади на ум, когда она силилась понять логику происходящего в бархатных залах и велюровых кулуарах.
Они все постоянно «дружили друг против друга» – тоже слова мастера Винду, причём вектор дружбы менялся иной раз просто алогично и по нескольку раз в течение одного цикла слушаний по одному и тому же вопросу. Тысячи представителей различных систем, за которыми стоят сотни тысяч местнических группировок и сотни крупных общегалактических корпораций. Допустим, это может просчитать компьютер. Известно, что Центральные миры – это наибольшие потребители всего и производители тонкого и дорогого. Известно, что «Золотая середина» – это группа корпораций, ведущих постоянную экспансию, со всеми её плюсами и минусами. Известно, что «Союз промышленников» прилагает максимум усилий, чтобы оказывать влияние, а ещё лучше – взять под контроль правительства тех систем, где ведутся более-менее значительные разработки сырьевых ресурсов: чтобы при добыче и оснащении использовались машины и оборудование компаний, входящих в «Союз» – это триллионы кредитов. Известно и многое другое: сепаратистские настроения во Внешних территориях, представители которых на каждом пленарном заседании говорят о дискриминации; пиратство на торговых путях, временами отдающее саботажем по заказу конкурентов; неуёмные аппетиты Торговой Федерации; бандитизм в регионах, контролируемых хаттами; перевалочные базы контрабандистов… да мало ли проблем в государстве, размеров которого точно никто не знает, а в официальных источниках фигурирует цифра 60 тысяч световых лет.
И, тем не менее, государство – это единый организм, и круг персон, действительно имеющих влияние на развитие событий, по сравнению с численностью населения всей Галактической Республики просто ничтожен.
- Миром правит около тысячи семей, - заметил как-то канцлер Валорум в одной из доверительных бесед. – Ну, может быть, тысяча двести. Не более.
- Семья – понятие растяжимое, - ответила тогда рыцарь Галлия. – По большому счёту, все мыслящие существа – одна семья.
- Далеко не все мыслящие существа способны к большому счёту, - со снисходительной улыбкой парировал глава государства. – Но, безусловно, Орден джедаев входит в число этих правящих семей.
- И мыслящих по большому счёту, - добавила Ади.
- О, всенепременно, - любезно улыбнулся канцлер.
Чувство небожительства и избранности, которое испытывали и сенаторы, и многочисленный обслуживающий аппарат – испытывали и активно демонстрировали, даже перед себе подобными – вот, пожалуй, что вызывало у рыцаря-джедая настоящую аллергию. Причём наибольшей напыщенностью, как водится, отличались те, кто мало что представлял из себя, но ошибочно (и весьма упорно) полагал, что представляет. Если не он сам, то капиталы, накопленные для него предками и старательно приумножаемые армией управляющих.
Иногда мелочность и откровенная глупость так называемой элиты общества доводили Ади до смеха, а иногда – до неловкости за существо, которое мнило себя центром галактики и всеобщим управителем и в то же время мучилось от расстройства пищеварения или иной неспособности управлять своим телом.
Конечно, здесь были и умные лица, и даже честные. Но как же их было мало… «Десять процентов всего сущего всегда стоящее. Даже если эти десять процентов – сенаторы, - отметил Валорум. – А остальное – пшик. Но визг, свист и брызги от этого пшика бросаются в глаза сразу, а стоящие вещи – отнюдь».
Ади смотрела на мир гораздо менее цинично, но в том, что касалось Сената, пожалуй, канцлер был прав. С самого начала он взял на себя роль её советчика и опекуна, и сперва она заставляла себя терпеть это, но совсем скоро убедилась, насколько его советы разумны и корректны. Пожалуй, она начинала понимать, почему мастер Винду говорил о главе государства с уважением. Как и все в этом здании, Валорум играл в одну и ту же игру, но он играл в неё с достоинством.
- Если есть общество, с необходимостью встаёт вопрос о системе управления. Кто управляет? Представительская демократия – далеко не идеальная система, но какова же идеальная? И может ли быть в неидеальном мире что-либо идеальным? Даже наши идеалы неидеальны, не так ли, мастер Галлия?
- Ну, про свои-то идеалы я как раз могу сказать, что они идеальны.
- Вот! Оказывается, есть ваши идеалы, а есть не ваши. И даже если ваши идеалы идеальны, выходит, другие – нет? Тогда, выходит, это не идеалы? Но это ведь идеалы – для тех, кто в них верит? «Химеры на стенах храмов – вот подлинное отражение истины всякой веры, хотя они создавались именно для того, чтобы символизировать полную противоположность святой истине». Под этими словами вашего великого земляка я готов подписаться десять раз.
- Разница лишь в том, - снисходительно пояснила джедай, - что мне не нужно верить в мои идеалы. Для меня это живая реальность.
- Ах, как я мог забыть! – так же снисходительно усмехнулся он. – Великая Сила и прочие заморочки, непонятные простым смертным…
- Жизнь – это навсегда. В чём же заморочка, ваше превосходительство?
- Но не для всех, Ади. Вот в чём. Странно… Глядя на вас… Вы будете смеяться, но я снова горько сожалею о том, что не могу быть джедаем. Вы мне верите?
Он сказал это так серьёзно, внезапно потемнев лицом, что она кивнула, искренне жалея его. Он всегда одинок. И живёт странной жизнью – как будто для себя, а на самом деле…
Да правда ли, что это тот самый синеглазый молодой принц… с золочёными пуговицами… с каштановыми волосами…? Она ведь сразу навесила кодовый замок на дверцу памяти и ни за что не желала… Валорум, который возглавлял Сенат и Галактическую Республику, был совсем другой человек. Старый бюрократ, добравшийся до власти, «пройдя между каплями дождя».
Но его тихий голос… Морщина над переносицей. «Но не для всех, Ади».
Как бы ей хотелось, чтобы он – даже сейчас, тем более сейчас! – был добрым и светлым. Не таким замкнутым и не таким грустным. И чтобы Ади не приходилось за него стыдиться…

______

- Безблагодатная самоотверженность, - сказал мастер Пиэлл, когда Ади поделилась с ним своими ощущениями от работы с Верховным канцлером. – Это встречается сплошь и рядом, когда надеешься только на себя. Одинокий трудоголик… на таком проклятом месте… Это кого угодно превратит в руины.
Тогда Ади рассказала про «прекрасного принца». Старый джедай ничего не ответил, только нахмурился.
Уже попрощавшись, она вдруг вернулась с порога, опустилась перед ним на колени.
- Учитель, я не знаю, как мне благодарить вас за то, что вы спасли меня… от этого ужаса, из этой ямы! Великая Сила, если бы не вы, я была бы одной из них… и задыхалась бы в этой скверне…
Мастер Пиэлл провёл рукой по её густым волнистым волосам. Ади положила голову ему на колени. Как в детстве.
- Доченька, давай я выступлю на Совете, чтобы тебя освободили от этой миссии… И мне будет спокойнее, и тебе.
- Но учитель, - Ади подняла голову, царственно изогнулись её гордые брови, - ведь кто-то же должен там работать! Не я, так другой. Неужели вы хотите, чтобы я стала дезертиром? Не бойтесь за меня. Там, где грязно, никто не наведёт порядок лучше, чем женщина.
- Тогда сама держи себя в строгой чистоте. Не раскрывайся ни перед кем – ни сердцем, ни умом. И да пребудет с тобой Сила.
______

Эти словами учителя – «строгая чистота, ясная голова, закрытое сердце» - она повторяла про себя всякий раз, когда перед ней раскрывались двери Сената, до прозрачности отмытые дежурными дроидами.
Пусть только десять процентов достойных… Но она приходит сюда с верой в их истинное, а не мнимое достоинство. С некоторыми из этих представителей она уже была знакома: сенатор Борск, сенатор Антиллес, председатель Контрольного комитета Тария, чья дочь работала референтом в Административном аппарате.
И Верховный канцлер Валорум.
Да, они часто спорили во время неформальных бесед в кулуарах или в столовой. Иногда последнее слово оставалось за ней, иногда – за ним, но тут не внешнее было важно. Временами Ади ловила себя на мысли, что общение с канцлером давало ей больше информации о мире, чем все архивы Ордена. Идя в Сенат и думая о том, что её встретит его улыбка, она чувствовала будто и меньшую тяжесть своей миссии. И мягкое кресло представителя не казалось таким уж жестким, когда во время заседаний Комитета безопасности пространства канцлер помогал ей достойно отразить нападки кого-либо из сенаторов. Правила процедуры в общении представителей определяли очень многое, а Валорум владел этим оружием не хуже, чем Ади – световым мечом.
Иногда Верховный канцлер и рыцарь-джедай обедали в буфете Сената, всё за тем же столиком, который давно уже стал их местом. Но теперь, когда они были действительно хорошо знакомы, не было ни казённой вежливости, ни натянутых комплиментов. Были беседы двух высокопоставленных граждан Республики, занятых общим делом.
И на вопрос мастера Винду, установились ли у неё вполне доверительные отношения с главой государства, Ади ответила: «Да, мы стали друзьями».

______

Когда представитель Ордена в Сенате была на заседаниях, Сири ждала учителя в ложе для журналистов. Чаще всего девочка развлекалась с помощью шнурка с тяжёлым иридиевым шариком. Это было древнее оружие, в умелых руках остававшееся грозным до сих пор. Шарик, подарок прежней наставницы, Сири носила как кулон, для укрепления мышц шеи. У бойца должна быть эластичная, гибкая, сильная шея и такой же неуязвимый брюшной пресс – это разумелось само собой.
Для Сири её кулон был не столько тренажёром, сколько игрушкой. Девочка закрепляла шариком оба конца шнурка и сплетала из него причудливые узоры на пальцах. Ади знала эту игру, обычно в неё нужно было играть вдвоём. Но у Сири замечательно получалось справляться и одной. К тому же, она говорила, что плетение узоров помогает ей держать концентрацию защиты от грязных энергий в Сенате.
«У тебя не было друзей в группе?» - как-то спросила рыцарь Галлия, когда ученица молча сняла шарик с шеи и принялась ловко вязать узлы и дорожки из шнурка. «Не было», - отозвалась девочка. «Почему?» - «Я же была младше всех. И сильнее всех. Никому это не нравилось. Особенно мальчишкам нашей расы. Я не хотела задаваться и предпочитала оставаться в стороне. Дело-то всё равно важнее, чем слова».
Тогда Ади улыбнулась, обняла девочку и сказала: «Молодец, Сири, ты у меня очень мудрый человечек. И пожалуйста, поскорее забудь о том, что тебя окружали завистливые, не уверенные в своих силах мальчишки. Вот увидишь, через несколько лет они сами начнут набиваться тебе в друзья, и каждый из них будет рассказывать, как в детстве он с тобой дружил. А настоящими подругами будем с тобой мы. Идёт?» В ответ Сири тоже улыбнулась – кажется, впервые с тех пор, как стала падаваном – и кивнула. Без слов. Она любила читать слова и писать слова, но не произносить.
Впрочем, Ади не требовала от неё откровений, не лезла в душу, вела себя так, как подсказывало сердце, просто и естественно.

______
Прогулка получилась очень славной, во всяком случае, вначале. Мастер Джинн один стоил целого парка с аттракционами, и пока они доехали до Оранжевого, ни «сумасшедшие гонки», ни комната смеха, в общем-то, были уже не нужны. Впервые Ади слышала смех своей ученицы – беспрерывно журчащий родничок, да и у самой уже давно так не болели щёки. И сквозь эту нестрашную боль она вдруг почувствовала укол грусти в сердце. Квай так любит возиться с маленькими, он настоящий добрый отец… но как же ему не повезло с учениками: старший и лучший погиб, а младший и любимый сбежал из Ордена. А на вопрос Ади – вопрос вскользь, почти ничего не значащий – «ты хотел бы иметь родного ребёнка?» – он отрицательно покачал головой: «Я бы не хотел, чтобы мой ребёнок знал меня только по голограмме. Или вообще не знал. Да и наследственность у меня не ахти…»
С парковкой, действительно, оказалось очень проблематично, но джедай на то и джедай, чтобы преодолевать сложности с помощью Силы. Ряд спидеров был аккуратно сдвинут – ровно настолько, чтобы местечко «ни туда ни сюда» приняло их машину.
А когда Сири углубилась в ряды ярмарочных палаток, Квай-Гон обнял Ади сзади за плечи и поцеловал в маленькие завитки волос на шее, не вошедшие в её причёску.
______
Руки девочки уже были заняты пакетиком орешков, а на пальчике красовался «магический перстень» – удачное изобретение одного издательства комиксов, благодаря которому прибыль собиралась с третьего поколения родителей. Квай-Гон дожёвывал вафельную трубочку с мороженым. Ади катала за щекой леденец. Волосы у неё были мокрые. Как, впрочем, и плащ.
- И все были счастливы, - сказал он вслух, покончив с мороженым. – Не так ли, милые дамы?
- Угу! – хором ответили дамы.
- Они жили долго и счастливо, - подала голосок Сири, - и умерли в один день.
- Ух ты, какая развязка! – рассмеялся джедай. – Милый ребёнок, признайся, ты романтик?
- Нет, я реалист, - ответила девочка и с удовольствием разгрызла очередной орех.
Ади просто не узнавала свою ученицу – такая она была сегодня разговорчивая и открытая и совершенно не стеснялась присутствия Квай-Гона.
- Да уж, романтикам всегда не везло, - весело фыркнул он. – И в конце концов их настигла депопуляция.
- Что настигло, мастер Джинн?
- Депопуляция. Вымерли все. В один день. Наверно, я последний.
Они как раз проходили мимо одной из площадок с музыкальными автоматами, где за одну кредитку можно было заказать какой-нибудь шлягер. Подростки-граны, танцевавшие под громкую музыку в небольшом кружке зрителей, уже выдохлись, автомат замолчал.
Квай-Гон посмотрел по сторонам с кажущейся рассеянностью. Ади хорошо знала этот взгляд, с которым он приступал к поиску приключений, и взяла его за руку. Меньше всего ей сейчас хотелось быть участницей каких-нибудь новых фокусов. Достаточно того, что она основательно вымокла на аттракционе «камушки-фонтанчики», а всё из-за него. Лучше сесть бы на скамейку, положить голову ему на плечо, закрыть глаза и подставить лицо солнцу. И обсохнуть. А Сири пусть покатается на качелях. Вот и качели рядом, и скамейки…
И ещё палатка с игрушками, и на самом видном месте подвешен набор колокольчиков. Они тут же зазвенели по очереди, так что хозяин палатки, зеленокожий родианец с седым гребешком, даже выглянул посмотреть, не происходит ли что неладное с его товаром.
- Можно немного позвенеть вашими колокольчиками, сэр? – спросил у него Квай-Гон с самой невинной из своих улыбок. – Или это за плату?
- Хотите купить? – спросил недоумевающий продавец игрушек.
- Нет-нет, просто позвенеть. Я хочу потанцевать на этой площадке для моих любимых женщин (родианец перевёл взгляд на Ади и Сири, потом снова посмотрел на высокого джедая), и мне нужно музыкальное сопровождение. Уверяю, ваш товар не пострадает.
- Квай, перестань дурачиться, - потянула его за руку Ади.
- Почему сразу дурачиться, и почему, собственно, -ся? Разве на Дне Республики честный гражданин не может выразить свои патриотические чувства телодвижениями под музыку? В конце концов, это наш профессиональный праздник. Сири, подержи-ка мой плащ.
______

- Фу-ух, по-моему, стало жарковато! - вздохнула Ади, беря из рук Сири и свой плащ, но не надевая, а просто набрасывая на плечи. Её чёрные волосы волнами накрыли коричневую ткань. - Вы не хотите пить?
Она посмотрела в сторону ярких зонтиков с нарисованными разноцветными ёмкостями для жидкостей.
- Принеси нам чего-нибудь на свой вкус. И вообще, если я сейчас же куда-нибудь не приземлюсь, мои старые кости рассыплются в прах. Сири, видишь вон те лавочки в кустах? Давай наперегонки!
Ади только головой покачала – ну не вышел человек из детства…
Огненный ритм танца ещё горел в её крови, хотя она изображала Воду. Сири, действительно, повезло. Такое представление увидишь нечасто. И не каждый, кто в юные годы занимался в театральном кружке, способен исполнить танец «Заклинания небесных вод», тем более, будучи взрослым, да ещё играя сразу все партии - и Огня, и Воздуха, и Земли. Правда, самую сложную роль пришлось исполнить Ади. Не могла же она оставить без ответа призывы всех стихий о капле дождя… Вернее, дело даже не в любви к искусству, а к торжеству справедливости. После того, что он ей устроил на «камушках-фонтанчиках», она не могла допустить, чтобы её репутация в глазах ученицы была так основательно и в прямом смысле подмочена.
У автоматов с соками и водами была небольшая очередь, и пока Ади стояла здесь, на неё посматривали. Те же случайные зрители, что столпились на площадке, где они танцевали. И ведь тогда смотрели во все глаза, даже хлопали в конце импровизированного представления… А сейчас разглядывают будто какого-то диковинного и страшного зверя. Вспомнились слова Валорума: «Вам, наверное, постоянно приходится чувствовать настороженность и недоверие окружающих. Чрезвычайно досадно и утомительно, не так ли?»
Верховный канцлер был прав: именно досадно и именно утомительно. Чрезвычайно.
Перехватив более смелый, чем другие, взгляд молодого мужчины, стоявшего в очереди к соседнему автомату, Ади улыбнулась. Нет, она переоценила его смелость. «Госбезопасность плюс колдовство – от этого какой угодно обыватель захочет держаться подальше».
Ну и ладно, ей-то что?

______

- А вы очень красиво двигаетесь, мастер Джинн, - сказала Сири, плюхаясь на скамейку рядом с ним. – И экономно. Как настоящий мастер,
- Спасибо, дружище. Но ты же видела, что до твоего учителя мне, как до неба!
- Что вы, у вас получается ничем не хуже!
- Надеюсь, уста ребёнка глаголют истину, – весело хмыкнул он. – Слушай, а что, если нам с тобой разучить какую-нибудь сценку втайне от мастера Галлии и потом ей показать? Ей это будет очень приятно.
- Да... А… Как вы думаете, если… это будет подарок на день рождения… ей понравится?
- Ещё как!
- А какую можно взять сценку?
- Например, «Колодец». Ты будешь колодцем, а я – путником в пустыне. Или солнцем. Или песком.
- Или я буду миражом, а вы – путником. И я буду сбивать вас с толку! – с азартом воскликнула Сири.
Джедай рассмеялся:
- О, это самое то, что надо! Мы покажем, а она пусть догадывается, что бы это значило.
- Ага!
- Только смотри, не проболтайся. Подарок хорош, когда это сюрприз.
- Да… но как же мы сможем… чтобы она не знала…
- Что здесь за заговор против Кореллии? – спросила Ади, обнимая их сзади и протягивая по стаканчику с соломинкой. – Какие зловещие планы вынашиваются против ничего не подозревающего рыцаря-джедая?
- Джедай плох тот, ничего не подозревает который, - наставительно изрёк Квай-Гон голосом и тоном магистра Йоды, принимая стаканчик.
- И беспечность, и подозрительность шутку плохую с джедаем сыграть могут! - подхватила Сири, тоже наставительно. И рассмеялась.
Ади тоже рассмеялась. Сев рядом с девочкой, она вытащила из кармашка на поясе свои шпильки и снова заколола волосы. Во время этих манипуляций Квай-Гон, потягивая сок, смотрел на её руки, ловко вправлявшие шпильки в причёску.
Сири, уловив, что взрослые сейчас находятся на своей волне, со вкусом дунула в соломинку, отчего в стаканчике забурлило и шумно забулькало. И тут же получила от Ади замечание.
- Учитель, - сказала Сири, вскакивая с места, - а можно я пойду на один аттракцион?
- На какой?
- Метание дротиков, шариков и всё такое прочее. Я буду честно. Вон там, видите, флажки висят?
Ади вынула из карманчика однокредитную монету.
- Иди, но ненадолго. И не вздумай прыгать с каруселей!
Квай-Гон хмыкнул и отправил пустой стаканчик в урну.
- Хорошо, не буду, - пообещала ученица и, действуя с помощью Силы, тоже бросила свой стаканчик точно в цель.
- Сири!
- Да я вообще не пойду на карусели, честное слово!
Получив монету, девочка вприпрыжку убежала в сторону палаток, вокруг которых толпилась детвора всех цветов и форм.
- Она похожа на меня? – спросила Ади, когда фигурка юного падавана исчезла в пестроте толпы.
- Да, как колодец на океан. Та же сущность, только одна замкнута, другая открыта.
- У-у, это плохой знак, - нахмурилась рыцарь Галлия. – «Уйдёшь и придешь, но колодец останется колодцем».
- Почему же плохой? Прекрасный! «Колодец чист, как холодный ключ. Из него берут воду, из него пьют. Не закрывай его!» Или ты ищешь в своём наставничестве славы?
- Нет, конечно. Родную душу ищу.
- По-моему, Сири тебя любит.
- Она мечтала, чтобы её учителем была да Бода. И когда ты сказал про колодец, я поняла почему. И знаешь, я чувствую, что она всё время сравнивает меня с ней. Мне это немного неприятно.
- Выкинь из головы. Это не стоит внимания.
- Не стоит внимания, что она мне не рада?
- Мой первый ученик тоже мечтал, что его учителем будет Йода. Но это нам ничуть не мешало. Вы тоже с каждым годом будете чувствовать всё более родными… Всё ещё придёт…
Ади прислушалась к себе. Да, пожалуй, он прав. Вообще, сейчас не время думать о проблемах. «Ни к чему это».
Заложив руки за голову, она откинулась на спинку скамейки и посмотрела вверх. Высоко наверху плыли машины на фоне медлительных пушистых облаков. А ещё выше сияла небесная лазурь.
- Слушай, - сказала она, неотрывно глядя в небо, - я сейчас вспомнила, какая была радуга накануне твоего приезда, ты бы видел! Я ещё тогда подумала, что обязательно тебе расскажу, но забыла… Она долго-долго стояла, и такая огромная – ну настоящий мост! – и цветная, и такая яркая, как будто краской покрасили – даже не скажешь, что воздух, а вот прямо подходи и иди, как по уровню!
- Надо было подойти и пойти.
- Да, надо было, - согласилась она с улыбкой, переводя взгляд с неба на его глаза. – А я как-то не сообразила. Жаль.
- Ещё не всё потеряно, - проговорил Квай-Гон, придвигаясь к ней ближе.
- Квай… Когда ты так смотришь, я… э-э… боюсь высоты.
- Не верю.
- Не хочу, чтобы на нас смотрели…
- Но радуга растает… - прошептал он ей в ухо, тихо и нежно.
- Ничего с ней не случится, - Ади увернулась от его губ, но тем больше ей захотелось поцелуя, сейчас, на этой скамейке, под открытым небом… Он это чувствовал, и не отпускал её.
Они целовались. Это было счастье, и счастье было с ними. Как Сила.
Успокаивая дыхание, Ади положила голову ему на плечо. Потом снова подняла глаза к его глазам:
- Ну что ты так смотришь?
- Ты такая красивая, Ади…
- Ты думаешь? Я когда покупала сок, один тип, который ел меня глазами… он так шарахнулся, когда я на него посмотрела! Будто увидел скелет своей прабабушки.
- Да он просто ослеп от света Синей звезды, - усмехнулся джедай. - Не каждый способен выдержать такой блеск.
Ади тоже отозвалась со смешком:
- Разве так делают женщине комплименты? Надо говорить о ней, а не о себе.
- Я не хочу говорить о ней. Я хочу говорить о тебе.
- Ну, говори, - рассмеялась она. – Я слушаю. Очень хочу услышать от тебя хоть что-нибудь… и не такое простое, как мычание, а что-нибудь красивое… Знал бы ты, сколько всяких нежностей нашёптывают мне сенаторы правых и левых партий… И центристы, между прочим, тоже. У?
- Ты сегодня придешь?
Она прыснула от смеха.
- Это называется, ты говоришь обо мне?
- Ади… Знаешь…
На его лицо вдруг легла легкая тень. Да, Ади знала. Знала, каким переменчивым бывает его настроение, и не удивилась. Пусть немножко погрустит, всё равно скоро снова станет светлым и сияющим.
- «Лунный луч доходит до дна пруда, не оставляя в воде следа». Да, это... вот так… - прозрачная улыбка тронула его губы. – Но даже если и так, этот луч хорошо украшает пейзаж, правда? Тебе нравится?
Игривое и легкомысленное настроение сразу оставило её.
- Квай, - она взяла его лицо в свои ладони, поцеловала его щёки, высокий лоб и грустные глаза. – О, Великая Сила! Ты не веришь в мою любовь? Ты… ох, какой же ты глупый! Разве ты похож на лунный луч? Ты у меня солнечный луч! Ты моё ясное солнышко. И моё сердце всё-всё полно твоим светом. И конечно же, я к тебе приду, и мне не нужны комплименты, и никогда не слушай те глупости, которые болтает счастливая женщина рядом со своим любимым… которого она еле дождалась. Прости меня. Я тебя очень люблю. И это навсегда. Я же твоя звезда Аделаида…
- Это ты меня прости… Всегда я тебя огорчаю…
- Молчи, - она положила пальцы на его губы, второй рукой обняла за шею. – Ты меня никогда не огорчаешь. Ты мой ненаглядный. Я хочу и жду твоей любви и всех твоих чудесных слов – о, Сила, ну как ты мог подумать, что это я по правде сказала, про мычание и про этих… этих…
Он светло рассмеялся и поцеловал её пальцы. Она почувствовала щекотку от его усов и такое же мягкое щекотание в сердце. Ничего вокруг для неё не существовало. Только его небесные глаза и нежность Силы, как будто крохотные невидимые колокольчики прозвенели по всей Вселенной. Это длилось вечность – и секунду.
- Ты слышал?
Он кивнул. Потом сказал:
- Поэтому колокольчики… в театре…
- Это… Эль и Элли… значит… Квай, значит, мы с тобой стали мужем и женой, да? Вот сейчас!
- Ну… можно и так сказать…
- И ты ещё сомневался в том, что я тебя люблю?!
- Никогда не сомневался. Ты – моя звезда Аделаида.
Она притянула к себе его голову и стала целовать косички, во множестве заплетённые кружком вокруг макушки, где торчали кончики шнурка, которым он подвязывал волосы со лба. Потом, уже заранее смеясь, спросила:
- Квай, ты заплетал свои косички сразу после того, как вымыл голову, так ведь? Давай я их расплету!
- Зачем?
- Как зачем? Хочу посмотреть на чудо природы! У тебя на голове будет всё такое волнистое… П-р-р-р… Сила-знает-что… Ведь здорово же будет!
- Э-э… ты думаешь?
- Уверена, - кивнула Ади, выуживая первую резинку с бисером из его волос. – Будет очень красиво.
- Хорошо, тогда косички я заплету тебе, а себе заколю твои шпильки. А когда Сири придёт, спросим у неё, что поменялось на картинке.
- Ага. А она ответит: у вас у обоих причёски мастера Винду.
- Точно! Хм, помню, когда Винду было пятнадцать лет, он побрился и оставил только косичку за ухом. Все просто упали! С одной стороны, он ведь не нарушил никаких требований к внешнему виду падавана. А с другой – м-м-м… Вообще, он был мастер на такого рода шуточки.
- Мне трудно поверить… Но если вы с ним были друзьями…
- Ещё и какими! Он, Кид и я – мы такое устраивали, что весь Храм ходуном ходил! Нет, я, конечно, несколько преувеличиваю…
- Преувеличиваешь? А я думаю, преуменьшаешь.
- Всё зависит о того, с какой стороны посмотреть. Во всяком случае, Храм остался на месте. А Винду – он же всегда был такой правильный – приходилось за нас отвечать. Потому что с нас с Кидом всё сходило, как вода с птицы моэр… Великая Сила, какой же я старый, Ади…
Часть его косичек уже была расплетена, и, как и предвидела Ади, зрелище открывалось занятное. Она поцеловала в эти густые темно-русые завитушки, среди которых виднелись серебряные волоски.
- Любимый, ты…тебе и до взрослого-то ещё далеко, а уж до старого…
- Да? Правда?
- Правда.
- Ну… хорошо, если так. Кид – член Совета, Винт – начальник разведки, а я – маленький мальчик. В принципе, как и было задумано… Временами мне просто не верится, что Винт – большая шишка, а Кид уже совсем лысый…
- Знаешь, Сири мечтает иметь такую шапочку, как у мастера Винду. Но боюсь, как бы он не обиделся, если увидит…
- Мэйс? Обидится? Да что ты! Это ты бисерную тюбетейку имеешь в виду? - спросил он, поднимая голову.
- Угу, - Ади заставила его снова наклониться и принялась за следующую косичку.
- Между прочим, эту шапочку я сделал. Могу и вторую точно такую же сшить. Вот пошлют куда-нибудь опять, так будет чем занять себя в полёте.
- Ой, это было бы так здорово! Только не точно такую, а зелёную, и с другим рисунком.
- Хорошо. Завтра же куплю кусочек зелёной ткани и приступлю к ответственному заданию Ордена и Сената.
- Квай, я, наверное, никогда не смогу сказать, что знаю тебя до конца, - с улыбкой сказала Ади и поцеловала его в нос. – А где ж это ты научился так хорошо шить?
- Да не скажу, что шить вообще, а вот такие шапочки меня научила делать одна тётя. В магазине, где я подрабатывал.
- Подрабатывал в магазине?
- Когда я был маленький, я очень хотел иметь доску-антиграв, и чтобы обязательно фирменная, со всеми лейбами и прибамбасами… Честно говоря, не такой уж и маленький, но ума – как раз на всякие такие фенечки. Просил денег у мастера Дуку, а он, разумеется – «ни к чему это». Короче говоря, он посоветовал мне подрабатывать и самому накопить на эту штуку.
- И где же ты работал? В ателье мод? – расплетая его очередную косичку, Ади рассмеялась. - Манекеном, наверное?
- Когда я получил такой совет, сам не мог понять, где и чем я могу заработать денег. Для вдохновения пошёл снова к витрине спорттоваров, где были эти доски. Думал-думал, что же я умею… и увидел отражение магазина на противоположной стороне улицы. Детская одежда, обувь и прочее. Короче говоря, «мы притягиваем в свою жизнь то, о чём мечтаем». Ну, пошёл я в тот магазин, предложил свои услуги. Там у них в витрине всякие заводные машинки бегали, роботы, ну, как обычно в таких местах. Стандартно и не слишком интересно. А я предложил, что буду танцевать в этой витрине, в костюмах разных сказочных персонажей. Сейчас сам себе удивляюсь – так хотелось мне иметь эту штуку, что я дошёл до самого главного управляющего… И это при том, что я всегда теряюсь в этих иерархиях и начальниках…
- Так я тебе и поверила!
- Да, честное слово. Я их всегда побаивался – и тогда и сейчас. А тут так смело изложил ему эту… рекламную идею…
- И слегка запудрил мозги? – усмехнулась она, продолжая колдовать над его волосами.
- Эх, Ади, и чему ты только ребёнка учишь! Конечно, нет. С таким же успехом я мог бы вынести и доску. А потом моему учителю дали бы по шее, а он бы дал по шее мне. Там же везде видеокамеры, а кассу-то каждый вечер сдают… Сразу бы концы с концами сошлись. Нет, я всегда знал, что воровать нужно только в самом крайнем случае, - маленький смешок. – И потом, тут же весь азарт был в том, чтобы всё сделать честно. Как мои обычные сверстники.
- Ну, купил ты её, в конце концов?
- Нет.
- Почему? Она так дорого стоила?
- Дорого. Но я и зарабатывал хорошо. Каждый день три часа кривлялся в этой витрине и получал двадцать кредитов за сеанс. А доска стоила полторы тысячи. Когда я получил эту работу, то был счастлив – ну просто выше крыши! И мастер Дуку, кстати, тоже. Потому что пока я занимался рекламой магазина, он мог спокойно от меня отдохнуть. Например, встретиться со своей драгоценной Йокастой, с которой мы, скажем так, с трудом приходили к взаимопониманию...
- Это бабушка из архива?
- Хм, это она сейчас бабушка, а тогда была очень даже не бабушка. И я, помнится, всё голову ломал: зачем она сдалась моему учителю вместе со своим архивом, и почему он там торчит чаще, чем в зале, и при любой возможности?
- А теперь понимаешь? – улыбнулась Ади.
- По-прежнему с трудом. Потому что при всём моем уважении к госпоже Ню… - он рассмеялся. - Уж слишком… э-э… особенный у неё характер.
- Наверное, вы с ней просто похожи. Вот почему твой учитель любил и тебя, и её.
- Спасибо за информацию. Буду иметь в виду и при случае занесу её в архив.
- Хорошо, оставим в покое архивное дело. Значит, ты подрабатывал в магазине детских товаров, и тебя там научили шить шапочки.
- Ага. Я же собирался выписывать виражи на доске в соответствующем… м-м-м… прикиде. Та продавщица мне и комбинезон сшила такой… моднячий… со множеством карманов и с вышивкой на одной штанине. Вообще, меня там любили. Конфетками угощали, по головке гладили.
- Не сомневаюсь, - она погладила его по голове, на которой её стараниями, действительно, уже было «Сила-знает-что», поцеловала в макушку и взялась расплетать последнюю косичку. – Сколько тебе было лет?
- Пятнадцать. Я же говорю: взрослый парень, а ума – как в бисерном парике. Эту доску можно было сделать в нашей мастерской максимум за два дня. Но мне хотелось обязательно фирменную. Так я уже и денег скопил, Ади! У меня собственная карточка появилась, я чуть ли не каждый день в автомате проверял, какой я богатенький. Представляешь, какое детство!
- И внезапно доски вышли из моды…
- Подымай выше! Я влюбился в кассиршу в нашем магазине и спустил на неё все свои сбережения.
- Даже так?
- Угу. Она поссорилась со своим парнем, сидела заплаканная. И вдруг вносят целую корзину всяких зелёных насаждений. И бумажка такая пришпилена. С сердечками и со стишками. Всё, как мне посоветовали в цветочной лавке. Ну, она тут же позвонила тому типу и помирилась с ним. Все счастливы, все довольны.
- Ой, как грустно…
- Грустно? Почему это? Наоборот, здорово. «Джедай – хранитель мира и справедливости в галактике».
- А дальше?
- А что дальше? Прихожу домой. Учитель говорит: «Малыш, ты, я вижу, стал мужчиной?» Я говорю: «Да». Он похлопал меня по плечу. Ну, тут я понял, что мне не слишком-то и была нужна эта доска.
- И продавщица?
- И продавщица, само собой… Только она не продавщица, она кассир. Ади, так ничего же не было! Я же тогда был метр двадцать, на вид шестилетний ребенок…
- Великая Сила, до чего же ты смешной! – звонко рассмеялась молодая женщина. – Вот, посмотри на себя в зеркало.
Она вынула из кармашка зеркальце и протянула ему.
- Ой…
- Да, да, именно – ой! Ты чудо, Квай, ты чудо из чудес! И как же я тебя люблю!
- Нет, ну это же ситх знает что такое! Мы так не догова…
- Подожди, - перебила Ади, изменившись в лице, и тут же вскочила со скамейки. – Что-то с Сири.

______

Когда она вошла в его комнату, то сразу поняла, что готовится священнодействие – с шутками и розыгрышами, как обычно. Свет шёл только от свечей, расставленных по всей комнате, а сам хозяин дома колдовал над маленьким выдвижным столиком. Его волосы были в завитушках от расплетённых косичек, и когда он поднял голову и улыбнулся ей, нежность в сердце Ади расцвела, как большой яркий цветок. Всякий раз, когда она видела эту улыбку, ей приходили на ум иероглифы «Знаков»: «Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то он будет казаться ясно существующим». Это было сказано об образе самой Силы, но так же справедливо – о нём.
- Ты как раз вовремя, - сказал он, подходя к ней. – У меня всё готово.
- Что же у тебя готово? - спросила она, отдавая ему плащ. Под плащом у неё была чёрная майка на тонких серебристых бретелях и короткая юбочка. Сбросив легкие парусиновые балетки, она ступила босыми ногами на циновку.
- Всё. Вот, пожалуйста: три эликсира. По спецзаказу. Прямо из сказки.
На столике в окружении свечей стояли три высоких бокала, наполненные жидкостями. Зелёный, красный и прозрачный. Играли в пламени. В его глазах тоже играли огоньки.
- Из какой сказки?
- Я пока ещё не придумал. Без тебя не придумывалось. Но теперь, когда ты здесь, всё должно получиться на славу. Присаживайся и будь хозяйкой моего дома и сердца.
- Звучит заманчиво, - усмехнулась Ади и села напротив него на один из ковровых квадратов, приготовленных у низкого столика. Блики света заплясали на её длинных смуглых ногах. Она очень любила такие мизансцены. Лёгкая-лёгкая болтовня. Обмен словами. Мыслями. Чувствами. Поцелуями. Душой. Жизнью.
- Раз заманчиво, значит, тебе первое слово.
- Хорошо, - кивнула она. – Но сначала скажи, как ты разобрался с тем бессовестным мошен…
- Ади, ни слова о мошенниках и прочих уголовных элементах! Только о чудесах и диковинах. О волшебных странах, башнях из кости ящера Хо и мудрецах со звёздами на мантиях.
- И о прекрасных принцессах?
- Обязательно.
- А можно ещё о прекрасном принце? А то без принца принцессе будет одиноко, и мне её уже заранее жалко.
- М-м-м… Как я понимаю, этот принц очень принципиальный… и… это… «не какой-нибудь безродный, а из самых королей»?
- Конечно!
- Ну… Давай лучше отправим его за покупками в ювелирный магазин. Или в агентство по недвижимости. Там ему самое место. Пусть отдыхает.
- Давай, - молодая женщина лукаво улыбнулась. – В ювелирном магазине он купит принцессе волшебное кольцо, а в агентстве – заколдованный зàмок.
- Скорее уж, золотую клетку и цепь на ногу, - проворчал Квай-Гон. – И тюрьму со всеми удобствами. Нет, знаешь, пусть лучше борется с каким-нибудь драконом. Например, с коррупцией. Срубил голову – вырастает две, ну и так далее. Долгоиграющее занятие. И как раз ему по плечу.
Ади прыснула со смеху:
- Вот это сюжетный поворот! Нет, принцесса не оставит принца на съедение дракону. Она пошлёт ему на выручку своего верного рыцаря. Вот эти три бокала – это они, осталось только угадать, кто есть кто. Наверное, принц – красный, рыцарь – зелёный, а принцесса – прозрачный.
- Так я и думал, - хмыкнул Квай-Гон. – Дракон непобедим. Принцесса коварна. Ну и так далее.
В мгновение ока гибкое тело Ади переменило позу, и она оказалась рядом со своим любимым. Взяла его лицо в свои ладони. Всмотрелась в его глаза. А когда он потянулся к ней, отстранилась и вернулась на прежнее место.
- Если сказка с принцем тебя пугает, - её маленький смешок заставил и его усмехнуться, - давай придумаем другую. Жил-был один мудрец, который всю жизнь искал смысл жизни…
- Мудрец, ты полагаешь? – Квай-Гон приподнял брови, но глазами продолжал следить за игрой света на Адиных коленях. – М-м-м… Ну, ладно, пусть будет мудрец. Хотя, как по мне, так это глупо – искать смысл жизни вместо того, чтобы жить.
- Квай, я и не говорю, что это был ты.
- Так я, значит, и на мудреца не тяну?
Она снова весело фыркнула, волны её волос пришли в движение.
- Не-а. Но я люблю тебя таким, как есть. А мудрец – настоящий мудрец, весь такой с белой бородой и в хламиде, расшитой звёздами – жил в стране, которой правил царь царей и у которого было семь пятниц на неделе.
- У царя? Семь? Хм. Не маловато ли? Ну, хорошо, пусть будет так, как ты скажешь. По всей видимости, глава государства призвал мудреца, чтобы что-нибудь у него выспросить? Ты у нас сейчас особенно подкована в такого рода делах.
- Благодарю за признание моих скромных способностей. Полагаю, что нашему царю соседний владыка прислал в дар три эликсира, - Ади посмотрела на бокалы и после краткого раздумья продолжила: – Жизни, любви и бессмертия. И надо было выяснить, где какой, чтобы не ударить в грязь лицом перед послом соседа. Потому что это был не просто подарок, а загадка.
Квай-Гон хмыкнул:
- «Вот глупости!» – подумал мудрец, но вслух, разумеется, ничего не сказал…
- Как это «не сказал»? – возразила Ади. – Очень даже сказал. Его царь царей затем и вызвал.
- Так ведь и автопилоту ясно, что зелёный – это эликсир жизни, красный – любви, а прозрачный – бессмертия.
- Наверное, во время нашей сказки ещё не было автопилотов. Зато были мудрецы…
- Ага, которым цари всегда сносят головы.
- Квай, ну зачем сразу такие ужасы? Просто царь хотел знать, в какой последовательности нужно пить, чтобы стать счастливым. И вообще, всё ли надо пить. И что всё это значит.
- О! Ты на верном пути. Всё ли надо и что значит? Например, если выпить эликсир бессмертия, то уж точно придётся проститься с жизнью.
- Ты думаешь?
- Не сомневаюсь.
- Хорошо. Оставим бессмертие на потом. Что думает наш мудрец по оставшимся двум?
- Ади, что ты мне вопрос-то задаёшь? Сама же сказала, что я не мудрец.
- Ага, значит, снова перекладываем ответственность на мои плечи?
- Когда это «снова»?
- Да всегда! Всякий мужчина перекладывает ответственность на плечи женщины при первом же удобном случае, - Ади повела своими обнажёнными плечами. – Причём из одного времени в другое, из одного пространства в другое – просто спасу нет!
- Ну-ну-ну, и сразу такие глобальные обобщения! Ладно уж, побуду мудрецом, если ты делегируешь мне полномочия.
- Делегирую.
- М-м-м… - он посмотрел на бокалы, потом на её губы. – Короче говоря, предлагаю поправку к законопроекту. Эти напитки принёс не сам посол – он только стоял, как пень, и глазами лупал – а юная красавица, в общем, королева красоты той соседней страны. На золотом подносе. Нет, лучше на серебряном.
- Почему лучше? Бережёшь бюджет соседнего государства?
- Нет, просто серебро – это знак Вечной Женственности. Оба слова с большой буквы, прошу занести в протокол. Подсказка для принимающей стороны. Вот.
- А красавица эта была в каком наряде?
- Ну-у, Ади, ты такие вещи спрашиваешь… В одежде, это точно. В чём-то таком… э-э-э… тюлеобразном… но зато с ног до головы замотана. Голую бы не пропустили на приём.
- И поэтому замотали в тюль? Чтобы соблюсти приличия?
- Разумеется. Всё на высшем уровне, сама понимаешь…
- Так-так. Уже есть какая-то ниточка…
Ади задумалась, опустив ресницы. Потом подняла свои невероятные синие глаза, и у него захватило дух от их озорного искристого света.
- …Тогда она мило улыбалась сквозь свою занавеску царю царей, держа тяжёлый поднос… не над головой, нет? Не так, как кариатида?
- Нет, достаточно перед грудью.
- Что ж, и на том спасибо. Диспозиция, как я понимаю, такова, что царь обалдело таращился на женщину и не понимал, за каким ситхом к ней прилагаются стаканы с какой-то мутотенью? А он ведь уже в возрасте, да, Квай? Тогда эликсиры, конечно, не лишнее… Слушай, может, коварный сосед решил или так, или так – или отравить, или… это… сердечный приступ, инфаркт…
- Ну что за поворот сюжета, Ади! Вижу, что мудрецу пора вмешаться и проявить весь свой патриотизм. И заодно прекратить всяческие инсинуации по отношению к высочайшей особе. Короче, получив приказ растолковать загадку, по всему видать, малодружественного соседа, он поклонился владыке, взял поднос из рук женщины и отставил бокалы в сторону. Потом размотал тюль с лица красавицы и поцеловал прямо в губы. Да, сразу оговорюсь, что инфаркт, в отличие от царя царей, ему не грозил. Потому что однажды его поцеловала Синяя звезда. В самое сердце. Это было во сне… а теперь он увидел её перед собой наяву...
Он пересел к Ади, взял её руку и приложил к левой стороне своей груди. Молодая женщина с удовольствием ощутила ток настоящего здоровья. Не то, что аура всех этих недугующих сенаторов и их хворых референтов…
- А что, разве мудрецам снятся такие сны, где их целуют звёзды?
- Каждую ночь.
- О-о!
- Ну, ладно, это я загнул. Ну не всё же наш мудрец, он же верный рыцарь, круглосуточно у царя на посылках. Бывают ночи, когда он остаётся наедине с небом. Он забирается по винтовой лестнице на высокую-высокую башню из кости ящера Хо. Где у него телескоп. И наблюдает за своей звездой.
- И что потом? – спросила она уже в его объятиях.
- Потом всё зависит от звезды. Знаешь, они такие непредсказуемые, эти звёзды. Бывает, что она нарочно прячется за какой-нибудь туманностью… в общем, туману напускает…
- А бывает?
- А бывает, что она спускается к нему со своих высот… И тогда на самом верху башни горит синий-синий свет.
- До самого утра?
- Ох, Ади…
- А бокалы с волшебными напитками? Что они означают?
- А то, что один твой поцелуй – это мой эликсир любви – вечной жизни. И других не надо.
- М-м-м? Три в одном?
- В одной.
- И бессмертия тоже?
- Ну, разумеется!
- Скажи, ты любишь меня?
- Я люблю тебя, Ади. Люблю тебя. Всей своей жизнью.
- А можно, я выпью какой-нибудь из твоих эликсиров? Например, красный.
- Ты думаешь, тебе это необходимо?
- Или до-до твой зелёный, или воду. Я хочу пить.
- О, Сила, прости! Прости, пожалуйста. Может, ты и есть хочешь? Я сейчас всё принесу.
- Нет, только пить.
Она протянула руку, и бокал с красным напитком приплыл к её длинным аристократическим пальцам.

______

- Квай! Ну, просыпайся же скорее! А то пропустишь самое интересное!
Пошевелив пальцами, она включила ночник у его изголовья
Широко раскрытые голубые глаза. Разумеется – «спокойствие сильнее эмоций». Кроме того, «просветление сильнее страсти». Как же, как же, можно подумать…
- Ади? Что случилось?
- Ничего не случилось. Почему должно обязательно что-то случиться? Просто я хочу показать тебе, какая я красивая!
Пожалуй, было поздновато… мягко говоря… третий час ночи... И не все коктейли, которыми её угощал этот коротышка Оре Эно, нужно было пить… Но не всё ли равно? Её дядя, Тарон Галлия – да, тот и вправду оказался видной персоной. Высокий, белозубый, с чудесной гривой седых кудрявых волос, приветливый… и не такой уж тёмный тип. Говорил, что Ади – вылитый отец… и ей тоже приходилось улыбаться. На памяти Ади отец навестил её только один раз. «Заплатил налоги – и спи спокойно».
Она сбросила свой джедайский плащ и предстала во всём блеске вечернего туалета, полученного от Валорума.
- Нравится?
- Э-э…
- Может, потанцуем вместе, а? Представь, этот дурак всё время тянул меня танцевать… Но он же не умеет ничего… А так, посмотри? Так нравится? – она завела руки за голову и перекинула свои пышные волосы на правое плечо. – Это тебе такой сон снится про меня…
- Ади… Ты где была?
- На приёме у моего дяди, промышленного магната. Спецзадание, неужели не ясно? Я уже не могла дождаться, когда наконец выплыву из того болота, - она сделала широкие движения руками, - и обниму тебя…
- Великая Сила, зачем же ты так напилась… Чем это тебя отравили?
- Я не напилась! Я только чуть-чуть пригубила. А отравилась атмосферой! Ты же сам говорил... И веришь, он чуть ни на коленях умолял, чтобы я сбросила туфли. Чтобы он, дохлый вонскр, слюни пускал. Ну, уж нет! Вот, смотри!
Изящные туфли-лодочки разлетелись по углам, и Ади приземлилась на кровати.
- Любимый, ну чего ты такой надутый? Я тут стараюсь для него, а он…
- Ади, зачем же ты набуздырялась, как бусик? И не приняла никакого противоядия?
- Я не бусик! Я не бузды… Что за слово такое отвратительное?! Я к нему прихожу, а он…
- Ладно, всё, всё, успокойся.
- Я не бусик!
- Конечно, конечно, ты хорошая девочка…
- Да, я хорошая девочка! И я вся твоя!
- Подожди, Ади… Надо раздеться...
- Ну, тебе надо, ты и раздевай, - буркнула она, никак не понимая, почему он недоволен. Да, сенатор Эно действительно манипулировал бутылками… и ароматизаторами… ну и что?
Квай-Гон сквозь зубы помянул Темную сторону. Оказалось, что снять это ситхово платье было не так-то просто, настолько хитро были устроены многочисленные перекрещивающиеся лямки с какими-то колючими блёстками…
- Квай! Ты меня совсем не любишь! – заныла Ади. – Посмотри, какие чулки! Неужели тебе и чулки не нравятся, ми-ди-хлориановая твоя душа?
Одно движение – и её прекрасные ноги уже обнимали его за шею.
- Посмотри, какая у меня сегодня серёжка, у-у? Ну, Ква-ай! Ты понюхай, какие у меня духи! Ну поню-ю-юхай! Любимый, я же только тебя хочу…
- Да-да, Ади, конечно, конечно… - он вывернулся, поднял её на руки и понёс в душевую.
- Я не хочу под душ, я недавно принимала ванну… Понюхай мои волосы… это всё для тебя…
- Ади, ну надо же умыться… от этой косметики…
- Да… Тогда давай ты тоже встанешь под душ, вместе со мной. Я уже не могла дождаться… А ты… Ты думаешь, я совсем-совсем пьяная? Да… я пьяная… от тебя… ну, Квай…
- Хорошо, хорошо… Завтра эта зараза по всему своему Сенату будет у меня углы искать…
- А в Сенате, кстати, нет углов, там всё круглое-круглое… как дырка от бублика… - Ади покрутила в воздухе пальцем, чтобы показать, какая круглая и большая там дырка. - И тебя туда не пропустят без пропуска… А у тебя и пропуска-то нет…
Придерживая молодую женщину, Квай-Гон наконец включил воду.
- Ты думаешь, я пьяная? – снова повторила Ади, позволяя ему смывать краску со своего лица. - Я ведь не железная… не а-у-ро-диевая… А-а-ай! Не надо такую холодную! Ты чего?!
- Всё-всё-всё, больше не буду.
Он завернул её в полотенце, обнял, крепко прижимая к себе. Тут Ади и впрямь почувствовала, насколько она не в порядке.
- Ой, подожди… Тошнит…
Но ей не удалось до конца избавиться от отравы, которой напичкал её сенатор Эно… Какой-то наркотик-афродизиак, что ли… всё это бродит в крови… Но зато они договорились о встрече. Хорошо, что она наконец-то дома, и может расслабиться. И позволить ему носить её на руках, как тряпичную куклу…
- Ничего, Ади, сейчас будет лучше. Уже всё прошло, правда?
- Ляг рядом со мной, пожалуйста… Я буду хорошо себя вести.
Он лёг с краю и сразу принялся успокаивающе поглаживать её, лечить и наводить сон… сон…
- Квай…
- Что, Ади?
- Скажи, что я не бусик…
- Ну, конечно, не бусик. Ты – звезда Аделаида. Спи.
- И ты меня любишь?
- Люблю. Очень люблю.
- И не разлюбишь никогда?
- Никогда. Спи.

______

Проснувшись, Ади не сразу поняла, что лежит в его постели, в его комнате.
Та-ак. «Вспомнить всё».
Вспомнила.
Стыд и тошнота… ужасно…
Но всё-таки лучше, что её видел Квай, а не Сири… Правда, девочку-то она бы не стала будить, а сразу легла бы спать. «Ученик освещает нашу жизнь и оберегает от поступков, которые стыдно совершать в его присутствии». Нет, главное, что её не видел мастер Пиэлл. Вот от кого бы она получила по первое число, так это от него. И это был бы полный провал миссии, потому что после всего увиденного учитель обязательно бы вынес на Совет вопрос отзыва Ади с поста представителя Ордена в Сенате.

______

В Храме джедаев было множество замечательных мест – удивительных, светлых, таинственных, спокойных, полезных, святых. Но самым любимым из них для Ади всегда оставался Большой тренировочный зал. С самого детства ей нравился его широкий и высокий простор, и рабочий шум, и чувство семьи, совершенно особенной. И само настроение подъёма, силы, азарта, удачи, победы. Соревноваться в Большом зале – это как для художника выставляться в Большом манеже или для актёра – играть в Большом театре.
В дни испытаний здесь можно было создать имитацию всевозможных условий местности, давления, тяготения, освещённости, рефракции, климатических особенностей любого обитаемого уголка галактики, а зрители и судьи наблюдали за действиями участников с прозрачного навесного балкона. А в обычное время зал разбивался на секторы с определённым набором тренажёров, и в каждом из них оставался простор для занятий – и для приготовишек, лишь недавно вставших на путь постижения Силы, и для прославленных мастеров.
Ади знала, что Сири и Квай-Гон сейчас находятся именно там, и потому позволила себе подольше постоять под душем, а потом, сидя напротив свитка с иероглифами благословения, в полном расслаблении слилась с Силой, чтобы очиститься изнутри.
Конечно, нехорошо злоупотреблять временем любимого человека и вынуждать его возиться с чужим падаваном. Но разве с чужим? Все дети в Храме находились под опекой старших членов Ордена. Каждый ребёнок был воспитан в уверенности, что он любим всеми взрослыми джедаями, и любой посвящённый рыцарь всегда придёт на помощь своему младшему брату или сестре, не откажет в совете, научит и поддержит.
Может быть, занимаясь с Сири, Квай-Гон почувствует, что ему необходим собственный ученик? Подумаешь, дал себе слово – никогда больше не брать падавана. Глупое это слово, из тех, что легко можно взять назад. И не просто можно, а нужно. Ади было бы спокойнее, если бы она знала, что он едет куда-нибудь на край галактики не один. И с маленьким учеником его бы не посылали в такие смертельно опасные миссии. Сама Ади уже не представляла своей жизни без сердечка Сири, без её странной улыбки и рыжих хвостиков.
«Только вот как бы мы встречались, если бы у него появился ученик? Разве что в моей машине…»
Но не может же она хотеть, чтобы её Квай так и жил с сухой трещиной в сердце? Любовь к ученику – святое чувство, и как было бы замечательно, если бы он подарил свет своей души ребёнку, который сейчас молит Силу не оставить его без учителя. Тогда и Ади не пришлось бы с опаской обходить эту трещину, да и не было бы никакой трещины, заросла бы вся цветами.
«Наверное, занимаются фехтованием. Квай был бы не Квай, если бы упустил возможность показать юному падавану, какая это честь – быть «синей ниткой».
Но Ади ошиблась: азарт и стремление к совершенству, который она чувствовала ещё до того, как увидела своих близких, проявлялись вовсе не в классических стойках и переходах, и не в учебном бою, а в игре в «верёвочку». Вероятно, и бой с тенью, и борьба с тренажёрами уже были отработаны, и сейчас бойцы решили отдохнуть. Они сидели на коврике друг напротив друга и увлечённо теребили шнурок, особым образом натянутый между пальцами, так, что получались самые разные трёхмерные конструкции.
- Из этого «жука» можно сделать «столик», а можно сразу «паука», - пояснял уже ясно различимый голосок Сири.
- Или «кораблик», - добавил Квай-Гон, утвердительно качнув шпилькой в волосах.
- Да? Вы знаете, как и «кораблик» сделать?
- Знаю. Давай поменяем руки, и я тебе покажу.
Шнурок сейчас был в его руках, и девочка аккуратно перенесла узор «жука» на свои растопыренные пальчики.
- Вот так: указательные и большие в переплёт «лапок», а мизинцами развести «полоски» на «спинке». Хоп!
- А обратно сделать?
- Попробуй сама.
Ади подкралась к ним так тихо, как только могла. Нет, не получилось – оба синхронно подняли головы и посмотрели на неё двумя парами светлых глаз.
- А вот и мастер Галлия, - сказал Квай-Гон, поднимаясь на ноги одновременно с Сири. Вдвоём они церемонно отвесили Ади глубокий поклон.
- Что это вы отлыниваете от работы? – с напускной строгостью спросила молодая женщина.
- О, учитель! – так же церемонно, как кланялся, обратился к ней Квай-Гон. – Гу-у ань ао. Покой есть главное в движении…
- … а умеющий шагать не оставляет следов, - подхватила Сири, принимая его сторону. – Тон-то онто ану.
Да уж, каждый классический «знак» на оссу краток и ярок, как искра. Этот называется «Ао-ну отон» - «Или стой, или не падай».
- Это намёк? – спросила Ади у обоих, приподнимая брови.
- Это констатация факта, - с насмешливо-скорбным вздохом ответствовал Квай-Гон.
- Сейчас мы выясним в движении, кто из нас упадёт, - с вызовом отозвалась Ади, протягивая руку, в которую тут же впорхнул тренировочный меч. – Посмотрим, чего вы оба стоите против меня одной. Ну! Нападайте!
- Предлагаю безоговорочную капитуляцию, - ответил он, тоже беря меч, но не включая его.
Сири, которая уже успела повесить свой шнурок с шариком на пояс – на шее он мешал бы ей в бою – и активировала плазменное лезвие, даже наморщила нос от огорчения, что не удастся такое замечательное соревнование. Она была слишком азартный боец. И увлекающийся. Минус на минус в данном случае плюса не делали, но учитель Галлия пока что никак не могла научить девочку гасить эмоции.
- Тебе, Ади, тебе предлагаю, - короткий смешок, такой же лаконичный и насмешливый, как цитата из «Знаков». – Сложить оружие и сдаться на милость победителя.
- Победителей, - поправила Сири, переходя из нейтральной защитной стойки в агрессивную.
______

- Посмотри, какие сегодня красивые луны…
- Да, отсюда всегда видно лучше всего.
- Мне так нравится, когда от них свет прямо на нас. А тебе?
- А мне нравится всякая ночь, когда восходит моя звезда Аделаида.
- Эта звезда всегда восходит, - сказала Ади, проводя кончиками пальцев по его щеке, чувствуя границу, где росла бородка, погладила и её, и весь его твёрдый подбородок. – Или нет? Нет, только когда есть рыцарь, который любит на неё смотреть.
- Тогда целая армия рыцарей соберется, - хмыкнул он. – За этим дело не станет.
- Квай! Ну что ты всю романтику разгоняешь? Какие другие? Это же звезда Аделаида, про неё знает только один рыцарь. Или он уже перестал увлекаться астрономией?
Вместо ответа – его поцелуй, легкий-легкий. Как это нежное свечение вокруг большей луны. Он едва коснулся её губ, и она успела почувствовать только его чистое дыхание.
Таким же тихим был и вздох Ади.
- Правда, он так редко смотрит на свою звезду, что ей и восходить нет смысла…
- Не грусти, любимая, я же скоро вернусь…
- Конечно, вернёшься. Но почему мне нельзя погрустить? Я буду грустить, по-другому никак. Даже если целый день заниматься очень важными делами, всё равно… А ты?
- И я.
- Обними меня. Я хочу, чтобы ты всё время помнил эту ночь, пока не вернёшься ко мне.
- Я помню все наши ночи, Ади. Моё сердце всегда наполнено тобой. Разве ты сама не слышишь?
- Хочу послушать, - сказала она и приникла к его груди.
Её волосы накрыли его плечи. Он почти не дышал.
- Любимый… - она подняла голову, её темное лицо и волосы закрыли от него небо с яркими лунами.
Она была права. Сейчас разлука казалась невыносимой. Невозможно было думать о том, что ему придется прожить бесконечное количество дней и ночей без её упоительного горячего запаха, без её нежной, чуть терпкой сладости. Теперь от тоски перед этой неизбежностью горько вздохнул он. И тут же – её губы. Он взял их, как дивный плод неведомого сада, она предлагала их, чтобы он забыл эту горечь, хоть на краткий миг. И он забыл, что скоро останется без неё, а если бы ему сказали, что это будет навсегда, он бы не понял, даже если бы это был голос самой Силы. Под его лаской Ади раскрывалась как благоуханный цветок, и он пил волшебный нектар этого цветка, эликсир любви – вечной жизни... Она наслаждалась его счастьем, и её стон был тем, чем есть звук по самой своей природе – волной, глубокой и всеохватной, и тем более пенистой и буйной, чем сильнее ветер, её вечный и единственный друг. Вода мягка и податлива, но упорна в желании удержать, такой же была и Ади в ту ночь, но если бы её спросили, хочет ли она удержать его, она ответила бы – нет.
Но и в забытьи после чудесной бури она продолжала обнимать и нежить его, бесцельно, бездумно, как волны океана ласкают берег даже в самый полный штиль. Он уснул, она знала, что он спит, а сама она только сейчас отошла от наваждения счастья... и вдруг поняла, что ей придется увидеть его на другом ложе, и никто не сможет разбудить его, даже она.
С ней ведь так уже бывало: прозрение-горе, и надежда на то, что будущее всегда в движении. Тщетная, впрочем, надежда.
«Разве это любовь? – говорил учитель и тут же строго постановлял: – Это не любовь. А мальчика жалко. Что ж, такова его судьба. Все мы там будем…»
«Нет. Квай – моя единственная любовь. Никого я не любила так, как его, и никогда не полюблю. Никого, никогда. И он не умрёт, потому что я люблю его!»
Она выскользнула из-под его руки и несколько минут ещё посидела рядом, прислушиваясь к его дыханию. Оно было неслышным, но Ади и слушала не ушами. Сила, которую он излучал, была тёплой и цветной… и очень красивой, как и он сам в глазах Ади.
Она наклонилась к нему и поцеловала в губы, хотя только что приказывала себе не тревожить его сон. Он тихо вздохнул, но не пошевелился. «Пусть ему приснится Синяя звезда. Ещё раз», - подумала Ади и снова с неизъяснимой нежностью коснулась его губ, кончиками пальцев провела по волосам. Как же ей не хотелось уходить от него… Она будто видела воочию планету из сна, о котором он ей рассказывал, – планету, кипящую жизнью, всю залитую синим светом далёкой-далёкой, но очень горячей звезды. И тёмный океан, в котором отражается эта звезда, и его, лежащего на берегу, лицом к небу… а ноги его омывает мягкая волна, и зовёт войти в воду и плыть к звезде… И он плывёт, всё дальше и дальше, и звезда в зените опускается к нему на грудь и всем своим теплом и светом входит в его сердце. «Было так сладко, Ади, и так чудесно, что я не думал, будто такое можно пережить наяву. Сказать, что я был в огне – ничего не сказать… Я был и в огне, и на небе, и в воде… Нет, это огонь был во мне, но он не обжигал… и небо всё помещалось у меня в груди, и вода не отнимала дыхания – просто чудо, которого не бывает! Но когда я впервые обнял тебя и ты – помнишь? – поцеловала меня не в губы, а в вырез моей рубашки, я понял, о чём был тот сон». «Любимый, ну мне же хотелось сразу прикоснуться к твоему сердцу, - говорила она, лаская его широкую грудь, там, куда поцеловала Синяя звезда. - Не знаю, почему я не замечала тебя раньше, и это из-за меня мы с тобой так долго не знали друг друга… но потом…»
Сейчас он лежал на боку, и Ади не могла поцеловать туда, где сердце. «Но он вернётся, и я снова буду его Синей звездой».

______

- Так это и есть ваша ученица Сири? – с интересом спросил канцлер Валорум и наклонился пониже, чтобы рассмотреть девочку. – Очень рад познакомиться.
Сири спряталась за своего учителя.
- Да, это моя дочь-в-Силе, - кивнула рыцарь Галлия и сделала шаг в сторону, так что девочка снова оказалась на виду. – Сири, это его превосходительство Финис Валорум, глава Республики.
Всё так же без звука ученица церемонно поклонилась, глубоким, но несколько рваным движением, так что с её головы едва не свалилась зелёная шапочка, расшитая бисером.
- В точности похожа на вас. Надо же, и косичка есть! - лицо канцлера осветилось улыбкой. – Маленькая принцесса, и даже в короне! И наверняка такого же благородного происхождения, родом из сказки, а? Принцесса с хрустальным колокольчиком.
Свет в глазах Ади заиграл ярче.
- Малышка, а у меня для тебя как раз есть подарок. Одна волшебная вещица. Хочешь узнать, какая?
Девочка переминалась с ноги на ногу и упорно молчала, опустив глаза. Ади стало неловко и досадно за её нерасторопность, и она подтолкнула ученицу Силой. Зелёная шапочка снова склонилась перед Валорумом.
Канцлер взял Сири за руку.
- Следуйте за мной, милые дамы. Дело в том, что волшебные вещицы, как ты наверняка знаешь, нельзя оставлять без присмотра. И хранить их можно только в сундуке, окованном медью… или, по крайней мере, спецсталью… а открывается этот сундук только после заклинания. Ты знаешь какое-нибудь заклинание?
Сири отрицательно мотнула головой. Совсем игнорировать канцлера она не осмеливалась – попадёт от мастера Галлии.
- Чему же тебя учит твой учитель? – в голосе Валорума послышалось игривое недоумение, он оглянулся и весело посмотрел на Ади, та улыбнулась. – Я всегда считал, что джедаи – это добрые волшебники. Ты разве учишься не на волшебника? Ага, вижу, больше всего на свете ты любишь играть в молчанку. Пожалуй, я ошибся: принцесса с хрустальным колокольчиком – это мастер Галлия, а ты – принцесса с загадкой. Молодец, это очень редкое и ценное умение, молчать. Тогда, надеюсь, мой подарок тем более придётся тебе по вкусу.
Они пришли в кабинет Верховного канцлера, с большим панорамным окном, бархатной красной обивкой и строгой мебелью. Ковровое покрытие заглушало шаги. Рука девочки наконец-то смогла выскользнуть из руки мужчины.
- Вот тот самый кованый сундук, - сказал хозяин кабинета, подходя к сейфу и хлопая по его выпуклому металлическому боку. – Если ты не знаешь ни одного заклинания, может быть, мастер Галлия знает?
Губы Ади приоткрылись в улыбке. Валорум, не мигая, следил за каждым движением её ресниц. Ади усмехнулась, и сквозь цвет её смуглой кожи проступил нежный румянец.
- У-тэнно оннэ ту! – вдруг выкрикнула Сири, и Валорум вздрогнул от неожиданности.
Впрочем, он сразу понял, в чём дело.
- Это, вероятно, заклинание?
- Да! – с вызовом ответила девочка. – А ваш сундук не открылся!

______

- Как же вам удаётся абстрагироваться… от всего этого?
Вопрос джедая был задан таким искренним тоном, что канцлер не сдержал улыбки.
- Теперь намного легче. Теперь у меня есть вы, Ади. Мне даже совестно, что вы принимаете мои проблемы так близко к сердцу. Да и какие это проблемы? Каждый идёт по жизни один...
- Нет, Финис, это неправда. А ваша дочь? Вы говорили, что с ней у вас прекрасные отношения...
- Да, но не могу же я настраивать её против матери! У неё давно своя жизнь, своё дело. Кстати, знаете какое? Живые цветы. «Розовые грёзы», офис на бульваре Хишимех – такой стеклянный бутон… Только это большой секрет. Я обещал Терне никому не открывать его. Но вам можно.
- Правда? Она у вас занимается цветами? Ой, как это здорово! Знаете, когда я вспоминала о вас… ну, когда ещё была маленькой, я представляла, что вы работаете в оранжерее… И вот это, в некотором смысле, стало реальностью!
В глазах канцлера промелькнуло удивление. Потом он рассмеялся.
- Да, в некотором смысле. Да.
- Как замечательно, что дело вашей дочери – это создавать и дарить красоту…
Валорум покачал головой:
- Ади, иногда я не знаю, чему больше удивляться – вашей мудрости или… чистоте и наивности… Это очень суровый бизнес. Впрочем, как и всякий другой.
Она опустила глаза.
- Я понимаю, не бывает лёгкого хлеба. И чем больше, тем тяжелее… а его ведь надо не так уж много… А ваша дочь не может выступить, ну, что ли, посредником между вами и вашей супругой? Наверное, шумиха вокруг вашего имени повредит и ей тоже…
- Не думаю, что сильно повредит. У неё другая фамилия… и она сделала всё невозможное, чтобы никто не знал, что она моя дочь. Знаете, я просто не хочу её впутывать в это дело. Они с Имли всегда плохо ладили. Ума не приложу, как в голову моей благоверной забрела мысль с этими мемуарами? Давайте оставим это. Простите, что я проболтался. Моя личная жизнь не исключение из скорбного списка жертв большой политики, - Валорум попытался взять шутливый тон, и у него почти получилось.
- А что если вам самому поговорить с госпожой Валорум? Даже если между вами уже нет чувств… они ведь когда-то были…
- Чувств не было никогда и никаких. Это был брак по расчёту, и расчёт этот, как видите, не удался. Жадность Имли… Даже не знаю, с чем сравнить… Со всей Торговой Федерацией. Видать по всему, влезла в долги, и кто-то подсказал ей хорошее решение… Хотя, с другой стороны, ну какая беда может со мной случиться, даже если она вывалит на публику наше грязное бельё? Неприятно, конечно… и шум в газетах…
Он наморщил лоб и задумался, глаза остановились.
- … но, как говорится, - медленно произнёс канцлер, - легче справиться с муками совести, чем жить с дурной репутацией… Что ж, значит, мне придётся быть первым, кому это удастся.
- Всё же я советую вступить в переговоры с госпожой Валорум. Если вы доверяете мне, выступить посредником могу я.
- Полагаете, вам удастся её переубедить? – канцлер скептически пошевелил губами.
- Но ведь сейчас вы содержите её? Простите, что спрашиваю… Вы принимаете какое-либо участие в…
- Какое-либо участие! – с горькой иронией повторил Валорум. – Ежемесячно она получает половину моего жалованья, а её доверенное лицо управляет большей частью моих акций.
- Тем более, можно с цифрами в руках доказать ей, что одноразовый гонорар – это намного меньше, чем ваша постоянная помощь… и возможность вашего избрания на второй срок… И то, что вы держите свои акции там-то и там-то укрепляет доверие к тому бизнесу, а если…
- Ох, Ади, не знаете вы Имли… Если ей приспичило купить остров, или дворец, или ледниковый комплекс для омоложения, или вонскр что ещё, она видит только сумму прописью и не понимает ничего. И никогда не поймёт. Или вы полагаете, что с помощью вашей Силы её можно как-то закодировать от глупости и жадности?
- Нет, я так не считаю. Но, во-первых, хорошо бы выяснить, кто именно подсказал вашей супруге идею со скандальной публикацией. А во-вторых, я ведь тоже женщина… и мне будет легче понять, как отговорить её от траты средств… и зачем ей эти средства… Бывает, достаточно одного слова и скепсиса, «модно – немодно» или «вульгарно», чтобы разрушить ценность вещи… Хотя, должно быть, госпожа Валорум просто не знает, чем заполнить пустоту в душе… Но этому тоже можно помочь, и довольно эффективно…
- И вы бы взяли на себя такой труд?
- Финис, какая у нас общая задача? Под эгидой вашей власти решать проблемы, беспокоящие и Республику, и Орден. Я никогда не упускаю это из виду. Госпожа Валорум живёт здесь, на Корусканте?
- Да. На Меридиане, в южной части.
- Я могу познакомиться с ней и стать её подругой. И мы всё организуем, как надо. Где легче всего её найти? Она посещает какие-нибудь клубы или…
- Не знаю. Знаю только, что она постоянно ходит по магазинам. У неё это уже болезнь.

______

- Привет, малышок Сир! А где же мастер Гал? И почему ты до сих пор не спишь?
- Мастер Джинн! Вы уже приехали?
- Как видишь.
- Заходите. Будете моим гостем.
- С превеликим удовольствием. Быть гостем – это всегда хорошо. Но «откуда грусть в глазах твоих зелёных»? А, малышок Сир?
- Учитель не захотела взять меня с собой.
- Ну, так оно, может, и к лучшему? Праздник непослушания и всё такое? М-м-м?
Девочка не отреагировала на шутку. Она по-прежнему хмурилась.
- И давно Ади уехала? – спросил Квай-Гон уже серьёзнее.
- Она не уехала, она здесь, на Корусканте. Ушла на приём. К своему этому Валоруму. К Верховному канцлеру.
- А-а, тогда тем более нечего расстраиваться. Приём – это такая скукотища, что скажем учителю спасибо за твоё счастливое детство. Но не сомневаюсь, ты дала ей слово – ровно в десять первый сон, в одиннадцать второй... Так?
- Так.
- Так в чём же дело?
- Праздник непослушания, - ответила девочка.
На узорчатом покрывале её кровати, выдвинутой из стены, были расставлены куклы. Некоторым из своих любимцев Сири сшила джедайские одежды, и сейчас на матерчатом «паркете» джедаи беседовали с королевской особой. Квай-Гон усмехнулся, а Сири почему-то смутилась, сгребла кукол в охапку и затолкала в коробку.
- Предлагаю переименовать означенный праздник в день тезоименитства, - объявил мастер Джинн.
- Чьего?
- Ночных историй.
- День ночных историй?
- Именно так. Не истерик же!
Девочка наконец улыбнулась:
- А это страшные истории?
- Это по желанию заказчика.
- Я хочу страшную-страшную историю! Или нет, лучше какую-нибудь сказку. Интересную. И с хорошим концом.
Тут она на минутку задумалась и спросила:
- Мастер Джинн, а вы знаете сказку про принцессу с колокольчиком?
- Нет. Расскажешь?
- Я тоже не знаю. Хотя… Вот, посмотрите сами.
Сири раздвинула ширмы и ввела гостя на половину мастера Галлии, включив свет и там.
На стене, на чёрном бархатном квадрате, висела пустоглазая шёлковая маска. Квай-Гон внимательно рассмотрел её.
- Это Валорум подарил, - пояснила девочка.
- Да-да, я понял.
- Учитель просила для неё мой парик, который вы мне сделали, но я не дала.
На это джедай ничего не сказал. Он перевёл взгляд на подоконник, где стоял большой букет белых цветов. От бархатистых лепестков исходил едва уловимый запах настоящей лесной свежести. Рядом тихонько тикали часы. Ади любила, чтобы в доме были часы, и их было слышно.
- Поздно-то как, Сири, а мы с тобой всё ля-ля. Завтра голову от подушки не сможешь поднять. Мастер Галлия будет очень недовольна, что ты не умеешь держать слово. Пойду я, и ты тоже ложись спать.
- А как же сказка?
- Сказка будет завтра. Придумаем её вместе. За завтраком в столовой. Идёт?
Сири кивнула.
Когда Квай-Гон был уже в дверях, она сказала:
- Мастер Галлия не вернётся в Храм ни завтра, ни послезавтра. Она всю неделю будет на какой-то конспиративной квартире.
- М-м-м… Ну, не сердись на неё. Значит, так надо. Она тебе оставила какое-нибудь задание?
- Да. А вы… не могли бы вы со мной позаниматься?
- Конечно, Сири. Утром я за тобой зайду. Спокойной ночи.

______

- Ну, и как прошла ваша миссия, учитель?
- Можно сказать, тип-топ. А ты без меня скучала? Или нет?
- Скучала. И мастер Джинн тоже. Но мы с ним каждый день занимались акробатикой и фехтованием, так что очень сильно скучать не было времени.
Ади удивлённо подняла брови:
- Мастер Джинн в Храме?
- Был, но уже опять уехал. Просил передать вам привет.
Странно… Почему же она не почувствовала, что он на Корусканте? Оно, конечно, и к лучшему… Умница Квай – не стал тревожить её во время работы… а это ведь была ситхова работа – три недели изображать из себя кореллианку из богатой семьи, приехавшую в столицу по вопросам наследства. И тесно общаться с госпожой Валорум.
Но всё-таки – мог бы подать ей знак! Хотя – зачем? Чтобы ей стало ещё больнее? Нет, он поступил правильно.
- А куда уехал, не знаешь?
- Нет. Он не сказал.
- Ну, хорошо. Посмотрим, чему там он тебя научил.
На губах девочки появился короткий смешок. Ади не сдержала улыбки, услышав такое знакомое хмыканье.
- А ещё мы с ним сделали вам подарок. Вот.
Сири тут же продемонстрировала картонную коробочку, раскрашенную разноцветной тушью. Как карты в колоде, внутри лежали картонки с иероглифами оссу. «Рубашки» у них были одинаковые, две рыбки в кружочке. Одна с сияющей золотой короной на голове, вторая – в сетях.
- Тут все изречения мастера Сйоск Бааса. Мастер Джинн сказал, что мастер Баас чувствовал своей стихией Воду, и его мысли особенно подходят вам для медитации.
- Это мастер Джинн сам сделал?
- Мы вместе сделали. Вот этих рыбок я сама придумала и нарисовала. И «знаки» мы тоже вместе писали. Половину он сделал, половину я.
- Ты молодец, солнышко! Ты умница, спасибо, - Ади наклонилась и поцеловала девочку в рыжую макушку.
На голове у Сири был обруч с перламутровыми вставками.

______

Неделя памяти о Руузане – время особой строгости и сдержанности. Время поминовения погибших, не только в той далёкой битве, овеянной легендами. Под Сводом Скорби разворачивалась карта галактики, и планету, на которой кто-либо потерял близких друзей, можно было подсветить красным.
Как много этих красных огоньков горело в темноте, и среди них Адины тоже. Её подруга Элин Вели, одногруппник Ойн Талл, и ещё один одногруппник, Гарен, её первая любовь. Или её первой любовью был Финис Валорум?
О, Великая Сила, почему даже в поминальные дни её преследует его имя? Между ними ничего не может быть, и не нужно, ни ему, ни ей… Ей, во всяком случае, точно.
- Сири, я хочу побыть одна. И, знаешь, о чём я тебя попрошу? – Ади присела перед девочкой на корточки. Она говорила негромко, чтобы не потревожить тишину места и не мешать тем, кто медитировал на тумбах или в нишах у самой стены, на которой в огненной подсветке рдела знаменитая фреска. – Составь для меня какой-нибудь венок из «знаков» мастера Бааса. У меня тревожно на душе, и мне нужна твоя помощь.
- Наставница Вант говорила, что в Руузанскую неделю всегда тяжело на душе, потому что в это время Свет в надире.
- Наставница Вант – очень мудрый джедай, - кивнула Ади. – Но неужели и у тебя на душе тоже тяжело, малышок Сир?
- Да.
Ади внимательно всмотрелась в лицо своей ученицы.
- И ты знаешь, что тебя тревожит?
- Да.
- Что же, солнышко?
- Маска, которая висит у нас на стене.
- Я её уберу, - сказала молодая женщина и обняла девочку. – Но боишься ты зря, ведь Свет победил!
- Всё равно. Не надо искушать Тьму.
- Ты права. Я сегодня же уберу эту маску.
Ученица благодарно улыбнулась, поклонилась и ушла, а рыцарь Галлия, побродив среди красных огоньков и плоских маленьких свечей, отправилась в сад Тысячи фонтанов. Сейчас там как раз расцвели бархатные белые неоры с тончайшим запахом чистоты – цветы, которые Ади часто находила у себя на столе в Сенате с карточкой Верховного канцлера, где его рукой было написано какое-нибудь пожелание, шутка или последний парламентский анекдот. Вероятно, в оранжерее его дочери их выращивали на продажу постоянно. А в Храме они распускались только один раз в году.
На лице Ади не было косметики, волосы собраны в скромный хвост. Она не надела даже серёжку в пупок, хотя кто бы увидел это легкомысленное украшение под строгой джедайской туникой…
А Квай говорил, что если у неё такой прекрасный живот, такой милый пупок и такое превосходное чувство меры, неправильно было бы отрицать или осуждать её женственность. И как он всегда смотрел на эту серёжку…
Сердце Ади забилось сильнее, и всему телу стало горячо. Но что тело – укротить его не стоило ей почти никакого труда.
Разумнее всего прямо сейчас, здесь, сесть и как следует подумать обо всём, что с ней происходит. Со всей строгостью и сдержанностью, но не скрывая от себя ничего.
«У меня действительно тревожно на душе. Почему? В последнее время я слишком часто рассуждаю и веду себя, как женщина, привлекающая внимание. Я слишком часто пользуюсь своей женственностью. Именно пользуюсь… а это так недостойно…»
Ади села на низкую скамеечку у одного из журчащих миниатюрных фонтанов, вокруг которого бархатные неоры вскипали белой пеной. Воздух был как чистый свет. Она сосредоточилась на дыхании. Цветы пахли так чудесно, что дыхательная гимнастика превратилась в наслаждение, и голова Ади стала лёгкой-лёгкой. Пожалуй, теперь можно подумать по-настоящему.
Она была ещё маленькой девочкой, когда с беспокойством спросила у мастера Пиэлла: «Учитель, везде написано, что женская душа – это Тьма. А как же я? Что мне нужно сделать, чтобы стать мужчиной и Светом?» Ярко-голубой глаз джедая вспыхнул смехом, и на строгих губах тоже появилась улыбка. «Доченька, самый чистый Свет сияет как раз в женской душе. От природы ты уже одарена куда больше, чем я. Разве ты не знаешь, что даже самая глупая женщина стремится быть красивой, а от пустого мужчины эта истина закрыта на все замки, равно как и все другие истины вселенной? Стремление к совершенству – это чисто женская черта характера, но горе тому мужчине, у которого этой черты нет. У каждого из нас в душе два полюса, «брат» и «сестра», идущие рука об руку. Женская половина богаче одарена глубиной восприятия мира, а мужская – любопытством ко всему происходящему в нём. Мужская половина души менее одарена глубиной, поэтому и падает не так низко. Но если «сестра» обратится к Тьме, это ужасная беда, потому что тогда Тьма практически непобедима, душа вся увлекается вниз, и её падение беспредельно. Именно об этом говорится в мудрых книгах, а не о различиях во внешнем теле. Чтобы стать Светом, тебе надо подружить «сестру» и «брата» в своей душе. Если ты будешь любопытной, смелой и воспитанной, как «брат», и понимающей, собранной, справедливой и доброй, как «сестра», никакая Тьма не будет тебе страшна».
Эти некогда загадочные слова давно стали понятны Ади во всей их простоте и мудрости. Душа джедая – это отважный мужчина в союзе с мудрой женщиной. А тело – лишь видимость, лишь одежда. По большому счёту, цельной личности не нужна пресловутая «вторая половина». Только если «брат» и «сестра» встречают такую же пару в близкой душе... А если не пару, а поодиночке, и в разных душах?
«Далеко не все мыслящие существа способны к большому счёту», - вдруг вспыли в памяти ироничные слова Валорума. Почему Ади самонадеянно решила, что уже достигла совершенства? И как его можно достичь, если это путь… а не титул… Верховного канцлера…
«А он ведь тоже любит меня… И достоин любви гораздо более умной женщины, чем эта резиновая кукла… для слияния капиталов…»
Она снова одёрнула себя: её ли это дело? Её дело, если разобраться, – всего лишь наблюдать, как Верховный канцлер успешно балансирует между интересами партий и поддерживает такой же баланс в управлении государством. А если он балансирует не так чтобы успешно, её задача – помочь ему.
«Почем я их всё время сравниваю? Я говорю себе, что люблю Квая. Или это только слова? Может, это мне только кажется, что я люблю его? Мне тяжело жить в разлуке с ним. И стоит привыкнуть к тому, что его нет, он появляется, а потом мы снова врозь. И ведь ни к чему это! Как получилось, что я так неосмотрительно поддалась чувству, от которого мне больно? Ведь давала же себе слово, что больше никогда! «Делай или не делай» – а мы именно пытаемся быть вместе, хотя сама жизнь нас разводит. А ему? Наверное, ему тоже тяжело… Или, наоборот, приятно жить без всяких обязательств. Я же его не проверяю, с кем он там в своих миссиях проводит время. Ох, ну как я могу думать такими пустыми и холодными мыслями? Мне нужна его любовь, а я себя обманываю! Когда мы вместе – всё становится лучше и совсем по-другому… Это и есть счастье, а всё остальное – мыльные пузыри. Нет, стоп, так я далеко зайду. Не жизнь, а какие-то обрывки. Допустим, он приедет, а я скажу: «Квай, нам не стоит больше встречаться. Нам обоим плохо от такой жизни». И что он? Опустит глаза и скажет: «Наверное, ты права, Ади». И всё. Так и будет. Вот это меня огорчает больше всего. Надо честно признаться. Он заранее согласится с любым моим решением, и мне это как-то обидно.
Конечно, Квай сильный, он джедай… А Финис – он не сверхчеловек. Он человек. Великая Сила, что же, я, выходит, не люблю Квая, а только обманываю его? Нет, не может быть! Я так сильно хочу быть с ним, что придумываю себе разные вещи, чтобы не сойти с ума в разлуке. Когда-то мы будем вместе навсегда. Пусть не сейчас, пусть только после смерти. Но я хочу сейчас, я не хочу так долго ждать! Я не хочу жить без него! А Валорум? А что Валорум… Просто атавизм какой-то дурацкий зашевелился. Успешный кандидат…»
Ади представила, как может выглядеть зашевелившийся атавизм. Наверное, комки какие-нибудь… чего-нибудь… Фу.
Нет, не может быть, чтобы всё было так противно и банально. Ей очень нравилось работать с Верховным канцлером. Благодаря ему она многое узнала. Он очень приятный собеседник и друг, с ним ей всегда легко. Она чувствует, что нравится ему, как женщина. И что дальше?
И тут же представила – нет, не представила, а снова пережила – как её, уже почти спящую, Квай-Гон бережно прижимает к себе, и даже увидела его белое плечо, на котором лежит её щека. Или как он ворочается под одеялом – её это всегда особенно умиляло, и при этом никогда не перетягивает одеяло на себя. Вспомнилось, как он сказал, что счастлив быть джедаем хотя бы потому и во-первых, что иначе они бы не встретились, а когда она спросила, неужели для него это действительно так важно, он посмотрел на неё с безмерным удивлением, и ей стало неловко. Он начал уверять: её любовь значит для него всё, и он огорчён, что Ади ему не верит, и ей стало неловко вдвойне, потому что сама она – если честно – никогда не думала о нём как о чём-то самом главном в своей жизни. Жизнь была отдельно, любовь отдельно. Да, её очень сильно тянуло к нему, да, она беспредельно наслаждалась близостью с ним, но их встречи были только краткими эпизодами, и совсем не он был центром её жизни. А что? Сила?
Пожалуй, сама жизнь джедая – вечные поиски и странствия. А привязанность её тяготит…
Так можно думать сколько угодно, но стоит ему появиться в Храме – и с какой же радостью она бросится к нему на шею!
Ади совсем запуталась в своих чувствах. Как это всё сложно…
Тщетно промучившись над неразрешимыми вопросами, она оставила суетные мысли и вошла в мантру воина Света. И, соединившись с энергией Силы, сразу забыла тревогу и печаль. Сила была её истинный дом.

______
А дома её с нетерпением ждала Сири. На столе в кружок уже было разложено множество маленьких картонок с двумя рыбками, «знаками» вниз.
- Нужно брать по одной семь раз и ещё один. Как следует обдумав свои «знаки», вы увидите верный путь.
- Ну, что ж, тогда приступим поскорее. Услышим голос мудрости. Погрузимся в будущее, глубоко-глубоко, и пусть нас ведёт Сила!
Рыцарь Галлия взяла наугад одну из карт, перевернула и прочла: «С трепетом соблюдай середину. Бдительность и уравновешенность – это пути восхождения».
Сразу вспомнилась картина из галереи Валорума. «Город». Жёлтое не желтеет. Жёлтый цвет – это…
Сири с любопытством пыталась подсмотреть, что написано на картонке, но Ади продолжала держать «знак» в руке и взяла вторую карту.
«Будут речи, но они не верны. Свидание затруднено на пне. Войдешь в случайную долину».
Неприятно. Но есть над чем подумать. Ладно, дальше.
«Обладай правдой, даже когда пьёшь вино. Обладай собой, даже когда пьёшь свою кровь».
- Пожалуй, сегодня мне не везёт, - усмехнулась джедай.
- А что у вас получилось?
- Ещё ничего. Итак, четвёртая.
«Носильщик, а едет на другом – сам привлечёт приход разбойников».
Час от часу не легче. «Я что-то делаю не так. И прекрасно это понимаю. Только не понимаю – что не так».
Лунная маска в белой мужской руке. Ади даже захотелось положить «знак Тёмной стороны» на стол, но она, конечно, этого не сделала, а взяла новую картонку.
«Владыка приближается к обитателям храма».
Приближается. Уже приблизился. Дальше.
«Бездна не наполняется. Кружка и миска через окно».
Знак потери свободы. Ади прикусила губу.
- Нет, Сири, я пас. У меня уже несчастий, как «у младшего сына - воз трупов». Разве что ты потянешь за меня.
- Хорошо, - кивнула девочка, взяла карту и прочла вслух: - «Незачем брать жену – она увидит богача и не соблюдёт себя».
Ади даже рассмеялась. «Ну, тут уж дудки! - с вызовом подумала она.
- А что это значит? – спросила Сири, поднимая глаза на Ади.
- Приступая к очень важному делу, надо оставить зависть, нетерпение, суету. И болтовню тоже. Иначе большие проблемы станут непосильны для души.
Сири промолчала, потом сказала:
- Не берите последнюю. Это неудачная игра.
- Почему же, давай уж дойдём до конца. Не всегда предзнаменования благоприятны, но это не значит, что надо праздновать труса.
И она взяла последнюю карту.
«У мужа два сына. Старшему – вести войско, младшему – воз трупов».
- Ты права, солнышко, игра вышла неудачная.
Ади бросила свои несчастливые «знаки» на стол и смешала картонки. На каждой из них плескались две затейливые рыбки – одна в сияющей короне, другая в сетях. «Корона – это и есть сети», - вдруг подумала молодая женщина.
- Это из-за маски. Уберите её и попробуйте ещё раз, - предложила Сири.
- Нет, на сегодня хватит «знаков», - покачала головой Ади, собирая карты в коробочку.
Потом сняла со стены маску, подаренную канцлером. И стена над её кроватью сразу стала пустой и холодной.

______

Он помог ей выйти из спидера, как положено по протоколу, и она взяла его под руку. Оба они были в джедайских плащах, только в его причёске была одна шпилька, а в её – целый веер, и его шаги были негромкими, а её – звонкими. И когда они сняли коричневые мантии, он оказался весь в белом и в чёрных сапогах, а она вся в чёрном и в серебристых туфлях. Длинное чёрное платье Ади, с воротником под шею и облегающими рукавами, можно было бы назвать скромным, если бы не треугольник выреза на груди и такой же вырез треугольником внизу спины. Это было «платье для провокаций». Декольте украшал кулон на цепочке, надетой под платье, - блестящая серебряная звезда.
- Теперь ты понимаешь, почему мне нужен телохранитель? – спросила она, глядя в его глаза, обнимающие её.
- Понимаю, - короткий смешок. – Украдут.
- Что, и при тебе украдут?
- Это зависит только от твоего желания.
- Квай, ну что ты так смотришь?
- Очень соскучился. Очень сильно люблю тебя. Ну… и на случай, если украдут, заготавливаю твой зрительный образ на вечную память. Шутка. Всё-всё, обещаю быть серьёзным. Сейчас скажу что-нибудь подобающее для представительной парламентской ассамблеи. М-м-м… Из-за того, что стороны редко контактируют, они до сих пор не могут исчерпать лимита или, точнее сказать, выбрать квоты, выделенной на срок медового месяца. Эта терминология, надеюсь, делает для леди представителя более понятной обстановку некоторой напряжённости во взглядах сторон?
- «Обстановка во взглядах» - хорошо сказано! – отозвалась Ади. – Есть у нас один сенатор… а, вот и он, с бокалом в хоботе, возле трибуны, видишь?... тот ещё мастер слова. Так вот, он недавно сказал: «В нашей торговой политике можно как в трёх пальцах заблудиться. Всё, что мы делаем, - не то и не так. Но зато быстро». Когда он записывается на выступление, никто не прогуливает слушания, ходят, как на концерт. Помнится, представитель Торговой Федерации даже взял слово по процедуре и сказал ему: «А теперь можно сказать всё, что вы говорили раньше, более общегалактическим языком?»
- Хорошо, что тебе с ними не скучно.
К новым гостям, вошедшим в зал с приглушённым светом и уже немалым количеством дорогой публики, подплыл коричневый, лоснящийся, весь в складках жира сенатор Тук-Кум, серый кардинал партии консерваторов.
- Мастер Галлия, вы ли это?! Нет, это не вы, это Сверхновая на нашем политическом горизонте! – воскликнул толстяк, с видимым удовольствием глядя на серебряную звезду.
- Позвольте представить, господин Тук-Кум. Мой брат, мастер Квай-Гон Джинн. Господин Олео Тук-Кум – представитель системы Эриаду и влиятельнейший член партии «Опора устоев».
- Очень приятно, - кивнул Квай-Гон.
- О, мастер Галлия, не стоит преувеличивать мое влияние! – расплылся в улыбке сенатор, обременяя свою жирную шею поднятием головы, чтобы посмотреть в лицо высокому джедаю, но, не найдя в этом лице особой выгоды для себя, тут же вернул глаза в исходное положение. – Я слышал краем уха, что его превосходительство уже спрашивал о вас.
- Благодарю вас, господин Тук-Кум, мы сейчас будем рады подойти к его превосходительству и поздравить его от имени нашего Ордена.
- Всегда приятно встретить джедаев, - откланялся эриадец и поплыл дальше.
- Никто здесь не умеет держать нос по ветру лучше этого бормоглота, - негромко проговорила она. – Хотя нет, есть ещё один, вон тот, синий, Мас Амедда. Непотопляемый. Переживает уже пятый кабинет и третьего канцлера.
- Это страшно интересно, - отозвался Квай-Гон. – А в чём, собственно, состоит твоя работа?
- По большей части, мотать на шпильку, о чём они спорят. Ну, и, конечно, разнимать, когда они дерутся.
– А они ещё и дерутся? Великая Сила!

_______

- Ади, как я рад вас видеть!
Скользнув краем глаза по фигуре мужчины рядом с очаровательной рыцарем Галлией, Валорум гостеприимно и даже чуточку неформально протянул к ней обе руки.
Верховный канцлер пожал руку представителя Ордена. Вспышки камер. Протокольные улыбки – его и её.
Квай-Гон отступил в тень, подцепил маленький бутерброд с одного из столиков и от нечего делать пересчитал колонны в зале. Когда-нибудь это должно закончиться. В конце концов, в сутках только двадцать четыре часа, а сейчас уже около девяти. Ну, ещё час, ну полтора…
«А хорошо было бы оказаться сейчас в каких-нибудь горах… Или наоборот, в долине. Чтобы зелено, и речка, и тепло… И цветы. И Ади».
- Мастер Джинн? Вы ли это?
«Великая Сила, я ли это? И если я это я, кому это я здесь понадобился?»
- Вы меня не узнаёте? Я был премьер-министром Каамаса, когда мы имели честь принимать вас…
- А-а, да-да, господин Ушин… Гоареш?
- Боареш, Ушин Боареш.
- Простите, господин Боареш.
- Не за что, мастер! Мне приятно, что вы всё ещё держите в памяти моё имя.
- Планета Каамас – гостеприимный ковчег, она навсегда останется в моём сердце. Рад, что именно вы представляете её в Сенате. Как теперь обстоят дела у вас дома, господин Боареш?
- Благодарю вас, с тех пор, как вы побывали у нас, пираты ни разу не побеспокоили нашу систему. Надеюсь, ваш ученик уже тоже стал мастером?
- Мой ученик уже достиг высшей степени посвящения. Он стал Силой.
- Как это грустно, мастер Джинн… Примите мои соболезнования. Он спас мне жизнь, и шерсть на его голове была похожа на мою…
- Мы оба не раз вспоминали вас, господин Боареш, и те почести, которые были оказаны Тиррену за цвет его волос, - вполне искренне улыбнулся джедай. – Спасибо, что вы его помните.
- Огненная шерсть - это знак божественного происхождения. Впрочем, каждый джедай на Каамасе – всегда персона грата.
Квай-Гон поклонился. Каамаси тоже кивнул своей густошёрстой головой и отошёл, присоединившись к группе сенаторов у фонтана. Джедай сделал глубокий вдох, короткий энергичный выдох и снова вдох, но сердце не отпускало. Он удивился и прислушался к себе более внимательно. Больше всего на свете ему сейчас хотелось повернуться и уйти отсюда, как можно скорее. Но где же опасность?
Опасности как таковой не было. «Может, у меня просто болит сердце? Бывает же, что у человека болит сердце? Бывает. Я человек? Человек…»
Но эта болтовня с самим собой не отвлекла его от неприятной пустоты в груди. Что не так, что плохо? «Или это Ади плохо среди номерной публики?»
Он отыскал её глазами среди кучки наиболее приближённых к телу его превосходительства. «Вечные сумерки времени с одной стороны – великое утро с другой. Похоже, самое время спасать утопающих».

______

- Ади, вы ещё не познакомили меня с вашим братом.
- Квай-Гон Джинн, - представился он сам и поклонился Верховному канцлеру.
- Очень приятно, мастер Джинн. А я в представлениях не нуждаюсь, - хозяин приёма рассмеялся своей шутке.
Оба джедая вежливо улыбнулись ему в ответ.
- Ну, вот, - сказал Валорум, внимательно разглядывая шпильку на голове Квай-Гона, - наконец-то я вижу человека, перед которым могу выразить восхищение всей той титанической работой, которую несёт на своих плечах представитель вашего доблестного Ордена в наших стенах. Мастер Галлия – это просто свет в окне… а в нашем зале пленарных заседаний ведь нет окон, так что вы должны понимать, как я ценю её присутствие! Её улыбка способна примирить непримиримых, дать надежду отчаявшимся. Она может найти правильный путь в, казалось бы, полных потёмках. Сколько раз решения по вопросам безопасности, предлагаемые вашим Орденом, были приняты именно благодаря её такту, уму, умению идти на компромисс.
- Да, Ади прекрасный дипломат, - кивнул Квай-Гон. – Как рыцарь Ордена, я горжусь той миссией, которую она выполняет в Сенате, во имя мира и процветания всей Республики.
- И ещё – вы-то, наверное, этого не знаете, мастер-джедай, не знаете и не замечаете. Ади – не просто дипломат и политик, она ещё и удивительная женщина!
- Вы меня перехвалите, ваше превосходительство, - глядя на канцлера, мягко проговорила Ади со своей чудесной улыбкой на полуоткрытых губах. Тени от её ресниц стеснили дыхание в груди обоих мужчин. – Моё участие в работе Сената не выходит за рамки обязанностей каждого представителя Ордена джедаев. И потом, сегодня ваш день, а вы всё обо мне да обо мне…
- А я хочу говорить о вас, Ади, потому что если бы не ваше присутствие, мой день рождения был бы просто ещё одним протокольным мероприятием, а с вами – это феерия чувств!
«Феерия чувств», - подумал Квай-Гон. – Странно, дядя вроде бы не выпил, а несёт такую ахинею. Представляю, как она пудрит ему мозги на рабочем месте. Эх, Аделаида…»
- Да, Ади стоит того, чтобы о ней говорить, - подал голос рыцарь, желая помочь главе государства достойно выйти из словесного виража. – Я не сомневаюсь, она может всё: и разгадывать хитросплетения интересов в кулуарах, и превращать каждый миг в праздник одной своей улыбкой.
- Вы не знаете главного, мастер-джедай, а я открою вам этот секрет, - сказал Валорум со всей значительностью, как будто даже и не в шутку. – Ади – не просто прекрасный политик. Она – настоящая звезда, понимаете? Она приносит тепло и свет в безжизненные просторы абсолютного нуля. Она сгорает, освещая такие закутки Сената, которые предпочитали бы никогда не оказываться на свету. Звезда пленительного счастья. Синяя звезда моего… счастья быть канцлером при вашей поддержке, миледи! Дамы и господа! – воскликнул канцлер и повторил это обращение ещё раз в услужливо протянутый микрофон. – Позвольте мне поднять бокал за дорогую гостью, которую я имею честь принимать здесь, - Ади Галлию, представителя Ордена джедаев в Сенате, прекрасную звезду Аделаиду, путеводную звезду мира и согласия для корабля всей межпланетной политики нашего государства!
Ади боялась поднять глаза на Квай-Гона, но, даже не глядя на него… Она услышала его вдох и выдох – он силился овладеть своими чувствами. Успешно.
А Валорум, уже отвернувшись от микрофона и снова повернувшись к Ади, взял её руку в свою и говорил что-то ещё – сияя улыбкой и глазами. Он называл её Синей звездой со своей любимой картины. Потом объявил, что передаёт свою галерею в дар Республике, и на картине будет висеть табличка «Звезда Аделаида», и посвящение Ади рядом на стене, возле шедевра, и он приглашал гостей проследовать в Арт-хаус Сената, и были аплодисменты и восхваления щедрости Верховного канцлера, подтверждающей благородство его души и славу мецената. Выставка коллекции Верховного канцлера так и называлась – «Синяя звезда». Она должна была продлиться целый месяц, со свободным входом. Позже коллекция займёт место в Корусканском музее изобразительных искусств.
В Арт-хаусе были те же речи, из уст высокой публики то и дело вырывались восклицания «Синяя звезда», «достойный глава великой державы», «звезда Аделаида», «щедрый дар мецената».
Джедай не поддаётся эмоциям. И вообще: если не знаешь, как поступить – не действуй. Кроме того, рыцарь Ордена просто обязан всегда хранить спокойствие.
Эту почётную обязанность и Ади, и Квай-Гон исполнили со всем мастерством, на которое только были способны.

______

Она подала ему знак, и они направились к выходу. На стоянке протокольный дроид поинтересовался, не нужен ли им водитель, Квай-Гон сказал, что не нужен. Ади всё так же молча села рядом. Машина поднялась в ночное небо.
Эмоций у него и сейчас не было никаких. Пустое место. Вёл себе человек спидер, сосредоточившись на управлении.
- Очень неожиданно, что он подарил эту свою коллекцию музею, да ещё под моим именем, - сказала Ади.
- И приятно, наверное? – спросил Квай-Гон своим обычным голосом, с обычным смешком.
- И приятно, - бесстрастно ответила она. – Не каждый день увековечивают дружбу. Любовь и прочие охи-вздохи – тут больше поэтов, чем муз. А вот дружбу с коллегой по работе…
- Да-да, конечно. Случай уникальный.
Ади сдержалась.
- К тому же, всё, что отдал, - всё твоё, м-м-м?
Ну, если переходим на вопросы собственности – тогда всё кончено однозначно. Она не собиралась оправдываться. Она не чувствовала за собой вины, только досаду.
- А давай радио послушаем? Вот спорим, сейчас будет про политику?
Радио заговорило развязным голосом молодёжной развлекательной волны:
- … что лучше – ремикс или оригинальная вещь? Об этом можно спорить, спорить и спорить, но мы с вами не в Сенате всё-таки, а в эфире «Горяченькое на Хоте»…
- О! Я угадал! Слышишь? Ключевое слово произнесено! Сенат!
Она промолчала.
- … а этой вещи, между прочим, уже стукнуло двадцать лет – не световых, но всё-таки – так что если вы напоёте вашей матушке «Самый лучший, самый лучший»…
- Сейчас, наверное, и на Меридиане свободно...
- … если, конечно, ваш папа не сенатор, не главный инженер и не джедай, испарившийся в просторах бескрайнего космоса…
Ади выключила радио, но Квай-Гон снова включил его:
- Моя душа жаждет музыки. А твоя нет? Зря.
К счастью, околесица диджея закончилась, и эфир наконец разразился обещанным хитом.

Гордая речь, повелительный взгляд –
Нет, ты не зря представляешь Сенат!
Важный политик, ты судьбы вершишь –
И спешишь, постоянно спешишь.

Отражаешься в стеклах зеркальных витрин,
И уже поджидает тебя лимузин.
Ждет тебя выступленье, а может, банкет:
До меня же тебе дела не-е-е-ет!

Самый лучший, самый лучший –
Верю я: ты лучше всех на свете!
Самый лучший, самый лучший –
Словно солнце, словно ветер!
Не забуду
Я тебя никогда-а-а!

- «Самый лучший, самый лучший», - подхватил Квай-Гон. – Хорошая песенка, правда?
- Отвратительная попсня, - отрезала Ади.
- А мне нравится. Не фонтан, конечно, но всё-таки. Капельное орошение. Сельскохозяйственный корпус. Ты могла бы быть более снисходительной к песне моей молодости.

Сейнара Верфи, заводы и док,
Дроидов разных железный поток.
Ты здесь - хозяин, и ты - властелин.
Почему же тогда ты один?

Улетают и тают твои корабли,
Отрываясь один за другим от земли:
Что-то чертишь ты снова во вспышках огня
И тебе дела нет до меня-а-а-а:

- «Самый лучший, самый лучший…» Ты не была на Сейнаре? А я был. Действительно, размах производства и всё такое…

Плащ с капюшоном, косичка до плеч
И неизменный на поясе меч.
Ты охраняешь покой всех миров –
Почему тогда взгляд твой суров?..

Ты прочтешь без труда, что в душе у меня,
О мой рыцарь-джедай, повелитель огня!
Но тебя снова Орден отправит в поход –
Им нет дела, что девушка ждет!..

Самый лучший, самый лучший…

- Жаль, что у народа сложилось такое однобокое впечатление об Ордене, правда, Ади?
Она молчала. Тогда он выключил радио и тоже замолчал. Молча они оставили спидер в ангаре, молча поднялись на лифте на свой этаж.
- Спасибо за чудесный вечер, - сказал он перед тем, как Ади повернула в сторону своей комнаты.
- Не за что, - спокойно ответила она, и они разошлись.

______

- А с кем это мастер Джинн? – спросила Сири, когда помогала Ади расставлять тарелки на подносе.
Ади нехотя посмотрела в сторону столика, за которым сидел Квай-Гон. Сидел не один, а рядом с пожилым мужчиной.
- Это мастер Дуку, его учитель. Не нужно им мешать, они давно не виделись.
Квай-Гон что-то рассказывал, увлечённо жестикулируя. По-видимому, создавал полную иллюзию присутствия, чтобы старый джедай оценил его головоломные приключения. Он это умел делать, в самом деле, мастерски.
Но когда Сири снова повернула к нему голову, мастер Джинн прервал рассказ и улыбнулся девочке. И тут же Ади почувствовала глаза мастера Дуку. Старый граф прошёлся по ней взглядом, как сканером.
К счастью, к их столику подошёл мальчик-подросток с косичкой и, поклонившись, что-то спросил. Квай-Гон придвинул стул и для него, но Дуку не позволил младшему сесть рядом с ними, а отправил его с каким-то поручением.

- Это она? - мастер Дуку скорее утверждал, чем спрашивал.
- Что вы имеете в виду?
- Понятно. То-то я вижу, ты сам не свой. Что, так плохи твои дела, малыш?
- Учитель, пожалуйста, не надо…
- Правильно, не надо. Держись от неё подальше, она тебе не пара. Усвой урок и больше не попадайся.
- Больше я не попадусь. И если вы хотите ещё что-нибудь… посоветовать… то, прошу вас, всё в одной фразе. Чтобы закрыть тему.
Старый джедай посмотрел на упрямо сжатые губы своего ученика и невесело рассмеялся.
- Вряд ли я смогу что-либо тебе посоветовать. Теперь-то я понимаю, что никогда не был влюблён по-настоящему, а делиться непережитыми истинами… Ну, что ты на меня так смотришь? Хвала Силе, ожил мой малыш!
- Учитель! И даже… госпожа Ню?
- Пожалуй, теперь моя очередь говорить «закроем тему».
- Простите.
- А закрывать, в общем-то, нечего. Кажется, я знаю всё о похоти и ничего о любви. Даже если побороть похоть, любовь не появится вместо. Это другое. Правда? Это другое.
Квай-Гон снова посмотрел в сторону столика, за которым сидели Ади и Сири. Царственная осанка молодой женщины, гордый профиль, прекрасные движения рук, и даже гребешок в её причёске – всё было отмечено знаком совершенства.
- Вы правы, - вздохнул он, - я ей не пара. Мне нужно было это услышать. Благодарю вас, учитель.
- Считай, тебе очень повезло, приобрёл бесценный опыт. Которым, как видишь, не каждый может похвастаться. Приобрёл – и живи дальше. Жизнь-то не остановилась.
- Да, конечно.
- Я слышал очень много историй о любви, и у меня сложилось впечатление, что это такое чувство, которое во плоти душа не может вместить. Это как Сила – пока ты в теле, ты не можешь стать ею до конца. И любовь, и Сила – это весть о чём-то превосходящем наши возможности. Кажется, что это невозможно здесь – однако же, стало возможным хоть на миг для тебя, а? Ты узнал невозможное – отлично, но это не может длиться вечно здесь и сейчас. А только в вечности. М-м-м?
- Мне нечего возразить. Хотя это так… Несправедливо.
- Почему же несправедливо?
- Наверное, я слишком сильно привязываюсь к тем, кого люблю, и связываю их, - медленно проговорил Квай-Гон. – Вот они и вырываются на свободу. Я должен быть один. Теперь это ясно, как белый свет.
- Ты не должен быть один, тебе нужен ученик, вот что ясно, как белый свет. Помнишь, как ты был счастлив, когда я назвал тебя своим падаваном? А вот эта девочка, ученица твоей пассии…
- Учитель!
- Ладно-ладно, не буду, я только хотел сказать, эта бисерная шапочка – твоя работа?
- Ну, моя.
- Подарил человеку счастье?
- Подарил.
- Так что же ты сидишь и киснешь, как перестоявшее тесто? Хватит разводить сопли бахромой. Для начала пойдём-ка в зал, разомнёмся. А во-вторых, слышал, у тебя есть информаторы в «Невидимом фронте»? Познакомь меня хотя бы с одним, а?
Ади изо всех сил старалась не прислушиваться к этому разговору. Слов она разобрать не могла, их столики стояли достаточно далеко друг от друга, но прекрасно понимала, что говорят о ней. Это было очень неприятно.
- Учитель, - спросила Сири, перестав жевать и отложив вилку, - вы поссорились с мастером Джинном?
- Кто тебе сказал, что я с ним поссорилась? – улыбнулась Ади, преодолевая себя. И добавила со смешком. - Разве с мастером Джинном можно поссориться?
- Но вы поссорились, - задумчиво проговорила девочка. – Жалко. Мне так нравится, что он вас любит! А когда вы помиритесь?
- Мой юный падаван, - снова прилагая определённое усилие воли, сказала молодая женщина, - перед тем, как вложить пальцы в чью-то рану, нужно… нужно проверить, чистые ли у тебя руки. Понимаешь? Зачем ты говоришь об этом? Чтобы удовлетворить любопытство? Это унизительно для тебя и оскорбительно для меня.
- Я хочу помочь вам, - с серьёзным выражением лица ответила ученица. – Мы же с вами подруги, правда? Я знаю, что вам плохо, мастер Галлия. Почему? Что случилось?
Ади смотрела в тарелку, а весь мир смотрел на неё. Такое было чувство.
- Хорошо, я скажу, - наконец, заговорила женщина и посмотрела прямо в глаза своей воспитаннице. Она говорила тихо, но ощущение было такое, как будто у неё в горле стоит мегафон, и все находившиеся в столовой джедаи мгновенно замолчали. И он тоже. Звенящая тишина ждала её голоса, чтобы рассмеяться эхом. – Нам казалось, что мы очень близкие люди. А на самом деле это была иллюзия. У каждого из нас свой путь. Какое-то время мы с мастером Джинном шли вместе. Но сейчас наши пути разошлись. В этом нет никакой трагедии.
- Почему же вам так больно?
- Не знаю. Не всё, что касается чувств, можно охватить разумом. Но меньше всего я хотела бы, чтобы ты думала об этих моих проблемах.
- Но… учитель… вы же думаете о моих проблемах! А я хочу думать о ваших и помочь вам! Мне тоже плохо, когда плохо вам, только вы почему-то думаете, что я вас не люблю и не пойму. Почему вы не можете помириться? Ведь это так просто! Ну, давайте я вас помирю!
- Есть вещи, которые не подлежат обсуждению. Твое молчание было бы знаком большего уважения и любви ко мне.
- Простите, учитель…
Ади попыталась улыбнуться и показать, что всё в порядке, но ещё острее почувствовала, что ничего у неё не выходит – ни успокоить сердце, ни объяснить своему ребёнку одну очень важную вещь: нет ничего более крепкого, чем любовь, но нет и ничего более хрупкого, чем любовь. И вдруг сама себе рассмеялась, взяла руку девочки в свои ладони.
- Сири, джедай должен доверять себе, а джедай-учитель – доверять своему ученику. Сейчас мне кажется, что солнце закатилось, и у меня в душе тёмная ночь. Но это пройдёт. Я знаю, что это пройдёт. У меня есть ты, и ещё много интересных вещей, о которых я хотела бы тебе рассказать. Вот это для нас самое главное. Как ты думаешь? Скажу тебе честно… Рано или поздно наступает такое время, когда… когда совсем не важно, мужчина ты или женщина. Джедай совмещает в своей душе оба этих полюса. Вероятно, я уже выросла настолько, что стала вот такой гармонией, и мне больше не нужна его любовь, как раньше. Гораздо важнее для меня сейчас твоё будущее. Уж ты-то меня не подведёшь, правда?
- Мне очень жаль, что я ничего не могу сделать для того, чтобы вы…
- Можешь. Если пообещаешь никогда больше не говорить на эту тему. А ещё лучше, если не будешь повторять моих ошибок.
- Я не буду. Ещё раз прошу прощения.
Ади улыбнулась – уже не так вымученно.
После завтрака, она отправила Сири в зал, а сама вызвала робота-парикмахера и сделала себе совсем короткую стрижку, такую, как носила в детстве.

______

- Сири, что-то у тебя подозрительно глаза блестят. Давай, выкладывай, что там за номер ты отмочила. С какой стороны мне нагоняя ждать?
- Да никакого номера, - со смешком ответила девушка. – Просто встретила одного своего одногруппника. Ну, и… Вспомнили молодость…
- Это не Кеноби случайно?
- Нет, что вы, учитель! Кеноби я обхожу десятой дорогой. Я же вам обещала.
- Ну, а этот мальчик чем тебе не угодил? Которого ты встретила?
- Да ничем он мне не угождал. То есть, всем угодил. Говорил, что надо чаще встречаться. Ну, а я сказала, что в его возрасте как раз наоборот, от женского пола надо держаться подальше.
Ади вздохнула:
- Представляю, как это звучало в оригинале. Сири, ну почему у тебя такой злой язык? Откуда это пренебрежение к окружающим?
- Учитель, почему злой, почему пренебрежение? Это, между прочим, он меня «рыжей-бесстыжей» дразнил, вот и получил обратно – всё, как положено. Я ему правду сказала. И чтобы в зеркало на себя посмотрел, и чтобы спал спокойно. Теперь ой как нескоро ему захочется к девушке подойти, - она рассмеялась весёлым рыжим смехом. – По-моему, я поступила как любящая сестра.
- По-моему, ты поступила как малолетняя пигалица. Эх, Сири…
Девушка пожала плечами:
- По-моему, неприятно, когда тебя едят глазами. Мне, во всяком случае, неприятно. Не знаю, как вам.
- Помнишь, ты просила меня сделать тебе замечание, если ты начнёшь проявлять подростковую дурь?
- Я проявляю подростковую дурь? – Сири широко раскрыла свои калейдоскопические глаза, где было намешано и яркой зелени, и беспечной рыжины, и голубовато-серой грусти. – По-вашему, мне надо было ему на шею повеситься?
- По-моему, тебе надо вспомнить, как хорошо ты умела молчать, когда была маленькой девочкой.
Ученица хотела что-то возразить, но тут же прикусила губу. Задумалась.
- Как зовут этого мальчика?
- Ген. Ген Ран. И он не мальчик, а здоровенный лоб. Вымахал, как башня Совета, а ума…
- Чей он падаван?
- Мастера Тийна.
- Пойди к мастеру Тийну и попроси дать тебе пару уроков рукопашного боя.
- Учитель…
- Что?
- Нет-нет, ничего. Как скажете, мастер Галлия.

______

- Сейчас, Ади, вы – моя единственная надежда. Я уже говорил с мастером Винду. Но он ответил, что этот конфликт должен быть решён собственными силами сторон, коль скоро ни Торговая Федерация, ни Набу не поднимают вопрос об участии Ордена в качестве посредника. Да и как можно поднять этот вопрос, если сенаторы зациклились на вопросе моей коррумпированности – как же, нашли главного коррупционера галактики! – и сейчас работа просто заблокирована. Целыми днями идут слушания о каких-то фантастических махинациях, о похищении ауродиума у Торговой Федерации с тем, чтобы дать мне взятку – и вы только послушайте, за подготовку мною террористических актов, направленных против неймодианцев. Я многое видел и слышал, но до такого абсурда ещё не доходило…
Ади слушала Валорума и знала, что он недоговаривает. Сенатор Орна Фри Таа на недавнем заседании потребовал, как говорилось в стенограмме, «тщательного анализа морального облика Верховного канцлера ввиду его многолетнего сожительства с джедайкой Галлией, которая была представителем Ордена во время его первого срока, а сейчас – это доподлинно известно – является начальником орденской разведки». «Доколе джедайский произвол будет довлеть над Сенатом? – вещал с трибуны господин Таа, и эту речь многократно цитировали средства массовой информации. – На посту главы государства нам не нужна марионетка Ордена! И днём, и ночью его превосходительство находится под непрекращающимся моральным, ментальным и чувственным давлением. Пора бы это прекратить!»
- …но это мелочи, с этим я сам разберусь. Представитель Набу, сенатор Палпатин, не может защитить свою планету от агрессии, не может даже вынести вопрос на обсуждение – повестка дня забита на неделю, подозреваю, что мой заместитель Амедда сам получил хорошую взятку от Торговой Федерации. Сенатор Палпатин обратился ко мне неофициально, с большой просьбой найти хоть какую-то возможность разобраться, что же всё-таки происходит в окрестностях Набу, и почему мишенью Торговой Федерации стала его мирная планета, которая никоим образом и никогда не переходила дорогу корпорациям Федерации. Федерация заявляет о том, что Набу повысила транзитные тарифы. Но Палпатин с документами в руках показал, что, во-первых, торговые пути, подконтрольные Набу, крайне редко используются Федерацией, а во-вторых, о повышении тарифов планета оповестила уже давно, и связано это не с прихотью её властей, а с возросшими затратами на уборку космического мусора после катастрофы крупного транспортника, и повышение это временное, и вообще – не в тарифах дело. Нужно, чтобы кто-то – и не просто кто-то, а лицо вполне официальное – поехал на эту Набу и посмотрел, что же там происходит на самом деле.
Остановившись после долгого монолога, Валорум испытующе посмотрел на Ади.
- Вы хотите, чтобы туда отправилась я? Не думаю, что…
- Я тоже не думаю, что должны ехать именно вы. Во-первых, недоброжелатели наверняка знают, что я захочу помочь сенатору от Набу, а о наших с вами якобы отношениях в Сенате не забыли.
- Я смотрела новости, - кивнула она. – Но если мастер Винду сказал, что Орден не может вмешиваться…
- Ади, - канцлер посмотрел на неё как на маленькую девочку, которая не понимает вещей, очевидных для взрослого, - но кто может запретить тому или иному джедаю неофициально посетить Набу? Бывает же у вас отпускное время? Планета Набу – прекрасное курортное место.
- Вы говорили об этом мастеру Винду?
- Да. Но он сказал, что не видит смысла действовать в обход процедуры. Полагаю, - канцлер горько улыбнулся, - Орден просто сбросил меня со счетов как своего союзника. И раз так, наверное, не о чем говорить.
- Ваше превосходительство, вы несправедливы в ваших упрёках к Ордену.
- Ади, я никогда не забуду, что вы – именно вы! – спасли мне жизнь. Но с момента покушения на меня Орден так и не выяснил, кто стоял за террористами. Несмотря на все героические сверхусилия. Теперь, возможно, уважаемому Совету кажется, что нынешний кризис – пустяковый вопрос. Такой же пустяковый, как и покушение на Верховного канцлера, как срыв мирной конференции, как…
- Финис…
- Но даже если мне придётся уйти в отставку, – не слушая возражений, закончил он, – я бы хотел, чтобы ваше руководство всё-таки не упускало из виду этот конфликт.
Повисла очень неприятная пауза.
- В одиночку неймодианцы, конечно, вряд ли взялись за дело так круто, - проговорила Ади, нарушив молчание. – Они известные перестраховщики.
- Полагаю, за спиной Федерации стоит кто-то очень непростой, кому я перешёл дорогу.
- Причём вас как-то слишком напористо хотят скомпрометировать, - задумчиво протянула джедай. – И это очень странно. Как политическая фигура вы, Финис, отличный балансир. Вы предсказуемый и прогнозируемый человек. Зачем вас устранять? Если кому-то не нравится ваш жесткий курс относительно зон свободной торговли, так ведь ясно, что любой на вашем месте будет так же бороться против этих зон. Кого бы ни избрали. Если уж бороться, то за ключевые должности в комитетах, которые готовят законопроекты… Их устранять или подкупать… Работать с партийными лидерами… Вы сами что думаете?
- Теряюсь в догадках. Именно поэтому я говорю с вами, Ади. Как с официальным лицом. Мне кажется, вы можете больше узнать, чем нынешний представитель вашего Ордена. Мастер Требор сам посоветовал мне поговорить с вами.
- Я поняла проблему. Я обдумаю её. Прежде всего, я сама поговорю с мастером Винду, выясню, что он думает о ситуации, и свяжусь с вами. Ждите моего звонка.

______

– Квай, как хорошо, что я тебя застала!
– Здравствуй, Ади. Всегда рад тебя видеть, – маленький смешок: – У тебя на меня какие–то виды, не иначе.
– Да. Я знаю, что ты мне не откажешь. Ты сейчас свободен?
Он неопределённо пожал плечами.
– Вполне.
– Я так и думала, что ты согласишься мне помочь. Есть одно небольшое дело.
– Это поручение Совета?
Она рассмеялась:
– Ты как видишь меня, так сразу думаешь о каких–то фантастических авантюрах! На самом деле всё намного проще. Это не совсем поручение Совета, но как только ты уедешь, я сразу поставлю в известность Совет и приму огонь на себя. Честное слово. На этот раз тебе не придется говорить, что я тебя подставила.
– А–а… Ну… Хорошо. И что за дело?
– Дело состоит в том, чтобы посетить одну планету. И если там всё в порядке, вернуться и доложить, что всё в порядке. А если нет… В общем, встретишься с одним человеком, и он скажет, что нужно сделать.
– Как называется планета?
– Набу.
– Набу… Никогда не слышал. Что за дыра?
– Я сама не знаю, где это. Но, полагаю, канцлер обеспечит тебя транспортом и полной легитимностью. Ты будешь действовать как его полномочный представитель.
– Это с ним мне надо будет встретиться? Где и когда?
– Я сейчас ему позвоню и обо всём договорюсь. Ты планируешь выполнять это задание вместе со своим учеником?
– Да, конечно. Или я должен быть один?
– Нет, Квай, ты не понял. Это не диверсия, не ликвидация. Всё абсолютно законно!
– Не сомневаюсь. Но всё же не говори ему, что я априори согласен на всё. Сначала всё–таки хотелось бы узнать, что ему нужно. Совсем необязательно, чтобы Орден таскал жар из огня в сомнительных целях. К тому же без санкции и даже без ведома Совета.
– Квай, ну разве я стала бы просить тебя делать что–либо в сомнительных целях?
– Нет, конечно. Прости, Ади, это я сболтнул лишнее. Прости. Короче говоря, я на месте, звони ему, я с ним встречусь.
Он уже повернулся, чтобы идти к себе. У неё вдруг так больно защемило сердце…
– Квай...
– Что–то ещё?
Какие холодные чужие слова! «Что–то ещё». «Отвяжешься ты от меня когда–нибудь или нет?»
Она подняла подбородок, глянула на него сверху вниз.
– Ты мне ничем не обязан и всегда можешь отказаться. Если помощь Валоруму тебя так оскорбляет.
Он рассмеялся, в недоумении развёл руками.
– Ади, ну что ты такое говоришь… Как меня – рядового и, смею надеяться, честного гражданина Республики, который к тому же на службе, может оскорбить просьба о помощи главе государства? Тем более, думаю, речь идёт о благополучии, а может, даже о жизни и смерти, жителей планеты Набу. Так что никто ни в чём не виноват. Система работает без сбоев, каждый занят своим делом. Ура.
– Ура. Спасибо, Квай. Ты настоящий друг.
– Не за что. Да пребудет с тобой Сила, Ади.
– И с тобой.
Ну вот, всё чудесно устроено. Вообще, у неё замечательно получается устраивать всякие такие …м–м–м… сомнительные дела. «Каждый занят своим делом» – хорошо сказано. Он всегда умел найти нужные выражения.
А она… Великая Сила, она всё ещё любит его. Почему, зачем? Прошло столько лет, а она вынуждена страдать и мучиться от боли, и скрывать эту боль. Какой–то заколдованный круг: она не может разлюбить его, но если бы он вдруг пришёл, она бы отвергла его – потому что как же можно забыть всё это время пустоты и молчания?

______

– Ади, я не отрываю тебя от дела?
– Нет–нет, заходи.
– Я чувствую себя… э–э… виноватым перед тобой. Не мог даже предположить, что дело закончится его отставкой, я очень сожалею. Поверь, я сделал всё, что было в моих силах. Даже больше. Честное слово, я…
– Верю. Никто ни в чём не виноват.
– Ади…
– Что–то ещё?
– Да. Мальчик, которого я хочу взять в падаваны. Ты член Совета, и твой учитель тоже…
– По этому вопросу я буду голосовать только против.
– Почему? Почему, Ади?
– Потому что он никогда не станет джедаем. Ты слышал мнение магистра Йоды. Моё мнение полностью совпадает с его.
– Йода не прав, он…
– Конечно, только ты всегда прав.
– Нет, ты не поняла! Этот мальчик рос в рабстве, поэтому он такой… Но всё поправимо! У него очень чистое сердце, а сердце не врёт, ты же знаешь!
– Я не хочу говорить об этом сейчас. И вообще, никто не выставляет его на улицу. Пусть ходит за тобой, разве кто–то возражает?
– Ади, он не должен ходить за мной, он должен учиться! У него двадцать семь тысяч!
– Это ничего не значит.
– Ничего не значит?!
– Ничего. Если принимать в расчёт цифры без фактов, – Ади холодно глянула на него вскользь, – ты мог бы населить своими детьми целые миры. И где эти миры? Число мидихлориан – из той же оперы.
– Великая Сила, почему никто из вас не хочет услышать две элементарные вещи?! Ситхи не канули в вечность, и к нам пришёл Избранный! Он уже на нашей стороне. Здесь. Сейчас. Неужели даже ты меня не понимаешь?
– Не понимаю, Квай. И никогда не понимала. Извини, но это беспредметный разговор, и я ничем не могу тебе помочь.
– Беспредметный разговор, – с горечью повторил Квай–Гон и, помедлив, всё же добавил: – Ты сердишься на меня из–за него? Из–за его отставки? Клянусь, я…
– Не нужно клясться, – остановила она его речь строгим взмахом бровей. И тут же вспомнила стишок из учебника оссу:

Не клянись ни небом, ни землёй,
Любимый мой,
Не хочу, чтоб ты из–за меня
Стал клятвопреступником.

– Я верю, ты сделал всё, что мог. Если тебе непременно нужно искать виноватого, считай, что это я.
– Прости, Ади. Я сам не знаю, что говорю. Честно признаться, я просто убит тем, что Совет отказывается учить Избранного.
– Не всё в жизни происходит так, как мы хотим.
– Да, ты права. И это очень жаль. Потому что ситхи уже здесь, а не на картинках в учебнике оссу. И Эни сможет спасти уже населённые миры, а не какие–то там гипотетические.
Уж кому–кому, но ей его упрямство было известно от аурека до трилла. Это могло продолжаться до бесконечности.
– Хорошо, – сказала Ади. – Ты слышал, что Совет не отказался обсудить вопрос приёма этого мальчика позже. У тебя есть время, чтобы сделать его более управляемым и менее агрессивным.
Он кивнул, опустив глаза. Она ждала, когда же он уйдёт.
– Ади, скажи… Ты счастлива?
Ещё крепче закрыв своё сердце, она спокойно посмотрела ему в глаза.
– Вполне. А что?
Он подошёл ближе.
– Иногда… я чувствую, что ты сердишься на меня…
– Я? Сержусь на тебя? – она улыбнулась. – Нет, это не я.
– Да? Правда? Ты не в обиде? «Ни печали, ни зла»?
– Ну конечно. Ты мой брат… и какая между нами может быть печаль, а тем более зло? Просто временами ты ведешь себя, как непослушный ребёнок. Не понимаешь очевидных вещей.
Он снова кивнул:
– Да, с очевидными вещами у меня никогда не складывалось… Ладно, не буду тебя отвлекать от государственных дел. Я очень–очень рад, что у тебя всё хорошо. И что такой же… синий свет… Очень–очень рад.
Ади коротко вздохнула.
– Спасибо. А ты… если по правде, ты выглядишь неважно. У тебя так много седых волос появилось… и морщин…
Квай–Гон неловко улыбнулся, пожал плечами:
– Видно, мне уже пора постареть немного… Ну, и ума набраться.
Он так светло рассмеялся, сказав это, что у неё сжалось сердце.
– И всё–таки ты на меня сердишься. Я же чувствую… Я не самый лучший... Но ты ведь счастлива, правда? Может, это и хорошо, что он ушёл в отставку. Теперь, когда он перестанет быть на виду…
Всё существо Ади вспыхнуло обжигающим огнём.
- Что?! И ты… ты тоже повторяешь эту отвратительную сплетню, да ещё глядя мне в глаза?! Ну, знаешь… спасибо… любимый мой...
Квай-Гон посмотрел на неё в полной растерянности.
- Но, Ади… Разве… вы…
- Ещё одно слово – и ты вылетишь отсюда через окно! - в этом крике молодая женщина выплеснула всю накопившуюся боль. – Великая Сила! Почему я должна это выслушивать?! Только потому, что кроме себя ты никогда ни с кем не считался?!
Без слов он упал перед ней на колени, обнял её ноги, прижался лицом к её животу. Но она уже снова собрала свою волю в тугой кулак. Кризис миновал, спокойствие сильнее эмоций.
- Не надо этих театральных эффектов, Квай. Уходи. Я ужасно устала от твоей глупости. Оставь меня наконец в покое.
- Ади… Аделаида… моя Синяя… прости…
Он целовал её руки, что-то говорил, но она не смотрела вниз и не слушала, а, прикусив губу, ждала, глядя в потолок, когда это всё кончится. Она прекрасно умела абстрагироваться и отключаться, спасибо мастеру Пиэллу. Даже сейчас, когда было невыносимо чувствовать шёлк его волос.
- Ну хватит, перестань. Я давно не люблю тебя. Так что это ты прости. Все эти охи-вздохи не для меня, и хвала Силе. Я не люблю тебя, и никогда не любила.
- Ади! Зачем ты говоришь неправду!
- Неправду? Но ты сам сделал её правдой. Это правда, и уже много лет.
Она всё-таки посмотрела в его глаза, полные отчаяния и боли.
«Да, он ужасно постарел…»
- Встань, не унижайся. Какая разница, что там было или не было? Важен результат. Всегда важен только результат. А результат следующий: место Верховного канцлера занял ситх знает кто такой.
- Но, Ади, я же уже объяснял! – в конце концов, он поднялся с колен – одним движением-перетеканием, в лучших традициях их школы. – Я же…
- И вся моя многолетняя работа пошла насмарку, - вздохнула она. – Поэтому я немного раздосадована, и понимаю, что мой тон сейчас весьма эмоционален, но это пройдёт. Всё проходит, Квай. Всё проходит.
- Нет, не всё! Зачем ты обманываешь сама себя? Послушай…
- Если честно, я не хочу тебя слушать. И видеть тоже не хочу. Если бы я знала, что за нашу так называемую любовь…
- Ади!
- … мне придётся платить такую дорогую цену…
- Великая Сила, ты можешь проклинать меня, но хотя бы нашу любовь не проклинай! Не надо так говорить!
Ади остановилась. Он смотрел на неё, затаив дыхание. Больше всего на свете ей хотелось…
- Тогда уходи и никогда больше не напоминай мне о прошлом. Очень прошу тебя, - она опустила глаза. – Не делай мне больно. И себе тоже.
- Ты никогда не простишь меня?
Дрогнули её царственные ресницы.
- Давно простила. Как только почувствовала, что больше не люблю тебя.
- Ади, твоё имя – как живая вода… Иногда… были моменты, когда я жил только им…
- Я рада, что ты можешь черпать силы из дополнительных резервов, - сказала она даже холоднее, чем рассчитывала. – Да пребудет с тобой Сила, Квай.
- И с тобой, Ади, - чуть слышно ответил он и ушёл, бесшумно прикрыв за собой дверь.

______

Ей приснились нелепые стихи.

Этот странный человек
Был в меня влюблён.
Он умел по нитям рек
Попадать в мой сон.

Он поил меня дождём и
Угощал звездой,
И смеялся: «Мы дождемся
Истины простой».

Он грустил: «Разлука зла,
Тяжелы снега».
Он любил, чтобы цвела
Радуга-дуга.

Но когда растаял снег
Как мороженое,
Этот странный человек…
Он растаял тоже.

Проснувшись, она вытерла слёзы. В Руузанскую неделю всегда тяжело на душе.

______

– Я очень сожалею, но господин никого не принимает, – повторил протокольный дроид.
– Сообщи ему моё имя.
– Я уже сообщил, миледи. Прошу прощения, но господин никого не принимает. Вы можете оставить сообщение.
Всё ясно. В депрессии. Никого не хочет видеть. Может быть, глотает какие–нибудь алкогольные напитки. Или…
Ведь она и его может потерять так же, как Квая. Нет, ни за что!
Взмах руки – и охранная система парализована.
– Где Финис Валорум? – спросила она у опешившего управляющего, и тот сначала затряс головой куда–то в сторону и только потом издал звук:
– В о–ран–же–ре–е.
Значит, в оранжерею. Синеглазый принц. Сказочная страна. Хрустальный гроб.
Она сразу увидела его со спины. Он ходил между грядками с рассадой, с лейкой в руке. Под куполом, в ветвях экзотических деревьев, щебетали невидимые птицы.
– Финис! – позвала она, вложив в его имя всю разделённую боль, и ещё надежду.
Он медленно обернулся, несколько раз моргнул, глядя на неё. Старый, безнадёжно больной своим несчастьем человек в рубахе, выпущенной наверх, и в мешковатых штанах, запачканных землёй на коленях.
Трудно было сразу оценить, что именно больнее всего поразило её, показалось особенно жалким и отталкивающим – вот эти грязные штаны, или редкие седые волосы, или тяжёлые сонные веки, или лейка с помятым жестяным боком.
От её взгляда он стал как будто ещё ничтожнее и жальче. Крепко сжал губы, опустил глаза и снова повернулся к грядкам.
Ади не помнила, как она оказалась снаружи, вновь в шуме города, вне звуконепроницаемых стен. Стыд и обида мучили её нещадно. Оказывается, она ещё не знала, что значит – страдать. Теперь узнала.
Хвала Силе, у неё была работа. Любимая работа – лучшее лекарство. «Лекарство должно быть пищей, а пища лекарством», именно так. «Я нахожу первопричину, удовольствие и радость в еде» – в эту же копилку. Сколько мудрых «знаков» накоплено поколениями, словно жемчужин в раковинах, и все они, как и жемчужины, – ответ на невыносимую боль.

______

Космопорт Семнадцатый-Северный встретил её привычным шумом, и ноги несли Ади на полном автопилоте. И сейчас, в окружении этих привычных декораций, со своими раз и навсегда заданными параметрами – стеклянностью прозрачных окон, блеском металлопластовых конструкций, приглушённым шумом эскалаторов, шелестом транспортеров и какофонией толпы – мастер Галлия почувствовала, что её миссия полностью провалилась. Нет, она привезла информацию… кубик в общую конструкцию… конструкцию конструктора в стиле конструктивизма… и плохие ребята получили по заслугам… на нынешнем этапе эволюции… Но разве за этим она ездила?
Она надеялась вложить какой-нибудь кубик себе в сердце, чтобы закрыть зияющую дыру… А дыра стала ещё больше. Только и всего. Но джедай ведь не поддаётся эмоциям?
«Не поддаётся, - ответила она себе. – Никогда не поддаётся».
Покинув космопорт и выйдя в город, Ади не спешила на остановку аэробуса. Пожалуй, впервые ей не хотелось домой. Даже больше: она почувствовала, что у неё нет дома.
Только работа, работа, работа.
«Ну, ничего. Если на меня свалилось столько несчастий, значит, кому-то сейчас очень-очень хорошо. И вместе мы поддерживаем равновесие. Были ведь и у меня минуты необыкновенного счастья, и кто-то держал балкон вместо меня. Дом джедая – вся Вселенная… да… всегда есть, где сложить голову… то есть приклонить…»
Она шла, не разбирая дороги – хорошо, хоть не натыкалась на прохожих. Было холодно и ветрено. Шёл мелкий дождь – какой-то скверный конденсат, явно не предусмотренный в Бюро погоды, и покрытие блестело от влаги.
Согреться. Да, хорошо бы согреться, но для этого нужно остановиться и где-нибудь сесть. Ади огляделась по сторонам, увидела прозрачную витрину небольшого ресторанчика и поняла, что здесь часто бывал Квай, и почувствовала, как много он значил в её жизни, и как сильно она его любила. Ей даже стало теплее от этой мысли, и дыра в груди закрылась.
Ади толкнула стеклянную дверь и подошла к стойке, чтобы взять чашку чего-нибудь горячего.
А потом она увидела буфетчицу, маленькую светловолосую женщину с большими серыми глазами, в которых стояло такое горе, как будто Ади заглянула в зеркало. Губы буфетчицы постоянно двигались – спрашивали или предлагали, называли цену, благодарили, улыбались новому клиенту, улыбнулись и ей.
- Коктейль с аркуфом, - сказала Ади, потому что – она знала – в последний раз он пил именно этот напиток.
- Может быть, со льдом, мастер?
- Да, пожалуйста, - кивнула Ади, хотя никакой лёд сейчас не был холоднее её сердца.
Получив заказанный бокал, джедай села на табурет и сперва как следует рассмотрела ожерелье на шее женщины. Вкуса коктейля она не чувствовала, хотя какая-то жидкость шла через трубочку, несомненно. Адеганские кристаллы… которым эта пигалица не знает цены… «Хотя чего это я разошлась? – одёрнула себя Ади. – Женщина как женщина. О вкусах не спорят».
- Что, мастер, недавно приехали с планеты, где делают такие ожерелья, как у меня? – снова улыбнувшись, чирикнула буфетчица. Было в ней что-то птичье. Говорят же – «птичка». Тот случай.
- Нет, - превозмогая горечь, ответила Ади, - очень хорошо знала человека, который вам его подарил.
Маленький ротик птички превратился в едва различимую точку, носик поник, остались одни только глаза.

Тайну моей любви
Не отдам ни воде, ни звезде,
Разве только земле…
Но что, если вырастет дерево,
И птица в ветвях запоёт?

Как восхитительно права древняя мудрость! Да, вот так заходишь в первую попавшуюся забегаловку, и чудо-птица со всего размаху хлещет тебя своим дивным радужным хвостом по лицу.
- Но никто-никто не увидит, но никто-никто не узнает, кто его тайна, кто, кто-о-о, - медленно протянула Ади. Её рот свело судорогой.
«Хорошо, Квай, теперь мы квиты. Ты утешился с этой продавщицей, я отправила тебя на смерть ради другого. Нет, но какая тонкость и изысканность чувств! Последняя любовь в точности как первая, прямо в рифму, хоть стихи пиши! А я-то всё беспокоилась, что так несправедливо с тобой обошлась… Можно успокоиться. Не слишком сильно ты страдал. Я рада».
Птичка что-то с вызовом чирикнула. Ади не сразу настроила слух и уловила только конец фразы.
- …или он потратил на мое ожерелье казенные деньги?
На самых дальних от своих звёзд планетах царит прекрасный холод: причудливые нерукотворные дворцы из кристаллов замёрзших газов… сталактиты и сталагмиты… и хлопья снега… Но эта красота погружена в вечную ночь, её никто не видит. Или ещё бывает, что звезда гибнет и тоже превращается в один огромный кристалл, но уже нет света, в котором этот камень горел бы чудесным огнём.
А тут какие-то мелкие самоцветы, да ещё, по всему видать, искусственные. Грош им цена, если разобраться.
- Не беспокойтесь, - со смешком ответила джедай. - Носите на здоровье.
Всё, хватит, нужно уходить прочь от этого чужого акварельного неба с птицей, нарисованной на дереве. Ади за всё расплатилась сполна.
- Сдачи не надо.
- Подождите… - птичка снова раскрыла свой маленький ротик. – Мастер, извините, не знаю, как вас зовут… Вы были его… женой, да?
«Поэтому колокольчики… в театре…»
Уж если пьёшь, то пей до конца. «Обладай собой, даже когда пьёшь свою кровь…»
- Какой там женой… - ответила Ади с гордостью, отрекаясь от всего и сразу. Но не удержалась от вопроса – зачем, почему? – А вы?
- И я, - горестно вздохнула птичка, но всё же с облегчением, которое не укрылось от внимания джедая. - Он просто заходил иногда… редко… Перекусить, выпить, вот, тоже коктейля. Он был нашим постоянным посетителем. А почему…? Как могло с ним такое случиться?
- Вы видели эту королеву Набу?
- Кого?
- Вы, что, новости не смотрите? Эту надутую девчонку…
Стоп-стоп-стоп, будем честными и справедливыми, отдадим дань уважения всем нашим героям. «Скажу о них только хорошее, они оба заслужили дифирамбов из моих уст. Оба они для меня мертвы. Зачем же мелочиться?»
- …которую он защищал до последнего, и которая погубила карьеру прекрасного человека, умницы, единственного среди всей этой своры, который действительно служил людям… на своем проклятом месте… как и Квай… Простите.
И ей стало легче. И теплее.
- Ладно, и это пройдет, - махнула Ади рукой. – Прошу прощения за всё, что я вам наговорила. А ожерелье вам очень к лицу, - короткий смешок, скажем добрую правду и ей. – Он любил такие фенечки.
К стойке подошли посетители, и буфетчица должна была работать.
- Подождите, мастер! Подождите. Знаете, что… У вас есть подруга?
- Подруга? – переспросила Ади.
«…а настоящими подругами будем с тобой мы…»
Великая Сила, осталось ли хоть одно место в её сердце, где можно было бы спрятаться от боли?
- Ну, да, подруга… чайку попить, посплетничать… душу отвести… без притворства… которая всё поймет. Чтобы не притворяться. Он сам говорил, что нет ничего хуже, чем притворяться. Я вам сейчас свой номер запишу и адрес. Будете посвободнее – приходите. Расскажете мне о нем. Я ведь его совсем не знала.
И в самом деле, она тут же принялась царапать стилом на салфетке.
- Вот, пожалуйста. Меня зовут Аса. Аса Ола-Тари. Звоните и приходите, я буду ждать. Вы ведь ему были как сестра, правда? Как сестра. Вот и я буду вам как сестра.
Ади не знала, смеяться или плакать над такой простотой. Простота хуже воровства. Но в простодушии этой маленькой женщины было столько искренности, что Ади не посмела отвергнуть её дар.
- Хорошо, Аса. Я вам позвоню, - сказала джедай, беря из рук буфетчицы исписанную салфетку. – Меня зовут Ади.
– Очень приятно, - улыбнулась Аса и добавила от всего своего птичьего сердца. – У нас и имена похожи. А говорят, у кого имена похожи, те друг другу подходят.
Всё, что Ади могла сделать – это улыбнуться.
– Теперь я понимаю… Будьте здоровы, Аса.

______

Надо было получить этот урок, чтобы наконец захотелось домой, в Храм. В свою комнату, где всё напоминает о Сири. В сад Тысячи фонтанов, где всё напоминает о нём. Ничего. То, что она пережила в этом буфете, – это прививка. Такая прививка, перед которой меркнут все болезни и слабости.
В вагон аэробуса её внесла толпа – начинался час пик. Ади ни на что не обращала внимания. Она будто спала с открытыми глазами.
Выйдя на конечной, Ади поправила свой рюкзак и зашагала к ближайшему входу в Храм. Порыв ветра занёс ей в глаз соринку, и, убирая её, Ади посмотрела вверх.
Над корускантскими небоскрёбами стояла высокая яркая радуга.
Ади зачарованно смотрела на этот небесный мост, забыв обо всём на свете, кроме…
«Учитель!» – вдруг услышала она и встрепенулась. Тут же и слёзы высохли.
«Сири! Где ты? Отзовись, не пропадай! Сири, доченька, я тебя очень люблю! Возвращайся домой!»
Великая Сила! Где она, в каких мирах и далях её девочка? Может, ей сейчас плохо? Может, ей грозит опасность?
– Да вот же я, мастер Галлия! – послышался голос Сири, и девушка отделилась от храмовой стены. – Жду вас, у входа, как обычай требует.
Девушка улыбалась, но губы дрожали.
– Простите меня! – она упала перед Ади и обняла её колени. – Пожалуйста, простите, учитель!
– Великая Сила, конечно же, я тебя прощаю. Вставай, вставай. Ты молодец, что вернулась. Пойдём домой. Не знаю, как ты, а я смертельно устала. И хочу поскорее принять душ.
– А вы видели радугу?
– Да.
– Как настоящий мост, правда? Даже не скажешь, что воздух, а вот прямо подходи и иди, как по уровню!
– Да, Сири. Настоящий мост.

Конец

2003 год

Отредактировано Старый дипломат (14.10.2017 23:52)

Atenae, мне представляется, что как раз Талла не входила в клуб поклонников (а тем более поклонниц) мастера Джинна. И Ади, и тем более Аса смотрели на него с уважением, он был для них обладатель того, чего они не имели, прежде всего, опыта, мудрости. А в глазах Таллы он был мальчик-ровесник, от которого у всех окружающих болела голова из-за его гиперактивности, да ещё лилипут, который потом хоть и вырос, но для неё навсегда остался младшим братом с трудным характером. Можно, конечно, наскрести чего-то такого на рассказ о том, что когда Талла ослепла и глазами уже видеть не могла, она оценила, как деликатно и ненавязчиво Квай-Гон помогал ей по-братски войти в новую жизнь полноценным человеком. Может, тогда только она увидела, какой у неё хороший есть брат, про которого она с детства думала "глаза б мои на него не смотрели, до чего же дурак без башни!"
Может, под настроение и напишу. Но мне из всех женщин Ордена джедаев самой интересной видится Йокаста Ню. Про неё, да, хотелось бы рассказать историю. Это только такой нечуткий к женской душе Дуку мог сказать "серенькая и незаметная"!

Отредактировано Старый дипломат (15.10.2017 20:34)