Рождество в русском стиле


Было так нереально хорошо, что Виктор Иванович с трудом удерживался, чтобы не ущипнуть себя. Ему всё время казалось, будто он спит, и всё это происходит не на самом деле.
Чудеса начались утром, когда к нему постучался Штольман и произнёс с каким-то обескураженным лицом:
- День добрый! Виктор Иваныч, не поверите. Снег!
Снег и в самом деле был, его было много – и такого, что не враз растает. Они с зятем озадаченно переглянулись, должно быть, подумав об одном и том же. Кто-то подслушал их мечты и подарил им и снег, и ёлку.
Отыскать гору для катания оказалось совсем не сложно. Пониже вершины, где строили новую базилику, был вполне подходящий бугор, разогнавшись на котором можно было запросто вылететь даже на улицу. Так что кататься с  него вполне было возможно, разве что соблюдать некоторую осторожность. Так они и сделали — на удивление всем аборигенам Монмартра.
Салазки, сотворённые Каримом, были совсем просты: доска с двумя приколоченными полозьями. Их можно было везти за верёвку, они исправно скользили по снегу, а что ещё требовалось?
Впрочем, некоторые юные французы обходились вовсе без салазок. Когда многочисленная компания русских высадилась из экипажей и принялась искать подходящую горку, на них поглядывали с некоторым изумлением. Но стоило Митеньке и Максимке скатиться по разику на своих санках, визжа от восторга, как к ним один за другим начали присоединяться местные жители. Салазок у них, разумеется, не было, но дети не унывали. Кто-то скатывался на простой доске с наскоро привязанной к ней верёвкой, кто-то на целой телячьей коже. А один оголец приспособил для катания медный таз. Вот мать-то увидит! На горе стоял писк и визг.
Виктор Иванович уже несколько раз спустился с внуком с горы, потом помогал ему тащить санки по склону, хотя Митенька пытался проявить самостоятельность:
- Дедушка, пусти! Я сам.
Маша пыталась поначалу его остановить:
- Витенька, у тебя же сердце!
Какое сердце? Сердце наполнено радостью, словно воздушный шар. Кажется, он сейчас  взлететь может!
Впрочем, немного отдохнуть не помешает. Он как-то совсем запыхался.
Маша и Александр Францевич в катаниях участия не принимали, стояли на горе и наблюдали за резвящимися родственниками. Аннушка была тут же, глядя на катальщиков с нескрываемой завистью. Штольман пару раз съехал с сыном и присоединился к наблюдателям. Вся спина у него была в снегу, и Анна принялась его отряхивать мягкой рукавичкой.
– Сто лет не каталась с горы, – вздохнула она. – В последний раз в Сокольниках. Помнишь, Яша? Мы удирали от тёти Липы, и я случайно прокатилась на тебе!
– Неужто вы Казань забыли, Анна Викторовна?
– Забыла, - призналась Анна. – Ваши дальнейшие гастроли, Яков Платонович, затмили для меня все прочие прелести того Разгуляя!
Штольман радостно улыбнулся. А Виктор Иванович подумал: Мироновы всё ещё привыкают к тому, что они вместе, а у них уже давно какие-то общие воспоминания – что-то такое, о чём родители понятия не имеют. Это было горько и светло одновременно. Не ревнует же он свою девочку!
Мимо с молодецким гиканьем пронёсся трактирщик Жан Демулен в обнимку со своей невестой Клодин. Аня проводила их грустным взглядом. Штольман поглядел на жену пристально, словно обдумывая какое-то сложное решение, и Виктор Иваныч мгновенно понял, что у него на уме. Аня поняла тоже – и её глаза распахнулись радостно и недоверчиво. Сыщик молча кивнул, приглашая.
Яков Платонович усадил жену к себе на колени и крепко обнял, прикрывая живот.
- Аня, нет! – ахнула Маша, но было уже поздно.
Парочка авантюристов покатилась с горы, набирая ход. Впрочем, в этой части склона не было ни ухабов, ни кочек, на которых подскакивали с уханьем и визгом катальщики. Спуск был пологим и ровным.
Отсюда, с горы, было слышно, как счастливо смеётся Аннушка, снова отряхивая своего мужа – на этот раз куда более заснеженного. Слава богу, кажется, они собирались ограничиться лишь одним спуском. Реши зять повторить, Виктор Иванович, конечно, вмешался бы. Потакать всем Аниным капризам, безусловно, не стоило. Но один раз ей точно не повредил.
Штольман что-то сказал, Аннушка рассмеялась в ответ, а потом вдруг поцеловала мужа, не стесняясь того, что их видит масса народу.
Виктор Иваныч с опаской обернулся поглядеть, как на это отреагирует Маша. Она никогда не одобряла вольностей на глазах у всех.
Маша растроганно утирала платочком глаза.
- Знаешь, Витенька, они всё же очень красивая пара!

*  *  *
Пример Якова Платоновича вдохновил Коробейникова. Если уж Штольман позволил себе такую шалость, то и он тоже может. Мадам Лепелетье стояла подле и с веселым удивлением следила за катающимися. Может, она согласится?
- Мадам… Ирен… вы хотите?
Проклятые французские слова, как на грех, снова через одно выскочили из головы.
- Прокатиться? Конечно, - ответила она. И всё вдруг стало так просто.
Антон последовал примеру начальника: сел и обнял любимую женщину. И сердце забилось часто-часто, когда её затылок доверчиво приник к его плечу.
Коробейников оттолкнулся пятками – и они полетели с горы, набирая ход. Это было какое-то невозможное ощущение, и Антон вдруг понял, что едва ли сможет удержаться и не поцеловать её. Губы уже коснулись тёплого ушка...
Сколько катающихся пронеслись сегодня над тем же местом – и надо ж было такому случиться, что именно под ним из земли вылез этот сук. Он не причинил вреда ни одной сокровенной части тела, но катастрофа произошла. Судьба властно заявляла, что никогда им не быть вместе.
Окончив спуск, он быстро вскочил, поправляя пальто, чтобы никто не заметил случившегося. Мадам Лепелетье счастливо смеялась, не подозревая о беде.
- О, я благодарю вас, Антуан! Это было чудесно!
Это было не чудесно. Это было кошмарно. И теперь ему надо позорно бежать, пока она не догадалась о том, что происходит.
Кажется, на лице отразилось всё его смятение. А неподалеку стоял Штольман.  Он обменялся быстрым взглядом с Анной Викторовной, которую всё ещё держал в объятиях, потом развернулся к помощнику. И на его физиономии появилось выражение настолько свирепое, что Антон Андреич даже как-то испугался.
- Коробейников, если вы ей не скажете немедленно, я вас застрелю! – проорал начальник.
Не похоже было, чтобы он шутил. Но он же ничего не знает…
Мадам Лепелетье вдруг обеими руками вцепилась в локоть Антона и закричала с весёлым ужасом:
- О, Жак, нет!
От сознания, что она понимает по-русски, Коробейников вдруг почувствовал, что родной язык он забыл тоже.
- По-японски давайте! – гаркнул Штольман, догадавшись о том, что с ним происходит.
- Ирен… - начал Антон Андреевич, утопая в карих глазах, до краёв наполненных нежностью. – Я вас… я штаны порвал!
- Господи, да я их зашью! – выдохнула она.
- Значит, вы согласны? – выдохнул он потрясённо.
- Ну, конечно! - тихо сказала мадам Лепелетье. И добавила по-русски. – Я вас люблю!
*  *  *
Елка, с легкой руки Штольмана прозванная баобабом, устанавливаться не желала ни за что. И проблема была не в том, чтобы ее укрепить так, чтобы не падала. Просто хотелось поставить все так, чтобы и для столов места хватало, и стойка была бы доступна. Они переставляли ее уже в третий раз, но идеала снова не достигли.
Петр Иванович, выдохшись окончательно, присел на стул, наблюдая, как Игнатов, переговариваясь с апашами на ломаном французском, сдобренным отборными русскими вставками, пытается руководить процессом. Парни его указания не слишком слушали. Они сперва опешили, когда компания русских благодетелей ввалилась в заведение, втащив за собой огромное дерево. Но Штольман, явно опасавшийся, что если елка не встанет в кафе, то ее-таки втиснут в его рабочий кабинет, строго велел установить и украсить, и после этого работа закипела. И сейчас апаши уже прониклись идеей и наперебой доказывали, что каждый из них лучше знает, как ставят елки. 
Дверь на улицу распахнулась, и в помещении появился Жан Демулен в сопровождении очаровательной молодой девушки, той самой Клодин. Оба они были веселы и засыпаны снегом. Судя по всему, катания на горке были в самом разгаре. 
- Вина, господин граф? – вспомнил о своих обязанностях хозяин заведения. – Или, если желаете, Клодин сейчас приготовит глинтвейн. В такой мороз, полагаю, он всем пригодится. 
- Вино – это прекрасно, - кивнул Миронов. – Но и глинтвейн не помешал бы. Там все замерзли, должно быть, на улице. 
- Нет, там весело, - улыбнулась Клодин, ставя перед ним стакан с вином. – Мы катались с горки. Это было так чудесно! И эта елка - от нее такой дивный аромат. Господин граф, мы с Жаном очень благодарны вам за такой праздник. 
- Не за что, мадемуазель, - галантно поклонился Миронов. – Всегда к вашим услугам. 
- Я сейчас поставлю вино на огонь, - заторопилась девушка. – Кататься весело, но те, кто просто смотрит – они могут замерзнуть. 
Петр Иванович почувствовал беспокойство. Саша отказалась оставаться в помещении, заявив, что желает наблюдать за катанием. Как она там? Он проследил, чтобы жена оделась потеплее, но все равно она может замерзнуть, стоя на морозе. Миронов совсем уже было решил пойти и настоять, чтобы Александра Андревна зашла погреться хоть ненадолго, но тут вернулся Демулен, тащивший на руках рыжего толстолапого щенка. 
- Господин граф, ну, вы гляньте только! – сказал он, чуть не насильно впихивая Петру Ивановичу малыша. – Смотрите, какой парень славный. Ну, ведь последний остался, скучно ему. Я всех раздал, а этого никак не пристроить. Может, возьмете для мальчиков? Или еще куда отдадите? 
Щенок был теплый и толстый, и уютно возился на руках. У него были карие глаза, черный мокрый нос и слишком большие рыжие уши. Эх, была - не была! 
- Тащи плед, - кивнул Миронов Демулену. – Если Александра Андревна не согласится, завтра отвезу его в табор. Цыгане любят собак, они его не обидят. 
Может, атмосфера праздника подействует на семейство, и щенку все-таки разрешат остаться в их доме? Вон какой симпатяга! Хотя, если уж быть совершенно честным, Петр Иванович испытывал некоторую робость при мысли о разговоре с женой. Только сейчас он понял, что понятия не имеет, любит ли Саша собак. Лошадей любит, это он точно знал. А вот насчет собак они никогда не говорили.
Сообразительный Жан принес не только плед, но и еще один бокал вина, видимо, тоже понимая, какое испытание предстоит сейчас Миронову. Петр Иванович выпил вино залпом, закутал щенка в плед и заглянул в умные карие глаза. 
- Ну, что, малыш, улыбайся как можно обаятельнее! Тебе предстоит влюбить в себя даму, и не какую-нибудь, а мою супругу, так что постарайся. 
Щенок ответил ему очень серьезным взглядом, а потом зевнул, показав маленький розовый язык. Судя по всему, покорение дамских сердец он трудной задачей не считал. Тоже верно, с такими-то ушами! Петр Иванович получше замотал малыша в плед, чтоб не простыл и не показал себя до времени, и решительно открыл дверь.
*  *  *
Это было весело. Ну, честное же слово, так весело, что просто дух захватывало. Даже если только смотреть. С горки с веселым визгом слетали дети, и даже некоторые взрослые отваживались прокатиться. Прочие же стояли кто наверху, кто внизу, наблюдали за детишками и смеялись. Саша наблюдала тоже. И смеялась, а как можно иначе, когда такое творится кругом. Но ей было отчаянно завидно. Ну, почему она не может вот так же, на салазках? Ну, и что, что взрослая и солидная дама, когда так хочется! 
Но – нельзя. И все это понимают, даже Демулен, который, сообразив, что госпожа графиня желает остаться на улице и наблюдать катания, вынес ей удобный мягкий стул. Сидеть, разумеется, было приятнее, чем стоять. А главное, вид сохраняется приличный и никто не замечает, что Александра Андревна чуть не подпрыгивает от желания прокатиться тоже.
Бывшая графиня Раевская строго одернула себя, напомнив, что зависть – чувство недостойное. А также что если ехать с горки, то юбки окажутся на голове, а о прическе лучше вовсе забыть. Но в тот миг, когда ей почти удалось призвать себя к порядку, Яков вдруг опустился на снег, посадил на колени жену и поехал вниз. Веселый заливистый смех Анны Викторовны разнесся по зимнему Монмартру, радуя всех, кто его слышал. 
И на этом Сашино терпение лопнуло окончательно. Вот ведь Анне можно, так почему ей нельзя? И все было в пределах пристойности: и юбка осталась на месте, и даже шляпка не слетела. Разумеется, не будь с нею Штольмана, результат оказался бы куда более плачевным. Ну, так и что же? У нее, Александры Мироновой, есть свой собственный муж, и она была готова поспорить, что он катается с горки не хуже Штольмана. 
Решительно поднявшись с кресла, Александра Андревна направилась к кафе, где мужчины уже битый час занимались размещением елки. Наверняка дерево давно установлено, и теперь они отдыхают от трудов праведных, опустошая запасы вина у Демулена. И сейчас она это приятное времяпрепровождение прервет. Раз все катаются, она тоже хочет, и все тут. И пусть он только попробует ее остановить! 
Но дверь распахнулась раньше, чем Саша успела к ней прикоснуться, и на пороге показался Петр Иванович. Увидев жену прямо за дверью, он слегка опешил, и вид у него сделался виноватый. Будто бы задумал что. Любопытно, и весьма. И что это за сверток он держит в руках? 
- Сашенька, у меня для вас подарок, - слегка смущенно сказал муж. – И я очень надеюсь, что вы меня за него хотя бы не убьете. 
Такому подходу Саша удивилась. Подарки мужа радовали ее всегда, но никогда она не видела еще, чтобы он так медлил и смущался. Что же это за подарок, право, что Петр и показать его боится? 
В этот момент сверток в руках Петра Ивановича зашевелился и жалобно пискнул. Саша наклонилась взглянуть, что там такое, и замерла, забыв дышать от восторга: завернутый в плед, на руках у мужа копошился очаровательный щенок. Рыжий, с плюшевыми ушами, слишком для него большими, и такой милый, что и не передать! 
- Господи! – она потянулась погладить малыша, и он немедленно лизнул ее руку. Саша взяла его на руки вместе с пледом, и теперь облизанным оказался нос. – Как вы узнали? – спросила она, едва справляясь с голосом. – Я всю жизнь мечтала о собаке, с детства! 
Он привлек ее к себе, поцеловал в облизанный нос, потом в губы. 
- Искушение велико, но я не поддамся. Саша, я не знал. Просто Жан уговорил меня взять его. Вы вправду рады? 
- Я счастлива, - тихонечко ответила она, прижимая к себе теплого щенка, который, похоже, был вполне согласен, чтобы его обнимали. – Но я вас искала не за этим. 
- А зачем же? 
- Петр, все катаются, - сказала Саша жалобно. – И Анна с Яковом, и Антон Андреич и Ирен. 
- Вы тоже хотите? 
Она смутилась, но все же кивнула: 
- Очень. Вы не против? 
- Я в восторге - рассмеялся муж. - Мы сейчас попросим Демулена присмотреть за этим парнем и поедем тоже. 
Он унес щенка в дом, а Саша глубоко вздохнула, пытаясь придать выражению лица хоть видимость благопристойности. Но ничего не получилось, разумеется, потому что от счастья хотелось смеяться и плакать одновременно. 
- Вы готовы, сударыня? – спросил вернувшийся Петр Иванович. – Горки Монмартра ждут! 
- Готова, - кивнула она радостно. – Идемте скорее! Не то пропустим самое интересное! 
Счастье было таким огромным, что казалось, что это сон, ведь не может быть наяву столько счастья. У нее теперь есть собака! И елка! И сейчас они поедут с горки! И может быть, даже не один раз!

*  *  *

Кажется, Яков очень своеобразно понял, что означало «создать условия». Но ведь это сработало, в конце концов! Так что пока она не станет ругаться, просто объяснит ему потом, что Антон Андреич – тонкая и чувствительная натура. И к нему не надо применять дикие полицейские методы.
Мужчины! Ну почему они все такие несуразные? Когда Митеньке понравилась соседская девочка, он не нашёл ничего лучше, чем притащить ей живую мышь, которую они с Максимкой специально поймали на кухне. И страшно удивился, когда она подняла визг на всю улицу.
Слава богу, его отец к тридцати восьми годам уже догадывался, что ухаживать за девушкой, предлагая ей живую мышь, явно не стоит. Хотя, положа руку на сердце, если бы он в тот день вместо нелепого цветочка притащил ей грызуна, она бы тоже не расстроилась. Всё равно у него вид был, как у пятилетнего.
Ну, да! А потом он вместо живой мышки преподнёс ей смертельно опасную папку. С надписью: «Я люблю Вас!» И она приняла её, не раздумывая.
И если бы ей понадобилось зашить ему штаны после схватки с Магистром, она бы нисколько не колебалась. Почему они не понимают? Это же так просто – делать что-то для того, кого любишь.
Ирен вот понимает. Слава богу, она всё решила правильно! От этих героических сыщиков можно ведь и вовсе слов любви не дождаться. Им легче пальме в участке признания делать. Достались же им такие недотёпы, прости Господи!
Верочка шевельнулась внутри, явно заинтересованная происходящим. Вот с дочкой в этом отношении наверняка будет проще. Они женщины, они поймут друг друга. Хотя самой Анне с мамой было куда как непросто. Но только если дело касалось духов. И расследований. И Якова Платоновича.
Интересно, каким будет дочкин избранник? Яков поклялся, что сыщика не подпустит к дочери за версту. Ну, хорошо, пусть будет не сыщик, а инженер. Яков Платоныч, а вы сами-то согласились бы, чтобы я предпочла сыщику инженера?
Но спросить об этом в данный момент было затруднительно, потому что Якова снова утащил с собой Митенька.
В это мгновение мимо неё пронеслись в вихре снежной пыли дядя и Александра Андреевна. Пример Штольманов оказался заразительным. Жаль, что мама никогда не поддастся такому соблазну. Она наверняка смотрит на все эти забавы неодобрительно.
Анна нашла глазами Марию Тимофеевну, стоящую на самой вершине. Нет, кажется, мама не сердится. Папа её обнимает, и они улыбаются вместе.
А Дикий Кот и Кри-Кри придумали кататься втроём, в компании с Этьеном Марселем. И эту длиннющую доску они явно утащили прямо со стройки. Ай-яй-яй! Как на это посмотрит её любимый сыщик? Кстати, а где её любимый сыщик?
А вон он - снова съезжает на санках с Митенькой. Как разрезвился, прямо мальчишка! Ну, он-то штаны точно не порвёт. Яков Платоныч всё делает лучше всех, он просто совершенен. Она всегда это знала. С того самого дня, точнее, ночи, когда увидела его во сне. Сейчас ей казалось, что не было у них в жизни ничего трудного, горького и тёмного. Не было и уже никогда не будет.
Внутри снова зашевелилась Верочка.
- Погоди, малышка. Скоро ты познакомишься со всем нашим невозможным семейством. Ручаюсь, тебе понравится!
Так хорошо! А все трудности люди создают себе сами. И преодолевают их тоже сами. Просто никогда не надо опускать руки и отчаиваться.
Что ждёт их впереди? Не важно. Она же не дядя, чтобы видеть будущее. Да и не надо. Таких часов не бывает в жизни много, но она всегда будет помнить: все рядом, все счастливы и живы.  И можно оглянуться с усталой улыбкой на мир, который создали они сами. Мир  безмятежный и добрый, как детство!
КОНЕЦ

Музыкальная иллюстрация к последним строкам...
[player][{n:"Николай Караченцов - Загадочная русская душа",u:"http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/28434.mp3",c:"http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/29774.jpg"}][/player]

   
Содержание
 

Скачать fb2 (Облако mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)